бу
огненный след, упала совсем неподалеку от нас,  отчего  загорелся  сухой
кустарник. Надо же,  новая  напасть!  Гора  всколыхнулась  еще  сильнее,
отчего начался  настоящий  звездопад.  На  небе  тоже  не  ждали  ничего
подобного, и никто не позаботился о  том,  чтобы  закрепить  звезды  как
следует. То здесь, то там занималось пламя. Мы продолжали спускаться, но
не могли делать это слишком быстро - в темноте недолго и шею свернуть, к
тому же нам приходилось остерегаться катящихся камней.
   Живая гора поднатужилась и... не то рыгнула, не то испустила газы, да
так, что закоптила пол неба. Некоторые звезды зашлись в  кашле,  а  одна
комета чихнула так сильно, что у нее оторвался хвост. Такого  я  еще  не
видывал!
   Не очень приятно спускаться по крутому склону, когда по  обе  стороны
полыхают пожары, сверху катятся валуны, а живая гора изрыгает  зловонные
газы. По моим представлениям, у черта в пекле все должно было  выглядеть
примерно так, но туда я отнюдь не рвался. Поэтому и задерживаться  здесь
мне не хотелось.
   Оживление камня само по себе не привело к сильному  таянию  снега,  -
видимо плоть была довольно  холодной.  Но  на  каменном  участке  склона
пожары растопили снежный покров, и оттуда начала стекать  вода.  И  тут,
вдобавок ко всему мы оказались в тупике.  Дорогу  нам  преградил  обрыв.
Пути вперед не было, а по обе стороны горели кусты. Возвратиться  мы  не
могли, но и оставаться на месте было опасно. Поток воды усиливался, и  я
понял что нас может попросту смыть с нашего насеста в пропасть.
   Однако  опасность  имеет  свойство  обострять  природную   варварскую
смекалку.
   - Сворачиваем! - скомандовал я. Пука недоуменно  повел  ухом,  видимо
решил, что я с перепугу порастерял остатки того небольшого ума,  который
у меня имелся. - Сворачиваем - сейчас сам увидишь зачем.
   Я спешился и направился навстречу огню. Там, где росли кусты,  камень
покрывал слой почвы, и я принялся торопливо разгребать  почву  сапогами,
чтобы получился небольшой канал. Довольно скоро  мне  удалось  соорудить
идущий  наискось  по  склону  водоотвод,  с  нижней   стороны   которого
образовалась невысокая насыпь. Пука  пребывал  в  полнейшем  недоумении,
однако помогал мне, разрыхляя землю копытом.
   Естественно, не обошлось  без  препятствий.  Я  натолкнулся  на  едва
присыпанный землей валун, слишком большой для того, чтобы его можно было
обогнуть или сдвинуть. Но не зря говорят, что  запас  карман  не  тянет,
тут-то мне и пригодились  кое-какие  штуковины,  прихваченные  из  замка
Ругна. Устраивать настоящий подкоп не было времени,  поэтому  я  острием
меча проковырял рядом с валуном ямку и  бросил  туда  бамбуховую  вишню.
Вам!
   Бух! Взрыв расширил отверстие. Я кинул туда ананаску и отскочил.
   Второй взрыв начисто  снес  верхушку  валуна,  осыпав  горящие  кусты
каменными обломками. К счастью, ими не засыпало мою канавку,  иначе  нам
пришлось бы туго.
   Я поспел как раз вовремя. Струйка воды превратилась в настоящий поток
и этот поток устремился  в  прокопанное  мною  русло.  Я  метался  вдоль
водоотвода, то здесь, то там  укрепляя  насыпь  и  вылавливая  всяческий
мусор, грозивший засорить  канал.  Конечно  удавалось  не  все.  Кое-где
насыпь размывало, однако поток сам расширял и углублял  русло,  так  что
основная масса воды, вместо того, чтобы смыть  нас  с  Пукой  в  ущелье,
обрушилась на горящий кустарник.
   Огонь и вода -  давние  недруги.  Послышалось  злобное  шипение,  над
склоном заклубились облака пара. Некоторое время борьба шла с переменным
успехом, но в  конце  концов  вода  одолела.  Огонь  погас,  и  открылся
почерневший  обнаженный  склон.  Вылившаяся   из   моего   канала   вода
растекалась по нему тонким слоем.
   А вот и дорога, - сказал я, весьма довольный  тем,  что  моя  задумка
удалась. - Спускаемся.
   Я сел на Пуку. Он вошел в канал и осторожно  двинулся  вперед.  Спуск
оказался нелегким  -  попробуй-ка  двигаться  вниз  по  крутому  склону,
покрытому жидкой кашицей из земли и сажи. Однако  ближе  к  рассвету  мы
достигли подножия, где решили передохнуть. Здесь можно было  чувствовать
себя в относительной безопасности - мы находились достаточно  далеко  от
живой горы, чтобы больше не опасаться водопадов и камнепадов. Что же  до
хищников, то поднятый ночью шурум-бурум наверняка распугал их на  многие
мили окрест.
   Привалившись  спиной  к  надежному,  прочному   камню,   я   принялся
размышлять о значении случившегося. Итак, Ян провел меня, как последнего
простака. Отвлекая внимание разговорами  о  безнадежности  моей  миссии,
этот обманщик прямо у меня на глазах поменял чары местами. А  я  глупец,
собственными руками вручил ему суму! Надо полагать, что и все его посулы
представляли собой обман - зачем подкупать того, кто обречен на неудачу?
Ведь он и на самом деле обрек меня на неудачу. Нет, не зря Ян насмехался
над моим невежеством. На сей счет он оказался прав.
   Самое смешное,  что,  уверяя,  будто  убежден  в  неизбежности  моего
провала, этот закоренелый  обманщик  говорил  чистую  правду.  Король  и
волшебник Инь рассчитывали на честное состязание,  но  вероломный  Ян  с
самого начала собирался воспользоваться моей глупостью и  наивностью.  И
он добился своего - теперь заклятия Иня были для  меня  почти  столь  же
опасны, как и черные чары самого Яна.
   А ведь король, кажется, под конец заподозрил неладное. Хотел же он  о
чем-то меня предупредить, но я не  придал  этому  значения.  Дурак,  он,
наверное, и в Обыкновении дурак - что ему ни поручи,  вечно  напортачит.
Пожалуй, я проявил слишком большую глупость даже для варвара и имел  все
основания полагать, что  цензура  не  позволит  занести  эту  историю  в
анналы.
   Ладно, а дальше-то что? Как мог я надеяться выполнить  задание,  если
не имел ни малейшего представления  куда  мне  идти  и  что  искать.  До
подъема на кряж мне было известно  хотя  бы  направление,  но  теперь  я
напрочь забыл, чего ради меня  вообще  понесло  в  горы.  Может  искомый
объект следовало искать там? Допустим,  я  поднялся  наверх,  не  увидел
ничего, кроме снега, и решил, что поднимался напрасно.  Но  это  еще  не
факт. Кряж большой, и то, что мне нужно  могло  оказаться  на  одном  из
соседних пиков, Или я собирался обшарить их все по очереди, но забыл  об
этом под воздействием черного компаса?
   Увы, я ни в чем не мог быть уверен. Кроме  пожалуй,  одного:  мне  не
определить верное направление до тех пор, пока заклятие  Яна  продолжает
действовать.
   Конечно, я понимал, что указатель  направления  по-прежнему  лежит  в
моей суме,  но  не  мог  позволить  себе  расходовать  заклятия  наугад.
Растратив их я окажусь беспомощным против остальных злых чар, не  говоря
уже о том, что это могло  оказаться  просто  опасным.  Вон  сколько  бед
натворил задействованный не к месту раскаменитель.
   - Ну что, дубина, - сказал я себе,  -  ты,  кажется  думал,  что  это
приключение будет приятной  прогулкой?  Нет  чтобы  послушать  разумного
человека, такого, как Элси. Сидел бы себе спокойненько дома, ел, пил, да
по ночам аистов вызывал Это ж каким надо быть олухом,  чтобы  вообразить
себя ровней волшебникам!
   Но тут  мне  пришло  в  голову,  что  Пука  может  помнить,  в  каком
направлении мы ехали. В момент вспышки он находился  дальше  от  черного
компаса, чем я. Вдруг этот компас подействовал на него  не  так  сильно?
Или вообще не подействовал - настроен-то он был вроде  на  меня  Пожалуй
стоит довериться его чутью.  Волшебник  Ян  прозорлив,  но  едва  ли  он
предвидел, что рядом со мной будет надежный и верный друг.
   Этот проблеск надежды слегка успокоил меня, и я уснул.

Глава 8

ТАРАСК

   В середине дня жара вынудила нас проснуться. Пука пощипывал травку во
сне, и я невольно позавидовал этому весьма полезному умению. Мне  же  не
удалось обнаружить ничего, кроме корявой, засохшей  булочной.  Булки  на
ветках оказались черствыми, но все помогли кое-как утолить голод.  Потом
мы продолжили путь.
   Теперь он пролегал по  холмистой  равнине,  и  я  искренне  радовался
отсутствию скал, утесов, пиков,  кряжей  и  вообще  всего  связанного  с
горами. Какой смысл карабкаться в поднебесье, ежели от злых чар там  все
едино не убережешься. Лучше уж ехать спокойненько по долине.
   Пука  трусил  на  северо-запад.  Мне  казалось,  что   это   наименее
правильное направление из всех возможных, но я не спорил, надеялся,  что
он имеет хотя бы приблизительное представление о направление, в  котором
следует искать нужный нам объект. У  меня  хватало  ума  не  мешать  ему
выбирать дорогу, ведь сам я мог выбрать только неверную. Вероломство Яна
сделало мою  задачу  почти  невыполнимой,  но  варварское  упрямство  не
позволяло мне отступиться. Свалять дурака легко, а вот признаться в этом
даже самому себе гораздо труднее.
   Уже смеркалось, когда мы приметили изрытый  пещерами  холм  и  решили
остановиться в одной из них на ночлег. Варвары недалеко ушли от пещерных
людей, пещера для нас что дом родной. Однако стоило сунуться внутрь, как
из глубины донеслось металлическое клацанье и к нам, тускло  поблескивая
клешнями, устремилась туча крохотных существ. Пещера кишела полушками.
   Эти злобные твари  уступали  своим  ближайшим  родственникам  двушкам
размерами,  но  вдвое  превосходили  их  по  части  свирепости.   Каждый
представлял собой кругляш с десятью маленькими  ножками  и  серебристыми
клешнями, способными выдавливать из плоти  зазубренные  кружки.  Твердый
копыта Пуки были им не по зубам, но стоило полушкам  забраться  выше,  и
они обглодали бы его ноги до самых костей. Пришлось искать другое  место
для ночлега.
   Неподалеку оказался небольшой пруд с островком посередине. Пука легко
перемахнул полоску воды,  и  мы  вздохнули  с  облегчением.  Как  и  все
мелкаши-денъжатники, полушки плавать не умеют, и любая  водная  преграда
для них непреодолима. Я знал, что  под  покровом  ночи  они  вылезут  из
темных пещер и отправятся  на  охоту.  Как  правило,  деньжатники  очень
грязны, но стесняются этого и предпочитают обделывать  свои  делишки  во
мраке. Иногда их ловят и отмывают, но такое случается нечасто.  Говорят,
для отмывания денег требуется особо сильная магия. А коль  скоро  вокруг
нашего пруда всю ночь будут шастать мириады  крохотных,  но  свирепых  и
алчных хищников, ни одно живое существо не рискнет к  нам  приблизиться.
Наконец-то нам удалось найти по-настоящему безопасное убежище.
   Едва я спешился, как из воды высунулась рыба с толстой, самодовольной
мордой.
   - Тут у нас есть рыба-ангел, - сообщила толстуха. - Если хотите,  она
для нас станцует. Вообще-то  от  ангелов  толку  мало,  но  с  виду  они
довольно милы.
   Рыбы, пожалуй, самые говорливые существа в Ксанфе,  не  считая  разве
что болтуньяков. Недаром существует поговорка: болтлив, как рыба.
   -  Пусть  пляшет,  -  согласился  я,  не  ожидая  никакого   подвоха.
Цивилизованные люди думают, будто в дебрях нет и не  может  быть  ничего
по-настоящему привлекательного, но варварам известно, что это отнюдь  не
так. Да и опасности, подстерегающие человека в лесу, не так велики,  как
принято считать. Конечно, там следует остерегаться хищников, зато  можно
не опасаться лжи и коварства. Злые  волшебники  вроде  Яна  в  лесах  не
живут.
   Рыба-ангел приподнялась над водой на хвосте,  взмахнула  похожими  на
крылышки плавниками и сделала пируэт. Затем она запрыгала, закружилась и
заплескалась по  поверхности  пруда.  Благодаря  окружавшему  ее  голову
светящемуся  нимбу,  в   воде   мелькало   ее   отражение.   Создавалось
впечатление, будто две рыбы - одна под водой, а другая на поверхности  -
совершают  удивительно   выверенные,   синхронные   движения.   Поистине
ангельское зрелище.
   Но тут на  поверхность  вынырнула  другая  рыба.  Крыльев  у  нее  не
имелось, зато красноватая  чешуя  поблескивала,  как  пламя,  на  голове
торчали маленькие рожки, а загибавшийся назад хвост был усеян колючками.
   - Это рыба-черт, - пояснила наша толстомордая собеседница. - Толку от
нее еще меньше, чем от ангела. Вечно норовит все испортить.
   Так оно и вышло. Испуганно булькнув, рыба-ангел пустилась  наутек,  а
рыба-черт, алчно раздувая жабры, устремилась в погоню.  Но  озерцо  было
маленьким, выхода из него  не  было,  так  что  двум  рыбинам  только  и
оставалось, что носиться кругами вокруг нашего островка.
   Наблюдая за всем этим, я подошел к самой воде, и  тут  что-то  больно
полоснуло меня по ноге. Забыл сказать: спешившись, я снял сапоги,  чтобы
проветрить ноги. Не знаю, как цивилизованным людям, а варварам требуется
время от времени разуваться, иначе  запах  становится  слишком  сильным.
Скажем, перед тем как идти на охоту, варвар непременно проветрит ноги, а
то добыча издалека учует его приближение. Так вот, я наклонился и увидел
подобравшуюся к моей ноге рыбу-нож с острыми, отточенными плавниками.
   - А ну, брысь! - крикнул я, замахиваясь сапогом.
   Рыба-нож тут же нырнула, а мой сапог  угодил  по  воде  -  и  прилип.
Странно. Конечно, мои сапоги были довольно грязными - но чтобы прилипать
к воде? До сих пор такого со мной не  случалось.  Я  потянул  сильнее  и
вместе с сапогом вытянул  наружу  какую-то  тварь,  вцепившуюся  в  него
здоровенными тупыми клешнями.
   - Это еще что такое?
   - Рыба-рак, - пояснила словоохотливая толстуха.
   Мне доводилось слышать, будто рак вовсе никакая не рыба,  но  недаром
говорят, лучше один раз увидеть...
   - А как мне от нее отделаться?
   - Ну... вообще-то она боится рыбы-звезды.
   Я поднял глаза и вгляделся в темное небо. Звезда  в  форме  рыбы  там
висела, но дотянуться до нее не было  ни  малейшей  возможности.  Должен
сказать, что некоторые рыбы-звезды светятся в  воде,  тогда  как  другие
сияют в ночном небе. Надо полагать, что там, наверху, воды тоже  хватает
- даже с избытком.
   - А ну, проваливай! - скомандовал я. - Я не то достану звезду, и  она
тебе как звезданет!
   Сжимавшие сапог клешни разжались и  исчезли  под  водой.  Моя  уловка
удалась.
   - Надо было ее съесть, - заявила толстомордая. - Да и рыбу-нож тоже.
   - Не думаю, чтобы им это понравилось, - возразил я.
   - Кого волнует, что им нравится, а что нет? Они не в счет. Никто не в
счет, кроме номера первого. С него счет начинается, а дальше его и вести
незачем.
   Брови мои поползли вверх.
   - Не слушай ее! - негодующе воскликнула рыба-ангел.  Она  задержалась
лишь на миг, но тут  же  за  это  поплатилась.  Рыба-черт  обхватила  ее
плавниками и, несмотря на отчаянное сопротивление, утащила вниз, в тихий
омут. На поверхности остался лишь сиротливо светящийся нимб.
   - Больше он ей не понадобится,  -  насмешливо  заявила  самодовольная
болтунья. - Нельзя остаться ангелом, побывав у черта в лапах. Теперь эта
дуреха скомпрометирована навсегда.
   Мне стало жалко прелестную рыбу-ангела. Склонившись к воде, я выловил
нимб, но он мгновенно потух и растворился в воздухе. Увы, нимбы  не  для
таких, как я.
   Толстуха рассмеялась.
   - А ты что за рыба? - сердито спросил я.
   - Я? Ну ты и невежда. Я и есть я, или, ежели  по-старинному,  язь.  Я
самая умная,  самая  сведущая,  самая  красивая,  короче  говоря,  номер
первый. Всегда и во всем.
   - Да ну? Ведь я - последняя буква в алфавите.  -  Признаюсь,  на  сей
счет полной уверенности у меня не было. Где-то я это слышал  и  случайно
запомнил, тогда как самого алфавита, конечно же, никогда и  в  глаза  не
видывал. Просто мне хотелось сбить спесь с толстомордой хвастуньи, вот я
и ляпнул первое, что пришло в голову. И надо же - попал в точку.
   - Последняя, последняя...  Это  с  какого  конца  посмотреть,  дубина
стоеросовая. Дурак ты есть, дураком и останешься.  -  Обиженно  взмахнув
хвостом, рыба ушла под воду.
   Я тяжело вздохнул, подумав, что она, наверное, права. Наивные  дураки
вроде  меня  всегда  проигрывают  хитроумным  пройдохам  -  таким,   как
волшебник Ян. Вот и рыбу-ангел затащили в самый что  ни  на  есть  тихий
омут.  Но,  несмотря  ни  на  что,  меня  почему-то  не  тянуло  в  стан
победителей. Пусть  в  этом  не  было  никакого  смысла,  я  предпочитал
оставаться  самим  собой.  Простым,  бесхитростным  варваром.  С   этими
невеселыми мыслями я уснул.
   Поутру мы покинули островок и  двинулись  дальше,  к  видневшемуся  в
отдалении лесу. Вблизи он казался  совершенно  непроходимым  -  сплошная
стена деревьев с одной-единственной тропкой. Над этой тропкой  смыкалась
этакая древесная арка - ветви стоявших по сторонам деревьев переплелись,
образовав  нечто  вроде  ворот.  Мне  все  это  не  нравилось  -   сразу
вспомнились злющие сторожевые деревья у замка Ругна. Похоже, и  Пука  не
пришел в восторг от этой тропы, но все вокруг так густо заросло шипастым
терновником, что другого пути не было. Насколько я понимал,  чутье  Пуки
указывало, что следует двигаться именно в этом направлении.
   Пук ступил под арку.  Я  держал  руку  на  рукояти  меча.  Ничего  не
произошло, но конь-призрак беспокойно раздувал ноздри, а меня раздражала
необходимость пребывания в замкнутом пространстве.
   Однако явных причин для тревоги не  было.  Светило  ласковое  солнце,
лицо обдувал приятный  ветерок,  и  ничто  не  препятствовало  движению.
Сцепившиеся ветвями деревья окаймляли тропу, словно две  зеленые  стены,
но кое-где эти стены прорезались боковыми тропками. Лес не нравился  нам
обоим, и мне, и  Пуке,  однако  ехать  по  нему  было  куда  легче,  чем
карабкаться по заснеженным склонам. Хищники здесь, кажется, не водились,
но  через  некоторое  время  мы  услышали  подозрительное  жужжание.   Я
насторожился. Пука нервно взмахнул хвостом.  Лошади  не  любят  жужжащих
насекомых, а эти жужжали очень громко, из чего можно было заключить, что
их очень много.
   Вскоре мы увидели в отдалении целую тучу мошкары, и я наспех произнес
репеллентное  заклинание.  Многие  полагают,  будто  в   Ксанфе   устные
заклинания не срабатывают,  но  мне  это  мнение  кажется  ошибочным.  Я
частенько прибегал к ним, чтобы разжечь  огонь,  уснуть,  избавиться  от
бородавок, приспособиться к темноте или, наоборот, к  яркому  свету,  и,
как правило, это помогало. Конечно, если разводишь костер,  не  помешает
иметь вдобавок к заклинанию пару кремней, чтобы высечь искру,  а  сонные
заклинания  действуют  быстрее  всего,  если  устал.  Заклинание  против
бородавок, как правило, дает результат через несколько месяцев;  что  же
до обезболивающего, то признаюсь, оно  действует  от  случая  к  случаю.
Устные заклинания не слишком сильны, но лучше слабые чары, чем  никаких.
Надо помнить, что возможности магии не безграничны,  -  это  избавит  от
многих разочарований. Ну а ежели какое заклятие не  срабатывает  ни  при
каких условиях, следует незамедлительно сообщить об этом в ОЗППВАРМАГ  -
Отдел защиты прав потребителей варварской  магии,  чтобы  они  проверили
наличие сертификата качества.
   На сей раз мое заклинание не помогло.  Жужжащий  рой  приближался,  и
вскоре я увидел, что на нас надвигается не туча сравнительно  безобидной
мошкары, а целая стрекадрилья стрекозлов. Все стало ясно  -  заклинание,
рассчитанное на мошек, против стрекозлов бессильно.
   Поначалу я не слишком обеспокоился, ибо, как  правило,  стрекозлы  на
людей не нападают. Живут сами по себе - стрекочут потихоньку да охотятся
на других насекомых. Порой  даже  приносят  пользу,  очищая  огороды  от
жуков-вредителей, так  что  среди  селян  бытует  поговорка,  советующая
пустить стрекозла в  огород.  Но  собравшись  целой  стрекадрильей,  эти
существа становятся опасными.
   Случай был как  раз  такой.  Поняв,  что  ничего  хорошего  ждать  не
приходится,  Пука  припустил  галопом,  но  стремительная   стрекадрилья
настигла нас через несколько мгновений. Я замахал руками. Пука  завертел
хвостом, но все было напрасно. Приблизившись, стрекозлы  открыли  огонь.
Действовали они по всем  правилам