ким энтузиазмом  говорили  они  о
неисчислимых  богатствах  заново открываемой планеты! А сколько
для уменьшившихся людей в мире насекомых  мяса,  зерна,  редких
металлов,  нефти?  Обещали излечение от всех болезней, анабиоз,
почти бессмертие!..
     Поначалу шли крохотными шажками: 2039-й -- первый выход  в
Мегамир, 2042-й -- организация научной станции, 2043-й -- выход
за  пределы  Полигона... Но уже через пятьдесят лет из одной из
станций, их насчитывалось тогда две сотни, ушла в Лес  Кристина
Сидорова.  Не  погибла  в  Лесу,  как изредка случалось, а ушла
добровольно, оставив записку. Социологи возопили, они-де  давно
предупреждали,  что  даже  при  самых  строжайших  проверках  и
допусках обязательно найдутся желающие... Даже удивились, когда
в 2107 году ушла первая организованная группа, предсказывали на
шесть лет раньше.
     Еще через восемь лет правительство стран передало право на
строительство  переходных  камер   частным   фирмам.   Конечно,
обязывались   держать   полнейший   контроль   над   рассеянием
микролюдей, однако... Уходили парами, уходили семьями. Реже  --
группками.  Основывали  новые  племена,  искали  пути к Правде,
Истине, Богу,  Мандре,  Исконности,  Маниту,  Брахме...  Выжили
единицы,  остальные гибли или деградировали до уровня животных.
В  2120  году  одна  из   станций   установила   радиосвязь   с
"независимым  городом-государством".  Через двенадцать лет -- с
сотым.
     Срочно потребовался огромный отряд географов.  Брали  даже
студентов    младших    курсов.   Заново   составлялись   карты
географические, гидрологические, климатические, тектонические и
прочие-прочие.  За  основу  брались  карты  Старого  Мира,   но
приходилось увеличивать в тысячи раз. Вскоре уже не десятки, --
сотни, а потом и тысячи географов занимались составлением новых
карт.  Новая  планета  оказалась  неимоверно  огромной, почти с
Солнечную систему.
     Глеб возглавлял группу географов-этнографов. Так значилось
в дипломах,  хотя   злые   языки   говорили,   что   составляют
политическую    карту    мира.   Сегодня   наносят   на   карту
местонахождение племен,  в  будущем  будут  уточняться  границы
между ними!
     Границ  пока что не существовало: племена отстояли друг от
друга настолько далеко, что даже в странствиях  не  подозревали
друг   о   друге,   но   ведь  племена  стремительно  множатся,
разрастаются, превращаются в народности, народы. Еще  шажок  --
возникнут новые нации!
     Не  все  принимали географов. Даже на контакты соглашались
немногие. Особенно непросто бывало с  кочевниками.  Для  них  у
географов  имелся  целый  ряд  механических  микробов,  то есть
микроскопических роботов. Незаметно внедряли в посуду,  цепляли
к  одежде, оружию. Конечно, посуда билась, одежда изнашивалась,
оружие ломалось... Когда из десяти сигналов оставался один-два,
к  племени  снова  вылетали  на  орнитоптере  географы,   везли
подарки.  Неприятно  пораженный  вождь  с кислой миной принимал
подарки, угощал, а втихомолку  клялся,  что  на  этот  раз  так
запутают  следы,  что  не  только  мягкотелые  --  сами боги не
отыщут!
     Потерь племен  почти  не  было.  Если  не  считать  первых
контактов,  когда  микробов  помещали  в  подарки.  Вождь Азаза
додумался выбросить  их  в  ближайшее  болото,  а  демографы  в
статистическом   Центре   нанесли   на  карту  племя,  внезапно
перешедшее к  оседлому  образу  жизни.  Так  потеряли  еще  ряд
племен,  пока на вооружение не пришли микробы нового поколения,
что передавали даже картины.
     В  прошлый  рейд  Глеб  Дубов   нанес   на   карту   племя
Экстрасенсов.  Название  гордое,  грозное, обещающее, но взятое
авансом. Каких-либо "экстра"  еще  не  обнаружили,  а  то,  чем
похвалялись,  легко объяснялось ортодоксальной наукой. Конечно,
ряд  племен  бродяжников,  давно  оторванных  от   цивилизации,
обнаружили   повышенную  чувствительность,  изменился  диапазон
звуков, но ведь даже  в  Старом  Мире  знают  о  бабочках,  что
находят друг друга по запаху за два-три километра!
     Но  фанатики  парапсихологи,  конечно же, находили. Многие
уже  видели  НЛО  соответствующих  размеров,  обнаруживали   на
подмосковных    лужайках    остатки   древнейших   цивилизаций,
наскальные рисунки с изображением инопланетян...
     Если в Старом Мире чудаки пробовали говорить с дельфинами,
они-де мудрее людей, только стесняются, то здесь набор оказался
неизмеримо  больше:  муравьи,  термиты,  пчелы,   осы...   Одни
установили  контакты  с тлями, другие частично дешифровали язык
богомолов -- удивительных существ,  с  проблесками  высочайшего
интеллекта,  безусловно,  деградировавших потомков звездонавтов
из другой метагалактики...
     Маги и сатанисты обнаружили, что здесь легче  проникать  в
потусторонний  мир,  нашли  духов  и  призраков  -- таких же по
величине, йоги открыли для себя богатые возможности,  поспешили
объявить,  что  йоги  высших  рангов и раньше посещали Мегамир,
есть упоминания в древних книгах...
     В  первое  столетие  в  Мегамир  через  переходные  камеры
пропускали  лучших  из  лучших.  Отправка  каждого обходилась в
два-три миллиона долларов  или  полмиллиона  червонцев,  не  до
слесарей  или  плотников  --  доктора наук, лауреаты, академики
сами слесарили, паяли, подметали.  Но  когда  со  станции  К-24
бежали   супруги   Полянские,  то  социологи  были  единодушны:
получится в Лесу или не получится Великая Польша "от можа и  до
можа" -- вопрос спорный, но племя дикарей возникнет точно, если
не  погибнут. Лауреатство и членство в иностранных академиях не
спасет детей этих  блестящих  кристаллооргаников  от  одичания.
Внуки будут знать еще меньше, а правнуки?
     Дубов  смотрел  на  спину  Влада.  Этот  вовсе из племени,
которое не нанесено на  карты!  Правительства  Земли  стремятся
держать  жесткий  контроль  над станциями, но их слишком много,
даже среди проверенных и перепроверенных  людей  бывают  срывы.
Двадцать лет работал человек как машина, все поступки его можно
было  вычислить  наперед,  но  вдруг  бросает все, уходит в Лес
"жить простой натуральной жизнью". Ладно, у нас свобода выбора,
но детей своих, рожденных  уже  в  Лесу,  почему  лишать  такой
свободы? О Старом Мире знают только то, что скажет и как скажет
отец. Если скажет вовсе!
     К какому все-таки племени принадлежит Влад?

     Ксеркс  внезапно  остановился.  Инерция забросила бы Глеба
далеко вперед, будь он в Старом Мире.  В  том  мире  ксеркс  не
остановился бы так резко: собственная масса протащила вперед. К
счастью,  в  добром  Старом  Мире  не  могут существовать такие
громадные муравьи с их трахейным дыханием.
     Глеб спрыгнул  вслед  за  Владом,  снял  Ковальского.  Тот
открыл  глаза,  растянул  губы  в  слабой  улыбке. Дубов сказал
торопливо:
     -- Через  два  часа  будем  на  станции!..  Потерпи.   Наш
проводник дает отдых своему шестиногому... топтеру.
     Ян   опустил  веки,  лицо  расслабилось.  Кася  спрыгнула,
стараясь отскочить как можно  дальше,  ее  едва  не  унесло  за
деревья.  Ксеркс провел сяжками по спине, проверяя, не осталось
ли кого, стремглав умчался в заросли.
     Варвар неуловимым прыжком, почти не отталкиваясь,  взвился
над  землей.  В руках блестел арбалет, ноги точно опустились на
край верхнего листа дерева. Покачиваясь, он держал  равновесие,
осматривался,  окруженный  танцующими  цветными  точками  спор,
пыльцы и неотличимых от них  бактов,  так  же  легко  спрыгнул.
Арбалет  все  время  держал  наготове,  Глеб  видел напруженные
мышцы, готовые в любой миг высвободить жуткую энергию.
     Воздушные течения чуть снесли в сторону, но  опустился  на
обе  ступни  он  так  же  устойчиво,  не  качнулся.  Лицо  было
неподвижным, глаза смотрели холодно.
     -- У  нас  кончилась  вода,  --  сказал  Глеб   пересохшим
голосом. -- Ты... чем пополняешь потери?
     Влад  взмахнул  левой  рукой,  держа  арбалет  в правой. В
толстом стволе дерева рядом с  Глебом  треснуло,  зеленую  кору
начало  разворачивать  внутренним  давлением скопившегося сока.
Выступил шарик, быстро раздулся, заблестел  под  солнцем.  Глеб
поспешно  припал ртом. Похоже, корни дерева опускались глубоко,
осмотическое давление гнало вверх  воду  чистую,  восхитительно
прохладную, взбадривающую.
     -- Кася!  --  крикнул  он,  оторвавшись  с великим трудом,
когда отяжелело все тело. -- Видишь, как просто? Захвати фляги.
     Кася принесла посуду, на которую Влад посмотрел с глубоким
презрением, буркнул, отводя взгляд:
     -- В  прошлый  раз  я  тоже  так...  Точно  такое  дерево!
Горько-соленый раствор!.. А Шубин чуть не отравился.
     Глеб развел руками, чувствуя как разбухли, утолщились:
     -- Нам еще много предстоит узнать. Это мир Влада.
     Кася  оглянулась  на широкоплечего дикаря. Тот выхватил из
щели   между   смыкающимися   желто-зелеными   листьями   нечто
верещащее,  похожее  на  голую  овцу,  разорвал  пополам, умело
вырвал пригоршней внутренности.  Кася  поспешно  повернулась  к
Глебу, ухватилась за горло. Ее глаза были величиной с блюдце.
     Глеб  заполнил  обе  фляги,  сжимая донышко, с сочувствием
посмотрел на бледную Касю и с сомнением -- на темнеющее небо:
     -- Дождя не будет?..  Для  нас  это  катастрофа.  Но  Влад
должен знать... Вообще-то в нем немало странностей.
     -- Много, -- согласилась Кася охотно.
     -- Тебе показалось тоже? -- оживился Глеб. -- В чем?
     -- Держится надменно. Не дикарь, а прямо наследный принц!
     Дубов опустил плечи, махнул рукой разочарованно:
     -- Гордая осанка для дикарей привычна. А наследным принцем
может оказаться взаправду. В племени всего десяток душ, а он --
сын вождя!   Вот   тебе  и  наследный  принц,  будущий  король,
император, хан,  падишах,  магараджа!  Странно  другое.  Он  ни
минуты не сидит без дела.
     Она озадаченно подняла высокие брови:
     -- Ну и что?
     -- Дикарь   живет   в  равновесии  с  природой.  Лежит  на
солнышке, загорает, спит. Проголодается -- взберется на  пальму
за  орехами.  Или  бананами. Или за тлей, как в Мегамире. Опять
спит, совокупляется, пляшет, отдыхает... Настоящий дикарь умрет
при одной мысли, что надо работать!
     Кася украдкой покосилась на  варвара.  Закончив  с  бедным
зверьком,   он   быстро  сложил  арбалетные  стрелы  в  оотеку,
заботливо осматривал вернувшегося ксеркса, выбирал  колючки  из
щетинок  лап,  выковыривал из сочленений присосавшуюся плесень.
Ксеркс  присел,  став  похожим   на   гигантскую   сколопендру,
выгибался   всем   телом,   скрипя  броней  склеритов,  усердно
вылизывал огромным шершавым языком  хозяина,  старался  лизнуть
лицо, тот отбивался локтями.
     -- Это просто инстинкт, -- заявила Кася сердито. -- Просто
инстинкт!

     Глава 4

     Станция вынырнула неожиданно. Глеб уже привставал на спине
ксеркса,  узнавая  места,  однако  огромный муравей выбежал так
стремительно, что огромный ярко-красный купол, покрытый черными
треугольниками, словно сам  прыгнул  навстречу.  Кася  радостно
взвизгнула, ее руки с силой сжались на груди Влада.
     Ксеркс замер, превратившись в грозную несокрушимую статую,
у плеча дикаря блеснул отполированный приклад арбалета.
     -- Не  надо! -- вскрикнул Дубов срывающимся голосом. -- Мы
не враги. Ты спас наши  животы.  Мои  соплеменники  тебе  рады,
благодарны!
     -- Да?  --  спросил  Влад  с грозными нотками сомнения. --
Похоже, люди твоего  племени  спешно  готовят  группу  захвата,
потрясают копьями.
     Глеб  невольно  представил  себе  профессуру,  исполняющих
ритуальные танцы и потрясающих копьями, сказал торопливо:
     -- Нет-нет,  они  даже  не  охраняют  станцию.   Работают,
заняты, о нашем прибытии даже не знают!
     Влад сказал уверенным голосом:
     -- Взломаем двери твоего фигвама!
     -- Такие двери не взломаешь.
     Варвар   улыбнулся  пренебрежительно,  он  не  знал  таких
дверей,  похлопал  ксеркса  по  литой  броне.  Другая  рука  не
отпускала  рукоять  огромного  боевого  топора, к которому Глеб
присматривался давно,  не  понимая,  как  он  может  служить  в
Мегамире, где почти нет тяжести.
     Ксеркс  медленно  двинулся  к яркому куполу, грозные жвалы
раздувались  до  отказа,  из  абдомена   выстреливались   струи
возбуждающего  запаха.  Сяжки  подрагивали,  щеточки  судорожно
трепыхались, стараясь определить нечто новое. Глеб  чувствовал,
как напряглись чудовищные пучки мышц.
     Станция  приближалась, огромный красный купол закрыл почти
полнеба. Кася внезапно соскочила  с  криком,  побежала  к  едва
заметному  квадрату  двери.  Острие  стрелы  на  коленях  Влада
смотрело в спину убегающей девушки. Мир  по-прежнему  заполняли
запахи, звуки, но Станция словно бы выпала из знакомого мира --
ни звука, ни запаха, а по вибрации почвы составить картины пока
не мог: чересчур странная непонятная дрожь, толчки.
     Влад нервничал, лицо изо всех сил держал каменным, воин не
смеет выказывать страха -- тогда он погиб. Группа захвата могла
замаскироваться особенно тщательно... или применили отвлекающее
оружие,  о  котором  он  не  знает.  Или  поставили  забивающий
запах... или поглощающий.
     Кася с размаха ударилась о  дверь,  ее  отшвырнуло,  тогда
подхватилась  на  ноги,  подбежала, потрогала странные символы,
нарисованные возле  четырехугольной  щели.  Дверь  распахнулась
внезапно,   Кася   влетела   во  внутрь,  исчезла.  Щель  разом
закрылась. Влад нахмурился, поудобнее взял арбалет.
     -- Не  надо,  --  проговорил  Глеб  просяще,  в  нем  ожил
сильнейший  страх,  что  в  последний  момент произойдет что-то
ужасное. -- Мы твои друзья, поверь!
     Он  не  двигался,  склонившись  над  Ковальским   --   тот
постанывал в забытье, пусть подозрительный дикарь не дергается,
выбирая цель.
     Дверь  распахнулась,  за  Касей выбежала толпа нелепейшего
народа.  Бледные,  худые,  в  красных  защитных   комбинезонах,
безоружные, мужчины даже без обязательных поясов с ножами.
     Ксеркс   мгновенно   присел,   готовясь  к  броску,  жвалы
раздвинулись   до   хруста.   Влад   прицелился,   Кася   резко
остановилась,  увидев широкое острие, но ее обогнали, не поняв,
бежали, пока не прозвенел отчаянный вопль Глеба:
     -- Стойте!.. Даже не думайте шевельнуться!
     Крик  был  настолько  страшный,  что  замерли  все,  глаза
округлились. Кое-кто попятился. Глеб заорал, срывая голос:
     -- Кася,  почему не объяснила?.. Идиоты!.. Чуть было не...
Соколов, вам вверено!.. Слушайте все! Это наш друг и спаситель,
великий воин своего доблестного племени -- Влад! Он  спас  нас,
мы  должны  принять  с  надлежащим  почетом и знаками... э-э...
почтения!
     В толпе возник быстрый  говор,  кто-то  попятился.  Вперед
нерешительно  выступил  крупный мужчина с резкими чертами лица,
бледный, с нездоровой кожей и глубоко сидящими острыми глазами:
     -- Э... я вождь этого глупого племени, великий Воин!..  Мы
рады,  счастливы... Будь нашим почетным гостем... и по нечетным
тоже... Глеб, я все верно говорю?
     Глеб с облегчением выдохнул  воздух,  чувствуя,  что  Влад
чуть  расслабил  мышцы.  Внизу  хрустнули  склериды, стянутые в
комок  --  тоже  возвратились  в  спокойное   состояние.   Глеб
повернулся к Владу, сказал громко:
     -- Мой  народ  приветствует  тебя!  Ты  спас,  хотя с моей
стороны и нескромно, дорогих для  них  людей...  а  также  пани
Касю, в миру Катерину, принцессу нашего племени!
     Среди  собравшихся  поднялись вверх руки, показывая пустые
ладони.  На  лицах  появились  улыбки,  послышались   возгласы:
"Исполать", "Ласково просимо", "Вэлкам".
     Влад  решил  опустить  арбалет.  Толпа  колыхнулась,  люди
начали обтекать грозного ксеркса,  взяли  его  на  почтительном
расстоянии  в кольцо. Враждебного запаха Влад не уловил, только
страх, смешанный  с  радостью,  и  еще  странноватый  запах,  в
котором  угрозы  не  было,  но  Влад  насторожился,  велел себе
непременно определить, понять значение.
     Он передал арбалет опешившему Глебу, быстро снял липучки с
Ковальского, подхватил его на руки. Никто не успел ахнуть,  как
он  с  Яном  на руках мощно толкнулся от панциря ксеркса -- тот
даже качнулся, взвился в воздух.
     Никто не предполагал, что варвар в состоянии прыгнуть  так
далеко.  Описав  длинную дугу над головами собравшихся, он упал
прямо перед  раскрытой  дверью.  Ученые  опомнились,  заспешили
следом. Со всех ног бросилась вслед за Владом Кася. Ее опередил
ксеркс:   одним   молниеносным  рывком  оказался  подле  Влада,
распугав народ. Влад перешагнул порог, бережно  неся  раненого,
ксеркс  с готовностью сунулся следом. Дверь оказалась узковата,
могучий зверь втиснулся  с  трудом,  разом  закупорив  огромным
телом.
     Ковальский  закусил  губы, в глазах была боль, смешанная с
облегчением и даже странным весельем.
     -- Прямо, -- прошептал он. -- Теперь направо... Во-о-он та
дверь, где нарисована змея, что  обвилась  вокруг  чаши...  Ну,
змея -- это такой худой червяк...
     Влад  добежал  до  двери с нарисованным уродливым безногим
плексом, занес ногу для пинка. Дверь распахнулась сама,  открыв
просторную  пещеру,  заполненную  вдоль  стен богатым шаманским
оборудованием. К ним повернулся, недовольно морщась,  низенький
человечек.  Он  был  без  скафандра,  с  белой непрочной кожей,
слабый, с запасами мягкого жира, словно у молодой  мухи.  Глаза
человечка полезли на лоб, рот распахнулся для истошного вопля.
     -- Сергей Аполлонович, -- сказал Ян затихающим голосом, --
принимайте пациента... костоправить...
     Он  затих,  а человечек, нервно поглядывая на неподвижного
Влада,  опасливо  приблизился,  заглянул  в  лицо  Ковальскому,
приподнявшись  на цыпочках. Влад протянул ему раненого, человек
пугливо выхватил и бегом отнес его к дальней стене,  уложил  на
шаманский стол. Он часто оглядывался на незнакомца, вздрагивал,
но  руки  молниеносно метались по рядам полок, словно жили сами
по себе, выхватывали острые иглы зловещего вида, ножи, провода.
Вскоре  неподвижный  Ковальский  весь  был  опутан  присосками,
похожими  на  нижние  членики  мух,  паутиной, липкими широкими
лентами, от которых струился гадостный запах.
     Человечек все реже оглядывался,  заметно  расслабился,  но
внезапно  снова застыл, глядя широко распахнутыми в смертельном
ужасе глазами. Из омертвевших пальцев выскользнула длинная игла
-- падала медленно, как и все вещи в  Мегамире,  но  человечек,
служитель  червяка  на  чаше,  даже  не попытался подхватить на
лету, его выпученные  глаза  таращились  на  нечто  ужасное  за
спиной Влада.
     Влад молниеносно развернулся, выхватывая из-за пояса нож и
бросаясь  ничком.  В  распахнутую  дверь  пытался  протиснуться
Головастик.  Проем  позволил  просунуть  полморды,   ту   самую
половинку,  где  были длинные и изогнутые как серпы зазубренные
жвалы. Хитин скрежетал,  когда  Головастик  пытался  втиснуться
ближе, стены начали подрагивать.
     -- Это местный шаман, -- сообщил Влад. -- Поприветствуй!
     Головастик    протянул    сяжки,    что   легко   досягали
противоположной  стены.  Человек   застыл,   зажмурился,   даже
приподнялся   на   цыпочки,  когда  гибкие  сяжки,  похожие  на
бамбуковые  удилища  с   жесткими   металлическими   щеточками,
деловито  ощупали, начиная с подошв, бегло прошлись по огромной
комнате, роняя посуду и ритуальные вещи неясного назначения.
     Из  коридора  донеслись  приближающиеся   голоса,   топот.
Выделялся звуковой тенор Каси, другие голоса были истерические,
визжащие.  Головастик  по-прежнему  загораживал дверь в комнату
шамана. Внезапно на полу  между  ногами  Головастика  появилась
голова  Глеба  --  красный  от  натуги,  он прополз, прижимаясь
брюхом, ибо ксеркс сам присел в тесноте едва ли не  к  полу.  В
операционной Глеб поднялся на ноги вскрикнул:
     -- Обошлось?.. А то все уже... Влад, вы хоть советуйтесь!
     Влад ответил гордо, в голосе было негодование: