овастик, повинуясь
команде, сделал два стремительных рывка, останавливаясь лишь на
доли секунды, вдруг замер, сяжки застыли.
     Впереди высилась зеленая гора -- так показалось Владу.  На
той  стороне  грязевого  моря -- Гигант, существо другого мира!
Высотой с деревья, такое  же  зеленое,  но  масса  прижимает  к
земле,   чудовище  из-за  своей  тяжести  похоже  на  пирамиду.
Непомерной величины белесый живот лежит  на  мокрой  земле,  то
поднимаясь,  то  с тяжелым плеском падая в грязь, в исполинском
горле булькает и переливается, глаза как огромные котлы,  между
ними   поместится   Головастик,   невероятная   пасть   заросла
частоколом  зубов,  за  которыми  виднеется  туннель  бездонной
глотки.
     Чтобы  увидеть  разнесенные  в  стороны лапы Гиганта, Влад
вынужден был повернуть голову налево  --  толстая  как  могучее
дерево  лапа  влажно  блестела,  подрагивала, под толстой кожей
переливаются чудовищные  мускулы,  потом  повернул  направо  --
другая такая же исполинская скала, покрытая кожей, а между ними
тяжело плюхается на землю и снова вздымается белесое брюхо.
     Сзади раздался сдавленный голос Семена:
     -- Влад, надо бежать!..
     Влад,  не  отвечая,  очень  медленно,  не  отрывая глаз от
чудовища, пересел за ракетную установку. Гигант, как он  слышал
от  отца,  не  замечает  неподвижную добычу, а пролетающих мимо
драконов хватает на лету, в два прыжка догонит самого  быстрого
дима или жука.
     -- Влад, надо...
     -- Молчи,   --  прошипел  он  сквозь  стиснутые  зубы.  --
Застыть!
     Чуть подвинул турель, острия ракет и  так  смотрели  в  ту
сторону, поймал грудь чудовища в перекресток прицела. Палец лег
на  спусковой  крючок,  но  в последний миг заколебался: ракеты
чересчур крохотные!
     Спусковой крючок начал поддаваться, дим беспокойно  поднял
сяжки.  Влад  жестом  велел  опустить  до самой земли, чтобы не
задело. Гигант  шелохнулся,  Влад  в  последний  миг  заморозил
палец;  чудовище как бы таяло, вжималось в землю, не сразу Влад
понял, что гигант готовится к мощному прыжку -- все происходило
не так, как в  мире  насекомых,  затем  зеленая  гора  внезапно
начала  выпрямляться,  поднялась  над  темной  землей, блеснули
жуткие когти на исполинских передних  лапах.  Гигант  все  рос,
поднимался,   стал  выше  деревьев,  но  задние  лапы  все  еще
оставались на земле!
     Влад опустил курок, съежился. Все произошло в единый  миг,
но  он  умел  растягивать время, научившись у димов, и видел во
всех подробностях, как зеленая гора мускулов,  когтей  и  зубов
взвилась в воздух.
     Сзади охнули и прижались к спине Головастика Семен и Кася.
Зеленый  гигант пролетел над ними, внизу дохнуло мощным запахом
слизи и тины, сильный порыв ветра покачнул дима.
     Сзади затрещал лес, о землю глухо ударилась тяжелая масса.
Почва задрожала, качнулась. Раздался жуткий  рев,  ответил  рев
еще  мощнее.  Донеслась  волна  от столкновения двух гигантских
масс, земля дрожала как испуганный тляк, а  мощный  рев  в  две
глотки разрывал барабанные перепонки.
     -Вперед! -- велел Влад хриплым голосом.
     Взлетели  огромные  массы земли, сломанные деревья, ветки.
Страшный рев потряс воздух, сбивал с ног. Влад  на  миг  увидел
сквозь  редкие  уцелевшие  деревья  два  гигантских  тела,  что
сцепились то ли в яростной схватке, то ли в брачном ритуале.
     Головастик несся, дрожа  всем  телом,  подгоняемый  жутким
ревом.  Плотный  воздух  как  исполинский кулак догонял и бил в
спину, впереди отрывались  от  земли  и  поднимались  в  воздух
тяжелые  листья.  Головастик  лавировал  в  стремительном беге,
однажды их накрыло краем гигантского листа,  но  дим  выдрался,
скрежеща  по зеленому своду ракетной турелью. В другом месте на
них обрушилось сухое бревно, шарахнуло Касю по голове.  Она  не
успела испугаться, отмахнулась, сбросив с плеч, позже подумала,
что в Старом мире бревно размозжило бы в кровавую лепешку.
     Влад   съежился   за  турелью,  чувствуя  себя  униженным,
оскорбленным. Никогда в жизни не ощущал себя так гадко.
     Семен  кивнул  в  спину  сгорбившегося   варвара,   сказал
вполголоса:
     -- Как ты думаешь, долго будет терпеть?
     -- Что? -- не поняла Кася.
     -- Ну,  лягушек,  ящериц.  Вообще  пресмыкающихся.  В мире
насекомых люди уже  владыки,  но  против  обыкновенной  жабы...
гм... у меня, честно говоря, и сейчас еще поджилки трясутся.
     -- И  у меня, -- призналась Кася. -- Но что могут с такими
чудовищами?
     -- Что сделал первобытный  с  владыками  Земли:  пещерными
медведями, саблезубыми тиграми, мамонтами?
     -- Мы   один   класс,   --   возразила   Кася,   --  класс
млекопитающих! Все равно, что здесь бы люди истребили жуков или
пауков!
     -- У диких предков были каменные топоры, а у нашего  героя
арбалет   с  двойной  тягой!  Помяни  мое  слово,  когда-нибудь
займутся.
     Кася всмотрелась в широкую спину варвара, пренебрежительно
поморщила носик:
     -- Скажи, что позже придет черед млекопитающим?
     -- А что? -- отпарировал Семен. -- Мышь не намного сильнее
жабы. Конечно, немного смышленнее ... Но все-таки не человек.
     -- А потом? -- спросила Кася все еще  насмешливо.  Зайцев,
барсуков, ежей... Тоже здорово мешают, верно?
     Семен  неподвижно  смотрел  вперед,  голос  его стал ниже,
тревожнее:
     -- Думаешь, не возьмутся? Пока что принимают как стихийные
явления, с которыми не поборешься. Но  мы  тоже  сперва  начали
предсказывать погоду, а потом и воздействовать!
     Кася  посмотрела в ту сторону, куда смотрел Семен, холодок
превратился в струйку ледяной воды. В Мегамире возникнут мощные
цивилизации,  это  несомненно.   Как   сложатся   отношения   с
обитателями прежнего мира? Не с животными, с теми понятно, хотя
еще  не  ясно,  как микролюди остановят корову или целое стадо,
если те пойдут через мегагородок в поле или на  лесной  поляне.
Но с людьми?

     Глава 15

     Влад  напряженно  всматривался в заросли, камни, буреломы.
Картины, нарисованные запахом, были причудливые,  мало  похожие
на  те,  что  давали глаза. Отец уверял, что надо верить обоим,
они-де  дополняют  одна  другую,  но  Влад  втайне  сомневался,
чувствуя   странную   нерешительность  в  словах  отца,  словно
повторял либо чужие слова, либо  занесенные  из  Старого  мира,
утратившие  в  Мегамире смысл. Картины часто противоречили одна
другой. Влад постепенно научился идти на компромисс,  в  первую
очередь  вычленяя  то, что несет опасность, затем дает полезную
информацию, лишь  совсем  уж  на  досуге  разглядывал  пейзажи,
отстоящие  за  сотни  километров, любуясь странной для его края
красотой.
     Сейчас он пристально всматривался,  хотя  точнее  было  бы
сказать  -- внюхивался, но в племени существовало странное табу
на это слово,  хотя  обонянием  пользовались  интенсивнее,  чем
глазами.  Отец  говорил, что его поколение глазами пользовалось
больше, а дед уверял, что в его время обонянию доверяли  совсем
мало.  Влад заключил тогда, что его дети или внуки вообще будут
полагаться только на нос, а глазами так, для  вспоможения,  как
блажь, прихоть, причуда знахарей, волхвов...
     Головастик  с  разгона  взбегал  на отвесные стены. Острые
когти с легкостью вонзались в дерево, цеплялись за  неровности.
Побледневшая Кася жалко улыбалась:
     -- Не могу привыкнуть!
     -- Первый  год и я трусил, -- признался Семен. -- Привычки
Старого Света умирают.
     -- Но я здесь уже пятый год!
     -- Всего лишь? Здесь надо родиться. Как вот наш проводник.
Он родился со знанием, что его муравей  с  легкостью  взберется
даже  по  оконному  стеклу. Он также знает с пеленок, что может
падать с любой высоты, но с детства привык  бояться,  например,
прилипнуть к капле росы...
     Кася прошептала:
     -- Я  в  детстве  видела,  как  садовые муравьи ползают по
оконному стеклу, но никогда не понимала, как они это... Ох!
     Головастик,  добравшись  до  вершины  валежины,  стремглав
помчался  дальше: уже вниз, по вертикальной стене, так же бодро
стуча когтями, вытянув к приближающейся земле сяжки.

     Озеро он видел во всех подробностях задолго до  того,  как
появилось  в  поле зрения. Семен и Кася возбужденно заговорили,
обсуждая происхождение,  возраст,  состав  воды,  но  Влад  уже
внюхивался  в  дальние  картины, пытаясь увидеть крупное жилище
беглецов.
     Он объявил привал, Головастика отпустил охотиться. Семен и
Кася натянули дурацкий тент, но Влад не спорил: подозревал, что
бесполезный  в  практических   целях   тент   выполняет   некую
ритуальную  роль.  Возможно,  у  мягкотелых табу на ночевку без
тента?
     Головастик прибежал с раздутым брюшком, в жвалах  застряли
клочья  нежного  мяса.  Странно,  ноги  были  совершенно сухие,
словно пил не из близкого озера, а бегал далеко,  или  прокусил
дерево  и  напился  соком. Влад погладил сяжки, тронул шесток и
четвертый членик, коснулся основания левого  усика,  спрашивая,
что случилось.
     Головастик  живо  задвигал сяжками, от возбуждения добавил
пару феромоновых красок: в озере в глубине таится чудовище, уже
начало подниматься когда приблизились  люди,  затем  затаилось,
готовое для броска.
     Страшный   зверь,   пояснил   Головастик,   нам   всем  не
справиться.
     Зверь водяной, спросил Влад на языке жестов.
     Да, ответил Головастик, но может выскакивать ненадолго  на
сушу.  В  дождь  выходит  вовсе, хватает добычу на берегу и под
листьями, даже взбирается на низкие деревья.
     Влад кивнул резко:
     -- Семен! Удержи женщину, чтобы не подходила к воде.
     -- Что-то случилось?
     -- Там зверь в глубине.
     Семен смотрел с недоверием:
     -- Дорогой Влад, я думал, видишь только на земле... Но как
ты заглянул под воду?
     -- Не я, -- ответил Влад коротко.
     Семен изумленно  посмотрел  на  Головастика,  погладил  по
лобастой  голове.  Головастик с готовностью вытянул шею и томно
закрыл глаза.
     -- Он умеет...
     -- Многое умеет, -- подтвердил Влад хмуро. -- Но он  мудр,
чего я не ожидал. Или помудрел за дорогу. Раньше обязательно бы
ввязался в драку. Не выносит, что на свете есть кто-то сильнее.
Настоящий воин!
     Семен предположил резонно:
     -- Возможно,   там   сидело   такое...   Такое,   что  наш
неустрашимый ксеркс  решился  отступить!  Воин  не  обязательно
дурак. По крайней мере, не полный дурак.
     Кася зябко вздрогнула.
     Два  дня путешествовали, встречая только причудливые формы
жизни. Так их называли Семен и Кася. Для Влада  было  аксиомой,
что  мир  необъятен,  на  новых  зверей  не насмотришься, почти
всегда новые, за сутки  увидишь  тысячи,  но  двух  похожих  не
встретишь.
     К  ночи  перед  привалом  ксеркс  резко  свернул, вбежал в
густые заросли. Семен и Кася вцепились в  поручни,  пригнулись.
Мягкие   и  жесткие  листья  затрещали,  цепляясь  за  ракетную
установку.
     Влад соскочил на ходу, едва Головастик выбежал на  широкую
полянку.  На  широких  зеленых полотнищах, прикрепленных снизу,
чтобы не сжигало  солнце,  влажно  блестели  янтарные  гроздья,
каждое гроно -- с кулак. Семен и Кася ошеломленно оглядывались.
Гроздьев  сотни,  тысячи,  а  в  каждой  грозди  по  пять-шесть
десятков блестящих жемчужин! На одном листе  застыли  некрупные
бабочки,  из  яйцекладов  выпрыгивают  через  равные промежутки
сверкающие яйца.
     Одна тут же взлетела, едва  грозный  дим  подбежал  ближе,
другая  выдавила  еще  с  десяток,  упорхнула с явно похудевшим
яйцекладом.
     Влад сорвал гроздь, умело поддев  ножом.  Семен  попытался
сорвать  соседнюю,  но  проклятая  бабочка  так  прилепила, что
приклеился сам.  Кася  смотрела  с  отвращением,  потом  решила
заняться  ксерксом:  втайне  гордилась,  что не боится чесать и
чистить, но хищный муравей исчез, только шелестнуло за кустами,
вскоре там оборвалась песенка мелкого жучка.
     -- Пани Кася, -- пригласил Семен, -- ваш великодушный друг
угощает деликатесом! По его словам, это  лучшее  блюдо  в  этих
краях.
     -- Хорошо  угощать  тем,  что  не принадлежит, -- буркнула
она.
     -- Действительно, -- согласился  Семен,  --  это  не  Влад
снес. Но все равно, я чую лакомство!
     Она  с  неохотой  взяла  яйцо,  покрытое упругой оранжевой
пленкой. Семен разложил перед собой всю  гроздь,  разломив  как
спелый  гранат  пополам.  На выпуклых боках играли яркие блики.
Касе показалось, что внутри  что-то  шевелится,  она  брезгливо
отстранилась.
     -- Тебе  поджарить,  --  спросил  Семен  заботливо. -- Или
сварить? Хотя распадутся витаминчики...
     -- Сам ешь сырое, -- отрезала Кася,  --  я  лучше  достану
пыльцы.
     -- И то дело, -- согласился Семен безучастно. -- Как муха.
Нектар,  пыльца,  мед... Впрочем, нам действительно белок почти
не нужен, а углеводов тратится уйма. Захвати и для нас, хорошо?
     Влад украдкой проследил взглядом, пока Кася взбиралась  по
стеблю.   Его  рука  все  время  лежала  возле  арбалета.  Кася
соскочила, преодолев  страх  высоты,  прижимая  к  груди  пряно
пахнущие   комочки   пыльцы  --  рыхлые,  влажные,  еще  живые,
только-только выставленные цветком на корм пчелам и бабочкам.
     Варвар ел мало, как заметила  Кася,  а  Семен  перемазался
яйцами,  отяжелел,  вокруг  него  лежали  пустые  скорлупки, на
глазах съеживаясь, опадая к земле, расплываясь тонкой  пленкой.
Он  первым протянул руку к пористым шарикам, а варвар, Кася это
заметила, взял самый крохотный комок. Кася видела  на  его  лбу
написанное  печатными буквами, что он едал настоящий нектар, из
лучших цветов, а сейчас не хочет сердить избалованного ребенка.

     На  ночь  приходилось  взбираться  на  мегадерево,  трижды
находили приют в горах. Конечно, можно ночевать и на земле, кто
решится  сунуться  через  страшно  пахнущую  сеть, но на беду в
одном мире с ними живут Гиганты, для  которых  любая  сеть  или
репеллект -- ничто.
     Влад  помнил ужас, когда он впервые встретился с Гигантом.
Еще в раннем детстве, когда шел обряд посвящения  в  подростки,
он  с родителями был далеко за пределами племени, и вдруг земля
затряслась, загремела. Был ясный солнечный день, но  потемнело.
Донесся  странный,  ни  на  что  не  похожий  запах, огромный и
мощный, словно пахло море. Влад отчетливо видел  как  прямо  из
ничего,  за  гранью  которого  взор  не  доставал, с неба упала
стена, оказавшаяся все-таки  не  стеной,  а  немыслимо  толстым
мегадеревом...   Ему  показалось,  что  это  мегадерево.  Земля
вздрогнула, застонала от тяжести,  мегадерево  наклонилось,  от
него  пахнуло  тем  же  странным запахом, тут же будто кто-то с
силой  дернул  мегадерево  за  невидимую  в   немыслимой   выси
вершинку:  дерево  взвилось  в  воздух,  пронеслось через лес и
пропало. Донесся глухой удар, словно мегадерево снова упало  на
землю. Еще несколько таких могучих толчков, от которых тряслась
земля,  и странный запах начал выветриваться, уносимый потоками
воздуха. Отец был  бледен,  старшие  непривычно  тихими.  Потом
видели   огромную  яму,  пробитую  в  лесу  среди  растоптанных
деревьев -- в той свежей яме легко поместилось  бы  все  племя.
Через  два  часа наткнулись на второй отпечаток, уже левой ноги
Гиганта. Отец,  посоветовавшись  с  другими  взрослыми,  назвал
Гиганта кабаном, но Влад тогда помнил ужас и ощущение полнейшей
и  унизительнейшей  беспомощности  перед  чудовищем  немыслимых
размеров, которое даже не заметит попыток с ним драться!
     Сейчас,  чтобы  не  быть  походя  растоптанным  Гигантами,
которые   тоже   населяют   мир,  взбирались  на  горы  или  на
мегадеревья. Правда, на тех живут свои  гиганты,  летающие,  но
обычно от них удается защититься репеллентами.
     На  мегадереве  Влад ткнул пальцем в крохотную расщелинку,
что едва поместила бы всех, включая ксеркса:
     -- Ночуем здесь.
     -- Тесно, -- возразила Кася немедленно. -- Вон глубже!
     Щель в самом деле была великолепная: глубокая,  чистая,  а
вход такой же узкий, легко перекрыть сетью.
     -- Нет, -- сказал Влад.
     Ксеркс  по его команде вбежал в щель, Семен послушно начал
снимать тюки со снаряжением. Кася сказала язвительно:
     -- Конечно, ты командир! Вождь нашего племени.  Я  обещала
подчиняться.  Но ты по крайней мере можешь объяснить свои дикие
причуды.
     -- Могу, -- согласился Влад. -- Но не хочу.
     Он помог  Семену  разобрать  поклажу,  вместе  приготовили
оружие,  установив  у  входа  ракетную  установку. Семен искоса
посматривал на рассвирепевшую Касю,  хитро  улыбался.  Наконец,
улучив  момент,  когда Влад был занят Головастиком, предположил
негромко:
     -- Возможно, не хочет драться с  дятлом.  Тот  обязательно
сунет  клюв в поисках червя или личинки. Надо будет, раздолбает
шире.
     Кася  без  слов  шмыгнула  в  тесноту.   Дятлы   постоянно
проверяют  старые  щели  и  проклевывают  новые,  она в детстве
видела, какие ужасные дыры остаются в стволах  деревьев,  здесь
именуемых  мегадеревьями. Странно, что она не подумала, а тупой
варвар  додумался!  Впрочем,  она  мыслила  о  важном,  а  этот
примитив  постоянно  занят выживанием, чего от него ожидать? Не
нападать, а жалеть надо бедолагу.
     Она сладко улыбнулась Владу, спросила заботливо:
     -- Ты устал, всю  работу  стараешься  сам.  Давай  помогу,
только скажи что делать!
     Влад   бросил   на   Семена   недоумевающий  взгляд.  Касе
показалось,  что  во  взгляде  проступила  растерянность,  даже
беспомощность, но в следующее мгновение варвар равнодушно пожал
плечами:
     -- Надо вычистить Головастика. И умыть.
     Кася  с  готовностью  метнулась к огромному ксерксу. С тех
пор, как перестала бояться чудовищных жвал,  нравилось  мыть  и
чистить  страшного  зверя, а он почуял, теперь то кладет голову
на колени, то подставляет бок, а если отворачивается, осторожно
трогает сяжками: вот я, твой несчастный друг, у которого  здесь
зудит, там свербит, а между сяжек чешется...
     Только  Хошу  переманить не удавалось, тот хранил верность
варвару. Кася ловила ему  клещиков,  преодолевая  брезгливость,
напихивала   в  жуткую  оскаленную  пасть,  Буся  исправно  ел,
раздувался,  пыхтел  от   сытости,   но   тут   же   равнодушно
отворачивался,  а  завидев  высокую фигуру варвара, с радостным
визгом прыгал на плечи.
     Варвар перед сном долго стоял на краю  щели,  вслушивался,
всматривался  в Лес. Лицо было задумчивым, обруч на лбу блистал
багровыми искрами заходящего солнца, синие  глаза  стали  почти
лиловыми.  Кася,  улучив  минуту,  вроде бы невзначай оказалась
перед могучим воином,  приподнялась  на  цыпочки.  Отражение  в
удивительных  глазах  должно  быть  крупным,  ярким, но как она
выглядит на ярко-синем, почти лиловом фоне?
     Глаза Влада приблизились, выросли, Кася затаила дыхание...
отшатнулась. Вместо  своего  милого  лица,  своей  хрупкой,  но
достаточно  развитой  в  нужных  местах  изящной, как статуэтка
фигурки -- так все говорят! -- в огромных глазах варвара  стоит
темный  Лес, мелькают призрачные тени, блестят искры на крыльях
и страшно  полыхают  разряды  статического  электричества,  что
срываются  с  торчащих  волосков  невиданных  зверей!  Мелькнул
Головастик, злорадно  скалит  жвалы  Хоша,  за  ними  колышется
таинственный Туман...
     Она  едва  не  заревела от обиды, закусила губу, убежала в
щель. Вверху долго возились  Влад  и  Семен,  перекрывали  вход
маскировочной  сетью,  густо натерли отпугивающей мазью. В щели
опрятно пахло здоровым деревом, воздух был влажным,  ароматным.
Кася  с  досадой  подумала,  что  варвар,  при  всем  кажущемся
равнодушии к удобствам, устраиваться умеет.
     Семен вызвался первым нести стражу, а Кася  и  сквозь  сон
слышала  жуткие  вопли  на  мегадереве,  скрип  и срежет, писк,
вереск бабочек и кузнечиков. Иногда доносились  бухающие  крики
летающих  гигантов, но, к счастью, крики были большей частью за
пределами слышимости, иначе можно было бы оглохнуть.
     Кася  сквозь  с