е  вступило в свои права.  В кронах дубов  и кленов
чирикали и щебетали птицы. Красные лучи пронизывали листву деревьев и падали
на  землю,  рисуя  причудливый   узор  из  пятен  света  и  тени.  Крошечные
бабочки-однодневки  порхали в  теплых  лучах.  Их крылышки  сверкали,  точно
усыпанные алмазной пыльцой.
     Но я  не  особенно засматривалась  по сторонам. Тем более, что  светлый
лиственный  лес не таил  никаких диковин. Он  был приветливым,  здесь царили
спокойствие и порядок,  здесь хотелось остановиться и отдохнуть душой. Но  я
торопилась дальше.
     До У-Наринны оставалось лишь несколько часов пути.
     Вперед, Ветер! Вперед!
     Местность то повышалась,  то  понижалась. Нам  то  и  дело  приходилось
пересекать неглубокие овраги,  склоны  которых  поросли  орешником.  Если не
считать орешника по  оврагам, лес стал  почти сплошь дубовым. Другие деревья
встречались   все  реже  и  постепенно   исчезли.   Остались  лишь   могучие
дубы-великаны с  кряжистыми стволами и разлапистыми кронами, да подрастающие
им на смену молодые стройные дубки.
     Вскоре на нашей дороге  стали попадаться  камни. Камни были светлыми, и
странно розовели в  свете  Четтана. Они  торчали из опавшей листвы  прошлого
круга,  как вымытые  дождями  черепа.  Несколько  раз  я  вздрагивала  - мне
казалось,  что вот это наверняка  человеческий  череп.  Но  каждый очередной
череп оказывался камнем с круглой макушкой.
     Затем  среди деревьев  замаячили светлые  каменные  столбы.  Сходство с
костями осталось,  только теперь камни напоминали части скелета  чудовищного
зверя.  Причудливо  изогнутые, в  человеческий  рост высотой, они словно  бы
росли из земли наравне с деревьями.
     Мы в®ехали в Каменный лес.
     Четтанский день шел к полудню.
     Овраги  кончились. Теперь местность пошла в гору. Дубняк стал редеть, а
каменных  столбов становилось все больше.  Под копытами коня вместо  желудей
захрустел каменный щебень.
     Под®ем, поначалу  пологий, делался  все  круче.  Дубы исчезли. Повсюду,
куда  ни глянь, возвышались  каменные столбы  разной высоты и формы.  Камень
преимущественно  был тот  же  самый, светлый  как  кость, однако встречались
темносерые и даже черные монолиты. Я  остановила  коня  у каменной  колонны,
похожей на вычурный подсвечник, и спешилась.
     Дальше я пойду одна.
     Я бережно достала из  двумеха окованные  серебром ножны и пристегнула к
поясу. Ножны показались  мне неожиданно тяжелыми, тяжелей обыкновенного. Они
легли на бедро так, словно внутри них был меч. Неужели я ощутила присутствие
Опережающего? Здравствуй, магический меч! Здравствуй, древний клинок!
     Далекий звон металла ответил моим мыслям.
     Я  вспомнила,  как  пели  стальную песнь клинки возрожденного Железного
поля. И  потянулась  к  железной  шишечке,  в  которую Страж  Руд  превратил
смертоносный  шипастый  цветок. Подарок Стража я непременно возьму с собой в
У-Наринну.
     И еще  один  подарок может мне пригодиться.  Я взяла  в  руки  овальную
деревянную  шкатулку,  которую  получила  от  корневиков.  На  торжественном
празднестве по  случаю  свершившегося  пророчества,  когда  выяснилось,  что
награды за Корнягу я не хочу, старейший пень преподнес  мне эту шкатулку. Со
словами,  что если открыть ее в  трудный  момент, может стать легче. А  если
просто так  - то шкатулка окажется пустой. Я проверила. Внутри действительно
ничего не  было. Ну, трудные моменты нас в У-Наринне ждут наверняка, так что
будет случай проверить и обещание старейшины насчет "станет легче".
     Мои пальцы наткнулись на какие-то веревочки. Я вытащила ту самую штуку,
которой Одинец  сбил  вампира -  костяное кольцо  с веревочками  и шариками.
Тьма! Так  я  толком и  не  поняла, что  это  такое.  Возьму, пожалуй. Вдруг
анхайру именно эта хреновина нужна позарез?
     Цветок,  шкатулку и  кольцо с веревочками я сложила в оружейную  сумку.
Туда же  отправился  дренгертский  арбалет  и стрелы к нему.  Вторую  сумку,
заплечную, я свернула и  положила  в  первую -  для Одинца. Метательные ножи
были при мне, хадасский кинжал  - тоже. Все?  Все. Я  перекинула сумку через
плечо.
     Корняга грустно  взирал со  спины Ветра  на мои  сборы. Я протянула ему
руку.
     - До свидания, друг Корняга. Надеюсь, скоро встретимся. А если нет - не
поминай лихом.
     Пенек коснулся корнями моей руки.
     -  Знаешь, Тури,- проскрипел он,- я ведь  тоже,  как Моран, только свое
прозвище  назвал. Не сердись, ладно? Ты  ведь  меня тогда другом не считала.
Люди меня Корнягой кличут, да. А настоящее имя мне - Скри.
     Корневик  умолк. А у меня не нашлось слов. Я  погладила его по  корням.
Доброе  прикосновение  понятно  всем - человеку, пеньку,  зверю.  Безмолвная
фраза: "Ты хороший, я с тобой дружу".
     - Возвращайся,- негромко скрипнул пенек.- Я тебе уже говорил  когда-то,
и повторяю: возвращайся. Я буду ждать вас. Удачи!
     Я улыбнулась ему и свернула  из пальцев дулю, как следует делать, когда
тебе пожелали удачи.
     - До свидания, друг Скри,- сказала я.
     Корневик  с  некоторым  усилием  скрутил  из  корней  ответную  дулю. И
ухмыльнулся щербатым дуплецом.
     Я шагнула к Ветру, обняла его за шею и долго гладила лошадиную морду. У
меня было  странное  предчувствие, что  я больше  не увижу вороного жеребца.
Нет,  я  не чуяла  его  близкой смерти  -  но что-то  подсказывало  мне, что
магический  конь изменится. Такого Ветра, каким я его знаю, больше не будет.
На прощание я поцеловала его в теплый нос.
     - Прощай, Ветер!
     Жеребец звонко заржал.
     Каменный лес откликнулся дробным, как перестук камешков, эхом.
     Я сделала шаг вперед, к У-Наринне.
     Смутные дни! Вот и настал тот миг, когда счет пути к У-Наринне пошел на
шаги.

     На  первый  взгляд казалось, что столбы Каменного  леса  расположены  в
беспорядке. Но  стоило  мне  двинуться вперед, и  я ощутила некий подспудный
ритм в  чередовании колонн.  В голове  сама  собой  возникла  тихая шепчущая
музыка.  Одна и  та же фраза повторялась снова и снова, как шорох набегающих
на берег волн.
     Интересно,  как  выглядит Каменный  лес  с магической  точки зрения?  Я
осторожно  прибегла к внутреннему  взгляду. Хвала  богам, что у меня хватило
ума сделать это осторожно!
     Каменный  лес   сверкал,  будто  стеклянный.   Очертания  столбов  были
сглаженными, словно их действительно облили горячим стеклом - а, дождавшись,
когда  застынет  и  сделается  прозрачным  первый  слой,  повторили это  еще
несколько  раз.  Каждый  слой  рождал внутри  прозрачной оболочки зеркальные
блики. Все вокруг вспыхивало то  красным, то синим, то золотым; переливалось
перламутром  и жидким  серебром. Каменный лес,  как зеркало, отражал  сияние
У-Наринны.
     Между  колоннами плавно  скользили темные  тени. В  видимом мире их  не
было;  они  были заметны только магическому  зрению.  Стражи Каменного  леса
плавностью движений и неожиданными резкими разворотами напомнили мне больших
хищных рыб.  Ни  один из них не  подплывал  ко мне  ближе, чем на расстояние
протянутой руки. Я  не интересовала Стражей;  они  признали во мне  Идущую и
пропускали сквозь Каменный лес.
     Но я хорошо  представляла,  как эти  хищные тени набрасываются на того,
кто пришел сюда без соблюдения правил. Как они  быстро и сосредоточенно рвут
на части живое  тело,  и  через десяток  мгновений на землю с  сухим  стуком
падает скелет. А стражи возвращаются к скольжению в магическом пространстве.
Не подвластные ни времени, ни чувствам.
     Колонны неожиданно расступились, и передо мной оказался крутой склон. Я
смотрела на мир одновременно и магическим, и обычным зрением. В этот  момент
я испытала головокружительную двойственность чувств. Глаза говорили мне, что
впереди  -  каменистая  осыпь,  ведущая  вверх, на  горное плато. Внутренний
взгляд столь же уверенно  сообщал,  что склон  ведет  в никуда. Где-то  там,
наверху, ослепительно сияет магическое Солнце миров, священная У-Наринна. Но
меня  отделяет от нее полоса пустоты.  А  мой мир  заканчивается на  верхней
границе каменистого склона.
     - Т-темное небо! - выдохнула я.
     Я все равно пойду вперед. Даже если путь ведет за край мира и пролегает
через пустоту. Я временно погасила магическое зрение.
     Четтан клонился к вечеру. Привычный красный свет родного солнца ободрил
меня. Я поправила сумку за плечом и стала взбираться по склону.
     Дорога вверх  по осыпи заняла  у меня  примерно  четверть часа.  Сапоги
скользили,  и  мелкие  камешки  сыпались  у  меня  из-под  ног.  Приходилось
внимательно смотреть, куда  ступаешь. Я подняла взгляд,  только когда под®ем
закончился.
     Передо  мной расстилалось  большое  ровное  плато.  На  западе  за  ним
рисовались силуэты  холмов. А в центре плато высилась усеченная  пирамида из
черного камня, окруженная тройным кольцом дольменов.
     У-Наринна.
     Позабыв обо всем, я завороженно шагнула вперед.

     Внешнее кольцо вертикальных каменных глыб, поверх  которых лежали такие
же, только горизонтальные, представилась мне цепью арок. Таких же точно, как
та  арка,  через которую мы бежали  от землетрясения. Как я теперь  понимаю,
бежали в другой мир. Неужели каждая из этих арок ведет  в свой мир? Или даже
в несколько миров? Потому что миров много, но У-Наринна одна.
     За  пару  шагов до  ближайшей  арки  меня остановила  невидимая  стена.
Понятно. Проход откроется только в урочный час. С наступлением Ночи.
     Я с усилием отвела  взгляд  от каменного хоровода, за которым виднелась
массивная  глыба Трона, и осмотрелась. Джерхи  в доме!  Почему,  кроме меня,
здесь никого нет? Неужели я пришла первой? Не может быть.
     Я задействовала внутреннее зрение. И чуть не завопила от неожиданности.
Прямо на меня двигалось чудовищное создание, которое больше всего напоминало
ожившую гору. Лапищи у него были сжаты в кулаки величиной с кузнечный молот.
Кошмарное  существо  шагнуло  ко  мне...  и  прошло  сквозь  меня.  Это  был
бесплотный  призрак.  Я шумно выдохнула.  Ох, не хотелось бы повстречаться с
ним во плоти.
     Если  в   видимом  мире  плато  казалось  пустынным,  то  в  магическом
пространстве было  не  протолкнуться. Призраки людей,  хорингов и совершенно
незнакомых мне существ поднимались на плато и двигались к У-Наринне, проходя
сквозь другие призраки и не замечая их.
     Я поняла, что вижу одновременно всех, кто  когда-либо  приходил сюда. В
прошлые  Смутные  дни,  и  позапрошлые,  и  поза-позапрошлые...  Бесконечная
вереница времен предстала передо мной в зримых образах.
     И вдруг на  краю обрыва мелькнула знакомая  фигура. Я  бросилась  в  ту
сторону, боясь не разглядеть. Но призраки шли медленно, и я успела.
     Да, я не ошиблась. Это был Унди Мышатник. Он шагал тяжело,  опираясь на
сучковатый посох. Вот он остановился и повернулся к  своему  спутнику,  губы
его зашевелились...  жаль, что я  не слышу слов. Идущая впереди Унди женщина
оглянулась,  тряхнув рыжей  гривой. Мне показались смутно  знакомыми упрямая
складка ее  губ и настойчивый взгляд... Джерх на динне! Тьма и Тьма,  это же
я!
     Я с размаха уселась на землю,  больно  стукнувшись задницей. Потому что
ноги меня не держали. Это что же, Тьма, получается?
     Во-первых,  я   увидела   будущее.  Значит,  окружающие  меня  призраки
принадлежат  всем  временам,  а  не  только  прошедшим.  Во-вторых, судя  по
увиденному, я  доживу по меньшей  мере  до  следующих Смутных дней. А  самое
главное - Унди жив! Жив  старина Мышатник, не упокоила его Тьма.  Правду мне
говорило чутье. Уж и не знаю, как Унди сумел выкрутиться, потому что умер он
всерьез  и  по-настоящему... впрочем, я  по  пути  в У-Наринну тоже  однажды
умерла  - а вот  живу.  Ладно, если  Унди  захочет рассказать, как  ему  это
удалось,  расскажет  при встрече. Хорошо  знать  наверняка, что  эта встреча
будет!
     Рыжеволосая женщина о чем-то спросила  Унди. И  я неожиданно поняла,  с
какими словами  будущая я обратилась - обращусь - к Мышатнику. "Тебе помочь,
Ильгор?"
     Ильгор!  Так вот  что  сказал  мне Унди,  расставаясь надолго. До  этой
минуты я думала, что навсегда. Он назвал мне свое имя!
     Одинец - Моран. Корняга - Скри. Унди - Ильгор. Оказывается, до  сих пор
я знала их всех под прозвищами. И вот настало время истинных имен. У-Наринна
безжалостно смела внешнюю шелуху, обнажая суть.
     Негромкий смех прозвучал  у меня за плечом. Еще один призрак? Но почему
я его слышу, тогда как остальные беззвучны?
     Я обернулась, вставая  с  земли.  Лю-чародей протянул  мне  руку,  и  я
невольно  ухватилась за  нее. Крепкий рывок поднял  меня на ноги. Чародей не
был  призраком.  И  все же его фигура  странно  расплывалась  у  меня  перед
глазами. Как будто несколько картин накладывались одна на другую.
     - Лю? - я не вполне верила своим чувствам.
     - Можешь  звать меня Ассангом,- сказал чародей. Его голос звучал глухо,
словно в тумане.- Раз уж ты ищешь соответствия имен... Ассанг - это тоже я.
     - Тоже? Что значит - тоже?
     Чародей досадливо вздохнул.
     - Можешь задать мне один вопрос. Только один.  Тебе до наступления Ночи
еще нужно отыскать Морана. А я присоединюсь к вам на закате Четтана. Ну?
     Д-джерхи! Один вопрос? Думай, голова - косичку заплету...
     Как учил  меня хоринг Винор - да  примет его душу мир, что  за  Тьмой,-
надо определить, какой из вопросов самый важный. Что для меня сейчас  важнее
всего?
     Важно  знать,  каков на самом  деле тот,  с кем  я вскоре  буду драться
плечом к плечу. Кто он мне -  равнодушный наниматель? Или друг? Я посмотрела
на Лю-чародея... на Ассанга:
     - Зачем тебе Трон? Что ты хочешь изменить в мире?
     Ассанг на мгновение задержался с ответом.
     -  Хочу, чтобы  стало  меньше глупости,- негромко сказал он.- И  меньше
жестокости. Впрочем, это одно и то же. Хочу проложить новые  дороги для тех,
кто готов стать Идущим...
     Чародей неожиданно ухмыльнулся и закончил:
     - ...и начистить рожу Седраксу!
     Я  не сдержалась  и  фыркнула. Почему-то последняя фраза вызвала у меня
наибольшее доверие. Наверное,  сказалось воспитание, полученное в доме Беша.
Но  остальные  мысли  чародея  мне  тоже понравились.  Я открыла рот,  чтобы
сказать  об  этом  Лю-Ассангу  - только  его  здесь  уже  не  было.  Я  тихо
выругалась.
     Что ж, ответ на свой вопрос я получила. Пора искать Одинца.

     В толчее призраков, спешащих к У-Наринне из всех времен и миров, трудно
было опознать существо из "здесь и сейчас". Я пригасила внутренний взгляд.
     Оказывается,  пока  я разглядывала  нездешние  сущности,  Четтан  успел
спрятаться за холмы. На плато легла тень. Вот-вот она сгустится до  сумерек,
вслед за которыми придет Ночь.
     Хэй, Одинец! Или как там тебя - Моран? Отзовись, вулх! Где ты, анхайр?
     Не  знаю, был  ли это ответ вулха, или только мое воображение,  но  мне
явственно послышался вой. Кто-то, очень похожий на  вулха, протяжно взвыл за
краем осыпи, к северу от меня. Взвыл и умолк. Я поспешила туда.
     Вулх сидел под  большой серой скалой, грустный  и  одинокий.  Я  только
сейчас  поняла,  как  сильно  соскучилась по  нему  за  эти  дни.  Серьезные
размышления тотчас вылетели у меня из головы.
     - Одинец! Вот ты где!
     Серый зверь вскочил с места и бросился ко мне. Я не устояла на ногах, и
мы покатились по каменному крошеву. Вулх лизнул меня в щеку. Потом в другую.
Потом в нос. Я со смехом оттолкнула его:
     - Да хватит тебе лизаться. У-ух, зверюга! И где тебя джерхи водили?
     На несколько мгновений  я  забыла  обо  всем. Осталась  только  радость
встречи. Но  мир напомнил нам  о  себе. Далеко  за  холмами на западе Четтан
соскользнул за горизонт. Сумерки стремительно густели.
     В  вышине  над   нами  прозвучало  негромкое  мелодичное  созвучие.   Я
запрокинула  голову  и  увидела крылатые тени  на фоне медленно проступающих
звезд. Раскинув крылья, в небе парили демоны, и песня, исполненная счастья и
печали, лилась в мир.
     В мир пришла Ночь.
     Анхайр  взвыл.   Отступив   на  шаг,  я   сочувственно   наблюдала   за
превращением. Все части тела  оборотня  меняли форму одновременно, и  только
глаза изменились раньше, чем морда вулха стала человеческим лицом. Ничтожную
долю секунды я видела затуманенные болью  глаза человека  на морде  зверя. А
потом превращение завершилось.
     Одинец  поднялся с  четверенек. И  тотчас упал  на  колени, разбрасывая
руками землю. Он  выкопал из-под каменного  бока скалы  сверток  с  одеждой,
торопливо натянул штаны, рубаху, сапоги.  В руке  у него  блеснул незнакомый
острый кинжал.
     - Ну, Тури - начнем! - в голосе Одинца прозвучало мрачное веселье.
     Опережающий! Я быстро отцепила ножны и перебросила анхайру.
     - Лови!
     Мечом Одинец владеет лучше меня.  Против правды не попрешь. Я выхватила
из сумки арбалет.
     - Ну - двинули? - Одинец шагнул к осыпи.
     И я вдруг поняла, что наш путь закончился. Мы пришли в Ночь.
     Теперь  нас ждет  битва.  Страшный и краткий бой.  Страшный, потому что
страшны наши противники. Краткий, потому что коротка Ночь.
     - Погоди! - выкрикнула я.- Потом будет некогда...
     Анхайр понял меня. И потянулся  навстречу. Я прижалась к нему, отводя в
сторону взведенный  арбалет,  и  постаралась вложить в поцелуй все, что было
между нами  несказанного. И,  скорее всего, останется  таковым. Губы  Морана
оказались  неожиданно мягкими.  А  колючая  щетина  на  подбородке  и  щеках
ободрала мне кожу.
     - А теперь - пошли!
     Я рванулась вверх по склону. Ошейник сдавил мне горло, словно удавка.
     Тьма и демоны!
     Я выполнила уговор с чародеем. Я сдержала слово и пришла в У-Наринну. И
обещанная Лю память досталась мне.
     А теперь...
     Моя левая рука сама нащупала застежку.
     Я понимала, что,  скорее всего,  делаю глупость.  Что ошейники, которые
верно  служили нам  по  дороге, могут  пригодиться и  здесь. Но  я не  могла
поступить иначе.
     Договор выполнен. Я свободна.
     Замысловатая застежка  расстегнулась  от  первого же  прикосновения.  Я
сорвала ошейник и швырнула его на землю.



        Глава двадцать восьмая. Четтан, день четырнадцатый.


     Еще не утихла привычная боль во всем теле, как сознание возвратилось ко
мне.  Вулха я  чувствовал  совсем  рядом,  словно мы  соприкасались  боками.
Звериное тело  послушно отозвалось на  мой беззвучный клич. Я, анхайр Моран,
находился  в зверином теле,  и  тело  повиновалось мне  точно  так же, как и
человеческое.
     Боль стремительно  отступала  -  превращение  завершилось.  Густо-синие
меарские тени  постепенно  наливались темным пурпуром: Четтан вступал в свои
права,  а здесь, у самой горной  гряды, влияние спрятавшегося Меара почти не
чувствовалось.
     Я огляделся. Лес словно подрос - ведь вулх ниже человека. И торчащие из
земли щербатые обломки скал стали  выше. Мир обрушил на меня лавину запахов,
до превращения не различимых,  и  наполнился сотнями звуков, значительных  и
пустячных.
     Хорошо, что власть над телом вулха и память просыпаются не в одночасье,
а  постепенно, в  течение  многих  дней.  Вряд  ли бы человек выдержал такое
резкое перемещение из мира зрения в мир  запахов и  звуков. А  я  постепенно
привык. То есть, запахи и звуки по-прежнему ошеломляли меня, но я уже знал о
них и был готов к их приходу.
     Мой  плащ,  например,  свернутый  в  походный  клубок,  пах  хорингами,
человеком  и дымом, помимо  совершенно обычных запахов кожи, ткани  и  пыли.
Изнутри слабо доносилась тонкая и выразительная струйка железа - несомненно,
давал о себе знать подаренный хорингами нож.
     Ткнув носом этот  клубок,  я подхватил его зубами за кольцо  и  поднял.
Надо же,  какой  легкий! Я  ожидал, что ноша окажется тяжелее.  Единственная
неожиданность  -  во  рту  сразу  же  стала скапливаться  слюна.  Но  спустя
некоторое время я привык.
     Сжимая в зубах людскую поклажу