оказались настолько твердыми, что некоторое время  после удара я
не  мог вдохнуть. Лассо прижало руки к  бокам, и когда способность двигаться
вернулась  ко  мне,  я  проворно  перевернулся на  бок, преодолевая  сильное
сопротивление натянутой веревки. Вот он, неведомый враг.
     Невысокий человек в одежде  из  бычьей кожи держал  в руках дергающийся
конец  лассо. На  боку у  него  висел  короткий изогнутый меч  без ножен, за
спиной  торчали из колчана оперенные стрелы, хотя  самого лука я не  увидел.
Наматывая лассо на локоть, человек стремительно приближался ко мне.
     И тут во всей красе  показал себя вороной. Словно степной вихрь налетел
он на  врага, сбил  с  ног,  и  растоптал  копытами. Лассо  сразу ослабло  и
бессильно легло на камни,  словно мертвая змея. Я  напрягся, вывернул руку и
сумел кое-как освободиться от захвата. Встал, держась за ушибленный бок.
     Несколько всадников во весь опор летели ко мне.
     Рука сама скользнула в рукав, извлекая гурунарский метательный ножичек.
Меч бы...  Надо подобрать  у  затоптанного лассометателя, если своего  опять
нет.
     Я  метнулся  и  сорвал  с  трупа  изогнутый  клинок. Обычная варварская
железяка, кое-как заточенная,  не чета вчерашнему седому хадасцу. Тьма, ну и
урод  же у меня в  спутниках!  Такой меч  прошляпил  куда-то... Где  он сам,
кстати? Думает помогать, или нет?
     Едва  всадники приблизились, рыжая  молния  метнулась  из-за камней  на
переднего  варвара  и вышибла  его из  седла. Зацепившись  ногой за  стремя,
человек потащился по  камням, воя от  боли. Камни вскоре стали  окрашиваться
красным,  а  бессвязные   крики  оборвались.  Второй   конь,  почуяв  карсу,
шарахнулся в сторону, унося седока, бессмысленно размахивающего мечом.
     Осталось трое. Что ж, неплохо, Тури! Спасибо и на том.
     Секунду я  колебался  - вскочить  на Ветра,  или оставаться  на  ногах?
Остался - наездник из меня неважнецкий. Ветер, словно почувствовав, заржал и
обрушился на одного из приблизившихся, пустив в ход  зубы  и копыта. Лошадки
нападавших были ниже и коренастее Ветра. И мой, точнее, наш жеребец оказался
для них непосильным противником.
     Метнув нож и с  удовлетворением  убедившись,  что он воткнулся в  горло
варвару, я отскочил с дороги  коней и сжал меч. Ветер продолжал  наскакивать
на пришлых лошадей,  и оба уцелевших всадника  вынуждены  были спешиться.  А
потом мне на некоторое время стало некогда оглядываться.
     Со  звоном  сшиблись  мечи,  высекая  рыжие,  как  шкура  карсы, искры.
Напряглись мускулы и налились глаза. Один против двоих.
     Само  собой  разумеется,  фехтовал  я  лучше.   Спасибо  тому  же  Унди
Мышатнику... Да  и в цехе наемников  я не зря  состоял... Чувствовалось, что
низким  обитателям Диких земель куда привычнее орудовать арканом  из засады,
чем  мечом в честном бою.  Впрочем, что значит  честный бой? Правильно,  это
тот,  который ты не  проиграл. Так говорил Мышатник, и я не  припомню, чтобы
проигравшие ему возражали...
     Одного варвара я  обезоружил  и  сбил  с  ног, со  вторым тоже  недолго
возился:  перерубил ему  клинок  (Тьма-перетьма, это  подобранной-то  грубой
железякой?)  и  рубанул поперек  живота.  Потом добил  первого,  пытавшегося
швырнуть в меня плохонький ривский кинжал. Кинжал я небрежно отбил мечом.
     - Кто ты? - спросил я, но варвар не ответил. И я зарубил его,  как козу
на бойне.
     Пока я возился с этими двумя, карса успешно разобралась с тем, которого
понес  конь.  Видимо, он  умудрился  спешиться и поспешил  на  помощь  своим
товарищам.  Но карса встала у него на пути и... в общем,  у меня не возникло
особого  желания  рассматривать  то,  что от  него  осталось.  Карса  сидела
неподалеку,  вылизывая  перепачканную кровью шерсть. На камне  рядом  с  ней
виднелись  пять параллельных царапин,  совсем  свежих.  Несомненно, след  от
когтей. М-да. Ну и коготки...
     Я вернулся  к убитым мною. Вытащил из горла гурунарский нож,  тщательно
вытер его и  вернул на привычное место, под левый рукав.  Осмотрел мертвеца.
Редкая косматая  бороденка,  остекленевшие узкие  глаза-щелочки. Желтоватая,
как у хадасцев, кожа.  Джерх его знает, кто такой.  Карманов на одежде  нет,
откуда у  варваров  карманы? На  поясе  - мешочек  с несколькими айетотскими
медяками,  пара  непонятных  амулетов  да  кольцо  для  меча. Меч  такой  же
паршивый,  как и  мой. Впрочем,  тут же вспомнилось как развалился  на части
клинок другого моего врага! Я взглянул на свой меч - заточка отнюдь не стала
лучше. Но  и неизбежных  после  такой рубки зазубрин на  клинке я не  нашел.
Странно. Очень странно.
     У  второго  мертвеца не нашлось даже  одной монетки.  Пожав плечами,  я
перешел к третьему, почему-то забыв оглядеться.
     В следующий  миг под  левой  лопаткой стало так больно,  что я невольно
екнул  и выпрямился.  На камень упала оперенная  стрела.  Клянусь небом, она
ударила меня под лопатку, но не смогла пробить колдовской одежды Лю!
     Невдалеке  еще один человечек опустил лук и бросился наутек, к стоящему
еще  чуть  дальше  коню. Тотчас  сорвалась  с места карса  и  стремительными
прыжками  понеслась вдогонку. Предсмертный  вопль увенчал ее путь  - и вопль
этот был человеческим.
     - Эй, Тури! - заорал я, охнув от боли в спине. - Не  сожри его целиком,
дай обыскать!
     К  месту  стычки  неторопливо  возвращался  Ветер.  Я,  пробегая  мимо,
потрепал  его  по  холке  -  молодец, конь! Не знаю,  кто тебя  учил,  но ты
настоящий боец!
     Убитый  карсой воин тоже являл собой малоприятное  зрелище. Если только
вы  не любитель  луж крови и вывалившихся  внутренностей. Одного взгляда мне
хватило,  чтобы  понять  -  это  главарь. Одежда его была получше, кошель  с
монетами потяжелее, оружие понадежнее, а на груди  болтался не то оберег, не
то медальон-украшение. То есть,  болтался  он, понятно, раньше,  пока хозяин
был жив.  А теперь просто свисал со сломанной ударом  когтистой лапы шеи,  и
кровь медленно  стекала по серебристой цепочке. Медленно-медленно я протянул
руку и снял медальон с шеи мертвеца.
     Если  бы  не  грубая  цепочка,  я  решил бы,  что передо  мной  изделие
хадасских ювелиров.  Впрочем, медальон могли, скажем, украсть  и  уже  потом
подвесить к свитой из серебристых колечек незатейливой цепочке.
     Тончайшей  вязью  на  поверхность  позолоченной  пластины  был  нанесен
мастерский  рисунок. Чародей в длинном плаще и  с коротким жезлом, воздевший
руки  к небу; не  оставалось сомнений,  что  изображен чародей,  не  знаю уж
почему. А у ног  чародея - вулх и карса. И два солнца над ними. Два солнца -
и несколько точек-искорок. Несомненно - звезды.
     Я так и уселся на камни. Очень,  знаете  ли, знакомая картина. Чародей,
вулх, карса... звезды,  опять  же.  Ежу  понятно,  что это не совпадение.  И
первая же мысль моя была хоть и странной, но вряд ли беспочвенной.
     Чародеев в мире хватает. Глупо считать, что на  этой пластине изображен
именно  Лю.  И  если Лю  стремится  в У-Наринну...  или посылает  туда  двух
оборотней, вулха и карсу, то остальные вполне могут быть озабочены тем же. А
значит, в У-Наринну сейчас идем не только мы. Кстати, добрые ребята с лассо,
мечами и стрелами тому достойное подтверждение.
     А это значит, что за память придется платить подороже, чем казалось мне
с самого начала.
     Я медленно выпрямился и  в упор  поглядел на карсу. Зверь не обратил на
меня ни малейшего внимания. Впрочем, он действовал как нельзя лучше в минуты
опасности - чего же еще желать и требовать? Чтобы он со мной поговорил?
     У убитых я больше ничего интересного не нашел. Оружие  их бросил вместе
с трупами,  только  странный  меч,  перерубающий другие  клинки,  оставил на
поясе. Авось еще пригодится.
     И  двинулся дальше  на  запад. До  пересвета  оставалось  еще  довольно
времени, чтоб уйти от этого места подальше.
     Ветер послушно устремился к окутанному дымкой горизонту. Лишь ненадолго
я задержался у трупа того из врагов, который запутался в стремени и умер как
раб,  а  не  как воин, убедился, что ничего интересного  к моим находкам  не
прибавится, и вновь  вскочил  в  седло. Прощайте,  незадачливые  охотники на
одиноких путников, прощайте, кто бы вас не послал. Сегодня не ваш день.

     Каньон  я  увидел  незадолго  до пересвета.  Сначала  впереди из  дымки
проступила неясная серая черта, постепенно становившаяся все  толще и толще,
потом почва незаметно сгладилась, валуны пропали, осталась только вылизанная
ветрами каменная  поверхность, а потом  она  вдруг  резко оборвалась вниз, и
Ветер замер на краю пропасти.
     Громадный разлом, трещина в теле земли, зияла прямо под нашими  ногами.
Далеко-далеко внизу виднелось скрытое в вечерней тени дно, а противоположный
обрыв отстоял  от восточного  на добрую  четверть  мили. Стены  каньона были
практически  отвесными,  правда,  не  гладкими,  а  слоистыми,  испещренными
трещинами,  углублениями, выступами и  карнизами,  так  что ловкий  человек,
пожалуй, сумел  бы и взобраться наверх или  спуститься на  дно. Но с конем и
поклажей эта  задача становилась,  мягко говоря, трудновыполнимой. Да  и без
поклажи решиться  влезть на  такую стену было весьма и весьма трудно. Каньон
убегал вправо и влево, на север и юг сколько хватало взгляда.
     Карса  осторожно  подошла к  самому  краю,  заглянула вниз,  фыркнула и
уселась на кромке  камня, словно  внизу была не пропасть, а мягкая перина на
глубине в полшага. У меня даже голова закружилась, едва я на нее глянул.
     Послушный поводьям Ветер отошел прочь от обрыва. Я соскочил с седла и с
опаской  приблизился  к  краю.  Правда, ближе чем на  шаг  мне  подходить не
захотелось. С детства не люблю высоты.
     Что  там  говорил  раб  в  Запретном  городе?  Искать  Дремлющий  мост?
Интересно, где? На севере или на юге? Вот ведь загадка!
     Я не успел  ее  разгадать  - под ногами  внезапно  дрогнула  земля.  Не
сильно, едва-едва  слышно, но  я почувствовал.  Дрогнула и замерла.  Вороной
тревожно  всхрапнул и дернулся;  карса дугой  выгнула спину,  прижала уши  и
встопорщила усы.
     Я поспешно  отошел  от  края.  Землетрясение! Только  этого  мне  и  не
хватало.
     Вообще-то  в наших  краях  землетрясения случаются редко. Вот дальше на
юге  - другое дело. Но  иногда далекое эхо южных  толчков докатывалось  и до
нас. Не знаю  уж, что  это такое - отголоски ли войн чародеев или проявление
каких-то  могучих  непознанных  сил,  но  я  не  люблю землетрясения.  Хотя,
покажите мне человека (или оборотня), который любит землетрясения? По-моему,
таких просто нет.
     Не прошло и минуты,  как далекий гул откуда-то с юга стал накатываться,
словно  штормовая волна. Я с  тревогой  поглядел  налево  и  вскоре различил
слабое облачко пыли, вознесшееся над горизонтом.
     С минуту я озадаченно  созерцал  растущее облако;  вдали,  подальше  от
каньона, оно казалось гуще и плотнее. Правильно перед  самым каньоном только
камни, пыли там попросту нет...
     Карса грациозно протрусила мимо  меня и  Ветра,  направляясь  на север.
Оглянулась на миг, вопросительно и словно спрашивая: "Ну? Ты идешь или нет?"
И потрусила дальше, постепенно ускоряясь.
     Если зверь считает, что нужно  удирать, значит... Значит нужно удирать.
Зверь все равно чувствует больше человека.
     Я снова поглядел на юг. И наконец понял, что же происходит.
     Подземный  толчок  вспугнул большое  стадо  диких  быков,  кочующих  по
окрестным пустошам. И они сейчас мчатся сюда вдоль каньона.
     - Тьма на ваши спины! - выругался я и вскочил в седло. - Давай, Ветер!
     И  мы  помчались.  Копыта  звонко  стучали  по  камням.  Я  то  и  дело
оглядывался - стадо  было не просто большим. Оно было огромным.  Я подпустил
быков слишком  близко, и теперь видел позади широченную, до самого горизонта
дугу. Джерхи, это плохо. Назад в пустоши убраться я уже не успею, а слева...
слева каньон.  Стадо запросто  сбросит меня  с обрыва. И тогда  - конец.  Не
спасет даже то, что я  оборотень. Кстати, пересвет уже близок... Тьма, не ко
времени, не ко времени вздумалось дрогнуть земле!
     Оставалось уповать только на быстрые ноги Ветра.
     Мы мчались миля за  милей, а  каньон все  так же тянулся слева от меня.
Быки не приближались - но и не  отставали. Без  седока Ветер, конечно, сумел
бы оторваться. Но со мной и поклажей... Нет.  Нереально. Хорошо,  хоть карса
догадалась удрать.
     Хотя, нет, вон она. Ждет меня. Увидела, и вновь мягко понеслась вперед.
     Быки грохотали позади. Неужели они никогда не устают?
     Меар склонился  к самому горизонту по  ту  сторону каньона. Что делать?
Что делать,  семь джерхов  судьбе  в печенку?  Ну,  Лю-чародей,  что  же  ты
медлишь, пошли очередное чудо! Хоть бы в полдень все произошло...  Затопчут,
затопчут ведь, пока буду превращаться...
     Копыта  размеренно  стучали  по  камню. Резко  и  одиноко. Зато  позади
отдельные  удары  сливались в  сплошной многоголосый  рокот,  словно  тысячи
варваров били в тысячи походных барабанов. Быки  продолжали мчаться, обгоняя
собственный испуг.
     Когда я  уже мысленно начал прощаться с жизнью, Ветер вдруг побежал под
уклон. Обрыв становился ниже. Я внимательно всмотрелся - уклон тянулся вниз,
сколько виделось. Что там, впереди-внизу?
     Ветер, словно почувствовав мою надежду, прибавил. Так прибавил,  что мы
стали  медленно  отрываться от гигантского  стада.  Где-то впереди  мелькала
рыжая спина  карсы. Она тоже могла бы уйти в  пустоши, если бы напряглась...
но  не уходила.  Спасибо, Тури, ты и в зверином облике  сохраняешь кое-какие
человеческие  черты. А  Вулх, сохранит  ли их  Вулх, когда Меар  сядет? Я не
знал.
     Вскоре  я  узнал  что  там, впереди-внизу. Ни много,  ни мало,  спуск в
каньон. Уж не  ведаю,  рукотворный  или природный. Только в  обрыве слева от
меня постепенно  образовался разлом, похожий на полуутопленное в камне русло
пересохшей реки, и  русло  это все  круче загибалось вниз и влево, спускаясь
постепенно на дно каньона.  И я  направил Ветра туда, уверенный, что быки не
обратят внимания на ответвление и промчатся  вдоль каньона прямо, дальше  на
север. Карса чуть в стороне уверенно прыгала по камням.
     Бедный Ветер заметно устал. То есть, он  мог еще бежать довольно долго,
но я чувствовал, что  с каждой минутой ему все труднее будет  это делать.  К
тому же на крутом склоне  пришлось замедлиться,  чтоб  не скатиться вниз, не
переломать ноги.
     Мы были  на середине склона, когда грохот копыт  нагоняющего стада стал
гораздо громче. Предчувствуя неладное, я оглянулся - быки свернули в каньон,
как и я.
     - Тьма!!! - истошно завопил я, подгоняя беднягу-Ветра.
     Вскоре мы оказались на  самом дне каньона. Дальняя стена уходила ввысь,
так  что рассмотреть край удавалось, только задрав голову к  вечернему небу.
Впрочем, у меня  не было времени особо  разглядывать  ее. Быки  ссыпались по
склону,  не замедляя  бега, потому  что задние  напирали  на передних, и тем
ничего не оставалось, как еще ускоряться. Падавших затаптывали.
     -  Давай, Ветер! - заорал я, немилосердно сжимая тугие конские бока. По
дну каньона я поскакал на  юг. Карса тенью скользила у самой стены, рассекая
синие сумерки.
     У  меня  оставалось  совсем  мало  времени.  Небо, ну  что  мешало  мне
проскочить поворот там, наверху? Невезение, да и только.
     Безудержная  гонка продолжалась. Каньон полнился тенью,  только  далеко
вверху светлела широкая полоса  неба. Восточная стена постепенно стала такой
же высокой, как и западная. А стадо позади меня, конечно же,  тоже повернуло
на юг, растянувшись от стены до стены, так что не осталось ни малейшей щели,
в которую можно было бы проскочить и спастись.
     А потом я  понял, что времени  до  превращения совсем мало. И прямо  на
скаку стал  раздеваться. Меч  сунул в  оружейную  сумку; сапоги -  в двумех,
курткоштаны (пока  я их  снимал, дважды  чуть не сверзился с Ветра на полном
скаку) - под ремень. Сидеть  нагишом в седле было еще то удобство, но выбора
у меня не оставалось.
     - Эй, Тури! - закричал я что есть силы. - Иди сюда!
     И замахал рукой.
     Не знаю почему, но  карса послушалась. Неслышно возникнув из тени,  она
коротким  выверенным прыжком  вскочила на  круп коню позади меня и прижалась
пушистой шубой к моей голой спине.
     - Молодец, котяра! - голос мой с трудом перекрывал топот  преследующего
нас стада. - Меня зовут... Одинец!
     Слева, совсем рядом,  высилась высоченная  стена, в отдалении  справа -
такая же, по пятам неслась  смерть, и только впереди маячило слабое пятнышко
спасения, только в скорости оставался шанс.
     С этой мыслью я провалился во Тьму, на прощание хлестнув Ветра по ушам,
чтоб не вздумал замедлиться.



        Глава девятая. Четтан, день пятый.


     Меня сильно тряхнуло, и я судорожно  вцепилась когтями в седло... тьфу,
джерх! Конечно же, я вцепилась в седло не когтями, а пальцами. Меня тряхнуло
еще раз, и я едва не слетела со спины Ветра.
     Слева и справа от нас мелькали  высоченные и отвесные каменные стены, а
по пятам неслась смерть.
     Откуда-то  я совершенно  точно знала, что останавливаться  нельзя,  что
только  в скорости наше  спасение. Вороной тяжело дышал, но не сбавлял хода.
Передо мной поперек седла безжизненно обвисло тело вулха. Что с ним?!
     Вулх неловко шевельнулся, и  я поняла, что с ним все в порядке - просто
он пытается  не сверзиться с коня. Вулх - не  карса, когтями  зацепиться ему
слабо. Но придержать коня, чтобы дать ему возможность спрыгнуть, я не могла.
     Вслед за нами по  ущелью волной катилось гулкое эхо - как будто  грохот
обвала или топот множества  ног. Я знала: что-то чудовищное гонится за нами.
Что-то огромное, слепое и безжалостное, как разгулявшаяся стихия.
     Мой  невероятный конь  стремительно  мчал нас с вулхом  вперед  по  дну
гигантского каньона. Но какая бы магия не текла в его жилах вместе с кровью,
он не может бежать бесконечно. Нужно было что-то предпринять. И побыстрее!
     Ни  ближняя левая стена  каньона,  ни отстоящая от  нее на  два  полета
стрелы правая не становились  ниже. Но впереди обязан быть  какой-то  выход!
Иначе почему мой спутник выбрал эту дорогу?!

     Свет  только  что взошедшего Четтана не  достигал дна,  и  нас окружала
темно-багровая  тень,  которая  примерно на  высоте моей  головы  постепенно
светлела. Через пару минут дикой скачки мне стало казаться, что впереди тень
почему-то гуще и чернее.
     А  еще  через  несколько  мгновений  я  поняла,  что  это  не  тень,  а
препятствие, перегородившее нижнюю часть каньона. И мы быстро приближаемся к
нему.
     Сначала я решила,  что  путь нам загородила  скала, рухнувшая откуда-то
сверху и застрявшая между  каменных стен ущелья, самую малость не долетев до
дна.  Но  когда  Ветер  остановился в нескольких  шагах  перед  преградой, я
убедилась в том, что она рукотворна.
     Неизвестные  строители  сложили  поперек  каньона  стену  из обтесанных
каменных  блоков.  Привстав в стременах, я попыталась  заглянуть наверх,  но
стена была  как раз такой высоты, что мне  был виден  лишь каменный  бортик.
Между стеной и неровным дном каньона был небольшой просвет.
     Я спрыгнула с коня и опустилась на корточки перед стеной. Вулх, который
оказался на земле в тот  же  миг, как только ему перестала грозить опасность
угодить под копыта жеребца, присоединился ко мне.
     Насколько можно было судить, ширина преграды составляла всего несколько
шагов.  Странная это была стена. Я как-то  не могла представить, для чего ее
здесь  построили. Больше  всего  она походила на  мост - но кому нужен  мост
практически на самом дне ущелья? Может, в стенках каньона выше человеческого
роста есть отверстия, и этот бредовый мост их соединяет?
     Я  выпрямилась. Да нет,  отвесные скалы по  обе стороны были сплошными.
Разве что в них кроется потайной ход... Ага, как же! Потайной ход  с ведущим