вся мокрая, вылезая из рва. Теперь, когда одежда и зеленые волосы облепили ее, она стала похожа на какую-то мокрую водоросль. - Ты будешь наказан!
     - Я уже только что был наказан, - напомнил Дор.
     - Ничего, лишнее наказание пойдет тебе на пользу.
     Дор, испуганный, начал пятиться к рампе, а Айрин шла на него. Она схватила его за руку и потащила назад к воде.
     Дор попытался вырвать руку. Началась борьба, и они оба упали в воду.
     И там, внизу, началась потасовка. Дор и Айрин били и царапали друг дружку, незаметно срывая одежды.
     При виде пышных телес актрисы у Эхса глаза на лоб полезли. Ведь Айрин всего пятнадцать лет!
     Дор и принцесса дрались, стоя по грудь в воде, а ровное чудовище издалека наблюдало за ними. И тут Айрин решила изменить тактику. Она вдруг прижалась к Дору и.., поцеловала его! В партитуре здесь прозвучала тема дерзости и хвастовства.
     Дор как бы опешил, а потом и сам поцеловал Айрин.
     Эхс с полным одобрением отнесся к такому повороту сюжета.
     И тут новый персонаж появился на сцене.
     Кентавр!
     Насколько Эхс успел понять, кентавра изображали прикрытые шкурой актеры. Наверняка их было двое. Судя по двум громадным грудям, это была кентаврша. Музыка стала строгой. Ну да, С кентавром шутки плохи.
     - Дор, - сказала кентаврша, протягивая листок бумаги. - Я проверила твое сочинение. И хочу высказать свое мнение на сей счет, то есть на счет твоей грамотности. Позволь же, я прочту сочинение именно так, как оно написано.
     Дор и Айрин продолжали целоваться, не обращая внимания на кентаврицу.
     Эхс улыбнулся. Он и сам, если бы ему предложили выбрать между проверкой сочинения и поцелуями...
     Тем временем кентаврица прочистила горло и, выйдя на авансцену, развернула свиток и провозгласила:
     "Я живу в Ксане. От Обыкновения Ксане отличается тем, что в Ксане маки и волшебники есть. А в Обыкновении ни маков, ни волшебников нет".
     После чего кентаврица глянула в сторону рва и как бы впервые обнаружила, что там происходит.
     - Дор! Что ты делаешь с этой девицей? - вопросила кентаврица.
     Поцелуй, не долетев, повис в воздухе. Музыка резко оборвалась, оставив все вокруг в неловком молчании. Юнец и юница стояли по грудь в воде, полуобнаженные.
     - Мы.., ссорились, - смущенно объяснил Дор.
     - Ссорились? - нажав на вопросительную интонацию, произнесла кентаврша. - Тогда хотела бы я увидеть, как вы дружитесь.
     Кентаврица приблизилась к Дору, взяла его за ухо и произнесла громовым голосом:
     - Ступайте к королю, молодой человек!
     Несчастный Дор выбрался из воды, но тут занавес закрылся.
     Первое действие закончилось.
     У Эхса появилась возможность подумать. Он боялся, что спектакль донных прокляторов окажется скучным, но все оказалось очень даже забавным. "Интересно, - размышлял он, - эта пьеса рассказывает о том, что и в самом деле произошло когда-то? То есть, Дор и в самом деле когда-то во рву дрался и целовался с Айрин? Сейчас король и королева выглядят вполне спокойными, здравомыслящими людьми, но были же и они детьми.
     Неужели и Айви станет такой же правильной и скучной? Да и он сам! Да, будущее не сулит ничего веселого".
     Занавес вновь поднялся. Началось второе действие.
     На этот раз сцена представляла собой тронный зал замка Ругна. На троне сидел король. Королева стояла рядом. У обоих был чрезвычайно суровый вид. Музыка стала теперь мрачно-торжественной, вполне подходящей для царственных особ.
     - Мой король, - обратилась королева к своему супругу, - наша дочь Айрин нуждается в помощи.
     - Не будь я король Трент, если не помогу нашей дочери, - провозгласил король, - но что с ней?
     - Айрин страдает от одиночества, - пояснила королева Айрис.
     - Ей надо привыкать к одиночеству, Айрис. Одиночество - удел всех королевственных особ.
     - Не отправить ли нам ее туда, где есть девочки ее возраста? Здесь, в замке, у нее совсем нет друзей.
     - А мальчик Дор? Он всего лишь на год старше нашей дочери.
     - Дор безразличен к Айрин. Беседы с неодушевленными предметами куда больше увлекают его.
     - Что поделаешь, мальчик учится. Ведь именно Дор станет следующим королем Ксанфа.
     - Я все понимаю, но...
     Но король не дал королеве высказаться, а заговорил сам и произнес пространнейший монолог об ответственности, которую возлагает на королей данная им власть, и поэтому просвещение монарха чрезвычайно важно...
     В общем, Эхс сначала слушал, а потом потихоньку начал скучать. Ему-то не грозит стать королем, так что все эти инструкции...
     И тут в тронный зал ворвалась кентаврица Чери, волоча за ухо того самого Дора.
     - Ваше королевское величество, знаете ли вы, что сотворил этот негодник? - без всяких предисловий вопросила кентаврица.
     - Не знаю, но охотно выслушаю, - несколько растерявшись, произнес король.
     - Этот негодный мальчишка сорвал одежду с вашей дочери! - гневно изрекла Чери. - Какой позор!
     "Вот это уже не правда", - поморщился Эхс.
     Кентавры ходят без одежды, так что им все равно, голый кто или не голый. Даже если Дор и Айрин не просто целовались, а занимались бы чем-то похуже, то и тут кентаврица не возмутилась бы, потому что кентавры считают так: что естественно, то не стыдно. Ошибки, которыми пестрело сочинение - другое дело! Тут Чери от гнева и в самом деле способна была встать на дыбы.
     - И где же это случилось? - вопросил король.
     - Во рву, - охотно пояснила Чери. - И задержись я еще на мгновение...
     Король сурово посмотрел на испачканного ровной грязью Дора.
     - Что ты можешь сказать в свое оправдание, юноша? - спросил король.
     - Айрин первая начала!
     - К тому же, в его сочинении просто ошибка на ошибке, - подлила масла в огонь Чери.
     - О, это ужасный проступок! - вскричал король. - За него я наказываю тебя! Отправляйся в Обыкновению!
     - Только не это! Пощади, король! - взмолился Дор, рухнув на колени перед королем.
     - Такова воля короля, - железным голосом произнесла королева. - "Мне никогда не нравилось, что этот мальчишка столь увлеченно тратит время на разных ветреных финтифлюшек", - бросила королева реплику в сторону.
     - Ее дочь и есть самая ветреная из всех ветреных ксанфских финтифлюшек, - произнес Дор, как бы про себя, но вместе с тем на публику. Оркестр ответил язвительным смешком.
     Вошла стража и вывела Дора.
     Второе действие закончилось.
     "Первое, пожалуй, было лучше, - подумал Эхс. - Айрин во всем виновата, она затеяла потасовку и поцелуи во рву, а обвинили во всем почему-то Дора. Несчастный Дор... Только начал понимать, что Айрин и в самом деле ничего себе девчонка, как, бац, иди в Обыкновению! Может, прокляторы хотят показать, до чего иногда несправедлива бывает судьба к человеку?"
     Пока Эхс размышлял, занавес снова поднялся.
     Пьеса продолжалась.
     Дор оказался в Обыкновении, где ему было очень плохо, потому что там он не мог использовать свою магию. Дор очень страдал в Обыкновении, а принцесса Айрин тем временем страдала в замке Ругна. Любящие оказались разлучены...
     Эхс всем сердцем сочувствовал Дору и Айрин, хотя знал, что это только историческая пьеса, что в жизни, возможно, все было иначе. Эхс не только сочувствовал любящим, но и завидовал им. У них хоть и трагедия, но зато любовь, а у него пока ни трагедии., ни любви.
     Третье действие приближалось к концу.
     - Я люблю ее, - воскликнул Дор, вдруг осознав, что любит Айрин.
     Он отправился назад, в Ксанф, и явился пред грозные очи короля Трента.
     - Я люблю вашу дочь, - отважно заявил Дор, - и хочу на ней жениться!
     Влюбленные заключили друг друга в объятия.
     - Но что же ты раньше не признался? - вопросил король.
     Спектакль закончился.
     "Да, все это разыграно актерами, - думал Эхс, - но ведь и в жизни Дор и Айрин поженились, и у них родились дети, значит, какая-то правда жизни в пьесе присутствует". И финал его порадовал, такой оптимистический - влюбленные сердца соединяются наконец.
     - А вот и наш зритель, - послышалось из-за спины Эхса.
     Он обернулся и увидел, что к нему, потирая ручки в предвкушении чего-то, приближается какой-то человек.
     - Я задам вам вопрос, всего один, - сказал человек.
     - Понравилась ли мне пьеса? - догадался Эхс. - Ну, мне...
     - Погодите, не торопитесь, - остановил его странный господин.
     - Но я же пытаюсь рассказать...
     - Рассказывать не надо.
     - А как же вы узнаете, понравилась ли мне пьеса, если я буду молчать?
     - Да мы, юноша, о вашем отношении уже все знаем. Осталось уточнить кое-что, чисто технические подробности.
     - Технические? - поднял брови Эхс.
     - Да, мы не будем спрашивать, как вы относитесь к увиденному только что спектаклю, потому что незачем спрашивать. Мы и так все знаем, потому что неусыпно следили за вами во время действия. Ваши реакции каталогизированы и сверены со стандартными образцами реакций. Теперь мы знаем, что вы типичный представитель своего пола, возраста и культуры. Вы реагировали правильно.
     - Так что, за мной следили? А я и не по...
     - Естественно, вы не по.., не поняли. Мы следили за вами из-за занавеса, а это односторонний занавес, то есть вам нам.., нас не было видно. Фиксировалось все - когда вы заерзали, когда у вас зачесалось в носу, каждая улыбка, каждый смешок, каждый нахмур бровей. Нам известно, какие места пьесы вам понравились, а какие - нет. Теперь, учитывая ваше поведение как образец...
     Эхс одним ухом слушал, и при этом мучительно старался вспомнить, сколько раз во время пьесы у него зачесалось в носу.
     - ..С вас, как с матрицы... - продолжал разговорчивый господин.
     - Какого еще матраца? - удивился Эхс. - А скажите, это была пьеса из старых времен?
     - Я бы выразился так: из вечных времен. Юноша встречает девушку, юноша теряет девушку, юноша и девушка встречаются вновь. Типовая пьеса, идеально подходящая для незамысловатой аудитории. А теперь ответьте мне на один вопрос: во втором акте во время одной из сцен вы нахмурились. Мы были удивлены - здесь нами нахмуривание никак не было предусмотрено. Это случилось тогда, когда кентаврица Чери докладывает королю о том, что Дор сорвал с Айрин одежду. Вы находите эту сцену исторически не правдивой?
     Эхс вспомнил сцену, о которой говорил наблюдатель.
     - Кентавры так себя не ведут, - смело заявил Эхс. - Им все равно, голый человек или одетый.
     Даже если бы Айрин и Дор полностью разделись, Чери не стала бы на это сердиться.
     - Вы настолько знакомы с поведением кентавров, что дерзаете это утверждать?
     - Да, я знаком с кентаврами.
     - Со многими?
     - В общем-то, только с одной. С внучкой кентаврицы Чери.
     - Вот как. Только с одной, - с неким упреком повторил мужчина. - И считаете, что это дает вам право экстраполировать сие поведение на весь кентаврий род?
     - Уж не знаю, полирую я или не полирую, но вы меня спросили, почему я нахмурился. Ну вот я и ответил.
     - Ну хорошо. Это пока все. Следующий спектакль состоится завтра. Горняшка вас проводит.
     - Горняшка?
     - Служанка, которая вас привела в зал, проведет вас обратно, - почти по слогам произнес господин, щелкнул пальцами - и девушка возникла, как из-под земли.
     Занудный господин удалился, а служанка проводила Эхса назад в его комнату. Он был благодарен ей за помощь, потому что сам в коридорах замка наверняка бы запутался.
     - Вас что-то беспокоит? - вдруг спросила девушка.
     - Ничего, прорвемся, - махнул рукой Эхс.
     - Я разбужу вас утром, - произнесла девушка, улыбнулась Эхсу и вышла.

***

     Следующие два дня оказались просто набиты представлениями. Большая часть их казалась Эхсу интересными, к тому же он успел привыкнуть к мысли, что пока он пристально следит за ходом действия, кто-то в это же время пристально следит за ним. Он чувствовал, что принимает участие в полезном деле - помогает прокляторам делать пьесы более интересными для зрителей. Потому что донные прокляторы, какими бы самоуверенными они ни казались, все же отчаянно жаждали одобрения публики. Они хотели, чтобы об их постановках повсюду шла молва, чтобы публика заранее раскупала билеты. В их обществе, сплошь состоящем из актеров, по общественной лестнице быстрее поднимался именно тот, о ком ежедневно трубили в газетах.
     Постепенно Эхсу тут даже стало нравиться. Жаль, что Дорис так быстро разочаровалась в нем. Такая прекрасная девушка в столь прекрасном месте...
     Но он постоянно напоминал себе: "У тебя есть важное задание. Ты здесь для того, чтобы найти союзников..." Даже если бы он захотел остаться, донные прокляторы все равно бы его не приняли.
     Они ценят его только как невежду, на котором можно проверять качество будущего репертуара. Вот скоро все проверят, и тогда - прости-прощай.
     Последняя пьеса произвела на Эхса неизгладимое впечатление, но на то были свои причины, донным прокляторам вряд ли понятные. Пьеса рассказывала о встрече человека с демоном.
     Юноша (в котором Эхс узнал самого себя - о, в подборе актеров донные прокляторы знали толк!) отправляется к Доброму Волшебнику Хамфри, чтобы задать ему вопрос: как укротить демона? Отслужив положенный срок - течение времени обозначалось быстрой сменой декораций - юноша получает ответ, состоящий из талисмана, пентаграммы, словесного заклинания и свитка пергамента, на котором написан текст договора. Добрый Волшебник предупреждает юношу, что ответом тот сможет воспользоваться лишь один раз, так как элементы ответа быстро распадаются. И все же демон явится и исполнит все, что юноша пожелает.
     - Все, чего бы я ни пожелал, демон исполнит? - спрашивает юноша.
     - Почти все, - уточняет Волшебник. - С моей помощью к тебе явится довольно сильный демон, так что он сможет совершить почти все...
     Эхс чувствовал себя так, будто это он сам разговаривает с Добрым Волшебником. Хорошо бы получить возможность задать такой же Вопрос! Правда, в Долине Прокопиев дела посложнее, ведь там бесчинствует не один демон, а множество. И все же Эхс старался не пропустить ни единого слова пьесы.
     Юноша возвращается к себе домой и начинает готовиться к появлению демона. Сначала он вычерчивает на полу пентаграмму. Затем берет талисман и кладет его сверху. "Демон Дня! - произносит он. - Силой заклинания вызываю тебя, явись!" Он бормочет слова заклинания.
     Свет на сцене постепенно начинает гаснуть. Музыка предсказывает появление чего-то зловещего.
     Воздух над пентаграммой наполняется дымом. Раздается мощный рев...
     От этого рева Эхс весь задрожал, а невидимый наблюдатель тут же занес в блокнот: "Зритель вздрогнул от рева. Впечатляющий спецэффект".
     Дым рассеялся. В центре пентаграммы стоял демон.
     "Конечно же, это актер, а не настоящий демон, думал Эхс, - потому что настоящие демоны просто так не являются". Но все равно и этот ненастоящий демон выглядел мощно. "Как же он появился на сцене, - гадал Эхс. - А, наверное, через какой-нибудь люк, пока дым не рассеялся..."
     - Теперь ты будешь выполнять мои приказания, - произнес юноша.
     В ответ демон взревел, и пламя вырвалось из его уст.
     Это тоже очень понравилось Эхсу. Замечательный фокус! Интересно, Метрия умеет так? Вообще, извергают ли демоны из себя пламя? Драконы, те, несомненно, дышат огнем, но демоны... Да, тут снова какая-то ошибка.
     Юноша сначала испугался огнедышащего демона, но потом изрек отважно:
     - Ты не можешь выйти за пределы пентаграммы, пока я тебе не разрешу.
     В ответ демон заметался во все стороны, всюду натыкаясь будто на невидимые стены, и от этого его ярость увеличивалась.
     Эхс даже начал бояться - ведь магическая преграда от такого напора может Треснуть и демон вырвется на свободу.
     Но пентаграмма оказалась крепкой.
     Демон попрыгал, попрыгал и замер, смиренный и пристыженный.
     - Чего ты хочешь, дуралдуй? - спросил он у юноши.
     "Дуралдуй"... Эхс улыбнулся. В жизни такие слова оскорбляют, а на сцене только смешат.
     - Хочу прекрасный дом, чтобы в нем прожить всю жизнь, рог изобилия, который никогда не пустеет, и жену-красавицу, которая любила бы меня всем сердцем, - перечислил юноша.
     - Чего-о? Нет, твои желания невыполнимы.
     - Выполнимы. Такой мощный демон, как ты, все это сделает без труда. И я не отпущу тебя, пока не согласишься выполнить условия договора.
     - Ни за что! - рявкнул демон.
     - В таком случае останешься здесь навсегда, - сказал юноша и повернулся, намекая, что сейчас удалится.
     - Ну будь же разумным! - возопил демон. - Прекрасный, как ты выразился, дом за пять минут не создашь, а я ведь совершенно не знаю архитектуры.
     - А тебе и незачем знать. Просто бери и делай. А как ты это будешь делать, меня не заботит.
     "Тому хорошо приказывать, а демону наверняка несладко", - подумал Эхс, постепенно теряя симпатию к требовательному юноше.
     - И роги изобилия на деревьях не растут, на дороге не валяются, - продолжал демон. - Один раз я видел этот рог.., да и не рог это был вовсе, а рожок. Из него в каком-то приюте кормили младенцев.
     - Наплевать, что младенцев. Ступай в приют и забери, - приказал юноша.
     И Эхсу он стал еще менее симпатичен.
     - Что до прекрасных женщин, то они таких, как ты, не любят, - заметил демон. - Склонить сердце красавицы - это выше моих сил!
     - Придется отыскать способ, - холодно произнес юноша.
     - Да пойми же, нет способов! Ну, положим, заставлю я ее признаться тебе в любви, но на самом деле никакой любви не будет.
     Эхс кивнул. Демон оказался очень разумным.
     В нем куда больше положительных качеств, чем в юноше.
     - На самом деле меня ее чувства не очень волнуют, - чуть подумав, сказал юноша. - Она должна быть: а) красивой; б) послушной. Остальное меня не интересует.
     - Насколько я понимаю, тебе нужна видимость женщины, тихая и пустая?
     - Ты попал в самую точку. Именно такая мне и нужна.
     - Ну тогда дельце выгорит.
     Юноша предъявил договор, и демон поставил свою подпись.
     Занавес опустился.
     Антракт Эхс провел в размышлениях. Он думал о демонессе Метрии, которая явилась, непрошеная, в его тайное убежище и предложила видимость прекрасной женщины. Все как в пьесе. Досмотрев ее до конца, он, возможно, сумеет хоть в чем-то разобраться?
     И вот занавес поднялся вновь.
     На сцене возникла декорация нового дома юноши. Демон вошел откуда-то сбоку, волоча огромный рог изобилия, из которого так и сыпались фрукты.
     За сценой тем временем звучал хоровой плач. Это плакали голодные детишки из приюта, у которых отняли источник пропитания. Демон положил рог изобилия к ногам повелителя.
     - Ну? - спросил юноша.
     - Слушаю, сэр, - вежливо ответил демон, - Где женщина, спрашиваю?
     - Не женщина, а ее видимость, - уточнил демон.
     - Называй как хочешь, это меня не волнует, - зло проговорил юноша. - Тащи ее сюда, а потом можешь быть свободен.
     К этому времени симпатии Эхса целиком переместились на сторону демона. Человек вел себя как последний негодник, а демон просто честно выполнял условия договора.
     Демон удалился за кулисы, а юноша начал вытаскивать из рога изобилия фрукты. Он просто надкусывал их и отбрасывал в сторону, а их не становилось меньше.
     И тут из-за кулис вышла женщина необыкновенной красоты.
     Таких красоток Эхс еще не встречал.
     - Я пришла подарить тебе счастье, - произнесла красавица нежным голосом.
     - Мне? - с загоревшимся взглядом спросил обжора.
     - Тебе, только тебе, - вновь пропело видение и закружилось, так, что ее легкие одежды взметнулись, как крылья, обнаружив прелестные стройные ножки. - Я - видимость прекрасной женщины.
     - И ты сделаешь все, что я захочу.
     - Все, - с легким вздохом ответило видение.
     - Тогда.., сними одежду.
     - Как тебе будет угодно, мой повелитель, - прошептало видение и сбросило с себя первый воздушный покров, но тут свет погас и занавес вновь опустился.
     Когда занавес поднялся, Эх