благодатные  и  доброжелательные
читатели  для  подобной  литературы  -  исключительно  фэны.  Поясняю.
Во-первых, так называемый "широкий читатель" для Пелевина, Столярова и
других потерян из-за посредственного знания законов прикладной (не  от
слова "приклад") психологии и слабого владения определенными  приемами
мастерства. Во-вторых, рафинированный "высоколобый" читатель, напоров-
шись на четвертую-пятую фактическую ошибку или стилистическую  небреж-
ность, которыми произведения "ведущих фантастов" нашпигованы достаточ-
но щедро, отложит эту галиматью в сторону и больше никогда  к  ней  не
притронется. В конечном счете, их произведения рассчитаны на некий до-
вольно узкий слой читателей, с одной стороны - терпеливых  и  любозна-
тельных, чтобы добить эти тексты до конца, с другой стороны  -  доста-
точно всеядных, чтобы проглотить "религии, вытеснившие магию",  "взво-
ды химической обороны" и "древнерусских матрешек", и с третьей - знаю-
щих и любящих фантастику в достаточной мере, чтобы  принцессы-автогон-
щицы, "кольца Мариколя", "кодоны", "гравилеты" и прочий подобный анту-
раж не вызывал резких аллергических реакций.  Короче,  это  рассчитано
только и исключительно на фэнов, и, наверное, даже не на всех. Так что
портить отношения с этим читателем Андрею Михайловичу не след.
   Пример из жизни.
   Недавно я дал почитать книгу "Омон Ра" одному  профессору,  профес-
сиональному философу (который, кстати, имени Пелевина раньше  не  слы-
шал, хотя толстые журналы читает  исправно)  как  пример  современного
отечественного постмодернизма. Честно говоря, я ожидал любой  реакции,
кроме той, которая последовала. "Ну, прочитал я вашу книжку, -  сказал
философ. - И долго смеялся - до того там все на физиологическом  уров-
не". Прошу заметить, что это мнение человека без особых предрассудков,
знающего и Борхеса с Маркесом, и Камю с Сартром,  и  философов-постмо-
дернистов тоньше и глубже, чем биолог Столяров, медик Лазарчук и инже-
нер Пелевин вместе взятые.
   Это тезисы для тех, у кого есть желание и  силы  полемизировать  со
Столяровым или с его докладом. Однако давно  доказано,  что  в  спорах
рождается что угодно, только не истина. При желании эти положения мож-
но развивать либо оспаривать - у меня, в любом случае, такого  желания
нет. Тем паче, что подход номер два кажется мне значительно более вер-
ным и прогрессивным. Итак, попытаемся проанализировать и  понять,  что
именно  заставило  глубокоуважаемого  Андрея  Михайловича  произносить
столь абсурдные и несправедливые слова с такой высокой трибуны.
   Как человек, лично присутствовавший на этом докладе,  могу  сказать
следующее: Столяров не пытался что-либо доказать аудитории. Он  вещал,
пророчествовал и проповедовал - но только не убеждал.  Его  харизмати-
ческая речь, представляющая собой, на мой взгляд, смесь  банальностей,
резких фраз и беззастенчивого - хотя во многом и справедливого -  вос-
хваления себя со товарищи, была совершенно самодостаточна. Она не  ос-
тавляла места для каких-либо вопросов или дополнений. Даже  со  "злоб-
ным Вершининым" спорил не Столяров, а Б.Н. Если Щеголев пытался донес-
ти до слушателей не только свои выводы, но и то, каким путем  он  "до-
шел до жизни такой", то столяровский доклад был направлен  на  одно  -
вызвать у публики как можно более сильные, хотя бы и  негативные  эмо-
ции. Провокация удалась на славу. Аудитория не  обратила  внимания  на
вопиющую алогичность положений доклада, полностью  сконцентрировавшись
на эпатирующем тоне. А зря.
   Ах, что это были за положения! Цитировать Столярова легко и  прият-
но - а посмотрите, как великолепно дополняют и раскрывают  друг  друга
отдельные фразы доклада, поставленные в один ряд!  Отложите  Фрейда  и
вслушайтесь в эту музыку: "Плохой писатель тем и отличается от хороше-
го, что он никогда не скажет себе: я не умею  писать..." - "...Дистан-
ция между нами и литературой посредственной  должна  им  (читателем  -
В.В.) подсознательно ощущаться." - "Если книги такого писателя не  по-
лучат признания, значит, виноваты в этом другие.  Виновата  литератур-
ная мафия, захватившая якобы власть в фантастике, виноваты  конкретные
люди, мешающие писателю, виновата сама фантастика, движущаяся, по мне-
нию автора, не туда." - "Речь, по сути дела, идет о  выживании  нынеш-
них российских фантастов. Стало совершенно  понятным,  что  конкуриро-
вать с англоязычной фантастикой мы просто не в состоянии".  (В  данном
случае логика проста до идиотизма: Почему мы не можем конкурировать  с
иностранцами? Поскольку мы, априори, писатели если не  гениальные,  то
сверхталантливые, значит они все - бездари.  Следовательно,  читатели,
которые любят их и терпят нас, люди с низким вкусом -  "непрофессиона-
лы", одним словом. Ату их, ребята!)
   Можем ли мы назвать реальную, конкретную цель доклада о "литератур-
ных войнах"? По крайней мере, сам Столяров этой цели не раскрыл.  Сей-
час, когда единственная реальная проблема автора, это проблема  публи-
каций, для большинства писателей "демократические игры" вокруг бронзо-
вого сувенира - отнюдь не главное. Я, по крайней мере,  не  могу  наз-
вать ни одного произведения отечественных  фантастов,  из  вышедших  в
прошлом году, написанного хуже,  чем  на  хорошем  среднем  профессио-
нальном  уровне  (см.  номинации  на  "Бронзовую  улитку"  и  "Великое
кольцо") - кроме имен совсем уж одиозных. В то же время, из произведе-
ний так называемого "реалистического" направления нечитаема (по причи-
не беспросветной убогости) как минимум треть. Другое дело, что реалис-
ты пишут больше и печатаются чаще. Что же касается переводной  фантас-
тики, то с ней бороться и вовсе глупо - во-первых, на  нынешнем  этапе
это бесполезно, а во-вторых, конкуренция среди переводной литературы и
так уже оттирает на периферию читательского интереса наименее интерес-
ные и значительные переводы.
   Я далек от мысли, что таким образом Андрей Михайлович пытался свес-
ти личные счеты с кем-то из сидящих в  зале  писателей  или  читателей
(хотя и это, в конечном счете, не исключено). Возможно так же, что его
доклад был одним из заранее намеченных неудачных элементов шоу -  вро-
де конферансье в пижаме и с бабочкой. Однако  наиболее  правдоподобной
представляется версия, что доклад этот был призван  не  столько  дока-
зать что-то сидящим в зале, сколько успокоить самого Андрея Михайлови-
ча, встревоженного невосторженной реакцией публики  на  его  последние
произведения вообще и на вручение "Странника" в частности. Не  секрет,
что из всех книг издательства "Terra Fantastika",  именно  второй  том
Столярова расходится хуже всего - отчасти из-за  ужасного  оформления,
отчасти из-за неудачного дизайна, а в основном -  из-за  специфичности
включенных в него произведений. Такое  положение  вполне  закономерно,
ибо из всех вещей Столярова эти - тренировочно-экспериментальные -  на
мой взгляд наименее гармоничны. Ничего нет странного,  что  эта  книга
покупается лишь теми,  кого  Столяров  интересует  либо  с  профессио-
нальной точки зрения - как одно из явлений текущего литературного про-
цесса (что маловероятно), либо как своеобразная  творческая  личность,
еще находящаяся в развитии, а потому имеющая право на отдельные  чуда-
чества. Вероятно, подсознательно ощущая  некоторую  однобокость  своих
произведений, Столяров и попытался доказать самому себе, что  виноваты
во всем непонявшие и неоценившие его  гениальность  читатели.  Похоже,
что даже ругая американскую фантастику,  Столяров  отчасти  осознавал:
хотя последние его вещи в чем-то и превосходят некоторые  произведения
вышеперечисленных авторов, они значительно уступают им по другим пара-
метрам. И тогда он решил доказать миру, что  главное  в  литературе  -
именно то, что удается ему довольно виртуозно. Отсюда - сумбурность  и
отсутствие внятных аргументов в докладе.
   Я присутствовал в зале, и, сидя на первых рядах, мог  лично  наблю-
дать, как мучительно наливаясь кровью и  покрываясь  испариной  читает
свой доклад Андрей Михайлович. Я склонен считать, что все его  выступ-
ление было ни чем иным, как попыткой успокоить расшатавшиеся нервы пу-
тем самовнушения, этаким публичным аутотренингом. В таком  случае,  мы
едва ли вправе спорить со  Столяровым  или  пытаться  разубедить  его.
Единственная ошибка докладчика в том, что столь  интимный  процесс  он
вынес на всеобщее обозрение. По крайней мере, надеюсь, Столярову  уда-
лось убедить себя в том, в чем он и хотел себя убедить. Я всегда зави-
довал людям, которые на полном серьезе безаппеляционно уверены  в  не-
заурядности своего таланта.
   Третий вариант подхода к данной проблеме я назвал бы подходом здра-
вомыслящего человека. Именно такой взгляд, слегка отстраненный и скеп-
тический, кажется мне наиболее рациональным.  Самоочевиден  факт,  что
никаких реальных оргвыводов, как в благословенные "брежние" времена из
речи Столярова последовать не может - к счастью или  к  несчастью,  но
сегодня спрос диктуется потребителем, а не  "компетентными  органами",
которые всегда лучше меня знают, что мне читать, что смотреть, что но-
сить и с кем спать. Больше всего это напоминает мне вычерпывание  воды
решетом или толчение воды же в ступе. Серьезно к такому толковищу  мо-
жет относиться только тот, у кого, подобно некоторым  ведущим  фантас-
там России, отсутствует хотя  бы  зачаточное,  по-армейски  непритяза-
тельное, чувство юмора и  меры.  Нормальный,  здравомыслящий  человек,
глядя на сию безобразную свару, случись он ненароком  на  "Сидорконе",
задал бы лишь один вопрос: вы что, ребята, статуэтки не поделили? -  и
был бы, между прочим, совершенно прав.
   Напоследок хотелось бы добавить несколько слов по  поводу  теологи-
ческих изысканий Александра Щеголева. Мне нравится  его  метафора,  но
должен сказать,  что  большинство  фэнов  являются  по  природе  своей
все-таки политеистами, язычниками, а не монотеистами. Как один из ини-
циаторов так запомнившегося Александру пожимания рук, я хотел бы заме-
тить, что дело тут скорее не в чьих-то претензиях на место Бога ј 2, а
в попытке одного из божеств пантеона узурпировать глубоко  чуждые  ему
функции у других богов - не столь, может быть, значимых, но  настолько
же необходимых и значительно более умелых в своих областях, чем  любой
превысивший предел своих возможностей нувориш.  Так,  Б.Н.  -  принци-
пиально не вездесущ, не всеведущ и не всемогущ, за что мы его и любим.
   "Никому нельзя объять необъятное". Не стоит об этом забывать.

                                                              28.06.94

                             Н.ПЕРУМОВ

                         ИСПОВЕДЬ АУТСАЙДЕРА

                        "Какой мудак включил в номинацию роман Перумо-
                      ва?!" (Леша Керзин; цитата по  Андрею  Николаеву
                      "Интерпресскон: частица жизни".  "Оберхам",  но-
                      мер, посвященный Сидоркону-94)

   Я никогда не получу премии Интерпресскона. И "Странника" не  получу
тоже, не говоря уж о "Бронзовой улитке". Я не знаю никого из тех,  кто
был "за" или "против" меня (за исключением Сидоровича и Николаева).  И
потому мне терять совершенно нечего. И "Ведущие Фантасты России",  бу-
де даже у них возникнет такое желание, не смогут подать или не  подать
мне руку - я никого из них не знаю, не видел, и, Бог даст, никогда  не
увижу. Я абсолютно свободен. Не принадлежал, не принадлежу и  не  буду
принадлежать ни к какой из группировок (да и какая из  них  решится-то
принять меня - с Каиновой печатью человека, "предавшего" любимого фэн-
домом Васю Звягинцева?!). Однако, благодаря всему  вышеизложенному,  я
могу писать совершенно открыто, без умолчаний и стыдливых  недомолвок.
Эдакие "заметки постороннего".
   Итак, "Интерпресскон-94" каким он предстает после прочтения  посвя-
щенного ему "Оберхама". Зрелище печальное. Заранее обречено все, напи-
санное не под влиянием Стругацких. Оставим пока  в  стороне  элитарные
"Улитку" и "Странника". Они создавались для "своих" и "своим" вручают-
ся. Это нормально (не понимаю,  отчего  негодует  Щеголев!).  Писатели
_одного_ направления выбирают  из  своего  неширокого  круга  лучшего.
Имеют полное право - заявляю без всякой иронии.
   Поговорим об "Интерпрессконе" - самой демократической на  сегодняш-
ний день премии, присуждаемой всеобщим голосованием. Вот  только  воп-
рос - _кого_? Насколько я понял  -  любителей  не  просто  фантастики,
science fiction, а лишь ее "социального" крыла, созданного  целиком  и
полностью гением братьев Стругацких. Этот мой умозрительный на  первый
взгляд вывод подтверждается тем, что в номинации не попали такие креп-
кие, профессионально сколоченные произведения, как романы  Гуляковско-
го, Головачева, или, скажем, "Талисман для Стюардессы" Яцкевича.  Мож-
но как угодно относиться к авторам,  но  оцениваем-то  мы  не  их  мо-
ральный облик, а их книги!
   Замечу также, что в 93 году в номинациях не было вообще _ни  одной_
вещи в жанре "Fantasy". И не надо  убеждать  меня,  что  конкурировать
между собой могут любые произведения, главное-де,  мол,  их  "художес-
твенные достоинства". По моему глубокому убеждению,  "fantasy"  должно
оцениваться совершенно отдельно. Хотя  бы  потому,  что  построено  по
принципиально иным, нежели SF, законам, один из которых  -  повторение
четких, устоявшихся в читательском сознании архетипов,  перекочевавших
из старой доброй волшебной сказки. Пример: что за русская  сказка  без
Бабы-Яги и Кащея Бессмертного, равно как и без Ивана-Царевича?
   Мы еще не доросли до Америки. Там "Хьюго" действительно  выявляется
массовым голосованием солидного по численности читательского электора-
та. У нас "fantasy" делает еще только первые шаги.  И,  насколько  мне
известно, корпуса читателей SF и "fantasy" пересекаются лишь частично.
На мой взгляд, уместно было бы выделять достойные произведения в  жан-
ре "fantasy" в отдельную номинацию. Если же фэны их не читали - то  не
ставить на голосование вообще. В идеале,  конечно,  должна  быть  спе-
циальная премия "fantasy" - наподобие "Меча  в  камне",  предложенного
оргкомитетом "Странника".
   В 1994 году мой несчастный "проклятый всеми  четырьмя  официальными
церквями Империи" роман _абсолютно_ неожиданно для меня,  единственный
в жанре "fantasy", угодил-таки в списки, да еще и  ухитрился  получить
четыре голоса! Да еще и два  высокопоставленных,  насколько  я  понял,
члена интерпрессконовского братства специально потратили время и  силы
на агитацию "против" "Кольца Тьмы"! Так что для меня эти четыре  голо-
са - большая и приятная неожиданность.
   Пишу это не для того, чтобы сказать - мол, не с теми меня сравнива-
ли, вот и оказался в хвосте, а так бы... "Кольцу  Тьмы",  естественно,
присущи очень многие недостатки. Роман сыроват. Получивший  же  премию
"Гравилет "Цесаревич" Рыбакова - произведение  просто  выдающееся.  Не
пойму, как могло на равных конкурировать с ним "Иное небо"?  По  спра-
ведливости, на мой взгляд, роман Рыбакова  должен  был  собрать  _все_
премии - и "Странника" в том числе, причем  с  неоспоримым  преимущес-
твом, не говоря уж о Беляевской премии!
                                                            25.06.1994


                            Вадим КАЗАКОВ

                   РАЗ, ДВА, ТРИ - СОЛНЫШКО, ГОРИ?

                                       И полетели головы - и это
                                       Была вполне весомая примета,
                                       Что новые настали времена!

                                                               А.Галич


   Говорить об _этом_ необходимо.
   Можно понять тех, кто из наилучших побуждений призывает  не  разду-
вать скандальчик вокруг вручения премии "Странник"  и  доклада  Андрея
Столярова о литературных войнах - хотя бы для того,  чтобы  не  отяго-
щать зловредными миазмами жизнь и здоровье причастных к полемике  ува-
жаемых людей, в первую очередь Бориса Натановича. Боюсь,  однако,  что
призывы эти безнадежно запоздали -  конфронтация  обозначилась  четко,
позиции сторон непримиримы, а значение происходящего далеко выходит за
рамки мелкой окололитературной разборки. От сокрытия конфликта не ста-
нет лучше никому. Нужно не замалчивать ситуацию, а хотя бы обсудить ее
откровенно. Посему - позвольте высказаться.
   Начать придется с доклада  уважаемого  Андрея  Михайловича.  Замечу
сразу же, что на обсуждении в Репино не присутствовал,  из  возражений
докладчику располагаю только текстом Александра  Щеголева  (с  которым
практически во всем согласен), так что ежели по незнанию кого-то  пов-
торю - прошу извинить.
   Число погрешностей докладчика  против  истины  и  логики  неприятно
удивляет. Возражать хочется с первых же строк и безостановочно.  Разу-
меется, нынешнее право каждого литератора "издавать все, что хочет"  -
отнюдь не _возможность_ издаваться. ("Я духов вызывать могу из бездны!
- И я могу, и каждый это может. Вопрос лишь, явятся ль они на  зов?").
Разумеется, Великое Противостояние литературной фантастики и  функцио-
неров "Молодой гвардии" продолжалось не "почти тридцать лет", а  менее
двадцати (с 1974 года по 1991) и завершилось не творческим  разгромом,
а тем, что редакцию В.Щербакова попросту выставили за ворота  свои  же
при внутрииздательской дележке комсомольского наследства (лишенное  же
благодатной пуповины ВТО МПФ к самостоятельному  существованию  оказа-
лось неспособно). Разумеется, результаты нашествия англоязычного  "цу-
нами" коснулись ВСЕХ отечественных фантастов, а вот выплыть на  рыноч-
ную поверхность первыми смогли именно специалисты по  примитиву,  либо
отладившие новые механизмы "самсебяиздата", либо прижившиеся  в  книж-
ных сериях, составители которых не могли или не желали отличать,  пар-
дон, незабудку от дерьма.
   Столь же уязвим и анализ нынешней ситуации.  Заявляется,  допустим,
что "конкурировать с англоязычной фантастикой мы просто не  в  состоя-
нии". Кто это "мы", с какой именно фантастикой? А неважно - кто. Поня-
тие же "англоязычной фантастики" тут  же  подменяется  совсем  иным  -
"массовая фантастика США", после чего утверждается, что  конкурировать
с каким-то там Гаррисоном  российскому  писателю  нечего  и  пытаться:
во-первых, невозможно технически, во-вторых, срамно. А если не с  Гар-
рисоном? А если с Брэдбери, Боллардом, Воннегутом, Ле Гуин? Ах,  вино-
ват, с Ле Гуин нельзя: это же "дребедень", это же та, у  которой  "не-
кий инопланетянин попеременно является то мужчиной,  то  женщиной".  О
том ли роман "Левая рука Тьмы" - вопрос отдельный. Но  категоричность!
Но самомнение! Но методология - оценка художественной книги по ее  те-
матике! "Нет повода для художественного высказывания" - и все  тут.  А
ежели у кого есть? Но слово уже сказано, единичное мнение возведено  в
абсолют,  обжалование  программой  мероприятия  не  предусмотрено.  (В
"Правде о Бармалеевке" было еще круче. Это где про "Сагу о  Тимофееве"
Е.Филенко: "Столяров сказал, что читать книгу с таким названием не мо-
жет. И не читал." И по сей день, кстати, не собирается. Впрочем, здесь
перед нами, кажется, юмористический жанр.)
   Какие из всего этого делаются выводы? Российским  писателям-фантас-
там (разумеется, только _настоящим_!) следует организованно и без  па-
ники покинуть массовый книжный рынок, отдав его на растерзание  амери-
канским халтурщикам, и двинуться прямой дорогой в Большую  Литературу.
Это где читателей будет не в пример меньше, но  зато  можешь  считать,
что конкурируешь с Маркесом. С заграницей на скорую руку  разобрались,
пора теперь в собственном доме навести порядок. А для начала - прочув-
ствовать разницу между талантом и бездарью.
   "Если мы сохраним эту разницу, если море посредственной  литературы
не растворит нас одного за другим, если мы, как ныне говорят,  дистан-
цируемся - по крайней мере, в сознании квалифиц