своей  энергичностью  дама  рассказывает: "Мой  муж  спросил докто-
ра,  какой диеты  ему придерживаться, на это  доктор ему  ответил -
ему не нужна никакая диета, он может есть и пить, все, что  я хочу",
то  ведь за  этой оговоркой  стоит ясно  выраженная последовательная
программа поведения".

      Мы   можем   подвести некоторые   предварительные   итоги.  Ясно,
что  придание  огромной  роли сексуальному  началу в  условиях ста-
рой  имперской  Вены не  могло не принести Фрейду  той известности,
которой он  не желал,  а именно весьма скандальной.  Можно сказать,
что  бессознательно  ему  приписывали авангардное   поведение  (см.
авангардное искусство),  хотя на самом деле  он был  типичным каби-
нетным  представителем  научного модернизма,  кстати  очень  старо-
модным и консервативным по многим своим взглядам.

      Но  самым  скандалезным  было то,   что  Фрейд   утверждал,  будто
сексуальность проявляется уже в грудном возрасте, что дитя  с пеле-
нок  ведет  хоть  и своеобразную, но весьма  насыщенную сексуальную
жизнь и  именно те  сексуальные травмы, которые наносятся  в детст-
ве  хрупкой душе  ребенка (отлучение от материнской  груди, наказа-
ние  за  мастурбацию,  наконец, сама  травма  рождения), становятся
причиной  тех  мучительных неврозов,  которыми   страдает  человек
во взрослом состоянии.

      Вот  что  пишет Фрейд  по этому поводу: "Здесь  целесообразно вве-
сти  понятие  либидо. Либидо,  совершенно  аналогично  голоду (кур-
сив Фрейда. - В.Р.),  называется сила, в которой  выражается влече-
ние, в  данном случае  сексуальное, как в голоде  выражается влече-
ние  к  пище. [...]  Первые сексуальные побуждения у  грудного мла-
денца  проявляются  в  связи с  другими  жизненно  важными  функци-
ями. Его главный интерес [...]  направлен на  прием пищи;  когда он,
насытившись,  засыпает  у  груди, у  него появляется  выражение бла-
женного  удовлетворения,  которое позднее  повторится  после  пере-
живания  полового оргазма".

      Первая  сексуальная  фаза,  оральная (ротовая), связанная  с соса-
нием  груди матери,  является аутоэротической. Ребенок еще  не раз-
деляет  Я  и  окружающих и может спокойно  сосать свой  палец вмес-
то материнской груди.

      Вторая   сексуальная   фаза называется   Фрейдом  анально-садисти-
ческой.  Она  проявляется в  получении сексуального  удовольствия от
мочеиспускания  и  дефекации  и связана  с  агрессивностью  ребенка
по  отношению  к  отцу.  Именно на  этой прегенитальной  фазе возни-
кает Эдипов комплекс (см.),  ненависть к  отцу и  любовь к  матери и
связанный  с  этим  комплекс кастрации - страх,  что отец  узнает о
побуждениях  ребенка  и  в наказание его кастрирует.  Описывая Эди-
пов комплекс,  Фрейд приводит  удивительную по  близости к  его иде-
ям  цитату  из  романа  Дени Дидро "Племянник  Рамо": "Если  бы ма-
ленький  зверь  был предоставлен самому себе  так, чтобы  он сохра-
нил  всю  свою  глупость  и присоединил  к ничтожному  разуму ребен-
ка  в  колыбели  неистовство страстей  тридцатилетнего  мужчины, он
свернул бы шею отцу и улегся бы с матерью".

      Чрезвычайно  важным  явлением, с  которым  приходится   иметь  де-
ло  почти  каждому  психоавалитику, -  это так  вазываемое перенесе-
ние, когда пациент, чтобы спасти свой невроз и в то же  время преус-
петь  в  кажущемся   выздоровлении, переносит   свои  эмоциональные
сексуальные   комплексы   на психоаналитика,    другими   словами,
влюбляется  в него  и даже  домогается его  любви. История  П. знает
случаи, когда эти домогательства увенчались успехом, но это  не по-
могло выздоровлению.

      Перу   Фрейда   принадлежали также   работы,  где   результаты  П.
обобщались   философски   или культурологически.   Наиболее  замет-
ная из этих работ -  "По ту  сторону принципа  удовольствия" (1920).
В  ней  Фрейд  говорит о  том, что  человеком движут  две противопо-
ложные  стихии -  эрос и  танатос, стремление  к любви  и стремление
к  смерти,  и  что  последнее является  таким  же  фундаментальным,
как первое. Потому так и  труден анализ, что в  сопротивлении боль-
ного видится принцип танатоса, разрушения.

      Два  выдающихся  ученика  Фрейда -  Карл  Густав  Юнг   и  Альфред
Адлер вскоре откололись от  ортодоксального П.  и создали  свои шко-
лы   -  соответственно аналитическую  психологию   и  индивидуаль-
ную  психологию  (см.  комплекс неполноцениости).  От  классическо-
го  П.  идет  через аналитическую психологию такое  направление со-
временной   патопсихологии, как    трансперсональная   психология.
П.  стал  основой  для  философско-психологических построений  та-
ких  блестящих  умов  ХХ  в., как философ  его второй  половины Жак
Лакан.

      Но  сам  Зигмунд  Фрейд  был и  навсегда  остается  в человеческой
культуре   прежде   всего гениальным   врачом,  первооткрывателем,
мужественным  изобретателем  в области  ментального.  Работы  Фрей-
да,  во все  времена предмет  яростных дискуссий,  остаются таковыми
и  по  сию  пору;  многим их  положения  кажутся   неприемлемыми  и
отвратительными.   Но   Фрейд был   замечательным   писателем,  он
умел постоять за себя  и за  свои мысли и успешно  их пропагандиро-
вать. Его глубокий след останется не только в психопатологии,  но и
в философии, и в литературе.


      Лит.:

      Фрейд З. Толкование сновидений. - Ереван, 1990.

      Фрейд З. Психопатология обыденной жизни // Фрейд З. Пси-

      хология бессознательного. - М., 1990.

      Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия // Там же.

      Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. - М., 1989.

ПСИХОЗ  (от  древнегр.  psuche -   душа)  -   психическое  наруше-
ние,  связанное  с серьезной  деформацией восприятия  внешнего ми-
ра. П. проявляется в бреде,  помутнении сознания, в расстройствах
памяти, галлюцинациях,  в бессмысленных, с точки  зрения здорово-
го сознания, поступках.  П. делятся на органические,  связанные с
мозговой  патологией, и  функциональные, когда  органическое пора-
жение отсутствует.

        Наиболее  распространен маниакально-депрессивный  П.,   суть  ко-
торого заключается в том, что личность  в течение  жизни претерпе-
вает  две  чередующиеся  стадии сознания:  депрессивную, связанную
с  душевным страданием,  страхом, тревогой и отчаянием,  и маниа-
кальную,  которая  у  тяжелых психотиков выражается  бредом пара-
нойи,  манией, а  у легких  (так называемая  гипоманиакальная ста-
дия)   -   повышенным настроением,   ажитированным   поведением,
решительными  и  часто   успешными действиями.   Впрочем,  успеш-
ность может сопутствовать и тяжелому  психотику, если  тому благо-
приятствует социальное окружение (случаи Гитлера и Сталина).

         В отличие от невроза, когда больной,  как правило,  понимает, что
он больной, для психоза  характерна утрата способности критически
осознавать свою личность, в частности свою оторванность от реаль-
ности,  болезненный  конфликт  между собой  и внешним  миром, вер-
нее,  своим  представлением внешнего мира, на  который спроециро-
ваны  враждебное  отношение  и страх перед ним.  Психотик поэтому
очень трудно поддается лечению: он  не понимает, от чего  ему ле-
читься. Он скорее станет утверждать,  что лечить  надо окружающее,
ибо  враждебность  окружающего (в  воображении психотика)  по от-
ношению к нему ненормальна.

         В   отечественной психиатрической  практике   известен  интерес-
нейший случай,  когда психотическая больная и  ее лечащий  врач -
доктор  Волков  составили  своеобразную ролевую пару.  Потом врач
описал этот случай в замечательной статье.

         У  больной был  тяжелый   параноидальный  психоз   с устойчивым
бредом преследования. Ей  казалось, что против нее  действует ог-
ромный заговор, в который вовлечена вся планета, что ее  все время
преследуют,  пытаются убить,  навредить ей,  унизить в  глазах лю-
дей. Врач описывает, как под руку с больной он шел по  улице (час-
то она боялась идти одна). Эта  прогулка по "психотической улице"
чрезвычайно  интересна  для  понимания культуры  ХХ  в.  тем,  что в
измененном  состоянии  сознания реальность  с   удивительной  легко-
стью  превращается  в  виртуальную реальность.  Если из-за  угла вы-
езжала  машина,  больная  торжествующе (ведь  с  врачом  ей  было не
страшно)  говорила:  "Вот  видите, следят!"  Не   посыпанные  песком
ледяные  дорожки  на  тротуаре вызывали   у  нее   убежденную  реак-
цию:  "Все  подстроено  - хотят,  чтобы  я поскользнулась  и сломала
ногу".  Проходящий  мужчина  как-то странно  посмотрел  -   ясно,  и
этот следит.

       Что же  сделал врач?  У больной отсутствовала какая  бы то  ни бы-
ло критика. Разубедить ее в  том, что против нее  готовится заговор,
было  невозможно.  Тогда  врач пошел  на   рискованный  эксперимент.
Он  решит "поверить"  больной. Вести себя так,  как будто  он полно-
стью разделяет  ее болезнные  убеждения и,  более того,  готов вместе
с ней  вести решительную  борьбу против ее врагов.  Постепенно, при-
няв эту болезненную реальность  (для чего требовалось не  только му-
жество, но  известная доля  искренности), врач  уже изнутри  этой бо-
лезненной   картины   стал потихоньку   расшатывать  параноидальную
систему  убеждений.  Вместе  с пациенткой  они   побеждали  мнимых,
виртуальных  врагов  и тем  самым просветляли  ее сознание,  ведь по-
бежденные  враги  улетучивались из  ее  сознания  и  она чувствовала
большую уверенность  в себе;  и по мере того  как росла  эта уверен-
ность,  потихоньку  уходила  болезненная привязанность   к  психоти-
ческим фантомам.

       Случай  доктора  Волкова закончился  хорошо,   больная  выздорове-
ла.  Гораздо  более  печальную историю  рассказал Хорхе  Луис Борхес
в  новелле  "Евангелие от  Марка", где  миссионер на  туземном остро-
ве  пытается  внушить  аборигенам идеи  христианства.   Туземцы  на-
столько  преуспели  в  этом, что  психологически  отождествили  мис-
сионера с  самим мессией,  что он понял только  в тот  момент, когда
его торжественно повели на распятие.

       Сложный   случай  П., усугубленный  Эдиповым   комплексом  (см.),
представлен  в  фильме  Альфреда Хичкока,  который  так  и называет-
ся  -  "Психоз".  Герой фильма из болезненной  ревности к  своей ма-
тери отравил ее любовника и ее заодно,  но в  смерть матери  не пове-
рил, вырыл ее труп  из могилы,  набальзамировал его,  и мать  в таком
странном  облике  прожила  с ним  многие  годы  в  маленьком  отеле.
Когда  там  появлялись  красивые женщины,  которые  вызывали  у  не-
го  сексуальное  желание,  он убивал  их,  так  как  расценивал свои
чувства  как  предательство  по отношению  к  матери.  Постепенно он
стал вести диалоги с трупом матери, говоря поочередно то ее,  то сво-
им  голосом;  когда  же  его разоблачили,  он  полностью отождествил
себя  с  матерью,  искренне не  понимая,  почему   такую  безобидную
старушку, которая и мухи не обидит, засадили в тюрьму.

       П.   настолько   характерен для   патологических   явлений  культуры
ХХ  в.,  что, проявляясь  в виде массового П.,  тесно связан  с полити-
кой,   особенно   с тоталитарным   сознанием.   Совершенно очевидным
массовым  П.   характеризуется ситуация   прихода  к   власти  Гитлера.
Безусловной   разновидностью массового   П.   было   обожание  Сталина
советскими  людьми  -  Сталина, отнимавшего   у  них   отцов,  матерей,
мужей и детей.

       Но  если  психотический характер   попадает  на   неагрессивную (де-
физивную)   характерологическую почву,   он   может   давать  гениаль-
ные  произведения  искусства  и даже  науки,  ибо  психотики  мыслят со-
вершенно    особым образом.   Психотическим    сознанием проникнуты
картины  Дали,  да  и  весь сюрреализм  в  целом;  психотичен  мир Каф-
ки,  где  герой,  превратившись в  насекомое,  заботится более  всего о
том,  как  же  он  теперь пойдет  на  службу; психотично  творчество М.
А.   Булгакова,   мозаично-полифонический характер    которого   давал
такие   удивительные   сюжеты, как   "Роковые  яйца",   "Собачье  серд-
це", "Мастер и Маргарита".

       Гениальным   психотиком в   русской   науке   был   Николай Яковле-
вич  Марр,  считавший,  что все  языки   мира  произошли   из  четырех
основ sal, ber, jon, roch, и  только из них, что  удивительным образом
напоминает  учение  о  генетическом коде,  и  вопреки   здравому  смыс-
лу  утверждавший,  что  не все  языки восходят  к одному,  а, наоборот,
из  многих  языков   произошел один   язык,  который   потом  разделил-
ся на современные языки (см. новое учение о языке).

Лит.:
Додельцев Р.  Ф., Панфилова  Т.Р. Психоз  // Фрейд 3. Худож-
ник и фантазирование. - М., 1996.
Волков  П.В.  Рессентимент,  резиньяция  и психоз // Москов-
ский психотерапевтический журнал, 1993. - Э 2.

     РЕАЛИЗМ

. В ХХ в. этот термин употребляется в трех значениях.

       Первое  -  историко-философское. Р.  -  это  направление   в  средне-
вековой    философии, признававшее   реальным    существование уни-
версальных  понятий,  и  только их  (то  есть  не конкретного  стола, а
стола-идеи).  В   этом  значении понятию  Р.   было  противопоставлено
понятие   номинализма,   считавшего, что  существуют   только  единич-
ные предметы.

       Второе  значение  -  психологическое. Р.,  реалистический  - это
такая  установка  сознания,  которая за  исходную  точку принимает
внешнюю  реальность,  а свой  внутренний  мир   считает  производ-
ным    от    нее. Противоположность    реалистическому   мышлению
представляет  аутистическое  мышление (см.)  или  идеализм  в  ши-
роком смысле.

       Третье  значение -  историко-культурное. Р.  - это  направление в
искусстве, которое наиболее близко изображает реальность.

       Нас интересует  прежде всего это последнее  значение. Необходимо
сразу  отметить,  что  многозначность -  это  крайне отрицательная
черта  термина,  ведущая  к путанице  (см.  логический позитивизм,
 аналитическая философии).

       В  каком-то  смысле Р.  - это  антитермин, или  термин тоталитар-
ного  мышления.  Этим  он и  интересен  для  исследования культуры
ХХ в., ибо Р., как ни крути, для ХХ в. сам по себе  не характерен.
Вся культура ХХ в.  сделана аутистами и мозаиками  (см. характеро-
 логия).

       Вообще,  Р.  в  третьем значении  настолько нелепый  термин, что
данная статья написана лишь  для того, чтобы убедить  читателя ни-
когда им не пользоваться; даже в  ХIХ веке не было  такого художе-
ственного направления, как Р. Конечно, следует осознавать,  что это
взгляд  человека  ХХ  в., переписывающего историю, что  весьма ха-
рактерно для культуры в целом.

       Как  можно  утверждать, что  какое-то  художественное  направле-
ние  более близко,  чем другие, отображает реальность  (см.), если
мы, по сути, не знаем, что  такое реальность? Ю. М.  Лотман писал,
что для того чтобы утверждать о чем-либо, что ты это  знаешь, надо
знать три вещи: как это устроено, как им пользоваться и что  с ним
будет дальше. Ни одному из  этих критериев наше "знание"  о реаль-
ности не удовлетворяет.

       Каждое  направление  в  искусстве стремится   изобразить  реаль-
ность такой, какой оно его видит. "Я так вижу" -  говорит абстрак-
ционист, и возразить ему  нечего. При этом то,  что называют  Р. в
третьем значении, очень часто  не является Р. во  втором значении.
Например:  "Он  подумал,  что лучше всего  будет уйти".  Это самая
обычная "реалистическая" фраза. Но  она исходит из условной  и не-
реалистической установки, что один человек может знать,  что поду-
мал другой.

       Но почему же в таком случае вся вторая половина ХIХ в.  сама на-
зывала себя  реализмом? Потому  что, говоря  "Р. и  реалисты", упо-
требляли  второе значение  термина Р. как синоним  словам "матери-
ализм" и "позитивизм" (в ХIХ в. эти слова еще были синонимами).

       Когда  Писарев  называет людей  типа  Базарова  реалистами  (так
озаглавлена  его статья,  посвященная "Отцам  и детям",  - "Реалис-
ты"), то, во-первых, это не значит, что Тургенев -  это писатель-ре-
алист,  это означает,  что люди склада Базарова  исповедовали мате-
риализм  и  занимались   естественными, позитивными   науками  (ре-
альными  -  отсюда понятие  ХIХ в.  "реальное образование",  то есть
естественнонаучное,  в  противоположность "классическому",  то есть
гуманитарному).

      Когда   Достоевский   писал: "Меня   называют  психологом   -  не-
правда,  я  -  реалист  в высшем смысле,  то есть  изображаю глубины
души человеческой", то он  подразумевал, что не хочет  ничего обще-
го  иметь  с  эмпирической, "бездушной",  позитивистской психологи-
ей ХIХ в. То есть здесь опять-таки термин Р. употребляется в психо-
логическом  значении,  а  не в художественном. (Можно  сказать, что
Достоевский  был  реалистом  в первом значении,  средневековом; для
того  чтобы  написать: "Красота спасет мир",  надо как  минимум до-
пускать, что такая универсалия реально существует.)

      Р.  в  художественном  значении противопоставлен,  с  одной сторо-
ны,  романтизму,  а  с  другой -  модернизму.  Чешский  культуролог
Дмитрий  Чижевский  показал,  что начиная  с   Возрождения  великие
художественные стили  чередуются в  Европе через  один. То  есть ба-
рокко  отрицает  Ренессанс  и отрицается  классицизмом.  Классицизм
отрицается  романтизмом,  романтизм -  реализмом.   Таким  образом,
Ренессанс,  классицизм,  реализм, с одной стороны,  барокко, роман-
тизм и  модернизм -  с другой  сближаются между  собой. Но  здесь, в
этой  стройной  "парадигме" Чижевского есть одна  серьезная неувяз-
ка. Почему  первые три  стиля живут примерно по  150 лет  каждый, а
последние  три  только по  пятьдесят? Тут  очевидная, как  любил пи-
сать  Л.  Н.  Гумилев,  "аберрация близости".  Если бы  Чижевский не
был заворожен понятием Р., он  увидел бы, что с  начала ХIХ  века и
до  середины  ХХ  века  существует в  каком-то смысле  одно направле-
ние,  назовем  его  Романтизмом с большой  буквы, -  направление, по
своему  150-летнему  периоду сопоставимое с Ренессансом,  барокко и
классицизмом.  Можно  называть Р.  в  третьем  значении,  например,
поздним  романтизмом,  а  модернизм -  постромантизмом.  Это  будет
гораздо  менее  противоречивым, чем  Р. Так  переписывается история
культуры.

      Однако  если  термин  Р. все же употребляется,  значит, он  все же
что-то означает. Если принять, что  литература отображает  не реаль-
ность,  а  прежде  всего  обыденный язык  (см.  философия вымысла),
то Р. - это та  литература, которая пользуется языком  средней нор-
мы.  Так,  когда  спрашивают про  роман или  фильм, является  ли он
реалистическим,  то подразумевают,  сделан ли  он просто  и понятно,
доступно для  восприятия среднего  носителя языка  или он  полон не-
понятных  и,  с  точки  зрения читателя-обывателя,  ненужных "изыс-
ков"  литературного  модернизма: "приемов   выразительности",  кад-
ров  с   двойной  экспозицией, сложных  синтаксических   построений  -
в   общем,   активного стилистического    художественного   наполнения
(см. принципы прозы ХХ в., модернизм, неомифологизм).

       В  этом  смысле   никоим образом   нельзя  назвать   реалистами  Пуш-
кина,  Лермонтова,  Гоголя,  Толстого, Достоевского  и   Чехова,  кото-
рые  не  подчинялись  средней языковой  норме,  а,  скорее,  формирова-
ли  новую.  Даже  роман  Н. Г.  Чернышевского  нельзя  назвать  реалис-
тическим,  скорее  это  авангардное искусство  (см.).  Но   в  каком-то
смысле  можно  назвать  реалистом именно  И.  С.   Тургенева,  искусст-
во  которого  состояло  в том,  что он  владел средней  языковой нормой
в  совершенстве.  Но  это исключение,  а  не  правило, что  такой писа-
тель, тем  не менее,  не забыт. Хотя, строго  говоря, по  своим художе-
ственно-идеологическим    установкам Тургенев   был    типичным   ро-
мантиком.  Его  Базаров  - это