вному вождю и Дубову  довольный,
налитый звериной силой и мощью, бросил небрежно:
     -- Поедет Семен.
     Глеб  покраснел  от  гнева, раскрыл рот, но Соколов сказал
быстро:
     -- Согласен.
     Глеб в изумлении повернулся к Соколову:
     -- Безумие! Муравьев не специалист!
     Соколов  бросил  через  голову  варвара   маячащим   вдали
работникам:
     -- Муравьева ко мне! Срочно.
     Семен  примчался  запыхавшийся,  красный,  от  него  пахло
диковинными травами. Соколов кивнул на  раздутого  от  гордости
варвара:
     -- Поступаешь в распоряжение великого Воина.
     Муравьев,  глупо  улыбаясь,  переводил  взгляд с одного на
другого, понял, отшатнулся:
     -- Шутите? У меня работы непочатый край. Сами рыскайте!
     В голосе Соколова появился металл:
     -- Он тебя избрал! Других не  хочет.  Сам  виноват,  зачем
подружился?
     -- Но я... другие...
     Соколов  внезапно  поник,  было  видно,  как он смертельно
устал:
     -- Семен Тарасович, тогда предложите другой выход.  Только
не тяните из клопа резину. Ситуацию знаете.
     Семен  застыл  в  немой  ярости, глаза перебегали с одного
лица  на  другое.  Сотрудники   отводили   взгляды,   некоторые
отступали,  прятались  в кабинеты. Влад положил огромную ладонь
на плечо химику:
     -- Со мной не пропадешь! По дороге такие травы покажу!
     Соколов обратился к варвару:
     -- А вторым спутником будет... Катерина Нечаева.
     Варвар вскинулся, словно в подбородок снизу  всадила  жало
рисса-наездница:
     -- Принцесса Кася? Ее не беру!
     Их  окружали,  привлеченные  громкими голосами, сотрудники
станции, появилась запыхавшаяся Кася. Прискакал на  одной  ноге
закованный  в  прозрачный  клей  Ковальский, выказывая завидную
живучесть.
     Соколов  покосился  на   прибывших,   сказал   насмешливо,
намеренно повышая голос:
     -- Великий Воин, ты не совсем прав. Мы ведь не сомневаемся
в твоем   умении   управлять  могучим  димом  или  стрелять  из
арбалета? Поверь, Катерина Нечаева умеет многое из того, о  чем
ты не подозреваешь.
     Глаза Влада блеснули красными огоньками:
     -- В Лесу опасно. Лес -- для мужчин.
     -- Великий и доблестный Воин, -- проговорил Соколов, пряча
усмешку,  но  прятал  так,  чтобы  варвар  заметил.  --  Это не
женщина, а специалист. У нас нет разделения на женщин и людей.
     Лицо Влада дрогнуло, синие глаза вспыхнули  ярче,  красные
огоньки  горели  яростью.  Он  оглянулся  на  Касю,  та сжимала
кулачки и прожигала лютым взглядом огромные дыры в  его  спине.
Вокруг ухмылялись сотрудники, отводили глаза.
     Соколов объяснил громко, покровительственно:
     -- Они становятся женщинами, когда приходит время выходить
замуж, время рожать. А в работе -- только специалист. Скидок не
бывает.
     Влад снова выпрямился надменно, сухо отрезал:
     -- У вас -- да. Но отряд веду я? Женщин не беру.
     В мощной голове была завершенность, окончательность. Когда
он замолк,  все  молчали, ибо последнее слово было за ним. Кася
выдвинулась, глаза метали молнии:
     -- Боишься, что смогу что-то делать лучше? Позора боишься?
     Влад смотрел холодно, после паузы губы слегка шелохнулись:
     -- Женщина, ты ничего не можешь делать лучше.
     Кася в наигранном изумлении вскинула и  без  того  высокие
брови:
     -- Так в чем беда? Приказывать мне ты не волен. Меня берет
Семен Тарасович, а тебе я не подчиняюсь. Хоть ты и главный, как
было объявлено.  Вассал  моего  вассала не мой вассал -- верно?
Все законно.
     Ноздри Влада подрагивали, по запаху  чувствовал,  что  над
ним начинают потешаться. Вот-вот покинет Станцию, с ним уйдет и
страх,  самые  трусливые вздохнут с облегчением, а сейчас мстят
за унижение.
     В голову горячей волной ударила кровь. Качнулся, мир перед
ним внезапно  окрасился  в  красный  цвет.  Мышцы   заскрипели,
стянувшись  в  тугие  пучки. Сказал с яростью, выплевывая слова
через стиснутые зубы:
     -- Мужчина обязан идти  на  опасность!  Мы  рождаемся  для
сражений!  Слабые  гибнут,  сильные  дают  женщинам  здоровых и
смелых детей. Среди женщин не бывает слабых или сильных, они --
выше, они -- ценность! Потеря женщины -- невосполнима.  Мужчина
должен  рисковать  жизнью,  иначе ее недостоин, а женщин обязан
беречь всех!
     Влад видел разинутые рты, запах вдруг резко изменился.  На
него смотрели с удивлением и уважением.
     Соколов бросил резко:
     -- Решение окончательное! Она едет.
     Круто повернулся, едва не потеряв равновесие, ушел. Кася с
победоносным видом прошла мимо варвара, задев локтем по жестким
мышцам его живота. Сотрудники попятились, начали расходиться.
     Из  дверей  Станции вслед за Семеном показался озадаченный
Головастик, задумчиво щупал  химика  кончиками  сяжек,  пытался
понять  новые  запахи.  В  дверях  пришлось  ползти:  на  спине
громоздились тюки с инструментами, оборудованием, а через грудь
теперь шел широкий хомут из кристаллического железа.
     У Семена на плече дремал  толстый  сытый  Хоша.  Последнее
время  он  предпочитал  Семена  --  тот баловал, чесал мохнатое
брюшко, кормил из рук.
     -- Не сердись, -- сказал невесело Семен Владу, --  печенку
испортишь... Ты выбрал одного, Соколов -- другого. Поровну! Что
он за вождь, если во всем даст распоряжаться только тебе?
     Головастик подбежал, возбужденно подвигал сяжками. Щеточки
тревожно  шевелились.  Влад быстро переговорил на языке жестов,
бросил Семену:

Лесу?
     Сотрудники    бегом   вынесли   странное   сооружение   из
металлических труб. Влад погладил Головастика по жвалам,  велел
лечь.  Семен  пересадил  Хошу на плечо варвара, помог втащить и
установить на шарнирный лафет спаренную ракетную  установку  на
широкой   спине  ксеркса.  Откидные  сидения  лафета  позволяли
запускать ракеты  с  безопасного  расстояния,  не  попадая  под
газовую  струю. Ближе к стеблю, соединяющему грудь с абдоменом,
покоились два ящика с ракетами.
     Верхушки  деревьев  вспыхнули  под  яркими  лучами.  Семен
спрыгнул,  глаза  блестели.  Влад  с сомнением оглядел странную
установку из двух рядов труб:
     -- Уверен, что ваша магия сработает?
     -- Уверен! -- заявил Семен горячо. -- В мире богов, откуда
мы пришли, это самое могучее орудие. Правда, там на огне...  но
принцип тот же. Один залп способен уничтожить целое племя!
     Влад содрогнулся, посмотрел на Семена с отвращением:
     -- Племя,  где  кроме  мужчин живут женщины и дети? Такого
даже в царстве Тьмы нет. Семен, тебя обманули про мир богов. Ты
не мог жить в таком подлом мире! Это был страшный сон.
     Семен опустил глаза, пробормотал:
     -- Мой толстошкурый друг, твоими устами глаголет... Но где
же Кася? Опаздывает, как все женщины!
     -- Мне что-то болтали насчет специалиста, -- напомнил Влад
едко.
     Кася выбежала из дверей, держа на  плечах  огромный  пакет
раза в четыре больше ее. Влад и Семен уже сидели на спине дима,
устраивались.  Головастик  неторопливо  трусил  вокруг Станции,
останавливался почесаться, его беспокоил железный хомут.  Семен
то  и  дело  подтягивал болты в одном месте, отпускал в другом.
Кася с разбега оттолкнулась, описала в  воздухе  длинную  дугу.
Влад  видел,  что  она  промахивается, по крайней мере шагов на
пять. Дим по команде сделал рывок вперед и в  сторону,  девушка
обрушилась  Семену  и  Владу на головы, а мешком едва не сшибла
Хошу.
     -- Вот и я,  --  сказала  она  жизнерадостно.  --  Правда,
недолго?
     Семен  покосился  на  варвара,  рассвирепеет  ли,  но лицо
Влада, сына Кремня, оставалось неподвижным как кора мегадерева.
     Головастик стремительно метнулся к дальней зеленой  стене,
где  раздутые  водой  деревья  стояли  так  тесно, что мясистые
полотна листьев скручивались в гигантские  трубы,  а  на  земле
лежала  сырая  тень.  Уродливый красный купол с черными пятнами
быстро   уменьшался,   раскоряченные   фигурки   раздулись    в
бесформенные   пятна,   затем  их  вместе  со  Станцией  накрыл
клубящийся Туман.
     Дим вбежал в Лес с разбега, сразу  похолодало.  Замелькали
зеленые  стволы,  даже  Кася  и  Семен  видели  по  ту  сторону
непрочной коры идущие от  земли  сладкие  соки  --  холодные  и
чистые,  спасающие деревья от перегрева. Дим зацепился ракетной
установкой -- еще не делал поправку на нелепый груз. Влад велел
Семену и Касе  пригнуться,  те  послушно  плюхнулись  животами,
опасливо  подгибая ноги: почти на каждом листе паслись огромные
чудища, провожали их бессмысленными хищными взглядами.
     Семен наконец сказал сиплым голосом:
     -- Влад,  нельзя   ли   остановиться?   Кася   не   успела
прикрепиться, я держу ее за ногу...
     Головастик бега не замедлил, варвар бросил в ответ:
     -- Мы в походе. Прикрепляйся на ходу или -- умри.
     Семен,  стиснув  зубы,  обхватил  до  судороги в ногах шов
между сегментами,  кое-как  прикрепил  Касю  за  бедра  широкой
липучкой.  Жесткая  спина  прыгала,  подбрасывала,  била снизу.
Семен расслабился, помог Касе зацепить пакет, в который девушка
вцепилась как богомол в джампа.
     -- Что там? -- спросил он с неудовольствием.
     Она покосилась на широкую спину, показала язык,  а  Семену
ответила шепотом:
     -- Лучше не спрашивай!

     Через   полчаса   Влад  остановил  Головастика,  заботливо
напоил, хотя ни разу не выскочили на открытое солнце,  заглянул
в  трахейные трубочки. Сам он, как и Семен с Касей, пил на ходу
-- все трое  прикладывались  к  флягам  чаще,  чем  дим.  Закон
выживания  строг,  исключений  нет:  чем  мельче  животное, тем
больше поверхность тела, что приходится  на  единицу  объема  и
массы.  Слону  хватило  бы  запаса воды на неделю, а уменьши до
муравья -- высохнет за десять  минут.  Обмануть  закон  нельзя,
можно   только   приспособиться,  исхитриться.  Тонкокожие  тли
прячутся от солнца и сухого воздуха на тыльной стороне листьев,
закручивают в трубочки, строят галлы. Личинка златоглазки,  что
жрет  тлей  десятками,  додумалась  наклеивать себе на спину их
шкурки, предохраняясь от высыхания, а люди  пошли  еще  дальше:
влезли в водонепроницаемые комбинезоны.
     Влад  презирал тонкошкурых, избравших путь трусов. У людей
его племени кожа уплотнялась в каждом поколении. У него  самого
стала  почти  кутикулой. Не такая, как у Головастика или жуков,
но все же уплотняется, превращаясь в хитин. Влагу держит!
     К концу второго часа в лоб диму выбежало огромное раздутое
животное, усики его торчали толстые и длинные как оглобли.  Это
был  настоящий  поезд из плотно составленных цистерн. С разбега
наткнувшись на Головастика, животное мгновенно отпрянуло и,  не
теряя драгоценных секунд на разворачивание, так же стремительно
понеслось  обратно.  Усики  упали,  а на конце задней цистерны,
ставшей теперь передней, поднялись придатки, такие же длинные и
гибкие.
     Лишь по этому признаку Кася узнала капподею, ножки которой
одинаково хорошо приспособлены к бегу задом наперед. Головастик
мчался во весь опор, замирая время от времени и делая крохотные
рывки в стороны -- остатки инстинкта.  Как  поняла  Кася,  люди
племени  Влада  успели  удивительно  много. Пока муравей еще не
муравей, а глупая личинка, они одинаковы  --  можно  выращивать
рабочего,  солдата, фуражира, няньку, землекопа, охотника... Но
варвары, судя по  всему,  сумели  уйти  дальше.  Головастик  по
жвалам  и мышцам явно муравей-солдат, но смышлен как фуражир --
самый развитый  стаз:  командам  повинуется  беспрекословно,  а
добавочную  броню,  стальные  шипы  на лапах и бритвы на жвалах
сгрызть не пытается, принимает как часть доспехов...
     Капподея наконец сообразила свернуть -- упала  за  широким
деревом.  Головастик пронесся мимо. Семен улыбался, представляя
как бедная зверюка, запыхавшись, еще не веря, что  спаслась  от
страшного муравья, сперва ликовала, прыгала от радости, потом с
досадой  сообразила,  что  улепетывала  зря  -- ксеркс вовсе не
гнался, а бежал по своим делам.
     Семен  присел  за  ракетной  установкой,  железные   трубы
поднимались   чуть   выше  головы  --  можно  не  бояться,  что
поперечная ветка снесет голову. Кася с жалобным видом прижалась
к нему теплым боком. Варвар сидел впереди, почти на шее дима.
     По  бокам  проносились  зеленые  с  серым  тени,  мелькали
красные,  синие,  желтые пятна. Часто их обдавали едкие запахи,
несколько  раз  проскакивали  сквозь  облака  цветных  шариков,
пляшущих  в воздухе. Воздух был свежий, по-утреннему чистый, но
прогревался быстро.
     Влад сидел на голове  Головастика  неподвижный  при  самых
немыслимых   рывках  и  ускорениях,  словно  дим  был  мчащимся
носорогом, а Влад -- боевым отростком на  носу.  Рядом  застыла
его уменьшенная копия: Хоша, глядящий вперед прямо и сурово как
строитель  светлого будущего. Солнечные лучи одинаково блестели
на его отполированном хитине и на крупных плечах варвара.
     Кася часто сверялась с картой, указывала направление. Влад
невозмутимо отдавал диму новый приказ, то  мчался  вроде  бы  в
новом  направлении,  но  Кася  чувствовала, что двигаются вдоль
прежней невидимой нити. Когда Кася  принялась  настаивать,  что
ехать нужно строго вот так и так, Влад лениво поинтересовался:
     -- Что  за люди, сбежавшие преступники? Если я буду знать,
вдруг да отыщем быстрее?
     Кася презрительно фыркнула, Семен бросил серьезно:
     -- Скажи, Влад, до указанного места  мы  доберемся  скоро,
потом начнем искать серую щетинку в стоге.
     Кася наморщила носик, сказал принужденно:
     -- Великий  Воин,  гроза  всех насекомых, не знаю, поймешь
ли... Существует генная инженерия. Это  сложный  узел  научных,
этических  и  философских проблем. Можно сказать, больное место
науки да и всего общества. Изыскания ведутся  очень  осторожно,
подстраховываясь,    оглядываясь,    прислушиваясь   к   мнению
неспециалистов,  общественности...  Многих  ученых  это  бесит,
стремятся  поскорее  ставить опыты, вторгаться в святая святых,
дерзать...
     Варвар по-прежнему смотрел надменно, свысока. Кася  начала
злиться,   с  тем  же  успехом  объясняла  бы  проблемы  генной
инженерии мегадереву.
     -- Словом,  --  закончила  она  резко,  --  однажды  самые
горячие головы сбежали. Оставили записку, что, дескать, ученому
жизнь  дается  один  раз, хотят прожить в исследованиях, а не в
ожидании разрешения.
     Варвар  величаво  кивнул.  Кася  не  поняла,  одобрил   ли
бегство,  то  ли устал держаться по-королевски. Или же наклонил
голову, чтобы избежать пронесшейся над ними ветки.
     -- Они бежали по классу С-22, -- закончила она сухо. -- То
есть собрали с собой новейшее оборудование, банки данных.
     -- Куда ушли? -- спросил варвар. -- Мир необъятен.  Их  не
найти.
     -- Почти   необъятен,   --  возразила  она.  --  Психологи
считают, что жажда немедленно начать исследования не даст  уйти
далеко.  Когда  уйдут, как полагают, на достаточное расстояние,
чтобы их не обнаружили, тут же наверняка оборудуют  Станцию,  с
головой уйдут в работу.
     Варвар  остановил Головастика, долго поил, а когда деревья
замелькали снова, продолжил, словно паузы не было:
     -- За два-три дня можно уйти далеко.  Прямо  сейчас  могут
жить  под  нами  или  на  любом  этаже  мегадерева. Могут стать
планктонниками, могут уйти на дно озера, моря... Если заберутся
вон туда, а это тоже вероятно, как обнаружишь?
     Он кивнул на громадную серую стену, что поднималась  почти
на  краю  видимости,  едва  выступая  из Тумана. От стены веяло
несокрушимой  мощью,  чудовищной  массой,  холодом  --   старое
мегадерево   поднимало  огромное  количество  ледяной  воды  из
немыслимых глубин, спасая себя от перегрева. И  уже  разогретую
сбрасывало на еще более немыслимой высоте.
     Они  мчались  мимо  этой  отвесной  стены,  а  она  все не
кончалась. В ней виднелись  глубокие  овраги  в  потрескавшейся
коре,  невероятные  наплывы, твердые как камень, хмуро нависали
громадные карнизы засохшей коры, где могли бы схорониться сотни
димов с седоками.
     -- Все возможно, -- ответила Кася так же сухо.  --  Однако
наши  психологи  просчитали  разные  варианты.  В  компьютерных
данных есть все данные об  их  характерах,  привычках,  вкусах.
Имеются  результаты  тестов.  Словом,  специалисты  решили, что
беглецы останутся на поверхности.
     Варвар спросил напряженно:
     -- Ваши волхвы могут предсказывать?
     -- Это долго объяснять... Поверь на слово, так лучше,  что
в  ряде  случаев предсказать можно. Вот я, например, утверждаю:
ночью ты заснешь, утром тщательно умоешься, почистишься...
     Влад отрезал с гордым пренебрежением:
     -- Я могу мчаться без сна несколько дней!
     -- Кто спорит, великий Воин? Беглецы тоже могли  забраться
очень  далеко.  Но  с  такой же вероятностью, как твое утреннее
умывание, должны основать станцию на расстоянии недели пути  от
нас.  Кроме  того,  их убежище находится на поверхности. Скорее
всего, в готовой полости: заброшенном дупле,  муравейнике.  Они
традиционны во всем, кроме своей работы.
     Внезапно из-за зеленых стройных стволов выбежал, перебегая
дорогу,  желтый муравей -- юркий, крохотный, даже Кася взяла бы
на руки как  кошку.  Она  ахнула  восторженно,  впервые  видела
такого игрушечного, похожего на блестящую фигуру из янтаря.
     Влад мгновенно сорвал с крюка арбалет. Кася увидела только
смазанное движение, настолько варвар двигался быстро. Хлопнуло,
пахнуло  озоном.  Муравей уже добежал до деревьев по ту сторону
тропки, но вдруг упал,  задергал  лапами.  Жвалы  разомкнулись,
застыли.  Головастик  равнодушно  пробежал  мимо,  а Влад снова
обратился в каменную статую.
     Кася в недоумении оглянулась.  Из  рваной  дыры  в  брюшке
вздувалась огромная остро пахнущая капля.
     -- Наповал? -- поинтересовался Семен.
     Кася спросила дрожащим от негодования голосом:
     -- Зачем?.. Показать меткость?
     Семен толкнул локтем, сказал вполголоса:
     -- Паразит!   Мелкие   муравьи  живут  в  семьях  крупных.
Например, у ксерксов. Устраиваются в  стенах,  оттуда  шпионят,
воруют яйца, личинок, гадят. Верно, Влад?
     Варвар  не обернулся, смотрел в быстро сменяющуюся картину
впереди:
     -- Инквилин. Никогда не покидает гнезда.
     Семен огляделся в притворном ужасе:
     -- Мы уже в гнезде?
     -- Самка искала внедрения. Мы убили целиком будущую  семью
паразитов.
     Семен подмигнул Касе, она с неудовольствием пробурчала:
     -- Мы? К тому же я не очень этому верю.
     Семен  и  Влад переглянулись, у обоих мелькнули одинаковые
усмешки. Кася  не  поняла,  чему  можно  смеяться,  но  тут  же
возненавидела -- мужики! -- всем сердцем.

     Глава 7

     Из  расплывчатой  зеленой  неизвестности Тумана выныривали
листья и стволы деревьев, глыбы на дороге  проносились  мимо  и
пропадали  в  такой  же  сумятице  зеленых  пятен  и форм. Кася
всматривалась тревожно, сердце ныло от страха. Никогда  еще  не
чувствовала себя так беспомощно. Из Старого Света прибыла всего
два года назад, там зрение было нормальным, а здесь в первые же
часы   испытала   чувство   гнетущей   неуверенности,  странной
близорукости: все, что находится в  двух-трех  десятках  шагов,
видит отчетливо, а дальше -- Туман!..
     Муравьи   видят   еще   хуже,  обычно  не  дальше  кончика
собственного усика, паук едва-едва отличает свет  от  тени,  но
все  равно  страшно чувствовать себя внезапно ущербной. Соколов
успокаивал: все колонисты первые годы нервничают, потом ничего,
привыкают. Лучше всего тем, кто родился в Мегамире,  таких  уже
около двух тысяч человек!
     Она   украдкой   посматривала   на  варвара.  Неподвижный,
суровый, но глаза преображают мужественное лицо --  крупные,  с
большой   радужной  сетчаткой  и  расширенным  черным  зрачком,
позволяющим видеть обширную цветовую  гамму.  Как  предсказывал
Соколов,  если человек проживет в Мегамире несколько поколений,
обязательно  резко  изменится.  Ускорится  период   созревания