е,  напряженное.  Кася  положила  ладонь на его
широкий лоб, потрогала виски, коснулась губ,  задержала  ладонь
на щеке, где под твердой кожей сразу застыли как камень мышцы.
     Варвар  медленно  поднял  руки,  привлек  ее  к себе. Кася
счастливо  замерла,  сердце  заколотилось  часто-часто.   Кровь
бросилась  в  лицо, уши запылали. Он прижал ее к твердой груди,
щеки соприкоснулись. От нее пахло нежно и волнующе,  словно  от
редкой   бабочки.   Сердце  Каси  колотилось  часто-часто,  она
медленно расслаблялась под его ладонями.
     Он приблизил губы к ее розовому ушку, шепнул:
     -- Взгляни, они в самом деле ушли?
     Она непонимающе вскинула огромные глаза,  смотрела  ему  в
лицо. Влад прошептал настойчивее:
     -- Могли остаться возле двери, подслушивать.
     Кася   вздрогнула,   словно   ее  грубо  разбудили.  Глаза
сузились, брызнула голубыми искрами электроразряда, покачнулась
на почему-то нетвердых ногах, неверными шагами  приблизилась  к
двери.  Приложила  ухо, вслушалась. Щеки обрели прежний цвет, а
пылающие уши погасли.
     Когда она повернулась, голос был ровный, бесцветный:
     -- Ушли.
     -- Погаси свет.
     Не глядя на него, она прошла  к  другой  половинке  двери,
разъединила  проводки.  Мертвенный  свет  под потолком погас, в
комнате   разом   потемнело.   Она   чувствовала   как   варвар
приподнялся, напрягся, изо рта вылетела длинная струя, от удара
о воздух превратилась в каплю, затем в лепешку, упала в дальний
угол. Распространился сильный запах спирта.
     -- Что с тобой? -- спросила она глухо.
     Хриплая  нежность  уже  исчезла  из  голоса.  Влад помотал
головой:
     -- Проверяю, жив ли.
     -- Но... ты же сказал, что сгорели внутренности!
     -- Не  ликуй   напрасно.   У   нас,   варваров,   здоровье
варварское.
     Она спросила холодно, в голосе звучал гнев:
     -- Это  именно  по-варварски,  обманывать  и меня вместе с
врагами?
     Влад скривился, внутренности жгло, часть алкоголя  все  же
просочилась в ткани:
     -- Женщина,  а  как  надо?  С порога заорать, что я только
играю в жука-притворяшку?
     Ее лицо оставалось каменным, словно  это  она  родилась  в
Мегамире. Влад кое-как поднялся, голова пульсировала от боли, а
в  ногах  чувствовалась непривычная слабость. Руки подрагивали,
желудок жгло.
     -- Я выскользну ночью, -- предупредил  он.  --  Ты  иногда
разговаривай  со  мной вслух. Если полч подойдет к двери, пусть
слышит, что мы на месте.
     В больших глазах мелькнул страх, но смолчала  гордо,  лишь
вскинула носик.
     Влад  лежал  долго,  вслушивался  в  звуки.  Большая  лужа
алкоголя испарилась, а запах рассыпался, раздробился на другие,
нейтральные. Звуки почти не достигали из-под двери,  но  где-то
работали  крупные  машины,  из  другого конца подземного жилища
катили волны жара. Топот ног джамперов, хозяев и полча различал
за сотню шагов, а дальше -- неизвестность, помехи, многоэтажное
хо...

     Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся,
ожидая страшного удара по голове, но к счастью коридор оказался
пуст. Полищук знает, что пленник на пару суток обречен  лежать,
пленница  боится  выйти  из  угла,  а  их полч сам на последнем
издыхании.
     Шорохи стихли лишь наполовину, но спешат отчаянно,  работа
не  прекращается  ни на миг, выжидать нельзя. Влад выскользнул,
плотно притворил створку. Еще в прошлый раз тщательно  осмотрел
на  предмет  выявления  проводков  клея,  сигнальных  волосков.
Ничего  нет,  пленников  взяли  впервые,  а  для  себя   хитрая
сигнализация  не  нужна.  Наверх ведет единственный туннель, на
выходе -- один укрылся за прозрачным щитом, любому два  десятка
шагов идти под прицелом смертельного оружия.
     Он  пошел  крадучись  по коридору, кончиками пальцев щупал
стену. Замазаны все щели, наплывы клея фосфорецируют,  освещают
мертвый  туннель неживым светом. Впереди дважды слышались шаги,
но Влад улавливал по вибрации почвы, запрыгивал в ниши. Однажды
мимо протащилась группа джамперов -- измученные, худые. У Влада
появилось подозрение на их счет,  но  проверять  некогда,  есть
дела  важнее.  Жизни  трех пленников висят на куда более тонкой
нити, чем он признавался Касе.
     Когда добрался до первой пещеры,  в  которую  не  позволил
заглянуть  полч, ноги дрожали, а мысли путались. Влад присел на
корточки, сделал глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось
болезненное состояние, словно едва заметный глазу первак тайком
грызет кожу, внедряется в плоть, начинает бешено  размножаться.
Дважды  случалось,  теперь даже если приснится -- просыпается в
страхе...
     Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк, в голове
зашумело от  жара.  Внизу  хлопнуло,  полоска  застывшего  клея
раздвоилась.  Влад едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за
косяк.
     Это  спасло:  в  двух  шагах  из  пола  высовывался   край
утопленного  в  земле  широкого  чана. Борт выступал едва ли на
полметра. В маслянистой жидкости смутно белели комья размером с
кулачок  Каси.  Притворив  за   собой   дверь,   он   осторожно
приблизился, отшатнулся.
     С  детства  учили  --  что зачатие и рождение -- таинство,
скрытое от людских глаз.  Здесь  же  в  двух  чанах,  в  теплой
жидкости,   явно   заменяющей   материнские   воды,  плавают...
человеческие зародыши! Даже  не  личинки  --  люди,  разве  что
головы велики, а ручки и ножки коротковаты.
     При  слабом  свете  рассмотрел  сгорбленные спины, зачатки
костяного гребня. Кутикула уже плотная. Такой человек...  такое
существо должно проходить через линьки как богомол или таракан.
Вместо челюстей -- мандибулы. Правда, мозг велик, даже крупнее,
чем у нормального ребенка...
     Он   отпрянул.   Ближайшее  существо  уставилось  крупными
немигающими глазами, закрытыми прозрачной пленкой.  Взгляд  был
осмысленный,  но  нечеловечески  холодный  и  прицельный.  Влад
чувствовал напряжение всех мышц, словно тело независимо от  его
воли готовилось прыгнуть прочь.
     -- Вот  ты  какой,  --  прошептал он в страхе. -- Грядущий
властелин Мегамира!
     Существо подплыло к  краю.  Их  взгляды  сомкнулись.  Влад
ощутил,  что  воля слабеет -- крохотный зверек обладал странной
мощью. Плеснуло, с разных сторон начали  стягиваться  зародыши.
Ручками  шевелили медленно, Влад в ужасе увидел острые коготки.
Первое существо  раскрыло  рот.  Влад  ожидал  увидеть  красные
мягкие  десна,  но блеснули зубы -- редкие, но длинные и острые
как иглы, концами загнутые вовнутрь.
     Из воды уже высовывались десятки голов. На Влада  смотрели
холодные  осмысленные  глаза. Существа подплывали ближе, толкая
друг друга,  раскрывали  рты,  показывая  зубы  хищников.  Влад
услышал  тонкое  шипение, во рту подплывшего первым мелко-мелко
дрожал крохотный раздвоенный язычок.
     Влад невольно отступил, чувствуя себя потрясенным.  С  ним
пытаются  говорить?  Или  хотят  подчинить,  используя  звуки и
движения, доступные в его племени лишь посвященным?
     Внезапно ощутил резкое движение. Не успел обернуться,  как
из тьмы выметнулось огромное, ударило жестким. Мощные жвалы как
стальной  капкан  сдавили  грудь.  Влад  задохнулся  от боли --
мандибулы крушили ребра, едва не терял сознание -- острые зубья
коснулись нервов.
     Он отчаянно ударил локтем, надеясь поразить  мембрану,  но
рука пронзила воздух. Упал, покатился вместе с незнакомцем, изо
всех  сил  держа  запертым  дыхание:  мандибулы раздавят слабую
грудную  клетку.  Обеими  руками  пытался  отодрать  жвалы,  те
впились  еще глубже. Едва не теряя сознание от резкой боли, бил
неизвестного зверя о стены, с ужасом ждал, что зверь исхитрится
перехватить жвалами за голову.
     Кровь  выступила  из   порезов   горячими   шариками.   Он
задыхался,  перед глазами поплыли желтые круги. От потери крови
и  нехватки  кислорода  ослабел  быстро,  а  острые   зазубрины
неотвратимо погружались, рвали мышцы.
     Катаясь   по   полу,  приблизился  до  стола  Полищука.  В
последнем страшном рывке цапнул со стола блестящий  предмет  --
металлическую  пластину  с острыми краями. Ночной зверь вскинул
его в воздух, тряс, жвалы впивались  глубже,  грудь  сминалась,
стискивая  сердце  и  легкие. Влад взмахнул рукой, но зверь как
раз  в  этот  момент  ударил  жертвой  о  стену.   Пластина-нож
ударилась о твердое, выскользнула из слабеющих пальцев.
     Круги   перед   глазами   расплылись,  шум  крови  в  ушах
превратился в рев водопада. Задыхаясь от боли,  Влад  толкнулся
ногами  от  стены,  упал  вместе  с  чудовищем. Даже если зверь
перехватит мощными жвалами за череп, раздавит как гнилой  орех,
то все равно...
     Растопыренные  пальцы  упали  на  металл. Он сжал железку,
ударил изо всех сил. Ударил снова, сквозь грохот в ушах услышал
треск раздираемой кутикулы. Воздух с шумом ворвался  в  легкие,
грудь   жадно   раздулась,   схлопнулась   и  снова  раздулась,
преодолевая острую боль от чужих жвал.
     Он ударил еще трижды, уже чувствуя уязвимое  место.  Зверь
не  разжимал  жвал, что позволяло втыкать острый край железа --
не отбрасывало. Чувствуя  треск  кутикулы,  распорол  мембрану,
рассек  ганглий  -- по запаху видел зверя уже так же отчетливо,
как если бы смотрел глазами, затем отбросил  железо,  ухватился
за  скобы  страшных жвал. Напрягся, раздвинул зазубренные дуги,
из глубоких проколов  и  порезов  кровь  выбрызнула,  зашипела,
пузырясь темными шариками.
     Отпихнув   зверя,  он  упал  вниз  лицом  --  грудь  бурно
вздымалась,  он  чувствовал,   что   израсходовал   все   силы,
отпущенные на год вперед. Сердце едва не разламывалось изнутри,
в   голове   грохотали  камни,  дыхание  вырывалось  всхлипами.
Чувствительность,   в   которой    превосходил    бледношкурых,
обернулась другой стороной: от боли едва не кричал.
     Над  краем  чана  поднимались  белесые  бугорки, донеслось
шипение в несколько голосов. Влад поднялся на колени,  сократил
мышцы,  чтобы  остановить  вытекающую  кровь, снова дернулся от
боли.  Зверь  лежал  вблизи  --  закованный  в  толстый  хитин,
крупноголовый, с короткими толстыми сяжками, больше похожими на
рога,  глаза  фасеточные.  Судя  по жвалам -- хищник, надкрылья
слились со  спиной,  образовав  мощный  панцирь.  Из  сегмента,
соединяющего   головогрудь  с  брюхом,  сочилась  мутная  жижа,
застывала бугристыми каплями.  Инструмент  Полищука  поразил  в
мембранное   соединение,   единственное  уязвимое  место.  Влад
подумал хмуро, что  даже  Семен,  великий  боец,  не  сумел  бы
ударить так точно: не видит запахи.
     Лапы  зверя  были  как  из  железа  -- прочные, изначально
мертвые, в острых шипах  и  заусеницах.  Зародыши  стянулись  к
краю,  шипели,  разевали  пасти.  Влад с трудом перевалил зверя
через борт -- голова кружилась, а ноги тряслись. Зверь упал  на
маслянистую  жидкость,  застыл,  но  снизу  крохотные когтистые
лапки прорвали пэпээнку, тело пошло вниз.  Зародыши  без  звука
исчезали.  Влад  смутно  увидел  белесые тени, что опустились в
темноту.
     Всхлипывая, он вывалился из кабинета Полищука  в  коридор.
Смутно  помнил,  что  вроде бы вытер железку и пол, но в голове
так  шумело,  что  проверять  не  стал,  поволокся  обратно  по
длинному  мертвому  коридору.  Раненое тело терзала такая боль,
что если схватят и убьют, то и богомол с ними -- только  ощутит
облегчение.

     Глава 31

     Кася  спала,  когда  он протиснулся в их комнату. С трудом
почистился, кое-как обмыл раны, дополз до угла. Как дополз,  не
помнил.  Будь  у  него  столько  же  грудных  сегментов,  как у
сороконожки, и каждая болела бы также как его бока,  все  равно
не сумел бы удержаться от сна-обморока.
     Очнулся от слабых прикосновений. Грудь болела, ныло плечо,
организм спешно затягивает раны. Не открывая глаз, ощупал себя,
пальцы  наткнулись на плотную ткань. Кася осторожно накладывала
эластичные бинты,  вытягивая  из  фляги  с  клеем.  Глаза  были
встревоженными, она побледнела и похудела.
     -- Выглядишь  ужасно,  --  сказала она виновато. -- Я была
неправа. Этот спирт повредил тебе сильно.
     -- Даже очень, -- ответил он сипло. Вздрогнул,  как  наяву
ощутил жвалы ночного зверя. -- Что-нибудь случилось?
     -- Ничего особенного. Заходил Полищук.
     Влад встревоженно приподнялся на локте:
     -- Он видел меня... без бинтов?
     -- Нет,  я  перевязала тебя сразу, ночью. Как ты ухитрился
пораниться? Когда хлебнул, потерял сознание, да? Мог бы сказать
сразу. Правда я вела себя глупо. Прости. Полищук увидел тебя  в
бинтах,  ничего  не  сказал.  Только  и заметил, что тебе нужен
покой на пару суток. будто сами не знаем!
     -- Покой нам только снится,  --  пробормотал  Влад.  Глаза
девушки  чуть  расширились,  он  усмехнулся,  продолжил  старое
стихотворение,  слышанное  от  деда:  --  Сквозь  пыль  и   дым
летит-летит  степная  джамперица и мнет ковыль... Ковыль -- это
такой тонкий мох.
     -- Догадываюсь, -- ответила она,  глядя  на  него  во  все
глаза -- большие, удивленные.
     -- Полищук был с полчем?
     -- Один. Полч с утра обыскивает Станцию.
     -- Случилось что-то?
     -- Пропал   Рябко.   Я  не  видела,  но  говорят,  любимец
Полищука. Без него обедать  не  садился.  Тот  всегда  крутился
возле его пещеры, спал в кабинете.
     Влад  пошевелил  руками,  чувствуя  тупую, но уже терпимую
боль. Эластичная пленка обезболивала, подстегивала метаболизм.
     -- Тревожится?
     -- Да, он привязан к нему.
     -- Не  сомневаюсь,  --  выдавил  Влад.  --  Он  и  ко  мне
привязывался. Еле отвязался.
     Судя  по  отражению  в  отполированной  поверхности двери,
Рябко изжевал его и выплюнул. Глазные яблоки  налились  кровью,
лицо  вытянулось.  Организм спешно сращивает разорванные мышцы,
наращивает  хрящи,  восстанавливает  онемевшие  нервные  пучки,
регенерирует   нужное,   из-за   чего  он  чувствует  терзающий
внутренности голод.
     Она заботливо вытерла пот:
     -- Сейчас выглядишь лучше.
     Влад снова бросил взгляд на слабое отражение:
     -- Лучше придумать трудно. Дай-ка мясо!
     Жевал он лежа, даже челюстями двигал с  трудом.  С  каждым
куском  мяса в тело возвращалась сила. но словно бы не находила
себе место сразу,  тыкалась  всюду,  причиняя  боль.  Вдруг  он
насторожился,  отбросил  мясо  и  закрыл  глаза.  Кася положила
ладонь ему на лоб.
     Дверь  распахнулась,  Кася  успела  подумать  с   ревнивой
завистью, что варвар всякий раз издали слышит приближение -- на
пороге  стоял  Полищук.  За  ним  возвышалась гигантская фигура
полча.
     Полищук  вошел,  оставив   полча,   сочувствующе   покачал
головой:
     -- Угораздило!  Но организм крепкий, через пару дней будет
прыгать как молодой джампик.
     Кася ответила сухо:
     -- Надеюсь. Иначе вам придется отвечать еще и за убийство.
     Полищук усмехнулся, бегло оглядел комнату:
     -- Не забегал мой  зверек?  Темненький,  с  крапинками  на
спине. Ростом с теленка, если вы помните, что сие значит.
     Кася  надменно  промолчала,  а  Влад  ответил нехотя, едва
шевеля губами:
     -- Сплю крепко.
     -- Хорошее здоровье, -- повторил Полищук  благожелательно.
-- Куда  же  делся?  Джамперы перетрясли весь городок. Впрочем,
могут нарочито затягивать время, отлинивают.
     Влад пожал плечами:
     -- Неожиданности бывают везде.
     -- Здесь не бывает, -- возразил Полищук. -- Мы на  глубине
в два мегаметра!
     Влад насмешливо хмыкнул:
     -- Монстры  живут на любой глубине. Прут напролом, пожирая
все,  даже  корни  мегадеревьев.  Не  думаю,  что  мудро   было
зарыться.  Наверху  врага  видишь, чуешь. Опасных зверей вообще
знаем! А подземные -- загадка.
     -- Мы защищены,  --  сказал  Полищук.  В  запавших  глазах
блеснули искорки, он смотрел на варвара с интересом.
     -- Подземные  монстры могут быть любых размеров! -- сказал
Влад насмешливо. -- Например, с этот город. Что тогда?
     Полищук  откровенно  расхохотался,   в   глазах   блистало
победоносное  веселье. Повернулся к дверям, уже с порога сказал
доброжелательно:
     -- Ценю твой боевой дух, вождь. Так  настойчиво  выясняешь
прочность  наших  стен,  что  я  в восторге. Все же уверяю, что
ничто не проломит стены нашего убежища. Ни черви,  ни  личинки,
даже кротам и землеройкам не по зубам!
     Влад не знал, что такое кроты и землеройки, смолчал. Дверь
за Полищуком захлопнулась.

     Вечером  Кася  снова  говорила с Соколовым. Соколов, по ее
словам, явно на грани важного открытия: выглядел  возбужденным,
отвлекался,  разговаривал  с  кем-то  еще, мелькали и пропадали
лица сотрудников. Касю Соколов слушал в полуха, поблагодарил  и
спешно закончил связь.
     Влад  до  ночи пребывал в молчании, копил силы, размышлял.
Когда активность на Станции упала, поднялся:
     -- Не спи! Разговаривай со мной. Придумай, чтобы я мог  не
отвечать. Рассказывай свое детство, учебу, увлечения...
     -- Тебе   это   интересно?  --  спросила  она  с  жалобной
надеждой.
     Он тяжело вздохнул, повторил:
     -- Главное, говори! Особенно, когда почуешь, что за дверью
кто-то есть.
     Она вздохнула тоже,  сказала  дрожащим  голоском,  пытаясь
быть бравой:
     -- Иди, герой! Смотри под ноги.
     Он  кивнул, пошел к выходу. У двери Кася внезапно догнала,
прижалась, крепко обхватила обеими  руками.  Влад  погладил  по
золотым  волосам, поцеловал, с усилием отстранился и вышел, все
еще чувствуя на губах ее запах.
     На  этот  раз  шел  медленно,  обессиленный  раной,   зато
ориентировался,  быстро спустился на этаж, где хранились чаны с
подрастающими повелителями Мегамира. Право на титул уже  начали
доказывать, сожрав чудовищного Рябко.
     Несколько  раз  шмыгал  в  норы,  ниши, однажды едва успел
подпрыгнуть и притиснуться к потолку: внизу шли джамперы.  Влад
задержал  дыхание,  с  ужасом  слышал  запах эластичного бинта,
засохшей крови.  Джамперы  протащились,  вяло  переговариваясь,
измученные  непривычной  работой.  Их  можно  было бы привлечь,
разве что шарахнув палкой между ушей.
     На самом нижнем поверхе туннель шел ровный, широкий.  Влад
прислушался  к  вибрации:  слой  клея  под  ногами в десять раз
толще!  Оболочка  внешней  стены  --  не  облицовка  внутренних
перегородок. Полищук не врал, говоря о крепости стен.
     Запах  привел  к большой норе, перекрытой толстой дверью с
неряшливыми потеками клея. Снизу просачивался  запах,  знакомый
еще  со  Станции  компьютерников. Комната не заперта: прятаться
или прятать не от кого...
     Пещера оказалась лабораторией, мастерской и даже  жилищем.
Стол  выглядел  копией  тех,  какие  Влад  видел на Станции. Он
пробежал вдоль стены к ящикам, потянул -- не  заперты.  Полищук
явно не ожидал, что сын вождя ночью будет шарить в его столе.
     Обнаружив   видеодиски,  аппаратуру  неясного  назначения,
бурдючки с  жидкостями,  лаками,  клеями,  кислотами.  В  самом
нижнем  ящике  нашел  батареи,  достаточно  мощные,  чтобы с их
помощью разговаривать с Марсом или со  всей  галактикой,  если,
разумеется, нашел бы радиопередатчик.
     Рацию  он отыскал в другом углу пещеры. Мощную, новенькую,
батареи на месте, израсходованы, судя по зеленому огоньку, едва
ли на треть. Влад одел наушники, повернул верньер,  как  делала
Кася,  повел  красную  полоску  вдоль  значков  на  прозрачном,
подсвеченном изнутри стекле.
     Загорелся  желтый  огонек,  послышались   шорохи,   слабые
голоса.   Влад   неуклонно   вел  красную  полоску  дальше,  не
сомневаясь в успехе. Что получалось у слабой женщины, еще лучше
получится у него, отважного и умного воина.

     Шел обратно, когда услышал частую вибрацию.  Оглянулся,  в
конце туннеля мелькнула темная фигура -- неслась за ним со всех
ног!  Влад  с  ужасом узнал полча. Волна бешеной ярости ударила
Влада с мощью падающей  глыбы,  он  даже  пошатнулся,  а  мышцы
застыли  в  страхе.  В  руке  у  него был ком смолы, а на поясе
висело длинное зазубренное жало -- то и другое спер