ад  нетерпеливо  откупорил флягу, взмахнул два раза, как
поп кадилом, Касю, казалось, не слушал вовсе, а  она  объясняла
Семену  чересчур  громким  голосом, все время бросая на варвара
быстрые пугливые взгляды.
     Мягко шелестнуло. Семен успел увидеть огромное мелькнувшее
тело,  блестящее  и  грозное,  разинутые  жвалы,  острые  шипы,
зазубрины,  несокрушимую  броню,  в  следующее  мгновение  Влад
оказался на земле, а громадный зверь мял  его,  хватал  острыми
как  бритва  жвалами,  теребил,  подхватывал  и  снова валил на
землю. С чудовища прыгнуло чудовище поменьше и тоже скакнуло на
ошеломленного варвара. Семен судорожно передохнул, лишь по Хоше
узнав могучего дима.
     -- У меня чуть сердце не выскочило, -- сказал он  плачущим
голосом.  --  Влад,  они не могли бы ликовать как-то иначе?.. Я
слышал, паучиха в момент особой радости вообще сжирает супруга!
     Влад с трудом поднялся, защищаясь локтями от  хлещущих  по
лицу  сяжек,  безуспешно попытался спихнуть Хошу, тот скакал по
плечам и счастливо верещал  тонким  противным  голосом,  задрав
мордочку  к  небу. Головастик тут же принялся спешно облизывать
варвара, слюна и кровь джампа  уже  засохла,  сдиралась  тонкой
прозрачной  кожицей.  Он  весь  подрагивал от нетерпения, спеша
привести двуногого друга в надлежащий вид.
     -- Сам не знал, что они такие... -- сказал он,  запнувшись
на миг, не сумев подобрать слово. -- Озверели...
     Семен   все  еще  обалдело  переводил  взгляд  с  него  на
Головастика и Хошу, который еще  верещал,  подпрыгивал,  хватал
варвара за уши, словно проверяя -- не исчез ли снова.
     -- Но... мы неслись куда глаза глядят?
     Варвар оскалил зубы:
     -- Только  в  первый  скачок. Потом я сумел. Он не дотянул
самую малость. Но Головастик почуял наш запах, мчался  со  всех
ног. Видишь, какой горячий?
     Он  почти  насильно  напоил  Головастика,  тот  пил жадно,
взахлеб, иссохшееся  брюшко  не  раздулось,  но  заблестело,  а
трахейные  трубочки открылись. Семен ощутил струйки перегретого
воздуха, настолько  сухого,  что  пораженный  Семен  безотчетно
погладил преданного дима по лапе:
     -- Верный конь... едва не сжег себя!
     -- Что  дим,  --  отозвался  Влад,  он  все еще закрывался
локтями,  Головастик  усердствовал,   сдирал   засохшую   грязь
шершавым  языком,  жвалами  и  даже  когтями.  --  Посмотри  на
маленького обжору!.. А еще лучше -- сними, все уши оттоптал.
     Хоша страшно оскалил  зубы,  перекосился  в  визге.  Семен
отпрыгнул,  упал,  запнувшись.  Хоша  снова  принялся  щупать и
обнимать варвара, но за Семеном следил бдительно, с  угрозой  в
хищных  глазах.  Маленькие  сяжки торчали как рога. Весь он был
вполовину меньше того  панцирного  хомяка,  каким  Семен  видел
прежде,  усох,  гребень  висел  на  боку,  шипы и пики потеряли
блеск, весь выглядел затравленным, озлобленным.
     -- Боги Мегамира, -- пробормотал  Семен,  --  за  что  эти
страшилища тебя любят?
     Влад ответил гордо:
     -- Мы все трое -- страшилища!
     Шелестнули   камни,  Кася  с  перекошенным  ужасом  лицом,
спешила к ним, в руках держала  двух  крупных  клещей.  Третий,
размером  с  ее  кулак,  сидел  у  нее  на  откинутом  на спину
капюшоне, уже вонзил длинный хоботок в незащищенную кожу.
     Она с разбегу набежала на Влада, тот беспомощно вертелся в
лапах и жвалах дима, подняла клещей. Хоша взглянул недоверчиво,
внезапно вскрикнул, скакнул, она ощутила как маленькое чудовище
оказалось  на  голове,  в  шее  кольнуло,  снова  толчок,  Хоша
оказался  снова  на  варваре,  в  лапах  держал клещика. Сожрал
целиком в два лязга жвал, лишь тогда выхватил одного за  другим
клещей  из  рук  девушки,  отправил в пасть с той же скоростью,
сглотнул и вопросительно посмотрел на Касю.
     Семен ахнул, прошептал:
     -- Он... оно сообразило!.. Хоть голодный, а сперва схватил
того, что впился в тебя! Вот это инстинкт, так инстинкт!
     Кася не ответила, повернулась, умчалась к дереву. Шаталась
от изнеможения, однако  еще  дважды  приносила  Хоше  пойманных
клещей,  в последний раз ухитрилась набрать полдюжины. Хоша ел,
раздувался на глазах, добрел, голодный блеск исчез.
     Семен повалился на камни, чувствуя,  что  ноги  больше  не
держат. Французы говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через
его желудок, но Кася, истинная женщина, сумела применить старую
истину и к монстрам. Видимо относя их всех к мужчинам.
     Влад  кое-как  выдрался из лап Головастика, уже чистый как
облупленное яичко, ободряюще помахал Семену:
     -- Лезь в ту щель! И женщину возьми. Сейчас не  отобьетесь
даже от бактов.
     Кася  в  самом деле часто падала. Будь в Старом Свете, уже
сомлела бы под своей тяжестью. Семен со вздохом  поднялся.  Его
шатало,  едва не пошел на четвереньках, но вовремя вспомнил как
варвар презирает тех, кто опускается на все  четыре.  Вздохнул,
подхватил  Касю, она бессильно распласталась на камнях, потащил
в едва заметную щель. Влад зашвырнул  вслед  бурдюки  с  водой,
мешок  наконечников.  Семен  из  последних сил натянул защитную
сетку, спустился на сырое и теплое дно.

     Глава 20

     Влад сам едва  держался  на  ногах,  в  голове  взрывались
огненные  хлопушки,  череп  сжало  стальными  обручами. Кое-как
отыскал лапчатник, жадно вгрызся в край листа.  Губы  задрожали
от  жадности: горький сок потек, обжигая гортань, всасываясь по
пути, наполняя тело важными солями. Дед всегда  напоминал,  что
без  точного  соотношения  баланса  калия  и натрия в организме
быстро превратишься в сухой труп, лакомство для бегунков.
     Боль чуть утихла,  но  внутренности  горели  как  в  огне.
Согнувшись,  Влад  побрел  между деревьями, высматривая молодой
гугник, внутри его ствола струятся другие соки; гадостные, зато
боль  уйдет,  а  он,  после   короткой   слабости,   перестанет
ненавидеть мир, которому нет дела до его страданий.
     Первый  гугник  пропустил,  хотя  внутренности протестующе
взвыли, уловив горько-соленый запах -- дерево на третьем  году,
помирает,  наряду  с  ионами  калия много частиц кремния, лягут
балластом. Второй  был  завален  скопищем  деревьев,  сломанных
ветром,  а  к третьему Влад едва дополз, корчась от невыносимой
рези  во  внутренностях.  Мелькнула  мысль,  что  надо  бы   на
Головастике,  тот нагулялся, наохотился, мог бы и поработать...
Впрочем, дорога с каждым днем становится труднее и опаснее.
     Он долго пил восхитительно горький сок,  прорывал  зеленую
ткань  и  высасывал  еще, а когда передохнул, вспорол целый ряд
раздутых клеток, наполнил  бурдюк  из  желудка  тельчика.  Боль
быстро  уходила, но внезапный прилив солей оглушил как падающим
деревом: сидел осоловелый, почти оглох, звуки  пробивались  как
сквозь  толщу  земли,  запахи  исчезли,  только  глаза смотрели
по-прежнему зорко, но все равно не дальше, чем  на  пару  сотен
шагов.
     Боль  ушла,  в  измученное  тело начали возвращаться силы.
Влад лежал, когда вдруг  сверху  раздался  странный  шорох.  По
земле  пробежала цветная тень, шорох удалился, но совсем близко
дрогнула   почва,   пахнуло   чужим   запахом.    Влад    начал
приподниматься,  звуки  все еще доходили как сквозь землю, лишь
изредка  прорывались  чистые  громкие   нотки,   тут   же   уши
закладывало.
     Он  вскочил,  сделал несколько глубоких вздохов, ускоренно
прочищая  организм.  Голова  прояснилась,  из  ушей  словно  бы
выдернули затычки: услышал отчетливо звуки, уловил запахи...
     Он  круто  развернулся,  пальцы ухватились за нож. Страшно
зашипело,  холодная  струйка  упала  на  плечо.   Влад   ощутил
смертельный  холод, рука отвисла, он упал на колени. Застывшими
глазами увидел спрыгнувшего с широкого листа джампера, еще трое
сидели на огромном зеленом звере,  тот  колыхался  на  листе  в
полусотне  шагов.  Над поляной пронесся, сухо трепеща крыльями,
молодой джамп с двумя седоками на загривке.
     Влад упал вниз лицом, парализующая жидкость просочилась во
внутренности. Сквозь угасающий шум в ушах услышал:
     -- Фарлан! Где-то должны быть еще двое. Женщина и мужчина.
     -- Они-то зачем?
     -- Женщину хотел Торк... А с мужчиной потом.
     Перед глазами возникли ноги, обувь позеленела от  грязи  и
плесени. Нога исчезла, затем надвинулась со страшной быстротой.
Неизвестный  ударил  Влада носком в челюсть. Влада перевернуло,
упал, раскинув руки и уткнувшись  лицом  в  землю.  Неизвестный
появился в поле зрения снова, теперь Влад видел боковым зрением
еще  и  колени,  где  из  карманов выглядывали острые пластинки
оотек. Человек  с  силой  ударил  Влада  в  ухо,  на  этот  раз
перевернуло  трижды  --  остался  лежать лицом вверх. Угасающим
сознанием надеялся, что неизвестный подойдет еще раз, что-то  в
нем  странно  знакомое  и  очень  зловещее,  обязательно увидит
лицо...
     Однако неизвестный  повернулся  и  пошел  к  джампу.  Влад
пытался бороться с надвигающейся чернотой, но она одолела.

     Его  корчило  от сухого жара. Внутри жгло, печень задевала
разбухшими   краями   что-то   твердое,   горячее.   Попробовал
шелохнуться,  по  телу полоснуло острой болью. На глазах ощутил
тугую повязку, руки и ноги плотно склеены, судя  по  запаху  --
смесь сока гугника с кровью выполтя.
     Сквозь  шум  в  ушах услышал знакомый треск, сильный ветер
обдувал тело. Треск слышался справа, а  если  прислушаться,  то
такой  же  раздается  и  в  отдалении  слева. Судя по всему, он
лежит, туго приклеенный, на  спине  летящего  джампа.  Знакомых
запахов,  которые  сопровождают  всю  жизнь,  нет,  словно он в
потустороннем мире. Лишь однажды он  был  в  таком  мире:  гнал
джампа по едва уловимому следу похитителей...
     Он  стиснул  зубы,  мышечным усилием сузил поры, а дыхание
почти остановил, сберегая драгоценную  влагу.  Нещадное  солнце
быстро  высушивает  незащищенное  тело,  еще  час-два  на таком
солнце -- верная гибель.
     Крылья джампа, судя  по  всему,  несут  по  прямой.  Зверь
проваливается в воздушных ямах, холодных потоках, зато в теплых
его  подбрасывает.  Повязка плотно закрыла глаза, нос свободен,
чтобы не задохся. На  такой  высоте  запахи  редки,  но  что-то
попадает  в  ноздри, уже может увидеть троих крупных джампов --
самцы, половозрелые, голодные, на каждом по шесть джамперов.  С
боков джампов свисают бурдюки с драгоценной водой, аттрактанты,
репелленты, оружие.
     Он  еще  боролся  за  жизнь,  когда твердая площадка резко
пошла вниз. Острый запах джампа-самца смешался с мощным запахом
земли, зелени, огромного скопления  людей,  множества  джампов,
экскрементов, линялых шкур. Пахло жильем, грибными плантациями,
огромными тушами разделанных зверей.
     Вчувствоваться   не  успел,  толчком  прижало  к  твердому
панцирю джампа. Со всех сторон нахлынули запахи. С него сорвали
повязку. Влад прищурился от  яркого  света,  стараясь  схватить
одним взглядом как можно больше.
     Он  был  приклеен,  как и полагал, на спине джампа. Седоки
соскакивали, разбирали тюки,  мешки,  бурдюки  с  водой.  Рядом
вздымалась   изъеденная   ямами   серая   стена,  оттуда  веяло
несокрушимой  мощью,  сдавленные  неимоверной  тяжестью  клетки
трещали,    сплющивались.   Кто-то   заскочил   на   джампа   к
распростертому пленнику. Это оказался немолодой джампер,  череп
блестит как панцирь дима, узкие глаза глядят из щелей недобро:
     -- Поймали... отсюда не убежишь.
     Влад прохрипел пересохшим ртом:
     -- Почему?
     -- Мы на вершине мегадерева.
     -- Куда  человек взобрался, -- выдавил Влад через силу, --
оттуда и спустится.
     -- Здесь лагерь, а мы в самой середине.
     Влад смолчал, не было сил, хотя  надо  было  провоцировать
джампера на хвастовство, бахвальство.
     Появился  другой -- вдвоем выдрали из клея руки Влада, тут
же слепили  за  спиной,  побрызгали  кровью  никпуса  на  ноги,
клейкая  масса  зашипела, распалась комьями. Влад стиснул зубы,
пережидая жжение, в  его  племени  пользовались  соком.  Проще,
цивилизованнее.
     Его сбросили, джамп уже беспокойно дергался, приподнимался
на длинных  лапах, готовился к прыжку. Мелькнул зеленый лист --
Влад узнал по рисунку плоских едва заметных  клеток  с  редкими
желтыми  волосками матерую оскору. Ударился о твердое, две пары
сильных рук подхватили, злой голос проревел в ухо:
     -Посиди взаперти, пока вождь решит твою участь!
     Сильным толчком швырнули в широкий  темный  туннель.  Влад
понял,  что  ему  соврали:  на вершине мегадерева не может быть
ущелий и пещер. Мегадерево в отличие  от  обычных  деревьев  не
погибает на следующий год, оно живет дольше человеческой жизни,
все это время растет, выпускает новые ветки, на вершинке должны
быть  ветки,  что  выросли  в этом году: молодые, сочные, почти
неотличимые от обычных деревьев...

     В падении сразу лег на  подушку  влажного  воздуха,  начал
сдвигаться  к стене, ее присутствие угадывал в темноте. Уже был
близко,  изготовился,  но  вдруг  из  темноты  ухватили  грубые
сильные руки. Ударили им о выступ, втащили в узкий туннель, где
пахло   влажными   опилками.  Влад  чувствовал  чужой  страх  и
напряжение. В неподвижном влажном воздухе стоял  плотный  запах
огромной  живой  массы.  Его  тащили  бегом,  задевали  о свод,
туннель изгибался, пересекался другими темными норами. Внезапно
руки стражей разжались, выпустили. Влад упал лицом вниз.  Часто
простучали   подошвы  убегающих,  за  ними  потянулся  медленно
исчезающий запах панического страха.
     Еще не открывая глаз, Влад ощутил себя в  тупике.  Головой
упирался  в стену, такие же стены окружали со всех сторон, лишь
сзади оставался выход. Влад увидел феромоновым зрением стражей:
мчатся, обгоняя  друг  друга,  сворачивают,  проскакивают  мимо
черных нор, спешат к поверхности.
     Запах  живой  массы  стал  гуще,  Влад уловил подрагивание
стен. Поблизости по туннелю двигался огромный зверь.  Влад  уже
знал,  что  вскоре  это чудовище, живущее в толще сверхплотного
мегадерева,  превратится  в  закованного  в   прочный   панцирь
монстра.  Сейчас  это  только ужасающая пасть, способная грызть
твердую, как камень, древесину, а все исполинское  тело  нежнее
вакки:  зверь  на воздухе погибнет за считанные минуты, он даже
влагу впитывает всем  телом.  Единственное  опасное  --  жуткие
жвалы,  в  них  поместился бы Головастик с ракетной установкой.
Страшно и то, что зверя терзает постоянный голод.  Но  на  беду
зверь  --  это  одни  жвалы,  а  уязвимое  тело тащится следом,
надежно защищаемое стенами туннеля из плотной древесины.
     Огромное толстое тело пульсировало  уже  шагах  в  сорока.
Воздух  стоял  влажный, неподвижный, потому картинка, сотканная
из запахов гниющей древесины, сока и сырого воздуха,  держалась
устойчиво. Влад отчетливо видел за поворотом туннеля чудовищные
сегменты,  похожие на согнутые кольцами стволы деревьев, плотно
подогнанные одно к другому. Пульсировали странные соки: будущий
панцирный зверь, что будет летать в сухом прожаренном  воздухе,
почти  целиком  сейчас  состоит  из  воды. Слышен хруст, треск:
зверь  постоянно  жует  древесину,  прогрызает  новый  туннель,
оставляет   позади   себя,   пропуская   через   все  сегменты,
пережеванные стружки, выловив необходимые крохи...
     Влад видел, как зверь приподнял голову, даже оторвал бы от
твердого пола передние лапки -- крохотные, отвратительные, если
бы у него  они   были.   Жвалы   разжались,   пахнуло   влажной
древесиной.  Внезапно раздался страшный хруст: чудовище почуяло
добычу!
     Жвалы врезались в края туннеля, расширяя, втискивая  тело.
Влад  застыл,  охваченный  страхом.  В темном сыром туннеле уже
пришел в себя, измученное иссохшееся тело жадно вобрало водяные
пары, остыло. Зрение очистилось, а мозг  спешно  восстанавливал
всю картину.
     Он  лежит  со  склеенными  руками  на  влажном  полу.  Пол
жесткий; не древесина,  а  почти  камень,  пронизанный  тонкими
сплющенными  трубочками для подачи сока. Мегадерево выдерживает
чудовищную  тяжесть,  клетки  сплющились  под  весом   мириадов
сородичей.  Влад  в обычном дереве за считанные минуты пробился
бы через стены метровой  толщины,  за  час  пронизал  бы  любую
стену,   но   здесь   вместо   раздутых  соком  клеток  плотная
соединительная ткань!
     Чудовище с  хрустом  дробило  древесину,  расширяя  ход  и
втягивая огромное тело. Влад отвернулся от нарастающего треска:
везли так далеко, чтобы бросить чудовищу на съедение? Если так,
то  раньше  бы  устроили  зрелище,  собрались бы всем племенем,
наблюдали бы за его страхом, остро жалели бы, что  врага  можно
убить только один раз...
     Нет, явно следят за чудовищем. Зная длину туннеля, вовремя
отзовут. Постараются остановить в те минуты, когда он, пленник,
в ужасе  прижмется  к стене, сокрушительные жвалы будут лязгать
перед лицом, а слюни запузырятся на мандибулах, в виду  близкой
добычи...
     Слюни на мандибулах!
     Влад  торопливо  поднялся  и,  не  зная  еще  что  делать,
торопливо запрыгал навстречу плотным запахам,  смраду,  вязкому
чавканью  и  треску  ломаемой древесины. Он увидел только часть
морды, туннель для зверя слишком узок.  Тот  с  размаха  бросал
страшную  пасть на выступ, вгрызался, с чавкающим треском жадно
жевал сверхплотную древесину, но  пасть  по  кругу  не  двигал,
отводил голову назад и снова бросал как на лютого врага.
     Влад,  напряженный как струна арбалета, остановился в двух
шагах от зверя, начал осторожно пятиться. Глаза  не  отрывались
от остро пахнущих капель на максилах. Видел только в запахе, но
не хуже чем глазами, только иначе.
     Зверь  с размаха вонзил режущую пасть в край. Влад, борясь
с паникой, поспешно вытянул склеенные руки. Стены  вибрировали,
в  ушах стоял грохот от страшных челюстей. Под ногой крутнулась
стружка размером с  полено.  Влад  чудом  зацепился  плечом  за
стену,  едва  не  влетел  в  пасть  зверю! Сердце стучало как у
перепуганного Хоши. Зверь качнулся вперед,  с  треском  отодрал
толстый  слой мегадревисины, прожевал, торопясь и давясь, спеша
добраться до попавшей в нору добычи.
     Влад оглянулся  в  панике.  До  конца  туннеля  не  больше
десятка  шагов!  Он  сцепил  зубы,  присел, вытянул руки. Жрецы
джамперов хотят получить сломленного  страхом  варвара,  легкую
добычу.  А  дальше применят яды и запахи, что убивают медленно,
но язык развязывают сразу...
     Жвалы грохотали рядом. Влад с усилием,  почти  выворачивая
суставы,  тянул  руки,  но  капля  слюны не срывалась. Задержав
дыхание, дернул руками, задел свисающую каплю, отшатнулся.
     Руки обожгло. В тесном  туннеле  прокатился  новый  запах:
клей,  соприкоснувшись  со слюной, начал исходить желтым паром,
однако слюна быстро улетучилась, а масса клея на  руках  стаяла
едва наполовину.
     Теряя  сознание  от  смрада, грохота, тряски, он дождался,
когда страшные челюсти пошли дробить мегадревесину прямо  перед
лицом.  Капли  на  мандибулах  почти  исчезли.  Влад  напрягся:
неверное движение будет последним!
     Выбросив вперед руки, коснулся мандибул,  отскочил.  Зверь
едва не захватил кисти вместе с обломками древесины. Клей слабо
шипел,  Влад  дергал  изо  всех  сил, наконец, едва не плача от
бессилия, снова подставил руки под ядовитую слюну.
     С  четвертой  попытки  клей  истончился,  осталась  тонкая
перемычка.   Влад  в  очередной  раз  напряг  мышцы,  перемычка
оборвалась с тонким прозрачным звуком.
     В голове стоял  грохот,  словно  там  лопались  перегретые
камни.    Почти    бессознательно    отступил,    удаляясь   от
надвигающегося зверя, челюсти безостановочно дробили, расширяли
туннель, брызгали соком, ухитряясь выдавливать даже  из  такого
сверхплотного материала.
     Внезапно  спина уперлась в твердое. Зверь надвигался. Влад
распластался по стене, втискиваясь между выступов.  В  сознании
мелькнула страшная мысль, что все усилия напрасны: жрецы все же
бросили   на  съедение!  Если  бы  хотели  лишь  сломить  волю,