трашный вскрик. Захрустело,  словно
многотонный  пресс  сминал автомобиль. Рука Дмитрия дернулась к
бедру. Заметив иронический взгляд мирмеколога, он буркнул:
     -- Не могу привыкнуть. Оружейники простейший  пистолет  не
сделают! Ходи теперь и трясись как заяц. А сюда бы не пистолет,
огнемет бы не помешал...
     Над  головами, раздирая плотный воздух, что-то пронеслось.
Пахнуло горячим. Кирилл цапнул Дмитрия  в  охапку,  метнулся  в
заросли.  Если  так и дальше, подумал испуганно, то куда уж там
искать пропавшего, самим бы уцелеть...
     Он опустил Дмитрия на землю:
     -- Нас заметил динискис маргиналис.
     -- Кто-кто? -- переспросил Дмитрий глухо. Глаза он отводил
с неловкостью, его готовили быть спасателем,  а  не  спасаемым.
Тем более, чтобы спасал дохлый интеллигентик.
     -- Жук.  Выстрелил кортексоном. У него кортексона столько,
сколько в тысяче трехстах коровах.  Только  у  коров  кортексон
регулирует  водно-солевой  обмен,  соотношение  ионов  калия  и
натрия...
     Голос Дмитрия от негодования стал похожим на писк:
     -- Ты не псих?..  Сам  --  корова!  Вредно  это  или  так,
перебьемся?
     -- Если  в  Большом  Мире  попало  бы  на кожу, гарантирую
незаживающую язву... месяца на четыре.
     -- Ясно.  Таких,  как  мы,  накроется  дивизия.  Этот  тип
подслушал   про  огнемет!  Неужели  нам,  царям  природы,  идти
перебежками? Укрываясь от огня противника?
     Кирилл проговорил напряженно:
     -- Почему  бы  ни  перенести  нас   от   Двери   прямо   к
муравейнику? На щепочке, на соломинке.
     -- Ну... понимаешь, наблюдатели не успели увидеть, когда и
где Сашку  затащили  в  нору.  Там лопухи, трава, чертополох...
Есть авторитетное мнение, что могла быть потеря  по  дороге.  У
нас  это  бывает.  Потому мы с тобой и прем тем же путем, каким
должен был бежать тот чертов  муравей.  Авось,  отыщем  раньше.
Чтобы не лезть в мурашник.
     -- Авторитетное  мнение,  --  проворчал  Кирилл  с тоской.
Настроение  портилось.  Думал,  хоть  здесь,  среди  меднолобых
меньше  бюрократизма,  а  они...  "Авторитетное мнение"! Мнение
чиновника всегда авторитетнее мнения любого специалиста.
     -- Глупость, -- сказал он. -- Если даже потерялся... Можно
отскочить в сторону.
     -- И все? -- спросил Дмитрий неверяще.
     -- И все.
     -- А Муравей не хватанет еще крепче?
     -- Муравей тут же теряет из виду, -- объяснил  Кирилл.  --
Эти  муравьи  почти  слепые!  Правда,  все  равно можно попасть
другому в жвалы. Муравьи  все  время  прочесывают,  просеивают,
просматривают охотничью территорию.
     -- Понимаю,  --  сказал Дмитрий невесело. -- Но есть шанс,
что Сашку муравьи могли не заметить?
     -- Есть.
     -- Тогда  будем  идти  тем  же  путем.  Вдруг  да  удалось
вырваться? Лежит в ранах, ждет помощи...
     Впереди    показалось    величиной    с    дачный    домик
светло-коричневое  яйцо  желудя.  Над  ним  висел,   беспомощно
перебирая  в воздухе лапами, огромный полосатый жук. У него был
длиннющий нос, вдвое длиннее туловища. Этим удивительным  носом
некий великан воткнул жука в желудь.
     -- Бедный  насекомый,  -- проговорил Дмитрий пораженно. --
Кто это его?
     Он  настороженно  огляделся,  словно   злой   шутник   уже
приближался и к ним.
     -- Самка  откладывала яйца, -- объяснил Кирилл на ходу, --
а хоботок нечаянно спружинил, распрямился. Такое бывает. Желудь
как отполированный, лапами не зацепишься.
     Дмитрий с сомнением оглянулся:
     -- Помочь бы? Самка ведь! Самцу бы не стал,  мужик  должен
сам...
     Послышался   частый   шорох,   в   десятке  шагов  впереди
высунулась гигантская  голова.  Зазубренные  челюсти  лязгнули,
раздвинули острые серпы. Из-за стебля выдвинулось длинное тело,
похожее  на  рассеченный  по  оси шланг противогаза. Под каждой
полусферой  шевелились  когтистые  лапы,  в   каждом   сегменте
просвечивало пульсирующее темное сердце.
     -- Сколопендра! -- воскликнул Дмитрий.
     Кивсяк  метнулся  в  их сторону. Возле Кирилла блеснуло, с
хрустом  сомкнулись  жвалы.  Толчком  его  подбросило,   кивсяк
завертелся,   словно   догоняя   задний   сегмент  с  торчащими
волосками.
     -- Сюда!
     Дмитрий  висел  на  краю  листка.  Кивсяк  развернулся   к
Кириллу,  тот  со  всех  ног  бросился  к  Дмитрию.  Многоногое
чудовище ринулось следом, плотный воздух ему не мешал.
     Кирилл  оглянулся,  ноги  слабели.  Чудовищное   насекомое
казалось  живым компьютером, движения были механически точными.
Глаза без всякого выражения  следили  за  убегающим  человеком.
Ротовые  мандибулы  разомкнулись, открыли вход в длинный темный
туннель. Из нижних моксил стекала желтая слюна.
     -- Быстрее! -- орал Дмитрий.
     Он поймал подпрыгнувшего Кирилла  за  волосы,  вздернул  к
себе. Вместе перебежали желтое поле цветка, стукаясь о тычинки,
доходившие им до пояса, подняли желтое сладкое облако.
     Сзади   захрустело,   Дмитрий  прыгнул  с  цветка.  Кирилл
бросился следом.
     Внизу было неподвижное озеро.  Они  плавно  опускались  на
воду. Кирилл повернулся, раскинул руки, стараясь упасть плашмя.
     Поверхность  воды  чуть  прогнулась,  беспокойно дрогнула.
Дмитрий лежал в  трех  шагах.  В  подражание  Кириллу  он  тоже
раскинул  руки  и  ноги.  Желтая  пыльца,  налипшая при беге по
цветку, берегла от  смачивания.  Вода  вокруг  них  шевелилась,
Дмитрий  боялся  даже дышать, не то что шелохнуться на дне этой
подрагивающей чаши.
     Кириллу было видно  только  затылок  и  спину  Дмитрия  за
изогнутым  линзой  краем.  В  комочках пыльцы даже сейчас мирно
копошились крохотнейшие жучки и клещики.
     -- Двигайся осторожно, -- предупредил он  Дмитрия.  --  Не
порви пленку!
     -- Ага, не порви...
     Прижимаясь  к  воде,  Кирилл  пополз  к  берегу.  Под  ним
шевелилось, колыхалось, в глубине мелькали тени. Только  бы  не
ткнуть растопыренными пальцами, не упереться локтем...
     В  сторонке  перемещалась  впадина,  слышались  сопение  и
покряхтывание. На середине озера Кирилл встал  на  четвереньки,
Дмитрий  удивленно  ахнул,  но  пленка держала, хотя прогнулась
сильнее.
     Кирилл сперва  пошел  медленно,  потом  быстрее,  наконец,
осмелел,   двинулся   длинными   скользящими  шагами,  подражая
водомерке. Возле берега встал и, балансируя и не отрывая подошв
от воды, приблизился  к  коричневой  обрывистой  стене.  Пальцы
коснулись  свисающего  корешка,  подтянулся,  ноги  с легкостью
отделились от воды.
     Дмитрий тоже поднялся с четверенек, но то  ли  решил  идти
строевым  шагом или еще почему, только пленка под ним беззвучно
лопнула. Он уперся  ладонями  о  воду,  задержался,  торча  как
поплавок.  Уперся  сильнее,  выволок  себя  до коленей, но упал
ничком.
     Кирилл висел  на  корешке,  подавал  советы.  Дмитрий  лег
грудью,  с усилием вытащил руки, начал освобождать ноги... Лицо
налилось кровью, их удесятеренная сила  впервые  напоролась  на
мощнейшее   противодействие.   За   ногами  медленно  выползала
стеклоподобная  масса.  Дмитрий  начал   отбрыкиваться,   снова
провалился.
     Кое-как доползши до берега, он начал тонуть по-настоящему.
От пыльцы  не  осталось  следа,  облетела вся. Кирилл тянулся к
нему, Дмитрий барахтался совсем рядом, ложился  как  на  гибкую
льдину.
     В последнем усилии он выбросил вперед руку, Кирилл ухватил
разбухшие   пальцы,   покрытые  клееобразной  массой,  потянул.
Корешок потрескивал, посыпались камни.
     Стеклянная перемычка между  Дмитрием  и  озером  с  мягким
лопающимся  звуком  оборвалась.  Прозрачный столбик опустился в
озеро, поверхность стала невозмутимой.
     Дмитрий стоял  разбухший  в  толстой  корке  воды,  словно
облитый  застывающим  гуммиарабиком.  Он  трясся от холода, его
корчило, дергало.
     Кирилл поднял голову. Тучи вверху полностью закрыли  небо,
там  поблескивало, грохотало, перекатывалось. Странновато, ведь
как бы ни происходило здесь все  быстро,  но  чтобы  не  успеть
среагировать... Нет, там что-то произошло!
     Дмитрий  поднял  руки,  помахал над головой. Тучи медленно
отодвинулись, на землю хлынули солнечные лучи. От Дмитрия сразу
пошли темноватые струйки пара.
     -- Вот так-то лучше, -- пробурчал он. -- Раз уж не  смогли
отогнать  эту  серпомордую... хоть солнце не застите! Так вроде
бы сказал Диоген Александру Филиппычу?
     -- Вроде того. А почему не смогли отогнать?
     -- Бог их знает... Может быть, поменялось в программе?
     -- Странные у вас порядки, -- заметил Кирилл  сердито.  --
Могли хотя бы вытащить нас из воды. Не на прогулку вышли!
     Дмитрий   пожал   плечами,   смолчал,  но  лицо  его  было
обеспокоенным.  Теперь  он  посматривал  вверх  чаще  обычного.
Разноцветные  разбухшие  органы  работают  в  прежнем режиме, в
организмы вовсе не вторглась масса холодной воды, в  этом  мире
вязкой,  как клей. Крепкий парень, ничего не скажешь. Наверняка
обучен  вышибать  двери,  освобождать  заложников,  прыгать   с
летящего  вертолета...  Только  не обучен сомневаться в старшем
офицере.
     -- Та  не  погонится?  --  поинтересовался   Дмитрий.   Он
оглядывался  на  каждый  шорох.  --  Что  ей пробежаться вокруг
озерка!
     -- Это надо сообразить, а ей соображать не  дано.  С  глаз
долой, из памяти вон. Она давно о тебе забыла.
     -- Я не в обиде! Жаль, не смогу ответить тем же.
     -- Погнаться за нею?
     -- Да нет, забыть.
     Да и не дадут, подумал Кирилл, успокаивая себя. Что бы там
ни случилось  у  наблюдателей, но второй раз будут начеку. Хотя
вся эта погоня, прыжок в озеро,  выбарахтывание  заняло  в  том
мире секунд двадцать, все-таки замешкались чересчур...
     Когда   догнали   толстого  белого  червя,  что  с  трудом
переползал от одного разлагающегося стебля к другому,  Дмитрий,
разряжая  нервы,  дал  здоровенного  пинка.  Червяк задергался,
заспешил, а Дмитрий еще пару раз пнул эту перепуганную  личинку
падальной мухи. Кирилл пристыдил, напомнил, что они -- люди, но
когда  через минуту на дороге попалась вторая такая же личинка,
Кирилл   сам   не   удержался,   пнул.   Нога   погрузилась   в
холодновато-студенистое  тело,  похожее  на  скисшее  молоко  в
грязном целлофановом пакете. Его отбросило, он  сделал  сальто,
упал  плашмя. Дмитрий хмыкнул с пониманием: доктор наук, а тоже
человек!

     Глава 4

     Странно  утоптанная  тропа  ныряла   под   огромные,   как
теннисные  корты, листья, неохотно огибала стебли, пренебрегала
рельефом. В этом мире  проще  перебежать  отвесную  стену,  чем
обойти ее даже по неширокой дуге
     Кирилл   уловил   слабый,   приятно   возбуждающий   запах
муравьиной кислоты. Присмотрелся,  в  воздухе  мерцали  лиловые
шарики, медленно поднимались, от земли шли теплые токи.
     -- Лазиус  фулигинозиус,  --  сообщил  он.  -- Значит, уже
близко. С курса не собьемся. В случае чего поправят.
     Он кивнул на тяжело передвигающиеся вверху  тучи.  Дмитрий
спросил напряженно:
     -- Думаешь, Сашка у этих... лазиусов?
     -- Эти ребята прочесывают все заросли. В муравейник сносят
и живых,  и полуживых, и давно мертвых. Эти муравьи, к счастью,
спокойные,  мирные.  Живут  большими  семьями  в  дуплах  живых
деревьев.  Там,  внизу,  в подземной части... У муравья нервный
узел в голове меньше макового  зернышка.  Это  весь  его  мозг!
Перехитрить его просто.
     Дмитрий  с  сомнением  покачал  головой.  Хитрость -- удел
слабых, говорил его жест. К тому  же  знать  бы  точно,  какого
размера нервный узел у него самого...
     Протоптанная  дорожка  разветвилась  на  три тропки. Вдруг
бесшумно и быстро, как вспышка молнии, впереди возник огромный,
с    пожарный    автомобиль,    ярко-красный    гигант-муравей.
Приподнявшись  на всех шести лапах, блестящий, будто выточенный
из металла, он замер в  угрожающей  позе,  раздвинув  острейшие
жвалы. Усики-сяжки быстро щупали воздух.
     Дмитрию  он показался самонаводящейся торпедой. Закованный
в литой, отливающий металлом  хитин,  готовый  в  любой  момент
метнуться  в  любую  сторону,  муравей  настороженно  покачивал
выпуклой головой, перехватывая и анализируя сигналы,  отправляя
в  память,  сопоставляя,  ожидая  команды из компактного мозга.
Суставчатые антенны умело, даже мастерски всажены на шарнирах в
ямки между глазами,  на  тонких  кончиках  шевелятся  метелочки
жгутиков.
     -- Запоминай,  --  велел  Кирилл  шепотом.  -- Двенадцатый
членик антенны различает запахи  родного  гнезда,  одиннадцатый
воспринимает следы на тропках, десятый определяет врагов...
     Дмитрий   кивал,   запоминая.   Кирилл  быстро  сообщил  о
фасеточных глазах, "лупе времени", сдвинутом цветовом спектре и
круглых запахах, шершавых и гладких расцветках...
     -- А как насчет слуха?
     -- Не  бойся,  муравьи  глухие.  Правда,   неким   образом
воспринимают  если  не звуковую волну, то движения молекул в ее
центре... Так что без глаз и ушей все же видят и слышат.
     Муравей   загнул   брюшко,   старательно   чистил   сяжки,
протаскивая  их  через сомкнутые жвалы и часто-часто покусывая.
Так же тщательно  прочищал  щетками  ножек  дыхальца,  протирал
глаза.  После  сухой  чистки  вымыл  хитиновый панцирь язычком,
солнечные  зайчики  тут  же  запрыгали  по   угловатой   груди,
блестящим суставом голенастых ног.
     Дмитрий  проговорил  шепотом,  не  очень-то веря в глухоту
такого совершенного зверя:
     -- После той мезозойки... это же человек!
     -- Как это? -- не понял Кирилл.
     -- Ну... Здесь и  мы  такими  же  стали  бы,  поживи  пару
миллионов лет. Смотри, как стоит, сяжками машет! Я бы точно так
же... Ну, если бы стал муравьем.
     Попал  в  точку,  подумал  Кирилл.  Мало  кто  знает,  что
соотношение массы мозга и  тела  у  муравья  такое  же,  как  у
собаки,  но  муравей  может  обучиться  большему. Какой был бум
вокруг дельфинов! Разумные, как же... Муравьи куда разумнее, но
их еще открывать и открывать надо.
     Красный  муравей  повел  влажной   щеточкой   по   глазам,
огляделся,  выворачивая  плечи, как скрипач. Вдруг из-под лап у
него беззвучно вылетели камешки, муравей исчез.
     -- Как скаковая лошадь, -- восхитился Дмитрий.
     -- Двести пятьдесят километров в час, --  уточнил  Кирилл.
-- В  переводе  на наши размеры, конечно. Как гоночный авто! Но
без разгона.
     Они сами без разгона набирали скорость, замирали на полном
ходу,  всматриваясь  в  то,   что   могло   быть   скорчившейся
человеческой  фигурой,  снова  прыгали,  как блохи, бежали, как
муравьи, ровным, стелющимся ходом... Со всех  сторон  верещало,
стрекотало, ухало, визжало, пищало, попискивало, вавакало... Да
вавакало. В Малом Мире неизбежно появятся новые слова!
     Дмитрий   с   разбегу  взбежал  на  крутую  горку.  Кирилл
взапрыгнул следом,  но  Дмитрий  уже  шагнул  вперед,  прямо  в
пустоту. Кирилл, еще не осознав, что делает, с разбега сорвался
с  края  обрыва в пропасть... На миг захлестнуло диким страхом,
он даже на балконе с опаской  подходил  к  перилам,  но  воздух
сразу  же  принял его в теплые ладони, бережно и очень медленно
опускал. Его покачивало  как  сухой  листок.  Земля  вырастала,
приближаясь.  Ни  свиста  рассекаемого  воздуха,  ни встречного
давления. Словно сквозь необычную легкую воду!
     На земле сказал рассерженно:
     -- Под обрывом мог  затаиться  хищник!  А  мы  беззащитнее
тлей.  На  Ногтева  с командой не очень рассчитывай. Видел уже,
как помогли с кивсяком? Там не успеют "мама" сказать, как здесь
начнется и кончится. Нас кончат.
     -- А головы наши на что? -- ответил Дмитрий хмуро.
     Кирилл посмотрел на голову Дмитрия.  По  слухам,  каратэки
головами пробивают стены...
     -- Головы  не  всегда помогут. Здесь самоходные реактивные
пушки,    огнеметы,    локаторы,    самонаводящиеся    торпеды,
разбрызгиватели  ядов...  И  много такого, до чего сто голов не
додумаются.
     -- А инстинкт додумался?
     -- У инстинкта миллиарды лет проб! Даже простым  перебором
вариантов такого можно достичь...
     -- Что наши мозги в подметки не годятся?
     Тон  был  задиристый.  Возможно,  Дмитрий  тоже  устал, но
Кирилл ответил, не уклоняясь, сработала привычка  преподавателя
вуза:
     -- Во многих случаях -- да. Иначе зачем бионика?
     Он  часто  шарахался  от  вроде  бы безобидных букашек, но
теперь и Дмитрий отпрыгивал, бросался под листья,  прятался  за
стебли.  Беда  не  в том, что симпатичный пузан может бабахнуть
как из скорострельной  пушки  --  Дмитрий  умел  управляться  с
вооруженным  противником.  Но как угадать, чем стреляет или что
метнет такой смирный с виду толстый червячок?
     -- Слишком  много  муравьиных  троп,  --   сказал   Кирилл
неохотно.  --  Кто  додумался  устроить  Полигон  на муравьиной
территории? Впрочем, ты объяснил все  доходчиво.  Да  и  поздно
кулаками  махать.  К  тому же муравьев нет только в зоне вечной
мерзлоты.
     -- Пойдем прямо к фулигинозиусам?
     -- Придется. Они где-то рядом. Это их охотничьи угодья,  а
вон там пастбища.
     Дмитрий спросил с недоверием:
     -- Едят траву?
     -- Нет, пасут собственный скот.
     Дмитрий   с   готовностью   засмеялся,   с   шуткой  любой
марш-бросок  кажется  короче,  но  глаза   Кирилла   оставались
серьезными. Дмитрий вытаращил глаза.
     Над  их  головами  хлопнуло,  на  плечи  обрушилась мягкая
ударная волна. Огромный полосатый зверь подхватил  крючковатыми
лапами  тяжело  груженую  пчелу,  которую только что таранил на
ходу, и унес за верхушки растений. В  воздухе  плотным  облаком
закружились золотистые шерстинки, их понесло во все стороны.
     Кирилл  проследил  взглядом  за шершнем, которого в народе
зовут пчелиным волком:
     -- За ним!
     Они молча понеслись  укороченными  прыжками,  перепрыгивая
сухие   стебли,   камни,   буреломы,  сухие  хитиновые  каркасы
насекомых. Впереди  дергался,  зацепившись  за  острый  росток,
мохнатый  пульсирующий  ком.  Из него часто высовывался, словно
строчил  на  швейной  машинке,  блестящий  стержень  с   острым
скошенным острием.
     -- Быстрее! -- поторопил Кирилл.
     Справа  настороженно  выглянул  богомол,  слева  мелькнула
желтая  молния   муравья-бегунка.   За   листьями   шевелилось,
подползало. Богомол тоже начал приближаться, медленно и плавно,
словно плыл в перегретом воздухе.
     Дмитрий   торопливо  отодрал  волоконца  мягкой  плоти  от
прямого меча,  усеянного,  как  острога,  жуткими  зазубринами.
Пузырек    с   ядом   еще   дергался,   впрыскивая   смерть   в
несуществующего врага.
     -- Теперь я не голый, -- выдохнул Дмитрий  с  истерическим
облегчением.  --  Спасибо!  Господи,  как  для спокойствия души
требуется хоть что-то колющее или  стреляющее!..  Как  называли
меч Роланда? Ага, Дюрандаль. Теперь бы и тебе, а?
     Кирилл,  которому  для  спокойствия  души  меньше всего на
свете требовалось колющее и стреляющее, буркнул:
     -- Пока обойдусь. Быстрее отсюда!
     Дмитрий, который не мог запомнить  профессию  Кирилла,  но
знал  марки  оружия  вплоть  до личных имен мечей средневековых
феодалов, послушно шагнул за Кириллом, но тут  же  замер,  чуть
присев и разведя руки.
     На   них   бежал  громадный,  как  самосвал,  ярко-красный
муравей. У него были  раздутая,  как  бензобак  "Явы",  широкая
шестиугольная  голова  и длинные ятаганы жвал. Солнце играло на
блестящем  хитине,  муравей  казался   выкованным   из   слитка
раскаленного железа.
     Люди не успели не отпрыгнуть, ни спрятаться. Сбоку набежал
черный  лазиус.  С  разбегу  наткнулся на великана, отпрянул от
неожиданности,  но   тут   же   бросился   на   красного.   Тот
молниеносно... удрал.
     -- Что  с  ним?  -- ахнул Дмитрий. -- Такой амбал! Он бы в
два счета... Одними сяжками!
     -- Значит, мы близко.  На  нейтральной  территории  только
щелкают жвалами, грозятся и расходятся одновременно.
     -- Как люди!
     -- Да нет, люди, как муравьи.
     -- Ясно, удвоим бдительность.
     --