себя. Пока опять все не переменилось.
   Вот уже несколько лет я, по профессии возрастной психолог, за-
нимаюсь с детьми, подростками  и  взрослыми  людьми  чем-то,  что
очень условно может быть названо  психологическим  консультирова-
нием, а на самом деле лежит где-то на границе между психологией и
психотерапией.
   В свою очередь, в психотерапии давно и достаточно успешно при-
меняется метод, который называется сказкотерапия. В  самых  общих
чертах он основан на том, что сюжеты древнейших сказок, таких как
"Колобок", "Курочка Ряба", "Красная Шапочка", "Крошечка-Хаврошеч-
ка" и т.п., восходят к индоевропейским корням и отражают базовые,
глубиннейшие проблемы человеческой психики. Все это  очень  инте-
ресно, глубоко, и даже немного страшновато, так как при  проигры-
вании этих сюжетов специальным образом в  процессе  сказкотерапии
со взролыми  разумными  людьми  действительно  происходят  удиви-
тельные вещи, но сейчас речь не об этом.
   Я, как уже говорила, работаю  и  со  взрослыми,  и  с  детьми.
Взрослые, в большинстве своем весьма неуклюже, но  все  же  могут
говорить о своих проблемах. Дети и подростки - не могут. Помня об
отражении в сказках базовых проблем (таких, как проблема  автори-
тета, проблема выбора, отношения полов, детей и  родителей  и  т.
д.), я подумала: а не применить ли мне сказку хотя бы  для  диаг-
ностики? И стала просить детей и  подростков  сочинить  для  меня
сказку. Но увы, сказок мои дети и подростки не сочиняли. То,  что
у них в конце концов получалось (если мне удавалось отвлечь их от
"черепашек-ниндзя", "охотников  за  привидениями"  и  космических
войн), лежало где-то на стыке между фэнтези, научной  фантастикой
и собственно сказкой, причем львиная  доля  площади  этого  стыка
принадлежала "фэнтези". Пережив такое разочарование, я рассмотре-
ла вопрос с теоретической точки зрения, имея в виду сугубо  прак-
тическое применение выводов.
   Произведения в жанре фэнтези, как правило, основаны на том или
ином комплексе мифов, качественное и количественное  разнообразие
которых целиком лежит на совести автора. Для меня, как для психо-
лога, здесь интересно то, что мифы, как и сказки, отражают в  се-
бе те же самые задачи и проблемы, которые решает  в  своей  жизни
человек (естественно, и в мифах, и  в  психологии  решает  их  не
только отдельная личность, но  и  популяция,  сословие,  этнос  и
т.д.- вспомним юнговское "коллективное бессознательное".  Однако,
это тема отдельного большого разговора).
   Но мифы, помимо общей со сказками функции - отражать, имеют  и
еще одну функцию - формировать (Например, "Колобок", "Курочка-Ря-
ба" - они ничего не формируют, ни к чему не призывают. Не так - с
мифами).
   А если имеется формирующая роль, я, как психолог, могу это ис-
пользовать в своих, психокоррекционных, интересах. Пояснить  про-
ще всего на примере:
   Мальчик двенадцати лет  сделал  героем  своей  "сказки"  юношу
двадцати пяти лет, среднего по всем возможным показателям, одино-
ко живущего в избушке посреди огромного леса и промышляющего охо-
той и собирательством.  Никаких  социальных  контактов  юноша  не
имел, ни о чем не жалел и ни к чему не стремился. С дикими живот-
ными его связывали отношения "охотник-дичь", с домашними  (кошки,
собаки, лошадь) - "хозяин-слуга". В этом сюжете  мальчик  отразил
свои личностные проблемы, желание спрятаться, уйти от мира, огра-
дить свой внутренний мир от посягательств  других  людей,  отсут-
ствие интереса к людям, доверия к ним.
   Однажды (поскольку я настаивала на  развитии  сюжета)  в  лесу
опустилась летающая  тарелка,  забравшая  на  борт  незадачливого
охотника и доставившая его на родную планету космических путешес-
твенников. Там юношу стали расспрашивать о Земле. И  оказалось  -
он ничего не знает. Ни о людях, ни о планете, ни о жизни  вообще.
Инопланетяне удивились, вернули юношу в родной лес, обещали  при-
лететь еще и попросили к следующему разу собрать побольше  сведе-
ний. Юноша пообещал и, хотя ему было нелегко, покинул лес и взял-
ся за выполнение задания. Год за годом он путешествовал  по  раз-
ным странам, узнавал все больше и больше о людях и их жизни.  То,
чего не мог запомнить, записывал в толстую книгу, которая  всегда
лежала в его заплечном мешке. Вскоре он знал уже так  много,  что
люди полюбили слушать его рассказы, и он, приходя на новое место,
прежде чем задать свои вопросы, говорил о тех краях, где  он  уже
побывал, и о жизни людей тех краев. Сам он  тоже  полюбил  людей,
теперь они казались ему интересными - так же, как он стал интере-
сен для них. Первые годы он еще ждал  возвращения  инопланетян  и
был готов дать им отчет, но постепенно жизнь захватила  его  сама
по себе, и он забыл о них.
   Я думаю, нет смысла комментировать, что именно в развитии  сю-
жета этой "сказки" имело значение психокоррекции. Это и так ясно.
   Обнаружив такие вот возможности  сочиняемых  моими  пациентами
"сказок", я задумалась о том, что потребность в формирующей  роли
мифа никуда не делась, а, следовательно, сказания о Богах  и  Ге-
роях по-прежнему должны существовать. Где же они  сейчас,  каковы
они и какова сегодня их роль в жизни вступающего в мир человека?
   Рассмотрим этот вопрос с самого начала. Первыми Богами  и  Ге-
роями для ребенка являются его собственные родители. И именно они
закладывают в душу ребенка первый, базовый  нравственный  импера-
тив. Закладывают не только (и даже не столько) словами, но и пос-
тупками. Например, родители могут каждое утро твердить своему ча-
ду "не укради", но если мама каждый вечер приносит домой  продук-
ты из столовой, а папа радиодетали с завода, то рано  или  поздно
чадо смекнет...
   Но проходят годы, мама и папа превращаются в обыкновенных  лю-
дей с их достоинствами и недостатками, потребность же в  Богах  и
Героях остается, маленький человек выходит в мир, и вот тут-то  и
наступает момент, когда незрелая еще личность может проглотить (и
чаще всего глотает) наживку "суперавторитета", "сверхценной идеи"
и иже с ними. (У нас,  конечно,  "особый"  путь,  но  все  же  на
большинстве всевозможных баррикад сражаются за идею молодые люди.
И это вовсе не потому, что старики  хуже  держат  оружие...)  Так
происходило, происходит, и, наверное, будет происходить, но  это,
разумеется, не все, и главной потребностью человека в  этом  воз-
расте остается формирование (уточнение, подтверждение, коррекция)
ЛИЧНОГО нравственно-этического комплекса.
   В течение веков мифы и религия в более или менее тесном содру-
жестве справлялись и удовлетворяли потребности растущего  челове-
ка. Что же такое - формирующая функция мифа? Что они, собственно,
формировали? (Не будем говорить о том, что  они  отражали  -  это
культурологическая, а не психологическая проблема).
   Вот самый общий и далеко не  полный  перечень  освещаемых  ими
вопросов (каждый, в сущности,- обучающая программа):
   1) почтение к старшим (отношение к авторитетам),
   2) как строить отношения полов (полоролевые установки),
   3) смысл жизни (или ради чего следует жить),
   4) отношение к смерти (ради чего или в каких случаях  жить  не
следует),
   5) отношение к  окружающей  среде  (если  это  кажется  удиви-
тельным, вспомните эпизод из "Калевалы", где  Вяйнямейнен  остав-
ляет для орла березу на краю поля).
   (Многогранность мифов позволяет не  только  продолжить,  но  и
полностью поменять этот список в зависимости от точки зрения,  но
мне для дальнейшего изложения важны именно эти пункты).
   Поскольку сейчас в "цивилизованных" странах древние мифы ниче-
го особенно не формируют, а потребность, как уже говорилось,  ос-
талась (ведь все новые и новые поколения вступают в  жизнь),  то,
следовательно, что-то должно было заменить собой древние  мифы  в
нашей жизни и в жизни наших детей (а для атеистов  что-то  должно
было заменить собой и религию).
   Итак, роли (функции), которые что-то должно было на себя взять:
   1) ОТРАЖЕНИЕ (проблем, задач, вопросов) - для маленьких  детей
сказки и сейчас неплохо справляются, но дальше?..
   2) ФОРМИРОВАНИЕ (навыков социального поведения и  ЛИЧНЫХ  эти-
ческих принципов)
   3) КОРРЕКЦИЯ (отклонения и возрастная динамика).
   Попробуем теперь перечислить все основные  инструменты  совре-
менного общества, которые имеют какое-либо отношение к  обсуждае-
мым функциям:
   а) книги,
   б) кино или видео,
   в) телевизор или радио,
   г) театр во всех его формах,
   д) религия во всех ее формах,
   е) компьютер,
   ж) психология и психотерапия, не как наука, но как  практичес-
кая дисциплина.
   Разумеется, между всеми объявленными пунктами  имеется  беско-
нечное число связей и переходов, и  поскольку  не  представляется
возможным обсудить зависимость всего от всего, сузим тему до  ра-
мок заявленной.
   Я выбираю практическую психологию, как область моих профессио-
нальных интересов, и фантастику, как жанр литературы, потому  что
в рамках моего практического опыта именно этот жанр оказался тес-
нее всего  связанным  с  "мифологической"  частью  сознания  моих
клиентов (разумеется, я осознаю, что выбор мой совершенно  искус-
ственен, так как театр, например,  или  программа  новостей  тоже
насквозь мифологичны).
   Итак, с самого начала - различие:  психотерапия  -  инструмент
индивидуальный, на третью, коррекционную роль.  Она  вступает  на
сцену тогда, когда все другие инструменты почему-то дали сбой, не
сумели выполнить свои адаптационные функции.
   Фантастика, напротив, - инструмент массовый. Как  в  древности
ни один подросток не проходил мимо мифов своего племени, так сей-
час ни один подросток не проходит мимо фантастики (пусть  даже  в
видеоформе).
   Мой личный опыт практикующего психолога  говорит:  фантастика,
особенно основанная на неискаженных мифах, - вещь очень  сильная,
может помочь в психотерапии, а может даже в отдельных  случаях  и
заменить ее в психокоррекционной работе. (Помним все  время,  что
ее "проникновение в массы" больше, чем у психологии и  психотера-
пии вместе взятых). Так почему же этого  не  происходит?  А  если
происходит, то явно недостаточно? И почему все учителя  литерату-
ры в поголовном ужасе от того, что делает с душами их  детей  эта
самая массовая фантастика? (Старая гвардия - Жюль Верн, Грин, Бе-
ляев, Уэллс - по-прежнему в чести, но мир изменился...) Учителя -
снобы? Авторы - бездарны или, того хуже, злонамеренны?
   Я думала об этом. И для себя пришла к выводу, что  дело  вовсе
не в снобизме учителей и не в бездарности  авторов.  Третья  роль
получается так плохо сыгранной фантастикой оттого, что не доигра-
ны (или не сыграны вовсе) первые две - ОТРАЖЕНИЕ и  ФОРМИРОВАНИЕ.
А почему, собственно, фантастика должна эти роли играть?
   Что бы там ни говорило писательское самолюбие, но  сейчас  ос-
новным читателем основного числа фантастических произведений  яв-
ляется подросток или молодой человек. Именно для  этих  категорий
читателей фантастика может быть основным объемом чтения.  Подходя
к зрелости, человек обращается к другим жанрам и находит там дру-
гие проблемы и другие ответы.  Подросток  же  может  годами  "ва-
риться  в  котле"  фантастического  жанра  и  именно  там  искать
ОТРАЖЕНИЕ своих проблем, возможности  ФОРМИРОВАНИЯ  отсутствующих
пока навыков, и ответы на ВСЕ интересующие его вопросы.
   А теперь - сходство. И фантастика, и психотерапия  СТАВЯТ  пе-
ред человеком его проблемы. Психотерапия человеком  ограничивает-
ся, а фантастика ставит их и перед группой людей, и перед нацией,
и перед человечеством Земли в целом (в этом,  последнем,  заслуги
фантастики огромны, но речь сейчас не об этом). Психотерапия пре-
тендует на то, чтобы пытаться решать выявленные проблемы  челове-
ка. Берется за это и фантастика, но  часто,  в  упоении  от  гло-
бальности или занимательности выставленных на всеобщее  обозрение
проблем, как-то забывает о человеке, делая его либо  инструментом
познания, либо инструментом свершения. Да, чувствующим, думающим,
страдающим, любящим, но - инструментом.
   Таким образом, фантастика (да, зачастую, и другие жанры  лите-
ратуры) не решает проблем человека, а иногда и уводит его  в  мир
"суперавторитетов", голых (как король в известной  сказке)  идей.
Ничьих проблем не решит ни идея коммунизма, ни идея Бога, ни идея
подпространственного перемещения,  ни  идея  Вселенского  Разума.
Каждый по-своему, но все же весьма похоже мечутся по жизни и  ве-
рующие, и коммунисты, и космонавты. Любой  формирующийся  человек
(по крайней мере подсознательно) это чувствует и ищет себе в пер-
вую очередь, не систему, а личный идеал (Тимур, Христос,  Рэмбо),
и только потом - "суперавторитет" в форме идеи (идея  коммунизма,
идея страдающего Бога, идея "справедливости с кулаками").  Естес-
твенно, образ, который выберет для себя человек, во многом  зави-
сит от уже сформировавшихся у него нравственных и этических уста-
новок (вспомним родителей). Но зависит и от набора предлагаемого.
   То есть, я хочу сказать, что в литературе вообще и в фантасти-
ке в частности молодой человек ищет (как когда-то искал  в  мифе)
не идею, а отражение СВОИХ проблем в  лице  Героя,  который  Чув-
ствует, Думает, и Совершает Поступки.  Хочется  подчеркнуть,  что
это должен быть не Идеал, а просто Герой (интересно, что с  нрав-
ственных позиций поступки большинства мифологических  персонажей,
мягко сказать, - сомнительны - вспомним героев "Илиады",  русских
былин, "Калевалы"). То есть, герой, изначально обладающий  безуп-
речным этическим чутьем, всегда побеждающий в борьбе с собой и  с
переменным успехом борющийся лишь  с  неблагоприятными  условиями
среды, для молодого (а для старого?) человека не только неинтере-
сен, но и непродуктивен (в смысле формирующей, унаследованной  от
мифа функции). И все же он должен быть -  Героем,  а  не  отрица-
тельным персонажем. Вот так! Но мифам-то это удавалось. Их  герои
совершали кошмарные деяния и все же оставались живыми и привлека-
тельными, и все же - учили! И тоже для того, чтобы это стало воз-
можным, создавался фантастический, отличный от реальности мир,  и
тоже герои попадали в ирреальные  обстоятельства.  Но  фантастич-
ность этого мира  была  вторичной,  в  сущности,  вынужденной  (в
реальном мире с реальными людьми любые эксперименты с  нравствен-
ностью - безнравственны). Полигон для  испытания  нравственных  и
этических парадигм, выбор способствующих выживанию человека,  по-
пуляции, вида в целом и отсев негодных - вот что такое, в сущнос-
ти, пространство мифа. Вот что искал и находил в  мифах  вступаю-
щий в жизнь и уже идущий по жизни человек. И это же он  ищет  те-
перь в фантастике (Уважение к Пути, во всех его видах  и  формах.
Отсутствие запретных тем и форм поведения. Безусловная  честность
в отражении последствий. Можно смеяться, но ведь именно  благода-
ря соблюдению всех этих условий "Махабхарата", в сущности,- анти-
военное произведение). И в лучших  своих  образцах  фантастика  -
достойная преемница мифа!
   Но таких произведений - мало, мало, мало! А книг, уводящих чи-
тателя от ЕГО проблем в мир даже не проблем автора (это  еще  ту-
да-сюда), но в мир более или менее тщательно придуманных  автором
СИТУАЦИЙ - много, много, много!
   Может быть у кого-нибудь уже создалось впечатление, что я при-
зываю потенциального автора фантастического  произведения  внима-
тельно проштудировать какую-нибудь книжку по подростковой  психо-
логии и несколько сборников мифов, а потом сесть за стол и  напи-
сать нечто, по возможности не выходя за идеологические рамки про-
читанного.
   Да нет же, дамы и господа фантасты! Я  говорю  о  другом.  Да,
фантастику читают  особые  люди,  люди,  стоящие  на  пороге  со-
циальной жизни и нравственной зрелости. Но ведь и пишут фантасти-
ку люди особые. Все писатели в той или иной степени - дезадаптан-
ты (человек, принявший мир, и полностью принятый миром,  не  ста-
нет пытаться описывать этот мир на бумаге. Он будет просто жить в
нем). Писатели-фантасты дезадаптивны в еще  большей  степени.  Им
мало задать вопросы и показать себя реальному  миру.  Чтобы  ска-
зать о себе, им нужен иной мир и иные слушатели  или  собеседники
(естественно, я говорю именно о настоятельной потребности во вне-
сении фантастического элемента, а не об украшательстве или требо-
ваниях конъюктуры). Работа писателя с проблемой может быть  срав-
нена с работой психотерапевта. Только направлена она на всех, кто
захочет это прочесть и понять. И "клиент" у писателя только  один
- он сам.
   Так что мой призыв, скажем мягче - моя  просьба  практикующего
психолога к вам, дамы и господа фантасты, проста:
   Несите себя в своих Героев, в мир своих произведений, не прик-
рываясь зонтиками реальных или выдуманных  "суперавторитетов".  И
ваши читатели, мои клиенты, с благодарностью и  восхищением  при-
мут вас такими, какие вы есть. И ваша храбрость послужит для  них
примером и уроком самораскрытия, самоанализа и самокоррекции.


                          Ник. ПЕРУМОВ
                            FANTASY:
                Плацдарм? Магистраль? Заповедник?

   ...И совсем не в мире мы, а где-то
   На задворках мира меж теней...

   ...Так пыльна здесь каждая дорога,
   Каждый лист так хочет быть сухим,
   Что не приведет единорога
   Под узцы к нам белый серафим...

   ...Там, где все сверканье, все движенье,
   Пенье все - мы там с тобой живем.
   Здесь же только наше отраженье
   Полонил гниющий водоем...

                                                 Николай Гумилев.
                                            Cб. "Огненный столп".

   Fantasy шагает по русской земле.  И  это  замечательно.  Нако-
нец-то, спустя почти восемь десятков лет, русские писатели  вновь
начали работать в этом жанре.  Правда,  "чистой",  "классической"
fantasy из них почти никто не пишет (исключение составляют, пожа-
луй, лишь авторы сериала "Мир Асты" - Мазин и  Григорьев).  Прек-
расный и тонкий автор, Святослав Логинов, из-под чьего  пера  вы-
шел мощный и чистый "Мед жизни", самый сильный, пожалуй,  на  се-
годняшний день fantasy'ст нашей фантастики, тоже относится к жан-
ру скорее, как к литературному приему. И в этом он не одинок.
   Прежде чем начать любое исследование, необходимо  договориться
о терминах. К сожалению, четкого определения fantasy у нас до сих
пор не дано. Вообще жанровые границы очень размыты, это  понятно,
но когда создана, наконец жанровая премия "Меч в камне",  вручае-
мая, как сказано в положении, "за лучшую  fantasy",  элементарная
научная добросовестность требует договориться о том, что же, соб-
ственно говоря, считать этой самой fantasy.  Можно  -  в  широком
смысле - любое произведение, где присутствует элемент  необъясни-
мого, мистического, не поддающегося рациональному истолкованию  в
рамках как нынешних научных представлений, так и в русле  прогно-
зируемого развития научного познания. Тогда в разряд fantasy  ав-
томатически попадет все, начиная от Мэри Шэлли  и  Эдгара  По  до
Стивена Кинга или Дина Кунца. По пути подобный  бульдозер  загре-
бет и "Мастера и Маргариту", и "Вечера на хуторе близ  Диканьки",
и даже - страшно вымолвить - "Руслана и Людмилу". А из зарубежно-
го - и Майринк, и Дансени, и Эддисон, и Вильямс,  и  Лавкрафт,  и
Говард, и Александр Ллойд, и Толкиен, и У.  Ле  Гуин,  и  Умберто
Эко, и Кендзабуро Оэ, и Кобо Абэ, и даже Гор Видал. Я  перечислил
первые пришедшие на ум имена, сознательно не делая никакого отбо-
ра - ни по времени, ни по оставленному в литературе следу.
   Это - один подход. Если же применять его собственно к  фантас-
тике, то, очевидно, прав Андрей Николаев, заметивший как-то,  что
предлагает считать fantasy любое  произведение,  где  вмешиваются
божественные силы. В таком случае  "Послание  к  коринфянам"  или
"Монахи под луной" А.М.Столярова однозначно попадут в этот  жанр,
вместе с моим "Кольцом Тьмы", "Крыльями  Гремящими"  С.Иванова