в своем
эстетическом мире. Невозможно их представить на площади или на
эстраде эпатирующими публику. У них для этого нет даже внешних
данных.

            А вот авангардисты. Агрессивный, с громовым голосом, атлет
Маяковский, так же атлетически сложенный, "съевший собаку" на
различного рода скандалах Луис Бунюэль (тоже, впрочем, фигура
сложная - в юности ярый авангардист, в старости - представитель
изысканного постмодернизма); самовлюбленный до паранойи и при
этом рассчитывающий каждый свой шаг Сальвадор Дали. Для каж-
дого из этих характеров два признака составляют их авангардист-
скую суть - агрессивность и авторитарность. Как же иначе осуще-
ствлять свою нелегкую задачу активного воздействия на публику?
Это свойства эпилептоидов и полифонических мозаиков (см. харак-
терология).

Лит.:
Шапир М. Что такое авангард?// Даугава. 1990. - Э 3.
Руднев В. Модернистская и ававгардная личность как куль-
турно-психологический феномен // Русский авангард в кругу
европейской культуры. - М., 1993.

АВТОКОММУНИКАЦИЯ (ср. индивидуальный язык) - понятие,
подробно проанализированное в рамках семиотической культуроло-
гии Ю. М. Лотмана. При обычной коммуникации общение происхо-
дит в канале Я - Другой. При А. оно происходит в канале Я - Я.
Здесь нас прежде всего интересует случай, когда передача инфор-
мации от Я к Я не сопровождается разрывом во времени (то есть это
не узелок завязанный на память) Сообщение самому себе уже изве-
стной информации имеет место во всех случаях, когда ранг комму-
никации,  так  сказать,  повышается. Например,  молодой  поэт  читает
свое стихотворение напечатанным в журнале. Текст остается тем
же ,  но,  будучи переведен  в другую систему графических  знаков, об-
ладающую   более   высокой степенью  авторитетности  в   данной  куль-
туре, сообщение получает дополнительную значимость.

      В  системе  Я -  Я носитель информации остается  тем же,  а сообще-
ние  в  процессе  коммуникации приобретает  новый  смысл.  В  канале
Я  -   Я  происходит качественная  трансформация   информации,  ко-
торая  в  результате  может привести  к  трансформации  сознания са-
мого  Я.  Передавая  информацию сам  себе, адресат  внутренне перест-
раивает  свою  сущность,  поскольку сущность  личности  можно  трак-
товать  как  индивидуальный  набор значимых  кодов   для  коммуника-
ции,  а  этот  набор  в процессе  А.  меняется. Ср.  приводимый Ю.М.
Лотманом пример из "Евгения Онегина":


             И что ж? Глаза его читали,

             Но мысли были далеко;

             Мечты, желания, печали

             Теснились в душу глубоко.

             Он меж печатными строками

             Читал духовными глазами

             Другие строки. В них-то он

             Был совершенно углублен.


      Одним  из  главных  признаков А.,  по  Лотману,  является  редукция
слов  языка,  их  тенденция к  превращению в  знаки слов.  Пример А.
такого  типа  -  объяснение в   любви  между   Константином  Левиным
и  Кити  (которых  в  данном случае  можно  рассматривать  почти как
одно сознание) в "Анне Карениной" Л.Н. Толстого:

      "- Вот, - сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о: э,  и, м,
б, з, л, э, н, и, т? Буквы эти значили: "когда вы мне ответили: этого
не может быть, значило ли это, что никогда или тогда?" [...]

      - Я поняла, - сказала она, покраснев.

      -  Какое  это слово?  - сказал он, указывая  на н,  которым означа-
лось слово никогда.

      - Это слово значит никогда [...]".

      В.  А.,  как пишет  Ю. М. Лотман, "речь  идет о  возрастании инфор-
мации,  ее  трансформации, переформулировке.  Причем   вводятся  не
новые   сообщения,  а новые  коды,   а  принимающий   и  передающий
совмещаются  в   одном  лице. В  процессе   такой  автокоммуникации
происходит  переформирование  самой личности,  с  чем  связан весьма
широкий  круг  культурных  функций -  от  необходимого   человеку  в
определенного  типа  культурах ощущения  своего   отдельного  бытия
до  самопознания  и   аутопсихотерапии" (см. изменеиные состояния
сознания).


      Как  компромисс  между  коммуникацией и   А.,  между   смыслом  и
ритмом  Ю.  М.   Лотман рассматривает   двухканальный  поэтический
язык,  который  на  содержательный код  накладывает  код ритмичес-
кий,  носящий  автокоммуникативный характер  (см.   также  система
 стиха).

Лит.:
Лотман Ю.М. Автокоммуникация: "Я" и "Другой" как адре-
саты // Лотмам Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек.
Текст. Семиосфера. История. - М., 1996.

     АКМЕИЗМ

(древнегр.  akme -  высшая  степень  расцвета,  зрелос-
ти)   -   направление русского  модернизма,   сформировавшееся  в
1910-е  гг.  и  в своих  поэтических установках  отталкивающееся от
своего  учителя,  русского символизма. Акмеисты, входившие  в объ-
единение  "Цех  поэтов"  (Анна Ахматова,  Николай   Гумилев,  Осип
Мандельштам,   Михаил  Кузмин, Сергей  Городецкий),   были  "пре-
одолевшими  символизм",  как  их назвал  в одноименной  статье кри-
тик  и  филолог,  будущий академик  В.  М.  Жирмунский. Заоблачной
двумирности  символистов  А.  противопоставил мир  простых обыден-
ных  чувств  и  бытовых душевных  проявлений.   Поэтому  акмеисты
еще  называли  себя  "адамистами", представляя  себя первочеловеком
Адамом, "голым человеком на голой земле". Ахматова писала:

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда  б вы  знали, из  какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как  желтый  одуванчик   у  забора,
Как лопухи и лебеда.


      Но простота А. с самого  начала была не той  здоровой сангвиниче-
ской  простотой,  которая  бывает у  деревенских  людей.  Это была
изысканная  и  безусловно  аутистическая (см.  аутистическое созна-
 ние, характерология)  простота внешнего покрова стиха,  за которым
крылись глубины напряженных культурных поисков.

      Вновь Ахматова;

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки


       Ошибочный  жест,  "ошибочное действие", если воспользоваться
психоаналитической  терминологией  Фрейда из  его  книги "Психо-
патология  обыденной  жизни",  которая тогда  была уже  издана в
России,  передает  сильнейшее  внутреннее переживание.  Можно ус-
ловно сказать, что вся ранняя поэзия Ахматовой -  это "психопато-
логия обыденной жизни":

Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,
И, казалось, умерла она,
Но конец отравленного жала
Был острей веретена.


       Спасение  от привычно  несчастной любви  в одном  - творчестве.
Пожалуй, лучшие стихи  А. -  это стихи о стихах,  что исследова-
тель А. Роман Тименчик назвал автометаописанием:

МУЗА
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: "Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?" Отвечает: "Я".


       Первоначально  сдержанной,  "кларичной" (то  есть прокламирую-
щей ясность) поэтике А. был верен  и великий русский поэт  ХХ в.
Мандельштам.  Уже  первое  стихотворение его  знаменитого "Камня"
говорит об этом:

Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной...


       Лаконизм этого стихотворения заставляет исследователей вспом-
нить поэтику японских хокку (трехстиший), принадлежащую дзен-
ской традиции (см. дзэнское мышление),- внешняя бесцветность,
за которой кроется напряженное внутреннее переживание:

На голой ветке
Ворон сидит одиноко...
Осенний вечер!
(Басе)

      Так  и  у  Мандельштама  в приведенном   стихотворении.  Кажется,
что это просто бытовая зарисовка. На самом деле речь идет о яблоке,
упавшем с древа познания добра и зла, то есть о начале истории, на-
чале мира (поэтому стихотворение  и стоит первым в  сборнике). Од-
новременно  это  может  быть и яблоко  Ньютона -  яблоко открытия,
то  есть  опять-таки  начало. Образ  тишины  играет  очень большую
роль - он отсылает к Тютчеву  и поэтике русского романтизма  с его
культом невыразимости чувства словом.

      К Тютчеву отсылает и второе стихотворение "Камня". Строки

О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода -


       перекликаются с тютчевскими строками:

О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги!


      Постепенно  поэтика А.,  в особенности его двух  главных предста-
вителей,  Ахматовой  и  Мандельштама, предельно  усложняется.  Са-
мое  большое  и  знаменитое произведение Ахматовой "Поэма  без ге-
роя" строится как  шкатулка с  двойным дном  - загадки  этого текс-
та до сих пор разгадывают многие комментаторы.

      То  же  случилось   с Мандельштамом:   переизбыточность  культур-
ной  иноформации  и  особенность дарования  поэта сделали  его зре-
лую поэзию самой  сложной в  ХХ в., настолько сложной,  что иногда
исследователи  в  отдельной работе разбирали не  целое стихотворе-
ние, а  одну только  его строку. Таким же  разбором и  мы закончим
наш очерк об А. Речь  пойдет о  строке из  стихотворения "Ласточка"
(1920):

В сухой реке пустой челнок плывет.


      Г. С. Померанц считает, что эту строку  надо понимать  как заведо-
мо абсурдную, в духе дзэнского коана. Нам же кажется, что  она, на-
оборот,  перегружена  смыслом  (см.).  Во-первых,   слово  "челнок"
встречается у Мандельштама еще два раза и оба раза в  значении ча-
сти  ткацкого станка  ("Снует челнок, веретено жужжит").  Для Ман-
дельштама   контекстуальные значения   слов   чрезвычайно  важны,
как доказали   исследования  школы профессора  К.   Ф.  Тарановского,
специализировавшейся на изучении поэтики А.

      Челнок,   таким   образом, движется  поперек   реки,  переправляется
через  реку.  Куда  же  он плывет?  Это  подсказывает  контекст самого
стихотворения:

Я слово позабыл, что я хотел сказать.
Слепая ласточка в чертог теней вернется.


      "Чертог  теней"  -  это  царство теней,  царство  мертвых  Аида. Пус-
тая,  мертвая  лодочка  Харона (челнок)  плывет  в  "чертог  теней" по
сухой реке мертвых Стиксу. Это - античное толкование.

      Может   быть  толкование восточное:  пустота   -  одно   из важней-
ших  понятий  философии  дао. Дао  пусто   потому  что   оно  является
вместилищем  всего,  писал  Лао-цзы в  "Дао  дэ цзине".  Чжуан-цзы го-
ворил:  "Где  мне  найти  человека, который забыл  все слова,  чтобы с
ним   поговорить?".   Отсюда забвение  слова   может  рассматриваться
не как нечто  трагическое, а  как разрыв с европейской  традицией го-
ворения  и  припадание  к восточной,   а  также   традиционной  роман-
тической концепции молчания.

      Возможно   и  психоаналитическое толкование.  Тогда   забвение  сло-
ва  будет  ассоциироваться  с поэтической  импотенцией, а  пустой чел-
нок  в  сухой  реке  с фаллосом  и  (неудачным)  половым  актом.  Кон-
текст   стихотворения  подтверждает и  такое   толкование.  Посещение
живым  человеком  царства  мертвых, о  чем,  несомненно,  говорится  в
этом    стихотворении, может   ассоциироваться    с   мифологической
смертью  и  воскресением  в духе аграрного цикла  как поход  за плодо-
родием  (см.  миф),  что в  утонченном  смысле  может  быть истолкова-
но  как  поход  Орфея (первого поэта) за  потерянной Эвридикой  в цар-
ство  теней.  Я  думаю,  что в  этом  стихотворении, в  понимании этой
строки работают одновременно все три толкования.


             Лит.:

             Taranovsky К. Essays on Mandelstam. - The Haage, 1976.

             Тоддес Е.А. Мандельшам и Тютчев. Lisse,1972.

             Тименчик Р.Д. Автометаописание у Ахматовой // Russian

             literature, 1979. 1 - 2.

             Руднев В. Мандельштам и Витгенштейн // Третья модерниза-

             ция, 1990.- Э11.

     АКЦЕНТНЫЙ   СТИХ

(или чисто  тонический,   или  ударный   стих) -
стихотворный  размер  (см.  система стиха),  самый   свободный  по
шкале  метрических  разновидностей, или  метров.  В   А.с.  строки
должны  быть  равны  по  количеству ударений,  а то,  сколько слогов
стоит между ударениями, неважно. Таким  образом, А.  с. -  это пре-
дел эмансипированности стиха по  линии метра. Недаром А.  с. назы-
вают еще стихом  Маяковского. Вот  пример 4-ударного  А. с.  из по-
эмы "Владимир Ильич Ленин".


             1. Армия пролетариев, встань стройна!

             2. Да здравствует революция, радостная и скорая!

             3. Это - единственная великая война

             4. Из всех, какие знала история.


      А вот метрическая схема этого четверостишия:


             1. -4-2-1-

             2. 1 -4-2-4-2

             3. -2-5-3-

             4. 1 -1-2-2-

(знаком  "-" обозначаем  ударные слоги в строке,  цифра обозначает
количество безударных слогов).

      Как будто все  правильно: в  каждой строке  по четыре  ударения, а
между  ударениями  сколько  угодно безударных слогов.  Но, во-пер-
вых, не сколько угодно, а от одного до пяти, а во-вторых, последняя
строка  вообще  достаточно  урегулирована и  может быть  строкой 4-
ударного  дольника  (см.), где  слогов  между   ударениями  должно
быть  один  или  два.  Проведем такой эксперимент.  Возьмем какой-
нибудь  известный  текст,  написанный 4-ударным  дольником,  и по-
пробуем туда подставить эту строку. Например:


             Девушка пела в церковном хоре

             О всех усталых в чужом краю,

             О всех кораблях, ушедших в море,

             Из всех, какие знала история.


      Что же, за исключением рифмы, все в порядке. Схема подтверж-
дает это:
-2-2-1-1

             1-1-2-1-1

             1-2-1-2-1

             1-1-1-2-2


      Это  первая проблема  идентичности А. с. Для  того чтобы  он вос-
принимался  как  А. с.,  необходимо достаточное  количество больших
(больше  трех слогов)  междуударных интервалов, а тем  самым длин-
ных слов, которых  в русском  языке не так много  пролетариев, ре-
волюции, радостная, единственная, справедливая. Средняя длина
слова в русском языке - три слога. Получается, что А. с. - это не
свобода, а искусственная ангажированность стиха, обязательство
заполнять междуударные интервалы редкими длинными литера-
турными словами. Впрочем, и все авангардное искусство всегда яв-
ление поистине искусственное, совершающее насилие над тем язы-
ком, которому не повезло с ним встретиться.

       Вторая проблема идентичности А. с. состоит в том, что он имеет
тенденцию расползаться по ширине строки, нарушая равноудар-
ность. Так, в  4-ударном А.  с. все время появляются  то 5-,  то 3-удар-
ные строки, и если их достаточно много, то сам принцип, на кото-
ром держится А. с., разрушается. М. Л. Гаспаров говорит в этом
случае о вольном А. с., но, по моему мнению, это так же противоре-
чиво, как говорить о равноударном верлибре.

       Таким образом, А. с. - это некая фикция, некий "симулякр" рус-
ской поэзии ХХ в.


             Лит.:

             Гаспаров И.Л. Акцентный стих раннего Маяковского //

             Учен. зап. Тартуского ун-та, 1969. - Вып. 236.

             Гаспаров М. Л. Современный русский стих:  Метрика и ритми-

             ка. - М., 1974.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ - ответвление психоанали-
 за,   разработанное швейцарским    психологом   и философом   Карлом
Густавом Юнгом.

       Вначале   Юнг   был учеником,   сотрудником   и  другом Фрейда,  но
уже  с  10-х  годов  они резко  разошлись  по  ряду  принципиальных  во-
просов.  Юнг  критически  относился к  тому,   что  Фрейд   сводил  при-
чину  всех  неврозов  и  других психических  заболеваний   к  сексуаль-
ным   проблемам.   Юнг считал   недопустимым  трактовать   все явления
бессознательного   с   точки зрения   вытесненной   сексуальности.  Юн-
гианская  трактовка  либидо  значительно более  широкая.  По   его  мне-
нию,   невроз   и другие   психические   заболевания   проявляются как
поворачивание   либидо   вспять, что   приводит  к   репродуцированию  в
сознании   больного   архаических образов   и    переживаний,   которые
рассматриваются   как   "первичные формы   адаптации  человека   к  ок-
ружающему миру".

       Фрейд  и  Юнг  были людьми  разных  поколений   и  культур. Как  это
ни   парадоксально,   Фрейд по   своим   эмоциональным   и рациональ-
ным   установкам   был человеком  позитивных   ценностей  ХIХ в.  Юнг
был   человеком   ХХ в.,   лишенным    позитивистских   предрассудков.
Он  занимался  алхимией   и астрологией,   гадал  по   "Книге  перемен",
внес значительный вклад в изучение мифа.

       Это  резкое  различие между  личностями   Фрейда  и   Юнга сказалось
на  их  понимании  природы бессознательного.  Основной  точкой  раз-
межевания  фрейдовского  психоанализа и  юнгианской  А.  п.  являет-
ся  тот  факт,  что  с точки зрения последней  бессознательное носит
коллективный  характер.  Юнг  писал: "У  этих  содержаний  есть одна
удивительная   способность -   их   мифологический   характер. Они
как  бы  принадлежат  строю души,  свойственному  не   какой-то  от-
дельной  личности,  а  человечеству вообще.  Впервые  столкнувшись с
подобными  содержаниями,  я  задумался о  том, не  могут ли  они быть
унаследованными,  и  предположил, что   их  можно   объяснить  расо-
вой наследственностью.  Для того  чтобы во  всем этом  разобраться, я
отправился  в  Соединенные  Штаты, где,  изучая   сны  чистокровных
негров, имел возможность  убедиться в том, что  эти образы  не имеют
никакого  отношения  к  так называемой   расовой  или   кровной  на-
следственности,  равно  как  и не  являются продуктами  личного опы-
та  индивида.  Они  принадлежат человечеству  в целом,  поэтому име-
ют коллективную природу.

      Воспользовавшись   выражением Святого   Августина,  я   назвал  эти
коллективные     проформы архетипами. "Архетип"  означает type
(отпечаток),  определенное  образование архаического  характера, со-
держащее,  как  по  форме, так и  по смыслу,  мифологические мотивы.
В  чистом  виде  последние присутствуют в сказках,  мифах, легендах,
фольклоре".

      Эти   носители   коллективного бессознательного   понимались   Юн-
гом в разные  периоды по-разному:  то как  нечто вроде  коррелята ин-
стинктов,  "то  как  результат спонтанного порождения  образов инва-
риантными  для  всех  времен и  народов   нейродинамическими  струк-
турами мозга".

         В  любом  случае Юнг  считал,  что архетип  не может  быть объяснен
и  этим  исчерпан.  Когда в  фантазии  появляется образ  солнца, или
льва,  который  с  ним  отождествляется, или  короля,  или  дракона,
стерегущего сокровище, то, считает Юнг, это ни то и ни другое,  а не-
кое  третье,  которое  весьма приблизительно  выражается  этими срав-
нениями.  Единственно,  что  доступно психологии,  -  это  описание,
толкование  и   типология архетипов,   чему  и   посвящена  огромная
часть  наследия  Юнга.  Толкования его  часто  произвольны.  Понимая
это,  Юнг  был склонен  подчеркивать близость  методов А.  п. методам
искусства, а  иногда и  прямо заявлял, что он  открыл новый  тип на-
учной рациональности.

        Анализируя    формы взаимодействия    архетипов    с сознанием,
Юнг  выделял  две  крайности, которые,  с  его  точки  зрения, равно
опасны  для  индивидуального  и социального  бытия   человека.  Пер-
вую   крайность   он видел   в   восточных   религиозно-мистических
культах,  где  личностное  начало растворяется  в  коллективном бес-
сознательном.  Другая  крайность -  это   западное  индивидуалисти-
ческое  рациональное  мышление, где,  напротив,   подавляется  кол-
лективное   бессознательное. В   противовес   этим   крайностям Юнг
развивал   учение  об индивидуальности  как   интеграции  сознатель-
дого