хоринг печально. - Люди всегда
гораздо успешнее разрушали и ломали, чем строили и создавали. Ищите то,  что
нам нужно. И будем кончать с ним.
     Здорово. Я невольно поежился. Однако, где моя верная карса? Где спутник
Тури? Дотянуть бы до  пересвета...  Недолго уже осталось - над горами  висел
тихий последождевой вечер.
     Словно прочитав мои мысли -  впрочем,  я бы  не очень удивился, если бы
так и случилось - Иланд огляделся и негромко спросил у Гасда:
     - А где кошка? Ее тоже нужно убить.
     Отшельник равнодушно пожал плечами:
     - Зачем? Убежала, и Тьма с ней...
     -  Глупец, - прервал его  Иланд. - Это не просто кошка.  Как  Моран  не
просто человек.
     Он знал  мое имя!  И  - я  готов был поклясться - знал, кто я  на самом
деле. Никогда я еще не приближался к смерти так близко.
     - Что ты хочешь сказать? - насторожился Гасд.
     - Они оборотни.
     Отшельник сделал круглые глаза.
     - Как... оборотни?
     - Так,  -  равнодушно  ответил  Иланд  и взялся  за чудо-ножны, бережно
завернутые в лоскут кожи. - Небо! Это же Опережающий!
     Он  с  изумлением  воззрился  на меня.  Я даже  перестал  пододвигаться
поближе к костру.
     - Иланд, - внезапно дрогнувшим голосом сказал третий хоринг, у которого
длинные волосы  были заплетены в косичку, - взгляни на его  одежду. И на его
сапоги.
     Иланд взглянул. Но что при этом подумал - осталось тайной.
     - Я всегда знал, что Седракс хитер и изобретателен, - сказал Винор.- Но
сейчас я теряюсь.
     -  В   чем  дело?  -  вопросительно   протянул  Гасд,  сбитый  с  толку
недомолвками хорингов.
     - У него вещи работы хорингов. Чародею-человеку никогда не добыть такие
самостоятельно.
     - И что?
     - Что-что, - передразнил хоринг.  - В Каменный лес нацелился еще кто-то
из наших магов. Но кто? И почему отдельно от нас?
     -  Вас это сильно  волнует? - Гасд  даже выпрямился, держа в  опущенной
руке кошель с монетами. Мой кошель.
     Винор медленно-медленно подошел вплотную к Гасду.
     - Мы не удержали трон в прошлый  раз. Даже не приблизились к нему.  И в
позапрошлый. Где теперь народ хорингов? А, смертный?
     Гасд зябко пожал плечами. В голосе хоринга звенел закаленный металл.
     -  Мы вернемся в  этот мир. Но для  этого нужно об®единять  силы, а  не
дробить. Понятно?
     - Может, это все-таки Седракс?  - задумчиво сказал хоринг с косичкой. -
Додумался же он до двух оборотней...
     - Нет. Это невозможно. Седракс - человек. Точнее, Седракс -  не хоринг.
Потому что человеком его тоже не назовешь...
     Третий хоринг пожал плечами и некоторое время молчал.
     - А  с чьей помощью  оборотни так  легко разделались с засадой у  Слезы
Великана, куда привела их безмозглая деревяшка?
     Иланд  не ответил, уставившись в  небо. Непохоже было, чтоб он о чем-то
напряженно думал.
     Отшельник снова склонился над содержимым двумеха.
     - Это еще что?
     Он  с  удивлением вертел  перед  глазами  медальон,  снятый  с мертвого
кочевника перед самым каньоном.
     - Поглядите только!
     Иланд  некоторое  время   разглядывал  изображение   на   металлической
пластинке.
     -  Грубо.  И  холодно.  Это  нам неинтересно, -  заключил  он и швырнул
медальон на землю. - Ищи дальше.
     Некоторое время  Винор  и Гасд сосредоточенно  копались  в  моих вещах.
Найдя письменные принадлежности, хоринг оглянулся на меня.
     - Ты что, грамотный?
     Я не ответил, и он снова углубился в поиски. Что они ищут, Смутные дни?
Кажется, все мало-мальски ценное хоринги или отшельник уже пощупали.
     Меар спрятался за отрогами соседней гряды. Еще немного и...
     Я придвинулся вплотную к костру  и, постаравшись  забыть о боли,  сунул
связанные за спиной руки в костер. Ожоги будут страшные... Надежда только на
превращение, на то, что оно исцелит раны. Эх-ма, я и так едва жив, а тут еще
руки...
     - Здесь нет больше ничего интересного, - сказал Винор, пиная ногой наши
с карсой пожитки. - И Ведущего нет.
     Иланд  задумался,  присев  рядом  с  пустым  двумехом.  С  точки зрения
человека так сидеть было просто невозможно.
     - Где же он может быть? -  протянул  он отсутствующе.  Оливковые  глаза
ненадолго закрылись, словно хоринг пытался заглянуть внутрь себя.
     Он думал довольно долго.
     - Стоп! - сказал он внезапно поднимаясь с корточек. - Ошейник!
     Пот выступил у меня на лбу, но я уже чувствовал еле-еле уловимый  запах
тлеющей веревки. К сожалению, его почувствовал не только я.
     Иланд, раздувая ноздри, рывком  повернулся ко мне. И в тот же миг рыжая
молния мелькнула  среди камней. Иланд, не устояв  покатился  по склону, и на
камнях оставался кровавый след.
     Кровь у хоринга была  такая  же  красная, как и  у людей. Кто  там  мне
свистел, что она голубая? Прав был все-таки старина Унди. Как всегда...
     Напрягая  запястья,  я разодрал  полусгоревшую веревку.  На кисти лучше
было  не смотреть. Я и не смотрел. Я пересек невидимый порог, за которым уже
не существует  боли. Конечно, за это меня  будет  ждать жестокая  расплата в
недалеком  будущем.  Кое-как  вытащив  верный  гурунарский  нож  обожженными
пальцами, я метнул его в  Гасда. Точно в  горло. Второй достался  хорингу  с
косичкой, чьего  имени я так и  не  узнал. А Винор,  молниеносно  подобрав с
земли лук, выпустил  в  меня стрелу. Она  попала мне прямо в грудь. Странно,
Винор забыл, что одежду  хорингов стрелой  не пробить. Это стоило ему жизни,
потому что выстрелить в карсу он уже не успел.
     Впервые  на моей памяти я потерял сознание еще до захода Меара. Но мне,
честно  говоря,  до сих  пор никто  и не попадал  в  грудь из лука. В  груди
заныло, из руки выпал хадасский кинжал и  скользнул в узкую щель меж камней,
позвоночник словно  распался на тысячи осколков,  и небо медленно померкло у
меня в глазах.
     Тури. Выручай. На тебя вся надежда.
     Тьма.



        Глава одиннадцатая. Четтан, день шестой.


     Мое сознание  мучительно всплывало  из душных глубин, с трудом пробивая
себе дорогу - так пробивается слабый свет свечи сквозь толщу мутного стекла.
Лиловая пелена тошнотно колыхалась у меня перед глазами, а тело было чужим и
непослушным. Я  не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой... да что там, я даже
взгляд перевести не могла.
     Тьма! Что со мной?!
     И видела  я все  как-то странно.  То  ли цвета были  неправильны, то ли
пропорции  искажены...  А  еще мир  был полон  ошеломляюще сильных и сложных
запахов.
     Пахло  неживым  -  мокрой  землей,  железом, едкой гарью  от  потухшего
костра.  Пахло живым, причем  я точно знала, что живых  существ  рядом трое.
Сладкий запах травоядного животного - это, должно быть, Ветер. Горький запах
хищника, запах зверя-соперника - наверное, вулх.  Третий  пах  незнакомо. Не
травоядный, не хищник, не человек... Кто же он?..
     Но сильнее  всего  в смешении окружающих  меня  запахов  был  яростный,
обжигающий  ноздри  запах  свежепролитой  крови. Крови  врагов.  И часть  ее
пролилась под моими когтями! Я грозно заурчала...
     Вернее сказать,  низкий вибрирующий звук родился у меня в  груди помимо
моей  воли.   Тело  по-прежнему   не  подчинялось  мне,   и  лиловая  пелена
занавешивала мир. Сквозь колыхание  тумана я с трудом различала  неподвижное
тело вулха.
     ...Доживи до пересвета, оборотень! Уже недолго осталось. Вот он,  синий
свет твоего  Меара,  чувствуешь?  Это  он  смешивается со  светом  Четтана и
порождает лиловую пелену, туманящую мой взгляд и мои мысли...
     Вулх  трудно  закопошился  под  наброшенной на  него  одеждой,  пытаясь
встать.  А  меня вдруг  захлестнуло тьмой  и повлекло  назад,  в глубину.  Я
сопротивлялась, но безуспешно. Огонек моего сознания мигнул  в последний раз
и погас.

     Я застонала. Что-то теплое и влажное прошлось по моей щеке, и я открыла
глаза.  Я  лежала  на  холодной земле лицом кверху, а вулх стоял надо мной и
обнюхивал  мою шею. Я снова закрыла глаза, потому  что чистый бледно-красный
свет четтанского утра показался мне ослепительно ярким.
     Смутные дни, что со мной было? Очередной сон? Причем на  этот  раз явно
кошмарный. Людям ведь снятся и такие -  значит, раз  уж мне  начали  сниться
сны, то среди них вполне может затесаться кошмар.
     Или не сон? Странности зрения и обоняния, непослушное тело... Неужели я
попыталась очнуться еще в теле Карсы? Раньше, чем свершилось превращение?
     Ну, если так, то мне эта попытка не понравилась.
     Я оттолкнулась локтями и одним быстрым движением вскочила на ноги. Наша
с  Одинцом  магическая  одежка валялась  в  двух  шагах  от  меня,  смятая и
перекрученная,  вроде по ней джерхи  топтались. Та-ак...  Прошли, видать, те
времена,  когда мы  успевали  на  закате родного  солнца  аккуратно  сложить
одежду. Я огляделась.
     Спасибо  динне,  прямо  сейчас  мне ничего не угрожало.  Учитывая  опыт
предыдущих пересветов, я была готова прийти в себя посреди лесного пожара, в
кольце вооруженных врагов, под водой или в воздухе... Но под  ногами  у меня
была твердая  земля, а находились мы в  седловине меж двух  холмов. И бурные
события этого пересвета уже закончились.
     Один труп лежал у погасшего костра.  Рядом с ним валялся пустой двумех,
а вокруг  были разбросаны все  наши вещи. Все,  кроме гурунарского  ножичка,
рукоять которого выглядывала у покойника из-под подбородка. И кроме второго,
парного к нему ножа, который  торчал из горла второго трупа... тоже, видать,
парного к  первому. Ух  ты, а мой попутчик  тоже мастер ножи метать! Не хуже
меня.
     Кровавый  след на камнях склона уводил вниз. Я глянула туда. Этот труп,
судя  по  рваным ранам,  был  заслугой  Карсы.  Интересно,  а к  нему парный
покойник имеется?
     Слабый шорох  заставил  меня обернуться.  Да, Карсе тоже досталось двое
противников.  Но второй из них пока не был трупом... хотя лужа крови рядом с
ним наводила на мысль, что жить ему осталось недолго.
     Я нагнулась  за одеждой,  бегло осмотрела ее  -  сильно ли  перепачкана
кровью? Но ни кровь, ни грязь  к магической шкуре, как видно, не приставали.
Удобное свойство - особенно в  таком путешествии, как наше. На ходу привычно
подтягивая ремни и застежки, я шагнула  к умирающему врагу. Посмотрим, что с
ним делать: добить или допросить. Или сначала допросить, а потом добить.
     Вулх оказался у распростертого тела раньше меня. С грозным ворчанием он
наклонил к врагу тяжелую голову,  втягивая трепещущими ноздрями чужой запах.
Верхняя  губа вулха приподнялась, обнажая громадные клыки.  Чем-то ему очень
не  нравился этот почти покойник. Вероятно, он успел изрядно досадить Одинцу
во время Меара.
     Лежащий пошевелился.
     - Динна Тури,- сказал он неожиданно ясным голосом,- вели анхайру уйти.
     От неожиданности я поперхнулась на вдохе. "Динна"?! Он сказал "динна"?
     - К-как ты меня назвал?! - хрипло переспросила я.
     Мой враг негромко хмыкнул.
     - Ты лучше поверь мне  сразу, динна,-  с легкой усмешкой сказал он.-  Я
знаю:  чтобы  человек  понял и поверил, ему  нужно повторить  много раз.  Но
времени повторять у меня не  будет. Так что поверь  сразу:  я знаю не только
твое имя,  я  знаю о тебе очень многое. И убери анхайра, он...  он заслоняет
мне небо.
     - Отойди, Одинец,- напряженным голосом сказала я.- Но будь рядом.
     На  какой-то  миг  мне  показалось,  что  вулх  ослушается.  И  почему,
собственно, он должен подчиняться моим приказам? Пока я считала вулха ручным
зверем, его послушание казалось  естественным. Но  с  оборотнем дело обстоит
куда сложнее. Если бы я с самого начала  знала, что мой спутник - оборотень,
я бы вела себя с ним совершенно  иначе... Может, поэтому чародей и не сказал
мне всей правды?
     Вулх  недовольно  качнул головой и отошел в  сторонку, продолжая  глухо
ворчать.  А я  наконец-то разглядела  лицо лежащего  человека, и снова  тихо
ахнула.
     Потому что  он  не был  человеком.  Непривычной формы оливковые  глаза,
странно посаженные на узком лице.  Изящно очерченные губы, правильный тонкий
нос,  продолговатые  уши,  иссиня-черные  волосы...  Удивительное  сочетание
утонченной хрупкости и властной силы сквозило  в каждой его черточке. Он был
непостижимо, нечеловечески красив.
     Если бы он  не был врагом, умирающим  от когтей  Карсы, я бы поцеловала
его.
     Хоринг с  трудом  пошевелился  в  луже  крови.  Такой  же  красной, как
человеческая. Зря, выходит, люди болтают, что у хорингов кровь черная. Была.
Когда в мире еще были хоринги.
     - Разве Старшая Раса не ушла из мира? - холодно спросила я.
     - Вот что, динна,- твердо сказал хоринг и посмотрел мне в глаза. Взгляд
был недобрым.- Я отвечу  на твои вопросы о нашей расе.  Но только  не даром.
Мне нужно кое-что взамен - иначе я бы просто не стал с тобой разговаривать.
     - Почему ты называешь меня динной? - не выдержала я.
     Хоринг устало закрыл глаза.
     - Они  и  впрямь  как  дети,- негромко  пожаловался  он  самому  себе.-
Жестокие, неразумные, любопытные. И совершенно невоспитанные.
     - Что тебе от меня надо? - сердито спросила я.
     -  Сначала  дай мне  воды,-  не открывая  глаз,  отозвался  хоринг.-  А
потом... потом стань моим другом.

     Под Солнечными Близнецами - красным Четтаном и синим Меаром - от начала
времен  жилось  хорингам спокойно, богато, неторопливо.  Старшие  дети мира,
потомки  светозарного  Неба,  хоринги  никуда  не  спешили.  Они  постепенно
набирались мудрости, полагая непоследовательность ума чем-то вроде увечья, а
стремление переделывать мир, не успев его познать - и вовсе безумием.
     Когда в мире появились люди, хоринги так и восприняли их - как  увечных
безумцев. И...
     И пожалели.
     Старшая  Раса взяла  опеку над  младшей. Хоринги дарили  людям  города,
драгоценности и мысли, из которых они сами уже выросли.
     Люди  называли  их  шерхами  и  считали  высшими  существами  -  вполне
обоснованно. Еще люди полагали шерхов невероятно добрыми и великодушными - и
тоже, в  общем-то, резонно. Правда, на самом деле доброта шерхов заключалась
не   в  том,  что  они  приходили  в  нищие   человеческие   поселки  и  под
благодарственные  причитания  "спасибо тебе, добрая динна!" или "хвала тебе,
добрый  дин!"  наделяли едой голодных и прикосновением рук лечили больных. И
не  в том, что  они бесплатно делились знаниями и умениями  -  любыми, кроме
магических.
     Доброта шерхов заключалась в том, что  они решили не истреблять людскую
расу  немедленно. Подождать тысячу-другую кругов,  посмотреть, не удастся ли
воспитать у  младших правильное  восприятие  себя и  мира...  Ну и, как  это
водится среди людей, шерхи поплатились за доброту.
     Люди  хотели жить  хорошо,  не  прилагая к этому усилий. А жили грязно,
бестолково  и  коротко  -  зато  размножались обильно.  Их ущербный  ум,  не
способный к осознанию великих истин, был приспособлен к решению практических
задач. И задача  у них была простая и насущная. Люди торопились  захватывать
мир.
     После  первой же из великих  войн между людьми и хорингами слово "шерх"
стало обозначением врага - злобного, сильного, отвратительного...

     Винор  закашлялся, умолк и сделал  мне знак - мол, еще воды. Я послушно
поднесла к его губам флягу.
     ...Значит,  вот  как оно было на самом деле. С точки  зрения  хорингов,
конечно, потому что люди о столь давних временах вообще не помнят.
     Я   попыталась   представить  себе  бездну   времени,   отделяющую  нас
сегодняшних от наших  предков,  которые жили еще до великих войн - но, кроме
пугающего  холода в мыслях,  ничего  не почувствовала.  А  хоринг  говорил о
событиях начала времен  так, словно  они происходили вчера. И  от этого  мне
особенно  ясно  представилась пропасть  между нами: между ним  и мной, между
представителем Старшей Расы и...
     Но я ведь  не  человек!  И, строго  говоря, войны людей и шерхов -  или
джерхов, как стали произносить позднее,- меня вообще не касаются.
     -  Господин...- начала было я, но тут же поправилась на хорингский лад:
- дин Винор, расскажи мне лучше об оборотнях.
     Четтан поднялся  уже достаточно  высоко,  и  основательно припекал  мою
спину. Я хотела было устроить над хорингом навес, чтобы  солнце не досаждало
ему, но Винор не позволил. Его религия - или убеждения, я толком не поняла,-
в общем, какие-то принципы не  позволяли ему  перед  смертью избегать  взора
Четтана, одного из Близнецов. Те же самые принципы требовали, чтобы в вечную
Тьму его провожал хотя бы один друг.
     Винор  посмотрел  на  меня  с   легкой  укоризной.  Он  заметно  устал,
рассказывая. На висках у него выступили бисеринки пота, а бледная кожа стала
совсем  прозрачной.  И неудивительно,  ведь он  потерял слишком много крови.
Человек с такими ранами давно бы уже умер  - но  хоринги, как видно, живучее
людей.  Интересно, насколько  живучее?  Теперь я  знала  о хорингах  много -
вероятно, больше чем  кто бы то ни было в этом мире,- но этой, такой простой
и важной вещи, я не знала. Быть может, Винор еще оправится и будет жить?
     - Если тебе важнее было узнать  про оборотней, динна Тури,- укоризненно
прошептал он,- то надо было с этого и начинать. И про кого тебе рассказать -
только  про  мадхетов,  людей-карс,  или  про  анхайров  тоже?  Всегда  надо
спрашивать о самом важном  и формулировать вопрос четко.  Потому что  в моем
теле  сил не осталось уже  давно, а сил  духа  хватит еще на один  ответ, не
больше. Подумай хорошенько, какой вопрос для тебя важнее всего.
     - Но как же?.. - Я растерялась.- Ты не предупредил! То есть...
     И наконец у меня получилось сказать то, что удивило меня больше всего:
     - Дин Винор! Ты же сказал, что с тобой должен  быть друг, а я - извини,
конечно - я благодарна тебе за рассказ, но не могу назвать...
     Хоринг  улыбнулся.  Я  впервые  видела его улыбку.  И  впервые  в жизни
поняла,  почему   говорят  "улыбка  озарила  лицо".  Надменные  губы  Винора
дрогнули, а из его нездешних  оливковых глаз словно  брызнули  лучики света.
Лицо  хоринга осветилось  внутренним  сиянием, и я поймала себя на  том, что
неудержимо улыбаюсь в ответ.
     - Я солгал тебе, милая динна,- прошептал он,- но теперь ты лучше знаешь
хорингов, и ты поймешь меня. У  вас ведь еще в ходу присловье  "лукавый, как
джерх"? Я слукавил, Тури. Чтобы просто уйти во Тьму, мне не  нужен ни  друг,
ни  враг. Любопытство заставило тебя остаться со мной... тебя,  мадхета,  от
чьих когтей я принимаю смерть. Мы связаны кровью, моей и твоей - ведь я тоже
успел вчера ранить тебя. И теперь я не кану во Тьму бесследно. Я уйду в мир,
лежащий  за Тьмой,  и  в  том мире ты  -  связанная  со  мной  узами  крови,
провожающая меня до порога Тьмы - ты, динна Тури, будешь моей хранительницей
на трудном пути.
     Смутные дни! А  я-то думала, что меня уже ничто  не может удивить. Я  -
динна-хранительница?! Добрая динна, хранящая в непонятном мире позади Тьмы -
и что это за мир? - мною же убитого джерха... Ну и дела, джерх на... Тьфу! И
ругательства  теперь обрели какой-то новый и странный смысл... или наоборот,
к ним вернулся старый, первоначальный...
     Я  окончательно  запуталась. Получается,  динны-хранительницы  все-таки
существуют. Только у меня ее  никогда не  было... наверное. Не знаю!  Ничего
теперь не  знаю. И все  это потому,  что хоринг добавил  мне знаний. Д-джерх
лукавый!   И  что  мне  придется  делать  в  качестве   хранительницы?  Надо
спросить...
     Нет, нельзя спрашивать, не подумав. Что  для меня самое  важное? Узнать
как  можно больше  про оборотней? То  есть  про  мадхетов  и  анхайров?  Про
странные магические  ножны с надписью на  хорингском  языке?  Или про  магию
вообще?  Спросить про этот мир за Тьмой? Нет, надо  выяснить, что такое сама
Тьма! А что, если...
     - Скажи, дин Винор,- я с надеждой заглянула в глаза хорингу,- а если ты
не станешь тратить силы на рассказ - может, ты не умрешь?
     Хоринг едва заметно пока