порядке!  Да  и
сейчас о них неплохо заботятся, что свидетельствует о крепком правлении.
     Мне было пятнадцать, но с виду мне больше двенадцати никто не  давал.
Кое-где меня принимали за гнома. Мне это подчас было на руку,  потому  что
гномов за людей не считают и говорят при них, не стесняясь. Захлопнув  рот
и навострив уши, я узнавал многие секреты. Большей  частью  сведения  были
пустяковые: кому изменила жена, кто что у кого украл, кого недавно  слопал
местный дракон. Но жажда знаний заставляла меня запоминать все имена, лица
и секреты.
     У меня была отличная память, и я, как в записную книжку, вносил  туда
одну заметку за другой: Кельвин - убил золотистого дракона; Стайл - знаток
синих оттенков, и так далее. И стоило только упомянуть  чье-нибудь  имя  -
как вся история, связанная с этим  человеком,  тут  же  возникала  в  моей
памяти. Разумеется, народ мне попадался  самый  заурядный,  не  оставивший
после себя заметного следа, и все-таки мне они были интересны. Как  знать,
какие приключения и какие высоты ждали бы  их,  доведись  им  оказаться  в
более благоприятной ситуации! Взять хотя бы меня: кем бы я стал, живи я  в
стране, где высоко ценят любопытство!
     Итак, я шел по тропинке, ведущей из Деревни  Провала,  где  жила  моя
семья, в земли драконов, о чем я, конечно, знать тогда не  мог.  Я  просто
выбрал самую удобную дорогу, ибо был молод и глуп. Если дорога удобна,  то
это значит, что за  ближайшим  поворотом  раскинула  щупальца  развесистая
старая путана. Или что-нибудь похуже.
     Впереди послышался шум.  Такие  звуки  обычно  производит  охотящийся
дракон: визг и свист вперемежку с тупыми  ударами.  Я  кинулся  с  дороги,
сообразив, что лучше уйти со сцены, уступив ее дракону. Но затем я  увидел
над деревьями зловещий силуэт - тварь улетала, причем истекая кровью.
     Я продолжил  путь.  Самым  мудрым  решением  было  пойти  в  сторону,
противоположную той, где скрылся дракон, а  я  и  так  туда  шел.  Миновал
поворот и очутился на поляне.
     На земле лежали двое. Во-первых, единорог, ржущий от боли  и  тычущий
рогом куда ни попадя. Во-вторых, девушка.
     Как поступать в таких случаях, я и понятия не имел. Единороги,  да  и
все прочие копытные, за исключением,  пожалуй,  кентавров,  встречаются  в
Ксанте редко. До сей поры я видел единорога лишь  дважды,  и  то  мельком.
Девушки, правда, встречаются в Ксанте куда чаще, но и с ними я тоже, можно
сказать, не общался ни разу. Разве что со старшей  сестрой.  Понятно,  что
после такого общения девушек я сторонился и искренне считал, что уж  лучше
путешествовать одному, чем подвергаться постоянным нападкам.
     Но девушка меня заметила.
     - Помоги Гортензии! - крикнула она, указывая на единорога.
     Как видите, нападки начались сразу же.
     Десятилетнее терпение и еще  полтерпения  впридачу  приучили  меня  к
послушанию. Я приблизился к единорогу. Это  была  кобыла,  явно  сломавшая
переднюю ногу. Рог ее был весь в крови. Я заколебался, зная,  что  раненое
животное опаснее здорового. Однако в  глазах  его  я  увидел  боль,  а  не
угрозу. Животное надеялось, что я смогу помочь ему.
     А я мог.  Еще  подходя  к  поляне,  я  приметил  на  обочине  заросли
костоправа.
     - Сейчас вернусь, - сказал я и кинулся прочь.
     Добежав до поворота, я достал из заплечного мешка холстину  и,  найдя
подходящее  растение,  начал  выкапывать  его  палкой.  С   осторожностью,
приобретенной еще на тиковых плантациях, извлек корни вместе с  землей  и,
обернув холстиной, положил в мешок.
     Возвращаться пришлось  помедленней.  В  отличие  от  других  растений
костоправ плохо переносит тряску.
     Я снова оказался на поляне. Единорог лежал тихо, голова его покоилась
на коленях девушки.
     - О! Я уж думала, ты не вернешься!
     - Я бегал за этой травой, -  объяснил  я,  и  обратил  внимание,  что
пациентов у меня двое. У единорога сломана нога,  а  у  девушки,  кажется,
вывихнута лодыжка - заметна была опухоль.
     - Ты смыслишь что-нибудь во врачевании? - спросила она.
     - Немного. Но думаю, что эта трава поможет. - Вообще-то я был  уверен
в этом, просто девушка с единорогом вселяла в меня некую робость.
     - Простая трава? - вскричала она. -  Да  ее  на  зубок  Гортензии  не
хватит!
     - Ее не едят! - встревоженно возразил я. - Это костоправ.
     - А что это такое?
     - Магическая трава, кости сращивает. Давай посадим ее, а  дальше  она
сама справится. - Я почувствовал себя уверенней, сообщая то, чего  она  не
знала.
     С помощью той же палки я  выкопал  лунку  рядом  со  сломанной  ногой
благородного животного. Затем посадил в ямку костоправ и уплотнил землю.
     - Теперь, если позволено будет прикоснуться к  ноге...  -  сказал  я,
осторожно берясь за сломанную конечность единорога. Животное не отпрянуло,
стерпело боль, и мне удалось медленно  переложить  ногу  поближе  к  пучку
травы.
     Немедленно листья костоправа затрепетали,  стебельки  зашевелились  и
обвили место перелома. Потом они  вдруг  стиснули  ногу,  и  что-то  глухо
треснуло. Единорог издал болезненное ржанье и взбрыкнул.
     - Что случилось? - вскричала девушка.
     - Кость стала на место, - объяснил я. - Такова магия этой травы.
     Девушка уставилась на исцеленную ногу животного.
     - В самом деле! - выдохнула она. - Она здорова!
     - Не совсем. Но через пару дней кость  срастется  окончательно,  если
мне удастся найти нужные травы. Во всяком случае, ноге животного требуется
отдых.
     - Гортензия не животное! - резко сказала девушка. - Она единорог.
     У меня не было привычки спорить с девушками.
     - Единорог, - согласился я.
     - Эта трава... Как ты думаешь, она сможет излечить мою лодыжку?
     Я пожал плечами.
     - Сможет, если у тебя в самом деле перелом.
     Девушка вытянула ногу.  Я  помог  ей  положить  лодыжку  в  траву,  и
стебельки тут же оплели опухоль. Нога была, грязная, в синяках, и  все  же
очень красивая.
     - А это больно? - спохватилась девушка. Руки и лицо у нее  тоже  были
очень грязны - видимо, ударила лицом в грязь.
     - Это быстро, - успокоил я.
     - Тогда подержи меня.
     По причине отсутствия опыта держал я ее весьма неловко. Просто  встал
на колени и взял ее под мышки. Она уткнула мне голову в грудь и  обхватила
меня руками.
     Растение напряглось. Затем послышался щелчок.
     - О! - выдохнула девушка, больно впиваясь в меня пальцами.
     - Готово, - сказал я.  -  Скорее  всего,  это  была  трещина.  Только
старайся теперь ходить поменьше.
     - Теперь уже полегче, - сказала она, подняв голову с  моего  плеча  и
утирая слезы тыльной стороной ладони. - Но ходить все равно придется -  не
голодать же мне!
     - Еду я тебе принесу, -  сказал  я  без  всякого  к  тому  повода.  -
Съестное я искать умею.
     - О, правда умеешь? - восхитилась она, и я  ощутил  блаженство,  хотя
повода к этому опять-таки не было ни малейшего.
     Я пошел поискать для девушки чего-нибудь  вкусненького.  Мне  повезло
набрести на хлебное дерево и на заросли молочая. Набравши булок, молока  и
чая, я вернулся на поляну.
     Единорог оправился настолько, что уже щипал  траву,  передвигаясь  на
трех ногах. Девушка  сидела,  прислонясь  спиной  к  железному  дереву,  и
пыталась привести себя в порядок. У  нее  были  каштановые  волосы,  карие
глаза, тонкая талия и полные бедра. Под юбкой она носила  шорты,  но  даже
это не портило красоту ее ног. С виду она была старше меня на пару лет, но
казалось, что на все пять.
     Я разложил снедь на траве.
     - О-о, чудесно! - воскликнула она в восторге. - Какая прелесть!
     Я уставился на нее, как дурак, и ничего не ответил.
     - Присаживайся, - предложила она. - Мы должны все это  съесть,  чтобы
ничего не испортилось.
     И опять я был рад подчиниться.
     Она приступила к трапезе. Все девушки владеют удивительным искусством
есть и болтать одновременно.
     - Мы еще до сих пор не познакомились, - говорила она,  жуя  булку.  -
Меня зовут Мари-Анна. У  меня  талант  вызывать  копытных  и  наделять  их
разумом. А как зовут тебя и какой у тебя талант?
     - Зовут Хамфри. Я... Нет у меня никакого таланта.
     - Ты хочешь сказать, что он у тебя еще не проявился?
     - Да, наверное. - Нигде не сказано, что каждый должен  иметь  талант,
но  большинство  полагает  иначе,  поэтому  я  чувствовал  себя  несколько
неловко.
     - Ничего, проявится со временем. Мне пятнадцать лет. А тебе?
     Я изумленно уставился на нее.
     - Так мало?
     - Ну да. А тебе?
     - Мне... Да мне тоже пятнадцать.
     Теперь уже она уставилась на меня.
     - Так много?
     - Ну да, - хмуро сказал я. На лице ее было написано недоверие.
     - Ты что, гном?
     - Да нет, я человек. Просто похож на гнома.
     - О, извини, - сказала она без тени смущения. Кажется,  она  все-таки
сомневалась, что я говорю правду. Потом огляделась и спросила:  -  Нет  ли
здесь какой-нибудь воды поблизости? Я имею в виду, озера или речки,  чтобы
помыться. Ты в грязи, а я и подавно.
     - Мне тут попадалась речка по дороге. Но не собираешься же ты  мыться
вместе со мной!
     - Именно собираюсь! - сказала она в выразительной женской  манере.  -
Или опаздываешь?
     - Куда?
     - Ну ты ведь куда-то шел, не так ли? И уже пришел бы, если бы не мы с
Гортензией.
     - О! Нет! Просто брел из Деревни Провала сам не знаю куда.
     - Из какой деревни?
     - Провала.
     - В первый раз слышу. Что за Провал?
     Тут я вспомнил: на деревню ведь было наложено  Заклятие  Забвения.  Я
там жил все время и поэтому помнил, что есть такой  Провал,  но  Мари-Анна
была не местная! Даже если бы я объяснил ей, в чем дело, она бы тут же все
забыла. Таково уж свойство древних заклятий.
     - Просто трещина в земле. Не в этом дело. Видишь ли, я хотел поискать
местечко поинтересней.
     - Ну, там, откуда я родом, тоже не слишком весело! Наше село стоит на
берегу реки Сам-Джем, и единственная интересная вещь в округе это драконы,
но с ними лучше не связываться. Да ты и так это  знаешь!  Летающий  дракон
чуть было нас  не  прикончил.  Я-то  думала,  что  мы  уже  на  безопасной
территории, но не тут-то было!
     - Весь Ксант их территория, - сказал я. - Мне казалось, что там, куда
я иду, их поменьше.
     - Ты что, глупенький? Там же Страна Драконов!
     Я был испуган.
     - Кажется, я не туда забрел.
     - Ну так поворачивай и пойдем вместе. Я ведь тоже иду  сама  не  знаю
куда.
     - Ты хочешь путешествовать со мной? - недоверчиво переспросил я.
     - Ну, ты помог мне, да и выглядишь безобидно. Путешествовать одной  и
скучно, и опасно. Если бы Гортензия не пропорола рогом этого дракона,  нам
бы обеим конец. Кроме того, ты так много знаешь. И про  костоправ,  и  про
хлебные деревья. Ты просто находка для девушки в беде!
     Что тут делать: сам не знаю как, но я  понравился  Мари-Анне.  Честно
говоря, мне не верилось, что она моих лет, но, с другой стороны, зачем  бы
ей лгать? Командовать она любила, как и все девушки, но до моей сестры ей,
конечно, было далеко.
     - Ну, если ты так хочешь, - вроде бы колеблясь, согласился  я.  В  те
юные годы для меня еще было важно, что обо мне подумают окружающие.
     - Я вызову тебе единорога, - радостно сказала она. Вложила  пальцы  в
рот и свистнула.
     - Но...
     Однако уже раздался стук копыт. К нам приближался единорог-самец.
     - Помоги мне встать, - сказала Мари-Анна.
     Я неуклюже взял ее под мышки и попытался приподнять. Не вышло.  Тогда
она протянула мне руку, и этот способ оказался вернее. Наступив на больную
ногу, Мари-Анна поморщилась и оперлась на мое плечо. Она  была  чуть  выше
меня, пошире в бедрах, но потоньше в талии, так что вес у нас был примерно
одинаковый.
     Единорог тем временем вылетел на поляну и  замедлил  шаг,  с  опаской
приближаясь к нашей компании. Я тоже поглядывал на него с опаской: если уж
они дракона протыкают своим рогом, то со мной-то что же будет!
     - Юланд, это Хамфри,  -  сказала  Мари-Анна.  -  Хамфри,  это  Юланд,
единорог. Теперь он будет твоим скакуном.
     Меня все еще одолевали сомнения.
     - Река... недалеко. Почему бы нам не  пройтись  пешком?  -  Однако  я
быстро вспомнил о больной ноге. - Или, может быть, ты поедешь на Юланде, а
мы с Гортензией пройдемся...
     - Да, так, наверное, будет лучше, - согласилась Мари-Анна.  -  Помоги
мне сесть на него, а то слишком уж он высок.
     И снова я был в растерянности. Как мне ее водрузить на этого жеребца?
Взять за бедра и подбросить?
     - Вот так, глупый, - сказала она и согнула в  колене  левую  ногу.  -
Поднимай вот за это.
     С  чувством  безнадежности  я  взял  ее  за   ступню,   стараясь   не
побеспокоить  больную  лодыжку,  и  приподнял.  Далее  последовало  резкое
движение, и девушка оказалась уже сидящей верхом. Я даже и не  понял,  как
это произошло.
     Она поглядела на меня и рассмеялась.
     - Уверена, что ты не больно опытный всадник.
     - А я этого и не утверждаю, - смутившись, ответил я.
     Она немедленно раскаялась в своих словах.
     - Извини, Хамфри. Просто у тебя был такой комичный и растерянный вид!
Правда, я не хотела тебя обидеть. Ты очень помог мне. И ты мне нравишься.
     Я почувствовал,  что  краснею.  Извинилась  передо  мной,  наговорила
комплиментов, да еще и сказала, что я ей нравлюсь! Так меня девушки еще не
баловали.
     Конечно, она заметила мой румянец, но промолчала.  Вот  сестра  -  та
вгоняла меня в краску постоянно, да еще не преминула бы  меня  куснуть  по
этому поводу.
     Я двинулся по дороге туда, где  приметил  реку.  Гортензия  захромала
следом.
     - Хотел бы я знать, где тут целебный источник, - сказал я.  -  Вам  с
Гортензией он бы весьма пригодился.
     - Что? - спросила Мари-Анна.
     - Целебный источник. Старейшины из нашего  села  выменяли  в  прошлом
году пузырек с эликсиром, и, если кто поранится, расходовали на него всего
одну каплю. Однако торговцы держат в секрете, где он находится.
     - Почему?
     - Чтобы эликсиром торговали только они.
     - Но это отвратительно!
     Я повернулся к ней.
     - Так всегда делается. Но если бы этот источник нашел я, то вы  бы  с
Гортензией были уже здоровы.
     - О  нем  наверняка  знают  единороги!  -  воскликнула  Мари-Анна.  -
Рассказать они нам, конечно, не сумеют, но, может быть,  Юланд  согласится
взять тебя туда.
     - Но... - начал было я, но тут единорог-самец всхрапнул.
     - А ну-ка тихо, вы оба! -  прикрикнула  Мари-Анна.  Женским  талантом
строгости она также не была обделена. -  Тебе  не  хочется  ехать  верхом,
Хамфри, а Юланд не желает открыть тебе, где находится источник. Но мы  это
сейчас уладим.
     - А он знает?
     - Да. Разве ты не заметил, что Юланд утвердительно прянул  ушами?  Но
единороги не делятся с нами своими секретами, за что  я  их,  впрочем,  не
виню.
     Конечно, я не заметил.  Но  как  бы  мне  хотелось  изучить  условные
сигналы копытных!
     - Может, мы дадим Юланду бутылку, и он... - Но я уже и сам понял, что
говорю вздор. Чем бы единорог держал эту бутылку?
     - Послушай, Юланд, - сказала Мари-Анна. - Целебный эликсир сильно  бы
выручил нас с Гортензией. Ты видишь,  мы  были  обе  ранены.  Предположим,
Хамфри пообещает, что не выдаст никому местонахождение источника. Отвез бы
ты его туда в этом случае?
     Юланд дернул хвостом.
     - Он хочет знать, можно ли тебе можно верить.
     - Вообще-то я держу свое слово, - сказал  я.  -  Но  он-то  этого  не
знает.
     - Он может узнать. Но, учти, это опасно.
     - Опасно?
     - Если единорог проверяет твою честность, то либо ты доказываешь  ее,
либо умираешь.
     Я был напуган.
     - Но я совсем не хочу умирать! Предположим, он ошибется...
     - Единороги не ошибаются. Так ты согласен на испытание?
     Я сглотнул.
     - Ну ладно. Но, я надеюсь, он хоть знает, что делает?
     Мари-Анна соскользнула со спины единорога  и,  подойдя  к  Гортензии,
оперлась на нее.
     - Все в порядке, Юланд!
     Жеребец приблизился ко мне и, склонив голову, направил рог прямо  мне
в грудь. Прилива храбрости я при этом не ощутил. Одно его движение - и мне
конец.
     - Говори, - сказала Мари-Анна.
     - Что говорить?
     - Клянись, что никому не выдашь, где находится источник.
     - Клянусь, что никому не расскажу и не покажу, где находится целебный
источник, к которому ты меня привезешь, - с опаской выговорил я.
     Юланд ударил - и рог пронзил мне грудь.
     Затем единорог отпрянул, а я все еще  стоял  остолбенев.  Я  даже  не
успел испугаться, настолько быстро все произошло.
     - Э... - выдавил я с еще  большей  неловкостью,  готовый  рухнуть  на
землю со всем возможным в смертный час достоинством.
     - Ты невредим, - сказала Мари-Анна.
     Я взглянул. Ни раны, ни крови на груди не было.
     - Но...
     - Ты сказал правду, - объяснила Мари-Анна. - Если бы ты солгал,  удар
бы оказался смертельным.
     Я наконец понял, ноги у меня подкосились, и я дал себе  слово  вообще
никогда не лгать.
     - Садись на Юланда, - сказала Мари-Анна. - Он говорит,  что  источник
неподалеку. А мы подождем здесь.
     - Я не знаю, как садиться! - И это была чистая правда.
     Она подошла, прихрамывая.
     - Согни ногу в колене.
     Стоя рядом с единорогом, я приподнял и согнул левую  ногу.  Мари-Анна
взяла меня за ступню.
     - Теперь забрасывай правую ему на спину, как только я тебя подниму.
     Я подчинился - и, глазом не успев моргнуть,  очутился  на  единороге.
Нет, к магии это отношения не имело, но все равно трюк был ловкий.
     - Э... Спасибо, - сказал я.
     - Не стоит благодарности, - с улыбкой отвечала она.
     Я почувствовал головокружение. Мари-Анна была так добра ко мне!
     Но тут Юланд тронулся, и мне пришлось вцепиться в гриву. К  изумлению
своему, я скакал на единороге. Юланд несся,  как  ветер,  и  это  не  было
штампом,  ибо  копыта  благородного   животного   едва   касались   земли.
Невредимые, мы летели сквозь самые густые заросли,  лишь  листва  шуршала.
Ход у единорога был удивительно ровный: казалось, что я плыву в  лодке  по
тихому озеру.
     Страхи мои развеялись  и  сменились  восторгом.  Правда,  думаю,  что
здесь-то уж без магии не обошлось.
     - Как здорово, спасибо! - сказал я.
     Юланд дернул ухом, и это означало: да. Я не предполагал, я  знал  это
точно. Условный язык копытных волшебным образом стал мне понятен. Я раньше
и представить не мог, какие чудесные существа эти единороги!
     Вскоре мы выехали к небольшому пруду на поляне.  Озерцо  как  озерцо,
только вот в кустах на берегу - ни единой сухой ветки.
     Юланд остановился,  и  я  соскользнул  на  животе  с  его  хребта.  У
Мари-Анны это выходило куда изящней, и соскальзывала  она  на  попке.  Но,
во-первых, я был еще новичок, а во-вторых, у нее попка была удобнее.
     Я выудил из мешка две бутылки, искренне сожалея о том, что они  такие
маленькие.  Я  не  собирался  торговать  эликсиром,  просто  мне  хотелось
принести его побольше для Мари-Анны и Гортензии.
     Я опустился на колени и попытался наполнить первую бутылку, но  берег
оказался скользким, и, не удержав равновесия, я упал в пруд лицом. Бутылки
вырвались у меня из рук, и, с  ужасом  осознав,  что  рискую  потерять  их
безвозвратно, я сделал отчаянный рывок,  в  результате  чего  мне  удалось
схватить одну из них еще до того, как я пошел ко дну.
     Омут был глубок. Я чуть не захлебнулся в нем, пока не сообразил,  что
давно пора барахтаться и вообще выплывать. Оказавшись  на  поверхности,  я
долго кашлял и отплевывался. Бутылка была  полна.  Вымокший  до  нитки,  я
выбрался на берег и принялся искать пробку.
     Взгляд мой упал  на  Юланда.  Не  в  силах  сдержать  смех,  единорог
заливисто ржал.  Потом  расхохотался  и  я,  представив,  насколько  глупо
выглядело мое падение.
     Зат