у различаются? Да, мы идем
вместе,  и по  большому  счету у нас  один  путь  -  но,  может,  он  иногда
разветвляется, а потом сходится вновь? Как тропинки, слагающие тропу. До тех
пор,  пока мы строго чередовались по дням - оборотень  в человеческом облике
шел, а оборотень в зверином облике следовал за ним - это не было заметно. Но
чем ближе к Каменному лесу, тем  в  большей степени  мы становимся собой.  И
каждый все отчетливее осознает свою собственную дорогу -  хоть красным днем,
хоть синим, хоть во Тьме.
     Но в У-Наринне нам нужно быть вместе.
     Ветер  миновал валун, на темном  боку которого хищная алая  лилия вновь
развернула  свои  лепестки.  Я сердито покосилась  на  нее,  проезжая  мимо.
Обманщица! Твое  счастье, что жжение в пальцах давно прошло.  А не  то я  бы
тебя  сковырнула с камня - крабам на корм.  Помнится, в детстве я мстительно
изничтожала крапиву в огороде, колотя по ней палкой, так что стебли и листья
превращались в пахучую кашицу. Чтобы неповадно было меня жалить!
     Я усмехнулась.
     Поверхность  реки,  по   которой  продолжали  барабанить  капли  дождя,
вспухающие пенными  шариками,  уже нависла  над  самой моей  головой.  Ветер
сделал еще  один шаг, и моя  голова  оказалась над поверхностью.  По макушке
немедленно застучали крупные капли.
     Темное небо, да это не просто дождь, это ливень!
     Я чуть не повернула жеребца обратно. В реке-то было тепло и сухо, а тут
- холодно и мокро! Но нам некогда отсиживаться, пережидая дождь - тем более,
что неизвестно,  когда он  закончится. Даже если он не закончится никогда, я
не  удивлюсь. Река  из  не-воды  убедила  меня,  что  законы  природы  здесь
несколько иные.
     Холодная капля  затекла мне за шиворот,  и я торопливо подняла капюшон.
Ветер выбрался на берег.
     Я с  опаской обратилась  к  внутреннему зрению и  облегченно вздохнула.
Светлая У-Наринна сияла, как сигнальный костер на излучине Юбена в ненастный
день. Я снова знала,  куда нам двигаться. И - хвала Близнецам!  -  наш  путь
лежал  прочь  от реки.  Она  оставалась  за спиной. Я обернулась  и  бросила
последний  взгляд на речную поверхность,  вскипающую под дождем фонтанчиками
брызг.
     Вулх,  выбравшись на  берег,  недовольно  фыркнул  и  обогнал  жеребца.
Длинными прыжками анхайр устремился вперед,  к  видневшемуся невдалеке лесу.
Мне вдруг стало легко на душе. Легко и весело.
     - Хэй, Ветер, наддай! - воскликнула я.
     Ветер звонко заржал и перешел в галоп.

     Мы стремительно  ворвались под  сень  лесной  опушки,  и  я  придержала
жеребца. Ветер двинулся дальше  шагом,  тщательно выбирая дорогу. Здесь было
сумрачно  и сыро. Вся лесная живность попряталась  от дождя,  который  уныло
барабанил по листьям дубов и платанов, шуршал в пихтовых  и  терховых иглах.
Только толстые  лиловые жабы повыползали из-под кустов и неподвижно сидели в
грязи, время от времени издавая горловое рокочущее "Куо-о".
     Плотная  пелена  туч  скрывала  Четтан, и все вокруг  было  буро-серым,
грязным  и линялым. Мир  утратил яркие краски. Я  поежилась.  В  моих родных
краях редко случалась непогода, и  на меня всегда нагоняли тоску  рассказы о
севере, где Солнечные Близнецы нередко по многу дней  не показываются  из-за
туч. Поистине, только варвары способны жить без солнц!
     Дождь  не  унимался.  Мы  медленно продвигались  вперед,  а лес  вокруг
становился  все гуще. Ветру все время приходилось об®езжать старые валежины,
а  мне  - пригибаться к мокрой шее коня, чтобы какая-нибудь ветка не  попала
мне  в  лицо.  Наконец  я спрыгнула на раскисшую землю и повела  вороного  в
поводу. Вулх, вопреки  обыкновению,  никуда  не отлучался. Он бежал рядом со
мной неторопливой трусцой, опустив морду к самой земле.
     Время шло к полудню, но светлее не  становилось.  Наоборот  -  здесь, в
чаще  леса, сумрак был плотным,  как  хорошо слежавшийся войлок. Если бы  не
путеводный  огонь  У-Наринны  перед  моим  внутренним  взором,  я  бы  давно
побоялась  заблудиться  и  повернула назад. Уж очень густыми  и непролазными
были сплетения ветвей.  Вскоре после того, как я спешилась,  мы забрались  в
такую чащобу, что я  все равно стала  подумывать о том, чтобы повернуть. Что
толку с того, что я знаю нужное направление, если туда невозможно пробиться?
Наверное, лучше поискать дороги  в обход леса. Как  выражался  Унди,  обойти
стороной можно все, кроме кабака.
     Мы кружили  и петляли, огибая очередной  бурелом. Я остановилась, чтобы
убрать со  лба  мокрую прядь  волос. Пот струился  по  моему  лицу  вместе с
дождем. И тут я вдруг сообразила, что кое-кто в  нашей  компании ведет  себя
еще менее обычно, чем вулх.
     С тех пор, как мы вошли в лес, Корняга не проронил  не слова. Тьма! Что
с ним  стряслось-то? Настырный пенек, которому  нельзя заткнуть  дупло иначе
как  страшными угрозами, да и то ненадолго, молчит уже  несколько часов. А я
была  так занята дорогой, что даже не обратила  внимания.  Да жив ли  он там
вообще?
     - Эй, Корняга! - окликнула я его.- Ты как - держишься?
     - Держусь,- едва слышно  проскрипел пенек, завозился у меня за спиной и
пребольно ткнул меня сучком  под  ребро - видимо, в знак доказательства, что
он жив.
     -  Полегче,- буркнула я.-  Тут и без тебя только и знаешь, что от веток
да сучков уворачиваться. Что-то мне этот лес нравится все меньше и меньше.
     - Мне тоже,- скрипучим шепотом сообщил Корняга.- Давай вернемся, а?
     - Тебя только послушайся,- проворчала я.- То "давай выйдем из реки", то
"давай вернемся в реку". Времени  у нас нет туда-сюда лазить! Через два  дня
нужно быть в У-Наринне.
     Я  решительно двинулась вперед. И - как  будто моя решительность что-то
переломила  в  окружающем мире  -  продравшись  сквозь очередные  кусты,  мы
оказались на широкой тропе. Более того, она вела в нужном нам направлении.
     - Вот видишь! - бросила я через плечо, как будто Корняга  мне возражал.
Пенек не ответил.
     Похоже, тропа была звериной. Во всяком случае, на  высоте человеческого
роста  то  и дело  встречались  ветки, которые  мне  приходилось отводить  в
стороны.  Зато  она была  достаточно широкой  и хорошо  утоптанной.  Одинец,
выбравшись  на тропинку, воспрянул духом и умчался вперед. Я бодро шагала по
мокрой  земле, ведя  за собой Ветра. Кажется, удача  наконец улыбнулась нам.
Даже дождь поутих. Глядишь, во второй половине дня и Четтан выглянет.
     - Давай вернемся? - жалобно скрипнул Корняга из-за плеча.
     - Что-о?!
     Я  оторопела.  Поворачивать  из-за того,  что  уперлись в  непроходимые
заросли - это понятно. Но возвращаться с удобной тропы?!
     - Это плохая тропа,- проскрипел корневик.- Не надо по ней ходить.
     Я  не  сочла нужным ответить.  Дождь вскоре  совсем перестал,  только с
мокрых  веток еще срывались крупные капли. Высоко над нашими головами звонко
запела сойка. Несколько часов мы двигались по тропе, которая иногда петляла,
но неизменно  возвращалась к нужному  направлению. Корняга висел  у меня  за
плечом, как вязанка дров, и признаков жизни  не подавал. Я пару раз пыталась
заговорить  с ним,  но упрямый пенек словно  воды в дупло  набрал. Ладно, не
хочет говорить - пусть молчит.
     Наконец тропинка вывела нас  на большую круглую поляну. Я прикинула, не
остановиться  ли  нам  здесь на  привал. Но все вокруг было еще мокрым после
дождя и сулило не слишком-то  удобный отдых. Что ли, с анхайром на этот счет
посоветоваться?
     - Хэй, Одинец! - позвала я.- Ты где?
     Тропа продолжалась и дальше, уводя с поляны в глубь леса. Именно оттуда
и появился вулх. Корняга тоненько пискнул.
     Вулх  пятился,  приседая на задние лапы  и грозно рыча. А из глубины на
него   угрожающе   напирало   что-то   огромное,  тяжелое,   со   множеством
растопыренных лап.
     Сначала я  подумала, что это  медведь.  Потом  мне  показалось, что это
гроза южных лесов - гигантская закунда. В следующее  мгновение я ужаснулась,
вообразив, что это сам  Дух леса  решил изгнать нас  и принял  для этой цели
облик чудовищного дерева. А  еще мгновением позже я сообразила, что на вулха
наседает пень.
     Корявый пень, грузно шагающий на  расставленных корнях. Точно такой же,
как  Корняга  - только  раз  в двадцать  больше размерами. И, в  отличие  от
Корняги,  этот пень внушал к себе  уважение. Как-то даже хотелось  побыстрее
исчезнуть с его пути, а то ведь придавит ненароком, и вякнуть не успеешь. Ни
меч, ни даже топор в схватке с такой громадиной один на один - не оружие.
     - Бежим, Одинец! - крикнула я.- Назад!
     - Поздно,- скорбно прошелестел Корняга.
     Со всех сторон зашевелились кусты.  Я лихорадочно  озиралась. На поляну
выползали корневики. Огромные,  черные,  замшелые  пни  неспешно  раздвигали
кусты и ветви деревьев, занимая свое место в круге.
     Круг  замкнулся. И  в центре его  оказались мы, напуганные  и дрожащие.
Вулх прижался к моим ногам, и я положила руку ему на ошейник. Неужели - все?
Неужели вот так бесславно закончится наш путь в Каменный лес?
     Черные  глазки  корневиков  враждебно  поблескивали.  Глаза у них  были
размером со сливу, не больше - и  я с удивлением заметила, что у разных пней
они расставлены по-разному.  У кого ближе к верхушке,  у кого чуть ли не  на
корнях. Может, это как-то связано с расположением ротового дупла?..
     Т-темное небо, о чем я думаю?!
     А  о  чем мне думать? О  том, в каком  виде нас схрявают, в сыром или в
зажаренном? Так ясен  пень, что в  сыром. Огня корневики боятся. Эх, если бы
все вокруг не было насквозь мокрым...
     Самый  большой из корневиков, высотой чуть  ли не до моего  подбородка,
пронзительно глянул на меня, разинул черное дупло и пробасил:
     - Чем тебе платить, человек?
     Я растерялась. Да так, что только со второй  попытки сумела выдавить из
себя вопрос:
     - З-за что? Чего вы от меня хотите?
     - Как за что?  - басисто удивился пень.- За это вот... отродье поганое!
Слышишь, ты, корень от корня нашего? Чтоб тебя червяк вдоль и поперек проел!
Сколько кругов мы тебя разыскивали?
     К  моему вящему  изумлению из-за  плеча у  меня  раздался  тоненький  и
скрипучий корнягин голосок:
     - Да с полсотни кругов, пожалуй. Если не сотню.
     - И с  каждым кругом награда росла,- прогудел  могучий пень.- Ты будешь
богатым, человек.
     Я все еще не могла поверить своим ушам.
     -  Вы  его разыскивали? Его,  Корнягу?  Сотню  кругов?  Да  пропади все
пропадом! Корняга, что ты такого сделал?
     Корняга  отцепился  от  ремней  и  спрыгнул  с  моего  плеча  на землю.
Растопырив  корни  и  сучья  в  разные  стороны  -  у меня  возникло  полное
впечатление, что он подбоченился,- пенек проскрипел:
     - Я здесь родился. Это мой лес и мой народ.
     -  Тьма и демоны!  - выругалась я.-  А я-то думала,  что  ты с  берегов
Юбена. Ты знал-то хоть, что тебя ищут? Что же ты сразу мне все не рассказал,
когда мы из реки выбрались?
     - Сразу я лес не узнал,- со вздохом сказал Корняга.- Давно на родине не
был. А потом я тебе сказал, что не надо ходить по тропе,  только ты  меня не
послушалась. Ну и... а, что уж теперь! Пришли.
     - Но что ты такого натворил? - удивилась я.- Что вообще можно натворить
такого, чтобы тебя разыскивали джерхову прорву времени?
     - Это длинная  история,- ответил  мне другой пень из круга, сосед того,
который говорил первым.- Впрочем, торопиться нам некуда.
     "А мне - есть куда!"  - чуть  было не ляпнула я, но сдержалась. Похоже,
что ни нам с анхайром, ни жеребцу ничего не угрожает. А вот Корняга, судя по
всему, попался,  как рыбка  в уху. И вина в  том  моя.  Что  же  он  молчал,
подлец?! Ох, пообломаю я ему сучья... когда вытащу отсюда.
     Корневики затрещали корнями, устраиваясь поудобнее.

     Врал, ох,  врал мне Корняга,  рассказывая  трогательную  историю своего
нелегкого  детства. То есть  ту  ее  часть, которая  касалась  происхождения
корневиков  от деревьев под названием "ведьмина гребенка", он изложил вполне
правдиво. Да и в описании того, как происходило его собственное появление на
свет, если и приврал, то самую малость.
     А вот история кланов и причины того,  почему рождение Корняги послужило
поводом для раздора, на самом деле выглядели совсем по-иному.
     Лесное племя корневиков  управляется советом  мудрейших,  возглавляющих
кланы. Участок, на котором появился на  свет  Корняга, вовсе не был спорным.
Он просто был очень маленьким - так уж сложилось  с древних времен - и в его
пределах  давно никто не  рождался.  Так что Корняга, едва превратившись  из
безмозглого пенька в корневика,  оказался единственным  членом своего клана.
Он был сам себе вождь, так что никто толком не мог ему указывать. И еще он -
в силу незыблемых традиций - оказался в совете мудрейших.
     Новорожденный Корняга, разумеется, мудрейшим  не  был. Он был  наглым и
самоуверенным  невеждой.  Но  традиции  для  корневиков  превыше  всего.   И
умудренные опытом многих  сотен кругов вожди некоторое время терпели  хилого
выскочку. Позволяли  ему  участвовать  в совете,  тихо  надеясь,  что  время
образумит юнца. Тем более, что Корняга оказался вовсе не тупицей.
     Но  через  пару  кругов  до него дошла  очередь  председательствовать в
совете.  И  племя корневиков доверило ему  свой главный  священный символ  -
Первое Семя. Если верить преданиям, вся раса корневиков  вела свое начало от
одного из двух крылатых семечек ведьминой гребенки. Второе, которое  на заре
времен не проросло,  хранилось в  магическом  сосуде, и являло собой святыню
такой ценности, что просто дух захватывало.
     Корняга получил Первое Семя всего на несколько минут, чтобы донести его
от  священного дупла-хранилища  до поляны, на которой должен  был  проходить
совет. До поляны он не дошел.
     Корневики со свойственной  им дотошностью обыскали весь лес и выяснили,
что единственный способ исчезнуть для Корняги был - напроситься  в попутчики
к демону,  который  пролетал над лесом. Первое Семя  найдено не  было. Тогда
корневики  назначили  награду  тому,  кто  доставит  им  пакостного  юнца, и
сообщали  о ней всем проходящим, пролетающим и проползающим мимо  существам.
Терпения им было не занимать.
     И вот - дождались.

     - Та-ак,- протянула я, когда над поляной повисло молчание.- Давай, друг
сердечный, рассказывай. Куда дел святыню?
     - Спрятал,- с достоинством проскрипел Корняга.
     Не  взирая на тяжкие обвинения, мой пенек не потерял присутствия  духа.
Корешки его воинственно топорщились, а черничинки глаз ярко блестели. Я даже
залюбовалась мерзавцем.
     -  Врешь,- трескучим  старческим  тенорком обвинил его дряхлый  пень  с
древесным грибом на  боку.-  Мы  искали магический  сосуд по всему лесу. Его
здесь нет!
     Я  мимолетно задумалась, сколько же  сотен  кругов  должно  быть  этому
старику,  из которого труха сыплется,  если даже шустрому Корняге уже  около
сотни. Ж-жуть!
     -  Магический сосуд  я отдал  демону,- скрипуче  раз®яснил Корняга.-  В
уплату за полет. А Семя я спрятал без сосуда.
     Над  поляной  пронесся тихий  стон,  исполненный  ужаса.  Ветер  нервно
переступил с ноги на ногу. Признаться, мне тоже стало не по себе.
     - Да не тяни ты! - прикрикнула я на Корнягу.- Говори, куда спрятал?
     - В землю,- скромно сказал пенек.
     - К-куда? - запнулся могучий пень, который разговаривал с  нами в самом
начале, и его внушительный бас сорвался в хрип.- В зем... Где?!
     - Да по дороге от хранилища  к поляне,- пожал ветками Корняга.-  У меня
времени  совсем  не  было, демон  ждать не  хотел.  Пойдемте,  покажу. Здесь
близко.
     Пока  мы  вшестером  -  я,  вулх,  Корняга, могучий  пень-председатель,
трухлявый старик  и  крепкий приземистый пенек  (как  мне  показалось, этого
взяли  в  качестве  охранника)  -  добрались  до  места,  небо  окончательно
просветлело, и  Четтан щедро  окатил лес теплом.  В кронах деревьев радостно
зачирикали,  засвистели  и  защебетали птицы.  Я  и сама  улыбнулась,  когда
красный луч светила погладил меня по мокрым вз®ерошенным волосам.
     - Вот,- гордо сказал Корняга, простирая ветку.- Здесь.
     Я ахнула. Вулх изумленно чихнул. А корневики дружно застонали.
     Потому что на указанном Корнягой месте росло  невысокое, чуть выше меня
деревце с колючей кроной, такой  же всклокоченной, как  мои волосы.  В кроне
было полно всевозможных листьев, травинок, клочьев шерсти  и прочего лесного
мусора. Ведьмина гребенка была совсем молодая, кругов десяти, не больше.
     - Видать, не сразу проросло,- глубокомысленно заметил пенек-охранник.
     Могучий корневик повернулся к  Корняге, ухватил его за ветку и поднял в
воздух. Корняга повис с самым жалобным видом,  трепыхая корешками -  как  не
единожды висел в моих руках.
     - Ты,  плесень ядовитая,- прорычал корневик,-  а  ну поклянись, что это
действительно было священное Первое Семя!
     -  Путь меня Мать-корень  удавит,  если  вру!  -  торопливо  проскрипел
Корняга.
     Вождь уронил его на землю. Корняга ойкнул.
     -  Значит,  что?  - вдруг  пробасил  он  совершенно  другим,  по-детски
растерянным тоном.- Неужели свершилось Главное Пророчество?
     - Свершилось,- развел корнями старик.

     Когда  уже поздно вечером мы покидали поляну собраний,  в голове у меня
звенело.  Во-первых,  от  множества  торжественных  речей  и песнопений.  А,
во-вторых, от превосходного медового  кваса, который корневики делали просто
мастерски.  Честное  слово, уж на что я люблю пиво - а  лесной квас оказался
лучше.
     Виновник   шумного  торжества  молча  покачивался  у  меня  за  плечом.
Наверное, раздумывал над тем, как ему жить дальше.
     Я негромко  хихикнула себе под  нос.  Да  уж,  оказавшись героем такого
пророчества,  поневоле  задумаешься. Древний текст начинался такими словами:
"Когда племя корневиков породит самого большого вруна за всю историю..."
     - Гордишься? - спросила я Корнягу.- Или жалеешь?
     - Да  чего уж,-  проскрипел  корневик.- Мне теперь главное - не  забыть
сотни  через три  кругов снова домой вернуться.  Когда  тот, кто  родится из
Первого Семени, начнет тут свои порядки наводить. Должно быть интересно.
     Я хмыкнула. Мои планы на будущее  пока  что не заходили так далеко. Мне
по-прежнему  нужно было  для начала  попасть в У-Наринну.  И то, что  мы  на
полдня задержались в лесу у корневиков, было вообще-то некстати...
     Зато скверный пенек по-прежнему со мной.
     Ну, и еще целый  народ  временно счастлив  - что тоже  неплохо, хотя  и
менее важно.
     Я  покачала в ладонях овальную деревянную шкатулку. Подарок корневиков.
Награды за  Корнягу  я, разумеется, не  взяла.  Отказалась. Во-первых, он не
остался в лесу, а отправился  дальше со мной. Хотя старейшины, кажется, были
рады, что избавились  от героя древнего пророчества еще  на некоторое время.
Во-вторых, я  вдруг поняла, что ни золото, ни  драгоценности  мне ни к чему.
Золото еще и тяжелое вдобавок.  В  навьюченном на Ветра двумехе и  без  того
хватает вещей, которые мне пока  не  пригодились. Ну, может быть,  они нужны
Одинцу.
     Я завернула шкатулку в пустую заплечную сумку и уложила в двумех поверх
оружейной.
     Широкая  тропа вывела  нас из  леса как  раз вовремя,  чтобы  я  успела
разглядеть  краешек Четтана, ускользающий за горизонт.  Я проворно скинула с
себя одежду и огляделась в поисках анхайра.
     - Хэй, Одине-ец!
     Тьма! Куда он делся? Ведь только что был здесь.
     - Я его  видел,-  сообщил Корняга.-  У  него,  кажись, от  кваса  живот
прихватило. Во-он в те кустики сбег.
     Джерхи в доме! На  пересвете - в  кустики?!! Нет, я когда-нибудь умру с
этими  обормотами.  Что  Корняга, что  Одинец,  что  Лю, который обещал  нас
догнать до пересвета - и где этот, с позволения сказать, чародей?
     Впрочем, почему - "умру"? Уже умирала. Не помогло.
     Я вздохнула полной грудью  и подняла взор к  сияющим точками звездам на
черном покрывале Тьмы.