снялись с  места  и  галопом умчались  прочь.  Я собиралась  было
вскочить на коня, но передумала и повернулась к толмачу.
     -  Послушай,  вильт,-  сказала  я,  удивляясь сама себе.  Ну  какая мне
разница, в самом-то  деле? - А что, если  ты не  пойдешь к владыке? Подожди,
пока он сам все узнает - глядишь, и голова цела останется.
     Вильт пожевал жвалами.
     - Пойду,- сказал он.-  Может, и не откусит. Все-таки мир  -  это добрая
новость. Прощай, человек.
     Прежде чем взобраться в седло, я проводила толмача задумчивым взглядом.
Мда-а, странный народ эти вильты. Рассуждают они совсем не так, как люди. Но
и не так,  как  хоринги. Интересно,  сколько времени соседние гнезда воевали
друг с другом? "Много поколений" - сколько это будет по человеческому счету?
Десять кругов? Сто? Триста?
     Кажется, познакомившись  с вильтами поближе, я стала относиться к ним с
большей  симпатией.  Я чихнула.  Вот  только  воняют  они все-таки даже  для
человеческого носа нестерпимо.
     Если еще когда-нибудь буду у вильтов послом - завяжу нос косынкой.

     Пару часов  мы  продвигались вперед по территории,  занятой вильтами, а
потом  изобилие  камней и земляных  холмиков кончилось, и потянулась обычная
равнина.  Я вздохнула с облегчением. Трудно расслабиться,  когда знаешь, что
земная толща под тобой вся пронизана тоннелями вильтов.
     Равнина, сменившая каменистую пустошь, сплошь поросла густой травой.  И
здесь я тоже не могла  пустить коня в галоп,  потому  что под покровом травы
крылись  маленькие коварные овражки.  Ветер  недовольно фыркал  и  порывался
ускорить шаг, но я сдерживала его.
     Зато вулх, кажется, был счастлив. Он шнырял в  траве,  и  на  морде его
было  написано настоящее блаженство. Могучий зверь  вел  себя как щенок - ну
разве только за бабочками не  гонялся. Я было удивилась, а  потом  поняла, в
чем дело. Одинец радовался вновь обретенному  здоровью. Спасибо тебе, лекарь
Самир! Спасибо, что помог моему спутнику...
     Ох,  Тьма!  Я  вдруг  вспомнила,  что  Самир  советовал  нам  ближайшие
пересветы встречать  в  одиночестве. А  Одинец, судя по всему, на  последнем
пересвете оказался в  окружении вильтов. Не помешало  ли это ему? Или вильты
не  в  счет?  Меня-то как раз  рядом  не  было, меня  вильты  потом  к  нему
притащили. Кстати, странно, почему меня к нему, а не наоборот... Ладно, Тьма
с ними, с  вильтами. А  вулх  с  виду  в  полном порядке. Будем считать, что
ничего страшного не случилось. Тем более что изменить уже ничего нельзя.
     Из очередного  овражка  Одинец  вынырнул  с тушкой какого-то  зверька в
зубах. Я присмотрелась. Кролик! Спасибо за  подсказку, серый брат. Я взяла в
руку  два  метательных  шарика  (остальные   куда-то  подевались)  и   стала
внимательно смотреть по сторонам.
     Через несколько минут  вспугнутый приближением жеребца кролик попытался
скачками  пересечь  нам  дорогу.  Варварский шарик  подбил его  в прыжке.  Я
спустилась  с коня за  добычей,  и тут  же прямо  на меня выскочил еще  один
зверек. Я  решила,  что двух кроликов  нам  с вулхом хватит  - учитывая, что
одного он уже сожрал сырым. То есть по крайней мере одного я видела.
     Зверьков  было  немного  жаль,  но  айетотские  припасы уже  кончались.
Ничего, размножатся. Кроликам тут раздолье. Вон  какая трава сочная! Жеребцу
она, надеюсь, тоже  понравится. Сейчас найдем какую-нибудь  воду  и  устроим
славный привал.
     - Хэй, Одинец! - кликнула я вулха.- Тут поблизости речка есть?
     Вулх  не отозвался,  а Ветер презрительно фыркнул  - мол, нашла, у кого
спросить. У  хищника, который  при необходимости  и кровью  напьется.  А вот
травоядному без воды никуда! И жеребец скосил  карий глаз влево, где на фоне
далекого  леса  в  перелете стрелы от нас  шелестела листвой небольшая  роща
молодых осин.
     Но я  уже  и сама  сообразила, что  деревья  наверняка  выросли  вокруг
источника. Мне  даже  стыдно стало за  тугодумие. Да,  все-таки я  городской
житель. Таверну в  незнакомом городе найду мгновенно, а  вот родник в роще -
не раньше, чем посовещавшись со своим конем.
     - Спасибо, Ветер,- серьезно сказала я.- Пойдем. Хэй, Одине-ец!
     Но вулх появился  только  тогда, когда на лишенном  травы пятачке земли
близ  мелкого  ручья  уже  горел  костер,  и  освежеванные  тушки   кроликов
поджаривались на осиновых прутьях.
     Сидя на корточках рядом с костром и время от времени поворачивая тушки,
чтобы они пропеклись со всех сторон, я размышляла о путевом столбе хорингов,
который мы видели вчера. Синим днем.

     Колонна  ослепительно сверкала в синих  лучах Меара.  Наверное, ее было
видно издалека. Но издалека мне ее увидеть не довелось.  Я очнулась уже сидя
на большом валуне в каком-нибудь десятке шагов от колонны.
     Кто-то  сидел на камне бок-о-бок со мной. Или стоял у меня за спиной. Я
ощущала чье-то дружеское присутствие совсем близко.
     Одинец? Я обернулась. За спиной никого не было. Да что же это?
     У меня над ухом раздалось насмешливое мурлыканье.
     Карса, ты?! Я резко повернулась  кругом, запуталась в собственных лапах
и  кубарем покатилась с  валуна. Вскочила, выгнув  дугой  спину и встопорщив
хвост, и растерянно зашипела. И только тогда поняла, что со мной происходит.
     Карса действительно была рядом, только не снаружи,  а внутри. В мыслях.
Я  опять  очнулась  в  зверином  теле  синим  днем, и на  этот  раз тело мне
подчинялось.
     "Здравствуй, малышка",- ласково  приветствовала я  Карсу, и  вспрыгнула
обратно на камень.- "Я рада, что мы снова вместе".
     Моя звериная половина замурлыкала еще громче.
     Легкий ветерок вз®ерошил шерсть у меня на хребте. Я поежилась. Кажется,
меарский  день  холоднее  четтанского.  Или  мое  звериное  тело  по-другому
воспринимает тепло и  холод?  Ничего, привыкну. К синему свету и синим теням
меарского  дня  я уже начала  привыкать.  Интересно,  что  светлые  предметы
полностью меняют  окраску  под  лучами  Меара,  а  темные только приобретают
другой оттенок.
     Вот этот каменный столб перед нами - в свете  Четтана он,  должно быть,
ярко-красный. Я подняла голову.
     На  верхушке колонны была  укреплена металлическая пластина с рисунком.
На первый  взгляд  рисунок  показался  мне  нечетким, смазанным -  наверное,
краски размыло дождями... Но в следующий миг я вспомнила, где я видела такие
рисунки. И поняла, что передо мной первый  из  путевых столбов  на дороге  в
У-Наринну, о которых говорил Винор.
     Живые картины  хорингов  я видела  в  хадасских лавках  древностей. Они
стоили  огромных  денег, потому что даже самые искусные мастера  из людей не
могли их подделать.  Хоринги писали  свои  картины не  красками, а магией, и
рисунок  оживал под взглядом смотрящего. Люди давно заметили, что разглядеть
хорингскую живую картину можно только сосредоточившись на ней целиком. Стоит
хоть чуточку отвлечься - и изображение превращается в беспорядочную мешанину
цветных пятен.
     Я усмехнулась. Вернее, я  попыталась усмехнуться, но тут же представила
себе,  как это  выглядит снаружи,  и  оставила  попытки. Карса,  прищурившая
глаза, приподнявшая верхнюю губу и оскалившая клыки... Вряд ли это похоже на
усмешку. Даже  наверняка не похоже. Мда-а, если я захочу кому-то понравиться
синим днем, надо будет поменьше улыбаться.
     Усмехалась же я тому, что люди до сих пор не разгадали второго свойства
хорингских картин. Лукавые  шерхи  делали их так, чтобы каждый зритель видел
рисунок  по-своему. Когда  Винор рассказывал  мне о  дороге в У-Наринну,  он
предупредил, чтобы я не слишком доверяла картинкам на путевых столбах.  "Они
покажут тебе  Каменный  лес и путь к нему",-  сказал хоринг,-  "но... в меру
твоей  осведомленности.  Поскольку знание  никогда не  бывает  полным, живые
рисунки всегда в чем-то лгут. А ложь может оказаться опасной. Понимаешь?"
     Ну, честно говоря, я не очень поняла его слова. Но хорошо их запомнила.
     Так  что же  покажут  мне джерхские  картинки?  Я  обратила  взгляд  на
металлическую  пластинку, венчающую колонну, и сосредоточилась. Карса в моих
мыслях  тоже  стала настороженно-внимательной.  Сначала я по-прежнему видела
лишь  разноцветные  пятна. А потом  они задвигались, картина  ожила и словно
втянула меня туда, где на плоской поверхности небольшого  плато громоздились
разновысокие монолиты Каменного леса.
     Здесь, внутри картины, был красный день. Закат красного дня.
     Прислонившись  спиной   к  теплому   камню,  я  смотрела,   как  Четтан
раскаленной  медной  монетой  скользнул за край земли. Стало темно.  Но я не
спешила  оборачиваться к  востоку.  Я знала, что Меар  взойдет еще  нескоро.
Темнота вокруг была не  сумерками пересвета, а  самой настоящей Тьмой. В мир
пришла Ночь. Яркие и колючие точки звезд вспыхнули на небе...
     Я закрыла глаза. Я зажмурилась из всех  сил и замотала головой. Нет! Не
хочу! Выпустите меня отсюда!
     ...Свалившись  с валуна  во второй раз, я встряхнулась и почесала лапой
за ухом.  Задней лапой, разумеется - так ведь гораздо удобнее. Звериное тело
хранило свои привычки и действовало в обход сознания. Вот и прекрасно! Иначе
как бы я, например, разбиралась с карсьим хвостом?
     Я  почесала  за другим ухом  другой задней  лапой. На  этот  раз вполне
сознательно. Коварную  картинку  мне  показали,  ничего не скажешь. Уж  и не
знаю, как это об®яснить, но, глядя на рисунок изнутри, я вдруг почувствовала
-  он  не поможет мне добраться  до У-Наринны. Наоборот,  помешает. Уведет в
сторону.
     И я сбежала, пока не поздно.
     Странно. Непонятно. Но я склонна была верить своим чувствам, пусть даже
им  нет  об®яснения.  Тем  более,  что Винор  остерегал  меня  насчет  живых
рисунков.
     Тьма!  А  где  мой  спутник?  До  сих пор  я  была  так  занята  своими
собственными  переживаниями,  что почти  позабыла про  Одинца.  А  ведь  он,
небось,  тоже разглядывает  магические  картинки?  Что он там  видит?  И как
узнать - пойдет ему это на пользу или во вред?
     Человек  стоял  по  другую сторону  каменного столба.  Высокий,  плотно
сбитый мужчина с темными волосами. Изрядная небритость на щеках и подбородке
уже вполне могла сойти за  бороду. Судя  по хорошо  знакомой мне  хорингской
одежде, это и впрямь был Одинец.
     Мягко ступая, я подошла к  нему и остановилась в двух шагах. Он меня не
заметил. Он был так занят,  что, по-моему,  к нему и пьяный  рив  подошел бы
незамеченным. Анхайр выразительно и со вкусом бранился. Он ругал чародея Лю.
     Я с удовольствием выслушала его речь  от начала до  конца. Особенно мне
понравился  оборот, возводящий  родословную  чародея к  первому из  джерхов,
который  строил   пакости   людям  еще  на  заре  времен.  Выдав  напоследок
многоступенчатую фразу  без единой запятой,  Одинец умолк  и закашлялся. А я
горько вздохнула.
     Хорошо  Одинцу, он еще  может ругаться.  Надо полагать, мой спутник  не
догадывается  пока  об истинном смысле  слова "джерх", например. Иначе он бы
вряд ли стал  доказывать  принадлежность Лю с Старшей расе с таким  пылом. У
меня  же  запас  привычной брани  истощался  с  каждым  днем  и  оскудел  до
неприличия. С джерхами я познакомилась, Смутные дни уже настали, темное небо
я вижу каждый  четтанский вечер,  Ночь скоро тоже  придет... Для  облегчения
души остались только "хрен" да "задница". Вот задница, а?
     Одинец встретил мой взгляд и сказал:
     -  Идем. Дорогу  я  знаю.- Он  кашлянул еще  раз и добавил задумчиво: -
Только вот откуда?
     Я фыркнула. Если до сих пор не знал, а теперь узнал,  то, ясен пень, из
хорингской картинки. Надо будет опять написать Одинцу записку и сверить наши
знания. Эх, нам бы встретиться  да поговорить! Хоть я сейчас все понимаю, но
сказать-то ничего не могу. Вот если бы Одинец догадался,  что его слушает не
Карса, а Тури, и поделился со мной тем, что знает... Как бы ему подсказать?
     Но мой спутник уже вскочил на коня.
     - Хэй, Ветер! - крикнул он.- Давай погоняемся с твоим тезкой! Кто кого?
     Ветер  взял  с  места  в  карьер,  но  я  не  успела  полюбоваться  его
стремительным  бегом. Карса внутри  меня рванулась вслед за ним. А для  меня
синий день померк.

     Вулх подошел к  костру, шумно втянул носом воздух и посмотрел на меня -
мол, не  пора ли  уже обедать?  Жаркое и впрямь пахло так, что у меня слюнки
потекли. Я затоптала костер.
     - Погоди немного,- сказала я Одинцу.- Пускай остынет.
     Анхайр  согласно склонил голову.  Я протянула  руку, запустила пальцы в
жесткую и густую шерсть вулха и с удивлением обнаружила, что улыбаюсь. Очень
хорошо  было  сидеть  вот  так,  временно  никуда  не  торопясь,  и  знать и
чувствовать, что рядом друг. Верный, надежный, молчаливый.
     Я бы  не смогла точно назвать момент, когда мы с вулхом стали друзьями.
Шесть дней назад он был для меня незнакомым и  непонятным зверем. Спутником,
которого навязал  чародей. Я  помню, что отнеслась  к нему настороженно  и с
опаской.  Но  потом... Потом  мы  вместе сражались с  лесными  разбойниками,
вместе спасались  от обезумевшего стада быков... Потом я несла его на руках,
умирающего, и умоляла дожить до пересвета...
     Я знаю, что он за меня перегрызет глотку кому  угодно - демону, хорингу
и даже, наверное, другому вулху. Знаю, и точка. И  я тоже готова на все ради
него. Потому что вулх, серый брат-храбрец - это первый настоящий друг в моей
жизни. Даже Унди Мышатника, да упокоит Тьма его  нетрезвую душу, я  не могла
назвать  другом.  Он  был  мне  учителем, он был единственным  человеком,  с
которым  я могла  говорить обо  всем, но... не на  равных. И  еще он не  был
оборотнем. А вулх - он такой же, как я.
     Я потрогала кроличью тушку, сняла ее с вертела и протянула  анхайру. Он
осторожно принял  мясо из моих рук и отошел в  сторонку. А я с  наслаждением
вгрызлась во вторую тушку. Сладкий жир закапал на песок.
     Да, вулх мне друг. А вот Одинец-человек у меня  пока не вызывает особых
чувств.  Разве что  легкое раздражение,  когда  приходится  выпутываться  из
очередной передряги четтанским утром. Раздражение пополам с симпатией - ведь
ему тоже нелегко приходится. Не легче, чем мне. И пока он успешно справлялся
с  неприятностями.  Из  Запретного  города  нас  вытащил,  например. Но,  по
большому счету,  я его просто  мало знаю. Пока. Я  и увидела-то его  впервые
только вчера, глазами карсы.
     Это  Карса,  а  не  я,  проводит  с  Одинцом-человеком  все синие  дни.
Интересно, они так же подружились, как мы с вулхом? Ау, Карса! Что скажешь?
     Карса откликнулась.  Да  так,  что  у  меня от  неожиданности  чуть  не
вывалился из рук вертел с кроликом.
     - Вулх, ты представляешь?  - растерянно сказала я.- Эта мерзавка в тебя
влюбилась! То есть не в тебя,  конечно, а в него. В человека. Ну, то есть, в
тебя, но не  сейчас, а при Меаре. И не она, конечно, а я, только не человек,
а карса.
     Я бы, наверное,  еще долго  путалась в  словах, но  вулх  оторвался  от
кролика и посмотрел  на меня с таким возмущением, что  я сразу заткнулась. И
правда, чего я зверю голову морочу? Пообедать спокойно не даю. Для него, для
зверюги  в серой шкуре, все просто  и однозначно. Для рыжей  влюбчивой Карсы
тоже.
     Это  нам  с  Одинцом,  человеческим   половинам  оборотней,  приходится
разбираться со  всякими сложностями. Дружить или не  дружить?  Любить или не
любить? Пытаться узнать или оставаться в неведении? Вопросы, вопросы...
     Может, и зря люди все усложняют.

     Пока мы  с  вулхом обедали, погода успела испортиться. Легкий восточный
ветерок, который теребил листву осин, незаметно набрал силу  и теперь уже не
игрался листьями, а гнул к земле  верхушки деревьев.  По небу  летели рваные
клочья туч. В роще стало неуютно.
     Я с сожалением отбросила последнюю кроличью косточку, облизала пальцы и
поднялась  на  ноги.  Пора  уходить  отсюда. Я  достала  из  двумеха  флягу,
прихватила  мех  для воды, вернулась к ручью и задумалась. Ручей был чистым,
но  мелким.  Набрать  из него  воды  в мех, не зачерпнув  при этом песка, не
получится. Может, у истоков ручей глубже, и наполнить там мех будет удобнее?
     Я направилась  вверх по  течению ручья, но  через пару десятков шагов с
досадой  обнаружила,  что  ручей  становится  все  уже. Густая трава  на его
берегах,  свешиваясь   в  воду,  почти  скрыла   ее  под  собой.  Надо  было
возвращаться, но я почему-то продолжала идти дальше. Еще через десяток шагов
я увидела источник.
     Неведомый  строитель  некогда  уложил  каменные  блоки  кольцом,  чтобы
выбивающийся  на  поверхность земли родник заполнял полую сердцевину, и вода
накапливалась  в  высоком колодце.  Каменная кладка потемнела  от времени, а
местами  уже раскрошилась. В трещинах между камнями обосновался мох. Похоже,
сюда очень давно никто не наведывался. Тот,  кто  когда-то  клал эти  камни,
явно не рассчитывал, что  вода проточит ход  в  основании  чаши  и  ручейком
выскользнет на свободу. Он не умел мыслить сотнями кругов - значит, это  был
не хоринг. Колодец построили люди.
     Вот  и  хорошо. Я глубоко вздохнула. Каменная  арка, сквозь  которую мы
бежали от землетрясения, и  каменный путеводный  столб  с живыми  картинками
были делом рук хорингов и имели самое  прямое  отношение к магии. Я уж молчу
про цель нашего  путешествия  - магический  Каменный лес. Неудивительно, что
любое каменное сооружение стало вызывать у меня опаску.
     Но  в этом колодце, похоже, магии не  было. И воды в нем, скорее всего,
не было  тоже. Разве  что  на самом дне. Для  очистки  совести я перегнулась
через край кладки и заглянула внутрь.
     Ровное зеркало воды стояло почти вровень с краем. На какой-то миг в нем
отразилась моя ошарашенная физиономия и всклокоченные  рыжие волосы, а потом
у меня из руки выпала фляга, расплескала зеркало и камнем ушла в  глубину. Я
и ахнуть не успела.
     Вода в  колодце вскипела ключом и выплеснулась мне в лицо. Я отпрыгнула
в  сторону и, протирая  глаза, изумленно  смотрела на  то,  что  творится  с
источником.
     Из колодца бил  кверху пенный столб  воды. Это было так  красиво, что я
даже не  испугалась.  В тысячу раз  красивее фонтанов  на  дворцовой площади
Хадаса.  Вода взлетала на высоту двух  моих  ростов и  разлеталась в стороны
множеством мелких брызг. Если бы не хорингская одежда, я была бы уже  мокрой
насквозь. Водное чудо длилось, наверное, минуты две, а потом столб воды стал
стремительно уменьшаться и  втянулся в колодец. Мгновением позже только лужи
вокруг да капли, падающие с листьев осин,  напоминали о том, что  случилось.
Все  вокруг  было  мокрым,  как  после  хорошего  ливня.  Фляга  валялась  в
нескольких шагах от каменной кладки. Пустая.
     Я осторожно  подошла к колодцу и заглянула в  него. Зеркало  воды снова
было гладким и спокойным. Я  поспешно отпрянула, пока с моих мокрых волос не
сорвалась  капля. Кто  его  знает,  как поведет себя источник. Во второй раз
потревожить его я не хотела.
     Пристегнув к поясу флягу и подобрав мех, я вернулась на прежнее  место.
Вулх окинул меня неодобрительным взглядом. Да уж, вид у меня, надо полагать,
был тот еще. Я провела рукой  по лицу, чтобы отвести липнущие ко  лбу мокрые
волосы, и только теперь заметила, что рука испачкана землей и мхом.
     - Это была веха, Одинец,- сказала я вулху.- Вторая из пяти. Только я ее
сперва не узнала.
     Анхайр  неожиданно вскинул  голову  и посмотрел на  меня  как-то совсем
иначе. Я вздрогнула. Это не был взгляд зверя. Глазами  вулха на меня смотрел
человек.
     - Здравствуй, Одинец! - торопливо сказала я. От волнения голос сорвался
в  какой-то  хрип.- Ты, наверное,  ненадолго  - слушай  быстро, как нам идти
дальше. Если  уже сам  знаешь, кивни.  На пути  в У-Наринну нужно непременно
пройти пять вех. Первую...
     Громкое рычание  раздалось у меня  за спиной. Я отпрыгнула  в  сторону,
оборачиваясь уже в прыжке.
     То,  что  с рычанием и воем  бросилось  на нас