сияет; во-вторых, если бы  обозреватель  в  итоге  сумел  бы
прийти к некому конструктивному выводу... А так, "эти письма оби-
женных" можно еще сто лет печатать без всякого толка.
   Врать не буду, все читается с интересом. Но это только потому,
что вы - единственный печатный орган тусовки. Но уж если вы  наз-
вались "журналом", а не "боевым листком  фэндома",  будьте  добры
соответствовать.


   Наталья Резанова (Нижний Новгород):

   В информации проскочила неточность, в которой,  очевидно,  по-
винны не вы, а оргкомитет по Беляевской премии.  "Капитан  Ульде-
мир" В.Михайлова - не трилогия, а тетралогия  и,  соответственно,
"Властелин" не есть заключительная ее книга.  Над  заключительной
("Возвращение к Слону") В.Д. сейчас работает.


   Александр Диденко (Николаев):

  О премии Интерпресскона. В отличие от Перумова я не  считаю  ее
наиболее демократичной. При нынешнем положении в  стране  и  кни-
гоиздании многие вещи остаются где-то вне поля  зрения  читателя.
Уверен, что на Сидорконе не было ни одного человека, который про-
чел абсолютно все из номинационного списка. Лично я, получив этот
список, открыл для себя, что читал из него лишь  одно  произведе-
ние. И уже потом, всеми правдами и неправдами  я  пытался  доста-
вать все, что указано в номинациях. На сегодняшний день  прочитал
где-то одну треть. И как я  могу  выбирать  лучшее  произведение?
По-моему, кто-то уже приводил пример: из десяти прочитавших  пер-
вое место произведению дают восемь человек, в то же время  другой
роман (тот же "Одессей") все время на слуху и из  пятидесяти  чи-
тавших на первое место его ставят двенадцать. И вот вам  лауреат.
Поэтому необходимо учитывать количество людей,  прочитавших  дан-
ное произведение. А можно пойти по пути "Великого  Кольца"  ставя
баллы всем и высчитывая средний балл. При том, что  на  Сидорконе
собирается элита, результат будет гораздо  более  объективный.  В
общем, систему определения лауреата нужно менять. Как  -  это  не
мне решать.


   Геннадий Прашкевич (Новосибирск):

   В заметке обо мне в "ДВЕСТИ-А"... "Шпион" - такого цикла у ме-
ня нет. Есть цикл "Записки промышленного шпиона" (еще одно назва-
ние - "Фальшивый подвиг"). А входят в него не  пять,  как  у  вас
указано, а десять повестей. И опубликованы они не в "сборниках  и
журналах", а изданы отдельными книгами. Ну, там  еще  переиздава-
лись кое-где...


   Александр Морозов (Красноярск):

   Очень хочется поговорить о состоянии дел в оформлении  фантас-
тики. Я бы поддержал разговор, хоть не мастер  писать,  но  нужна
затравка профессионального журналиста - возьмитесь, господа соре-
дакторы. Век буду Бога молить!


   Максим Стерлигов (Санкт-Петербург):

   Надо же! А я думал, Юру Флейшмана знают все. А Игорь  Всеволо-
дович Можейко, оказывается, не знает!


   Игорь Халымбаджа (Екатеринбург):
   "Аэлита-95" все-таки состоится в последний уик-энд мая и  сек-
ция фантастиковедения будет посвящена памяти В.И.Бугрова  (воспо-
минания о нем и прочее...)
   И главное - уже формируются  номинационный  список  на  премию
"Старт-95" (по итогам 1994 года). Уже сейчас в номинациях  "Стар-
та" книги Ю.Буркина, Г.Л.Олди, Ю.Щербатых и других. Похоже,  1994
год будет весьма и весьма урожайным...

-----------------------------------------------------------------

Шлейф

   ОТ РЕДАКЦИИ: Юрий Гершович Флейшман родился в 1961 году  в  г.
Ленинграде, в 1984 закончил ЛЭИС им. проф.  М.А.Бонч-Бруевича  по
специальности инженер-радиотехник. В фэн-движении  с  1982  года,
принимал участие в создании клуба  "МИФ-XX",  инициатор  создания
межрегиональной  группы  по  изучению  и  пропаганде   творчества
братьев Стругацких "Людены", координатор группы. Библиограф  фан-
тастики, имеет ряд публикаций, как отдельно, так и в соавторстве.
Принимал участие  во  многих  фэновских  конвентах  и  творческих
проектах, в частности - в подготовке спецвыпуска журнала "Измере-
ние Ф", посвященного юбилею А.Н.Стругацкого.

                          Юрий ФЛЕЙШМАН

                К ВОПРОСУ  О ТРИНАДЦАТОМ ВОПРОСЕ

                      Обойма открытых писем

   Голос его показался мне странным, и я спросил, почему не слыш-
но комментария.
   - Потому что комментариев не будет,- сурово сказал Спиридон.
   - Совсем больше не будет? - спросил я.
   - Нет, отчего же - совсем? Там посмотрим.
                             А. и Б.Стругацкие, "Сказка о Тройке"


                   Редакции журнала "ДВЕСТИ":

   Здравствуйте, Андрей и Сергей!
   1) Злополучный Тринадцатый вопрос анкеты не предназначался ко-
му-либо, кроме Бориса Натановича Стругацкого. То, что он попал  к
"Странникам" и Борису Завгороднему - целиком вина  (или  заслуга)
редакции. "Все, что не делается, делается к лучшему".
   2) В связи с различной реакцией Странников на Тринадцатый воп-
рос, я буду отвечать каждому человеку отдельно, и прошу  рассмат-
ривать эти ответы обособленно друг от друга.
   3) Я не думал, что придется отвечать на  вопрос  "Кстати,  кто
такой этот Флейшман?" ("А ты кто такой?" - гневно вопрошал  Пани-
ковский Балаганова). Я не преувеличиваю свою значимость и  извес-
тность в фэндоме, но мне не приходило в голову, что  для  кого-то
имеет значение личность человека, высказавшего мнение, тем  более
- не только свое. Оказывается - имеет.  Для  Лазарчука.  Не  суть
мнения - а личность человека.
   Оставим Лазарчуку его заблуждения.

                 Борису Натановичу Стругацкому:

   Уважаемый Борис Натанович!
   Жаль, что мне не удалось донести до Вас ту обиду и боль, кото-
рую я испытываю.
   Пообщавшись с Вами, я уже сам начал сомневаться в том,  сущес-
твовали ли причины для этой обиды. Может быть, это люденский пие-
тет перед Мэтром, может быть, это просто свойство моего  характе-
ра - я довольно легко принимаю чужую точку зрения.  Не  знаю.  Но
после наших бесед, я, мысленно прокручивая Ваши аргументы, не на-
ходил на них возражений. Все казалось простым и ясным. Но это был
голос разума, а вот чувства говорили совсем  иное.  Этот  "Double
Think", как назвал его Оруэлл, это  раздвоение  между  разумом  и
чувствами очень беспокоит меня и заставляет  еще  раз  попытаться
обосновать свою позицию.
   А) Кто такой "фэн" в моем понимании? Наличие профессионализма,
с Вашей точки зрения, для меня не  главное.  Здесь  скорее  более
важно нечто другое... "...фантастика в  сердце  моем...",  в  нем
все. Годы... Прочитанные книги... Радость общения с  единомышлен-
никами... За все это я благодарен фантастике и фэндому.
   Б) Теперь посмотрим на взаимоотношения Странников с  фэндомом.
Лет семь-десять назад - очень мало, или практически нет  публика-
ций, не говоря уж о книгах, почти полная неизвестность  и  отсут-
ствие широкой читательской аудитории. В противоположность  "внеш-
нему", во "внутреннем мире" - фэндоме, все было  с  точностью  до
наоборот. Здесь они были известны, читаемы и почитаемы. Заинтере-
сованное и благожелательное (можно сказать, благоговейное)  отно-
шение к книгам автоматически переносилось нами на самих  авторов.
А уж общаться-то с ними, задавать им вопросы и даже просто лицез-
реть!..
   Причин такого положения, на мой взгляд, несколько:
   - отсутствие хорошей фантастики в те беспросветные годы;
   - репрессии со стороны "Молодой гвардии". На Руси всегда  было
сочувственное отношение к обиженным - их  не  только  "укладывали
под нары", но и выбирали народными депутатами и, даже,  Президен-
тами. А тогда эти писатели были в положении обиженных злыми дядя-
ми и тетями из "МГ", Госкомиздатов и всевозможных ЦК;
   - Ваш авторитет, Борис Натанович. Сейчас он для меня  по-преж-
нему высок, но в оценке Столярова мы расходимся;
   - И, наконец, наша  семидесятилетняя  большевистская  привычка
делить всех на своих и чужих. Она въелась в плоть и  кровь.  "Кто
не с нами - тот против нас".
   На мой взгляд, мы (фэндом) нарушили древний Завет - "Не сотво-
ри себе кумира!", за что сейчас и расплачиваемся.
   Этих писателей такое положение дел вполне устраивало. Что  де-
лать - других (ТАКИХ) читателей почти не было - хотя этого извес-
тный дяденька не говорил. Благостная картина всеобщего  единения.
До поры до времени. При этом предполагалась равнозначность и рав-
ноправие (наше дикое заблуждение, как показала жизнь!) обеих  Вы-
соких Сторон.
   В) А теперь перечитайте высказывания А.М.Столярова о его виде-
нии будущего "Интерпресскона" из "Интеркома" N 4.  Все  происшед-
шее на "Интерпрессконе-94" заранее в ней расписано прямо-таки  по
пунктам.
   Перейдем к событиям "Интерпресскона-94". Как я их видел и  что
при этом чувствовал. Я ждал "Интерпресскона" целый год. Целый год
я "готовил" себя к встрече с ним, настраивался на эту  встречу  и
общение с людьми, которые мне дороги. "Самая большая  роскошь  на
свете - роскошь человеческого общения". Без малейших колебаний  я
выложил деньги на взнос. Ничто, казалось, не могло  омрачить  мне
радость предстоящей встречи. Но это только казалось...
   Первые два дня превзошли мои самые смелые надежды. Одно  вста-
вание зала в едином порыве при вручении премии  Ярославцеву  чего
стоит! Настроение было приподнятое, повседневные заботы и  печали
отошли куда-то далеко.
   О "бесплатном" довеске к "Интерпресскону" по имени  "Странник"
я тогда еще не знал.
   Поначалу испортило настроение само шоу - абсолютно  безвкусное
и совершенно  чуждое  празднику  "Интерпресскона".  Нам  тужились
изобразить вручение "Оскара" или, на худой конец, "Ники", получи-
лась же жалкая пародия, что еще не самое страшное  -  большинство
фэнов отнеслись к ней соответственно, и здорово повеселились.  Но
вот результаты награждения... Они были, мягко говоря, обескуражи-
вающими. Неужели мы перестали что-либо понимать в  фантастике?  -
эта мысль владела умами. Неужели Столяров действительно  считает,
что его "Послание к коринфянам" лучше "Дьявола среди людей"?  Ви-
димо, да - глядя на торжествующее лицо  лауреата  сомневаться  не
приходилось. Как сказал грубый, но искренний  Корнеев  из  "Поне-
дельника": "Кто-то врет. Либо вы, либо все законы природы. Я  ве-
рю в законы природы, все остальное меняется".
   Именно тогда у многих родилась мысль о "самонаграждении"  чле-
нов жюри и своего спонсора - издательство "Терра фантастика", коя
(мысль) так и не опровергнута, несмотря  на  многочисленные  кон-
трдоводы.
   Меня во всем этом больше всего поразило и обидело то пренебре-
жение, с которым учредитель и жюри отнеслись к нам:  по  принципу
"чего там, для сельской местности сойдет!" И вообще, "будьте  до-
вольны, что за свои деньги были допущены к общению с "небожителя-
ми" и даже лицезрели "разборку" среди них" - это из письма  Э.Ге-
воркяна. Я согласен со словами Льва Вершинина: "...жюри "Странни-
ка"... попыталось освятить цацку ореолом "Сидоркона"..."; "... не
фэны навязывают писателям свое мнение, а наоборот..."
   А как прикажете, Борис Натанович, реагировать на угрозы госпо-
дина Успенского насчет "следующего кона, пения хором  и  обсужде-
ния романа Желязны"? "Коны конаются", для всех участников, но от-
нюдь не для того, чтобы кто-то  демонстрировал  свое  "превосход-
ство" над остальными участниками каким угодно способом и в  какой
угодно форме.
   Я надеюсь, что угрозы ряда членов "Странника"  игнорировать  в
будущем "Интерпресскон" и фэндом произнесены в полемическом запа-
ле и останутся только словами. В противном случае, хуже от  этого
будет только Фантастике.
   Но и это, Борис Натанович, не все:
   - доклад Столярова, подвергший сомнению мой  здравый  смысл  и
способность самостоятельно разбираться в прочитанном;
   - пресс-конференция, на которой мне не дали слова;
   - ну и конечно ответы на ТРИНАДЦАТЫЙ вопрос. Это была  послед-
няя точка, завершающий аккорд.
   О докладе А.М.Столярова могу сказать одно:  рассуждая  полтора
часа о недопустимости "маргинальных" форм общения и ведения  дис-
куссии, в заключительном слове докладчик позволил себе  совершен-
но недопустимые выражения в адрес оппонента. "Что позволено  Юпи-
теру, не позволено быку"? В лучших традициях прежних  лет,  когда
любое несогласие с Генеральной Линией объявлялось  "государствен-
ным преступлением" и немедленно каралось:  в  тридцатые-пятидеся-
тые годы - расстрелами и концлагерями, а в более поздние,  "либе-
ральные времена" - высылками за границы страны (с лишением  граж-
данства), и, кому повезет, психушками. Сей оппонент  провозглашен
"врагом  народа"  без  права  пожатия  руки.  Мне  же,    видимо,
"повезло": пока меня только объявили идиотом (смотрите, Борис На-
танович, ответы Столярова в "Двести-Б"). Очевидно, следующим  ша-
гом Этого Господина - чему я нисколько не удивлюсь - будет требо-
вание лишения меня "гражданства" и "высылки" с "Интерпресскона".
   И после этого удивляться обиде и оскорблению фэнов?!

   P.S. Борис Натанович, я специально нашел и перечитал роман Дю-
ма. Так вот, либо Вы забыли книжку, либо  сознательно  слукавили.
Приведенная Вами  фраза  принадлежит  Портосу,  который  действи-
тельно ничего не понимал, да и понимать не хотел. Что же  касает-
ся Сент-Эньяна, с которым Вы себя сравнили, то он по-началу  дей-
ствительно не понял, чего хотел де Бражелон, посредством  Портоса
(когда речь шла о переезде). Однако, когда разговор коснулся  лю-
ка и, уж тем более, портрета, то де  Сент-Эньян,  как  совершенно
однозначно написано в тексте, "...почувствовал,  что  он  прозре-
вает".

             Обращение к читателям журнала "ДВЕСТИ":

   Господа!
   Что же произошло на "Интерпрессконе"? Отвечу словами  Стругац-
ких:
   "НИЧЕГО ОСОБО ИНТЕРЕСНОГО С ВАМИ НЕ ПРОИЗОШЛО!" (ЗМЛДКС)
   С  одной  стороны - Столяровские  попытки    "модернизировать"
"Интерпресскон" (смотрите "Интеркомъ" N 4). С другой:  "...Теперь
выяснилось, что и друзей нет. То есть, пока еще имеются,  но  уже
властно начинают предъявлять права на авторские  свободы,  дикто-
вать автору стиль поведения и показывать ему, как  Галилею,  ору-
дия пытки... Вот конфликт и возник, и отнюдь не по  вине  писате-
лей, которые всего-то и  хотели,  что  учредить  свою  профессио-
нальную премию..." И еще: "... Иное дело, что  в  прошлых  мытар-
ствах родилась "новая социальная общность людей, симпатичных друг
другу, сомыслящих и сопереживающих"... Вот эту  общность  и  надо
беречь..."
   Хорошие слова. Только расходятся с делами. А реальность  тако-
ва, что нас использовали и выбросили, как соответствующее резино-
вое изделие.
   "Ни одно доброе дело никогда не остается безнаказанным..."

                  Андрею Евгеньевичу Черткову:

   Андрей! Кто умеет и хочет работать - тот издает и, самое глав-
ное, продает изданное. Кто не умеет -  всегда  найдет  оправдания
своему неумению и нежеланию.

                    Николаю Юрьевичу Ютанову:

   Бог простит, Коля! Я не Бог, прощать не  в  моей  компетенции!
Понимаю, что учреждая премию, ты меньше всего думал обо мне и та-
ких как я (фразу "Фэндом и его мнение меня не интересует!" я  за-
помнил давно и, как  видишь  надолго),  Тринадцатый  вопрос  тебе
просто смешон. Хочу только заметить, что для нас фантастика -  не
самка, и мы ее никогда ни от кого не загораживали руками,  плеча-
ми и авторитетами, как это сделал Странник.
   Может быть, деньги потраченные на "Странник" лучше  было  пус-
тить на издание еще одной книжки - романа Рыбакова, например?

                  Андрею Михайловичу Столярову:

   Господин Столяров!
   Посидеть и подумать что может задеть других людей  никогда  не
вредно. Почему бы Вам хоть раз в жизни жизни этим не заняться?
   В каком кругу общеприняты и пристойны термины,  легко  слетав-
шие с Ваших уст: "полные идиоты", "глупые статьи", "слуховые гал-
люцинации", "съехавшая крыша", "клинический кретинизм"?  Где  яв-
ляется нормой тот апломб и безаппеляционность, с которой Вы выно-
сите "приговоры" и выстраиваете "ранжиры"? Где в  почете  презре-
ние к несогласным с Вами? Кто может себе позволить такое  пренеб-
режение к писателям, намного более известным и любимым  читателя-
ми, чем Вы? Я не говорю о набивших оскомину Гаррисоне и Ле  Гуин,
неоднократно премированных "менее  престижными",  чем  "Странник"
премиями и имеющих написанных книг и их тиражи на порядок  больше
Ваших. Хочу напомнить Вашу фразу на  лауреатской  пресс-конферен-
ции во время "Интерпресскона-93", а потом неоднократно  повторен-
ную в разных местах: "Булычев и Крапивин - посредственные писате-
ли!" Вот это самомнение! А между тем, не говоря уж  о  тиражах  и
изданиях, у этих авторов есть клубы преданных поклонников, чего у
Вас, не было, нет, и сильно подозреваю, никогда не будет! Для Вас
это конечно не аргумент. И наконец, как  прикажете  относиться  к
человеку, позволяющему себе совершенно хамскую выходку по отноше-
нию к противнику в споре?
   Кстати, о Ваших книгах... Мнение специалистов  (не  литератур-
ных критиков, а книготорговцев):  как  товарный  продукт  они  не
представляют ни малейшего коммерческого интереса.
   О моем целомудрии. Я как-то давно  привык,  что  даже  простой
разговор об интимных аспектах чужой жизни, тем более  -  письмен-
ное упоминание, является признаком элементарной  невоспитанности.
Кроме того, "целомудренный Флейшман" никогда не позволял  себе  в
адрес оппонента выражений "Это ж какую тупую башку надо  иметь...
Только идиот может предполагать... Вырывающийся у кого-то бред...
Подобная чушь... Дурацкие вопросы..."
   В свою очередь, спрошу: Каким гениальным умом  надо  обладать,
чтобы всерьез надеяться, что запланированное действо  под  назва-
нием "Странник" не только не вызовет  никаких  возражений,  но  и
сорвет бурные аплодисменты и заслужит почет, уважение  и  восторг
аудитории "Интерпресскона"? А ведь это несомненно  планировалось!
Раздражение устроителей на реакцию фэнов - прямое  тому  подтвер-
ждение.
   Неужели Вы всерьез полагаете, что любители фантастики  преодо-
левали тысячи километров и государственные границы,  чтобы  любо-
ваться полуобнаженными девочками в бездарно поставленном  шоу,  и
Вашим счастливым видом с бронзовой глыбой в руках?
   Ну - не понимает господин Столяров. Ну - объясните ему,  пожа-
луйста, что он - не понимает.


                 Андрею Геннадьевичу Лазарчуку:

   Андрей Геннадьевич!
   Я всегда считал, что чувство  собственной  исключительности  -
естественно для любого нормального человека. Каждый человек  уни-
кален по своей сути. С другой стороны, я также всегда считал, что
эта уникальность (исключительность) не дает никому права  считать
других хуже себя. Как оказалось, эти элементарные (для меня)  ис-
тины для Вас отнюдь не априорны.
   Видимо из тех же свойств Вашего характера вытекает  подозрение
в нечестной игре при голосовании по крупной форме на  "Интерпрес-
сконе". Я совершенно не понимаю, зачем Андрей Николаев вообще оп-
равдывался. Агитация за любое  произведение - неотъемлемое  право
любого участника. Такое же неотъемлемое право каждого  голосующе-
го - самому сделать выбор. За кого же Вы держите фэнов, если счи-
таете, что они могут менять свое мнение в угоду Николаеву?!
   Довожу до всеобщего сведения, что Ваша последняя  книга  "Свя-
щенный месяц Ринь", несмотря на героические усилия  издательства,
а также нескольких петербургских и московских книготорговых  фирм
(далеко не худших в своем "ремесле", смею вас заверить)  бестсел-
лером отнюдь не стала. Она, конечно, продается - врать  не  буду,
но отнюдь не с той скоростью, как видимо, планировалось автором и
издателями. Зато - самая премированная!..

                 Вячеславу Михайловичу Рыбакову:

   Уважаемый Вячеслав Михайлович!
   Главное для меня заключается в том, что для Вас, в отличии  от
некоторых Ваших коллег по "Страннику", совершенно ясна  необходи-
мость читателя (и фэндома, соответственно) для писателя. ("Все же
я, черт возьми, не онанизмом занимаюсь, я для людей  пишу,