Тем более, лауреат так до конца и не понял, почему упал.  Уверенности,
что его толкнули, не было. Гонясь за автобусом, он оставался погруженным  в
свои мысли, обдумывал ту неловкую ситуацию, в которую ввергло его неожидан-
ное приглашение на банкет. В частности,  решал  сложную  этическую  задачу:
следует ли ему признаваться, что он не просто не знаком ни с кем из ожидаю-
щих его писателей, редакторов и издателей, но даже не слышал о  существова-
нии кого-либо из них.
     Беседа между подчеркнуто галантным (хотя и мокрым) мужчиной и воспряв-
шей духом женщиной велась, разумеется, на еврейском языке.  На  львовско-о-
десском диалекте - из уважения собеседников друг к другу. Они обсудили вче-
рашнюю церемонию награждения, что состоялась в рамках знаменитой  конферен-
ции "Интерпресскон". Точнее,  определенные  странности,  удивлявшие  обоих.
Нет, не было ничего странного в том, почему Нобелевский комитет решился-та-
ки перенести церемонию из забытого Богом Стокгольма в престижный Репино. Но
чем вызвано столь яростное возмущение значительной части  гостей  конферен-
ции? Неужели эти люди всерьез опасались, что Нобелевская премия может  хоть
как-то потеснить приз "Гамбургский Счет" (вожделенный для  любого  писателя
контейнер в форме боксерской перчатки, содержащий десять  килограмм  плуто-
ния)? Смешно. Ведь масштабы премий несопоставимы! Далее - кто посмел  похи-
тить деньги, торжественно прибывшие из Стокгольма?  В  результате  господин
Сидорович, организатор конференции, вынужден был гасить скандал,  вынув  из
бюджета незапланированные сто тысяч долларов -  ничтожная,  конечно,  сумма
для возглавляемого им банка, и все же. Наконец, откуда в  роскошном  Репино
взялось столько нищих? Нищие буквально атаковали  счастливого  нобелевского
лауреата, и тот покорно раздал им всю полученную премию - в течение  одного
вечера...

     5. ТОЖЕ ФАНТАСТ
     Да, разговор получился.
     Даже несмотря на то, что Ольга Ларионова была  ненастоящей.  Настоящая
Ольга Ларионова в этот момент находилась у себя дома. Она обиделась на вто-
росортных редакторов, публикующих в своих третьеразрядных  журналах  фанта-
зии далеко не первоклассных писателей, и правильно сделала.
     Мало того, собеседник пана Лема вообще не был женщиной. Или если выра-
зиться точнее - собеседница пана Лема была мужчиной, переодетым женщиной.
     По-видимому, пришло время раскрыть некоторые из тайн.  Человека,  под-
ставившего ножку великому писателю, звали Борис Штерн - он тоже был фантас-
том, а кроме того, входил в оргкомитет конференции  "Интерпресскон",  засе-
дал в жюри премии "Гамбургский Счет" и являлся действительным членом  Нобе-
левского комитета. Дело в том, что Борис терпеть не мог  заниматься  общес-
твенной работой, поэтому его всюду и выбирали. Из-за  болезненной  интелли-
гентности он не умел отказываться. Только таких людей, кстати, и надо вклю-
чать в различные жюри и комитеты, в этом  состоит  истинно  государственный
подход. Сам он живет в Киеве, что особенно  удобно  для  руководителей  тех
иностранных органов, в которых он членствует. Писатель Штерн, если уж  заш-
ла о нем речь, на самом деле никакой не еврей (в отличие от Лема), хоть и с
Украины. Однако такой же наш, как и пан Станислав. Он типичный человек пла-
неты. ЧЬЕЙ ПЛАНЕТЫ? - можно было бы спросить,  но  сведения  теологического
характера здесь ни к чему, рассказ о другом.
     Всего лишь час назад в репинский филиал Нобелевского комитета поступи-
ла конфиденциальная информация от одного из  добровольных  "помощников".  А
может, от секретного сотрудника (что совершенно неважно). О том, что  гото-
вится похищение Нобелевского лауреата - как раз по пути на банкет а-ля фур-
шет. Какая из сект фэндома спланировала эту провокацию,  осталось  неизвес-
тным, так же, как и цель провокации, но меры следовало  принять  незамедли-
тельно. Вот Борис, единственный трезвый человек из веселой литературной об-
щественности, и бросился спасать любимого писателя. Он неслучайно встал  на
остановке возле гостиницы "Августейшая", где жил пан Лем, и неслучайно под-
ставил Мастеру ножку. Очень уж подозрительно  выглядел  подошедший  автобус
(вполне пригодного, между прочим, маршрута, если довериться  номерной  таб-
личке) - вместительный, чистенький, с прекрасно  отрегулированным  двигате-
лем. И без единого пассажира. Прямо-таки фантом, "Летучий Голландец". Коро-
че говоря, Борис принял единственно правильное решение.
     А милиционеров, проглоченных этим чудовищем, было жалко.
     Вот только непонятно,  зачем  фантасту  Штерну  понадобилось  маскиро-
ваться Ольгой Ларионовой. Он, к сожалению, и сам этого не  знал.  Возможно,
начитался крутосваренных боевиков вроде "Отеля "У погибшего альпиниста",  в
которых космические супер-Ольги то женщины, то мужчины, и решил,  что  нас-
тоящие герои - такие. Это все из-за неопытности. Впрочем, перевоплощение  в
обаятельную особу иного пола далось ему легко и естественно, что да, то да.
Поэтому в дальнейшем, во избежание путаницы, Бориса Штерна вполне  допусти-
мо именовать по-прежнему: "Ольга", "она", "женщина".
     Итак, мужчина и женщина, оставшись наедине, беседовали.  Много  вопро-
сов успели они задать друг другу, пока не вспомнили главный: где же автобус?

     6. СЛАВА РЫБАКОВ!
     Номерная табличка на автобусе действительно  была  та,  что  положено.
Опытные милиционеры не сели бы абы куда, это ясно. И умница Лем просто  так
не перешел бы с шага на бег. Но ехал автобус как-то слишком уж неправильно,
писатели-фантасты это в конце концов обнаружили. Прошествовав  сквозь  пус-
той салон, они оказались возле кабины водителя.
     - Странный какой-то шофер, - проявив проницательность,  заметил  майор
Руденко.
     - Руки у него не шоферские, - поддержал капитан Брайдер, недобро сощу-
рившись. - Нежные, как у писателя.
     - Или как у наемного убийцы.
     - И весь он слишком уж смуглый, кучерявый. Иностранец, что ли?
     - Нет, не может быть иностранец. Наверное, он просто еврей.
     - Еврей?
     - Ну, вроде Сережи Бережного или Андрюши Николаева. Наш человек.
     - А на лбу, смотри, наколка! Дракон. Почему дракон?
     - Да, уголовники такие не делают. Это, скорее всего, не дракон, а змей.
     - А может, это у него василиск вытатуирован?
     - Точно! Не Буркин ли он Юлий? А что, подрабатывает. Юля все умеет де-
лать - ладно, автобус водить, и сам повести сочиняет, и музыку  записывает,
печатает сам свои книги и пластинки, даже продает их тоже сам.
     - Где тогда мальчик? Буркин без сына никуда не ездит.  Боится,  навер-
ное, один в комнате оставаться.
     Пассажиры требовательно окликнули водителя:
     - Эй, Юлий!
     Тот не оглянулся. Нет, не Буркин.
     Между тем автобус внезапно остановился. Путь преграждала толпа  демон-
странтов, марширующая по улице. Над головами людей  раскачивались  огромные
транспаранты: "ЛИТЕРАТУРА И  ФАНТАСТИКА  ЕДИНЫ",  "ЧТЕНИЕ  -  ДЕЛО  ВСЕХ  И
КАЖДОГО". Топорщились лозунги поменьше:  "Слава  высокой  печати!",  "Слава
нам!", "Слава Рыбаков!" То тут, то там выглядывали плакатики с малопонятны-
ми репликами:  "Художественность!",  "Турбо!",  "Массаракш!"  -  как  будто
кто-то вскрикивает в толпе. Реяло алое знамя с драконом  в  правом  верхнем
углу. Дракон на знамени был не такой, как у водителя (у того злой, намерен-
но повернутый в обратную сторону - дракон Правого Пути), а истинный,  Лево-
го Пути.
     Демонстранты скандировали: "Ду-ра-ки! Ду-ра-ки!" Впрочем, имели в  ви-
ду не пассажиров вставшего автобуса, а других своих литературных  противни-
ков.
     - Опять, по-моему, "новые коллективисты", - предположил Боря Руденко.
     - А может, "новые эгоцентристы"?
     - Кто ж их разберет, их сейчас так много разных.
     - В общем, новые, - устало подытожил Юра Брайдер. - Чего-то требуют.
     На самом деле шествие организовала влиятельная партия "За фантастику с
человеческим лицом". У этих людей, конечно, были требования  (в  частности,
общее программное: "Дай дорогу!"), но в  настоящий  момент  колонна  просто
направлялась к Дому Писателя, парализовав городской транспорт.
     Демонстранты, обнаружив в своих рядах автобус, обрадовались и  хлынули
внутрь салона. Они были шумные  и  резкие  в  движениях,  наэлектризованные
сплоченностью, переполненные правотой и силой. Улица вскоре опустела.
     Поместились все. Решительно расселись, загорланили: "Шеф, подбрось  до
Литейного!" Два уже сидевших в автобусе пассажира не возмутились.  Им  ведь
тоже до Литейного. И не испугались. Во-первых, табельное  оружие  на  боку,
во-вторых, среди демонстрантов сплошные свои - вот этот хотя бы... как  там
его зовут?.. или тот, с лысиной - говорят, тоже талантливый...
     На Литейный - как раз мимо гостиницы "Августейшая". Мимо  томящихся  в
ожидании мужчины Лема и женщины Штерна. Автобус поехал, а литераторы  нача-
ли слаженно декламировать: "Мы, реалисты, народ плечистый!.."

     7. ТЕРРОРИСТ НАТАНЫЧ
     Кто-то, возможно, уже догадался, что шофер автобуса был не просто  шо-
фер. А то и вовсе не шофер, хотя управлялся с машиной профессионально.  Это
был террорист Щеголев, хорошо известный в Европе, Азии, Африке и Америке. С
ним связано огромное число громких акций, о некоторых из которых будет ска-
зано позже, и не зря этот безжалостный человек имел кличку "Контра".  Кста-
ти, Щеголев - тоже псевдоним. Преступник цинично присвоил фамилию  популяр-
ного политика и публициста, а всамделешний Щеголев в данный  момент,  по-о-
быкновению, спал.
     Настоящее имя террориста было Натаныч Рамирес Санчес. Родом из  Колум-
бии, он обрел убежище на гостеприимной петербургской земле. Его  отец,  юж-
ноамериканский фанатик-библиофил, назвал троих сыновей так: Аркадий,  Борис
и Натаныч, в знак уважения сами понимаете к кому. Двое стали  трудолюбивыми
фермерами, чьи хозяйства специализируются на культуре кока, и только  млад-
ший вырос неизвестно кем. Вот как в жизни бывает.
     План похищения не удался. Террорист сообразил, что вместо  Нобелевско-
го лауреата в его автобус сели сотрудники местной  жандармерии.  Случайнос-
тью это никак не могло быть. Выход напрашивался сам собой - как ни в чем не
бывало следовать по маршруту, при первом удобном случае убрать  фараонов  и
уносить колеса. Правда, заказчики... м-м, ох уж эти заказчики! Что ОНИ ска-
жут? Срыв такой операции не простился бы никому... Разумнее  было  "перепу-
тать" маршрут, уйдя на кольцо, развернуться и двигаться обратно - что прес-
тупник и сделал.
     Но убрать фараонов тем более необходимо.
     Рука террориста изредка тянулась к спрятанному под  сиденьем  "Алексу"
(калибр 0.38 дюйма, скорострельность 300 в минуту). Особенно он  нервничал,
когда милиционеры бесцеремонно разглядывали его. Террорист сдерживался, по-
нимая, что противники - тоже профессионалы. И ждал, ждал момент.
     Вот тут-то ворвавшиеся в салон литераторы вконец спутали ему карты.

     8. КОЕ-ЧТО НА ДЕСЕРТ
     Хозяева банкета а-ля фуршет подстраховались. Гостей пригласили на Шпа-
лерную, 17 (лже-Ольга и Станислав упоминали правильный адрес в  своих  мыс-
лях). Но Дом Писателя расположен по адресу Шпалерная, 18! Это рядом, напро-
тив. Задумка была такая - о точном месте (Шпалерная,  17)  сообщать  только
своим, проверенным, а нежелательные гости и просто  поклонники  Лема  пусть
направляются в Дом Писателя, пусть безуспешно ищут. Красивая задумка.
     Собравшиеся ждали. Висели приветственные плакаты: "Слава  Лем!"  -  на
одной стене комнаты, "Стасик Лем!" - на другой. Манили  изысканные  вина  и
закуски. Повсюду лежали стопки романа "Понос", написанного Нобелевским лау-
реатом вслед за известным романом "Насморк". Книги предназначались для  ор-
ганизованного получения автографов, как бы на десерт.
     Этот фантастический детектив (имеется в виду  "Понос")  рассказывал  о
подпольном производстве совершенно нового типа  винограда  -  управляемого,
который то спел, то зелен. Пан Лем, правда, обижался на такую  трактовку  и
утверждал, что на самом деле он писал о трагедии искусственно  оразумленно-
го существа - лисицы, которая то дура, то умная. На протяжении всего  рома-
на герой-следователь мучатся животом, а в финале умирает, так никого  и  не
разоблачив.
     Впрочем, все сказанное в этой главе к делу не относится.
     Лауреат задерживался.
                                                          Михаил Успенский:
     9. ИДЕНТИФИКАЦИЯ ШТЕРНА
     Но задерживались и фэны. Сидорович ходил взад и  вперед  по  холлу,  с
неприязнью поглядывая на тщедушную фигурку престарелого  шведского  короля.
Король был в мундире, при всех регалиях, отчего народ принимал его за швей-
цара и величал "папашей".
     "Вовсе незачем было его усыплять и вывозить в трюме сухогруза  "Маньяк
Чикатило", - думал Сидорович. - Небось не отсохли бы  руки  у  меня  самому
вручить Нобелевку".
     В углу холла врач-вредитель Лазарчук уже раскинул свое зловещее хозяй-
ство - искусственную почку, искусственное сердце, барокамеру,  аппарат  для
переливания крови христианских младенцев - и теперь жестами манил Сидорови-
ча поправить здоровье.
     В это время в туалете Леонид Ильич гляделся в зеркало и думал про  се-
бя: "Кто этот красивый молдованин? Уж не Сергей ли Иванов? Нет, это  я  уже
размечтался..."
     Но и без того академик Чазов поработал над ним неплохо -  пересаженные
органы молодой гориллы совершили чудо. Выглядел Леонид Ильич лет  на  трид-
цать, не больше. А чекисты придумали для него отличную легенду -  героичес-
кое, почти диссидентское прошлое, да и фамилию подобрали подходящую  -  Бе-
режной.
     ...Стекло входной двери звонко разлетелось, и в холл  ввалились  очень
сильно хорошие майор Руденко и капитан Брайдер.  Они  крепко  опирались  на
незнакомца загадочной наружности и внутренности.
     - Сидор, знакомься! - зашумел Брайдер. - Наш человек, водила из Колум-
бии, маць иху у пераеб!
     "Началось", - отметил Сидорович.
     "Началось! - обрадованно думал террорист Натаныч-Щеголев.  -  Легко  и
свободно внедрился..."
     Он внимательно оглядел холл, и первой заботой злодея  стала,  конечно,
идентификация Штерна.
     "Надо будет во время банкета слева от так называемой "Ларионовой"  по-
садить, скажем, Лукина, а справа, скажем, Успенского. Если это Штерн, обра-
зуется критическая масса невероятной убойной силы. Если же  Ларионова  нас-
тоящая... Что ж, туда им и дорога!"
     Террорист Натаныч-Щеголев не ведал жалости. Но тут его взгляд упал  на
величественную фигуру в бороде и очках.
     "Опередил, каррамба  долбанная!  Конечно,  старина  Витман  по  кличке
"Уолт" применил свой коронный прием: переоделся Логиновым, а под рубаху за-
пихал килограммов двадцать пластиковой взрывчатки, вроде  как  живот...  Но
ничего, я тебе сделаю галстук по-колумбийски..."

     10. ПРОКЛЯТИЕ СТАРОГО ФЛЕЙШМАНА
     ...Столяров напряженно всматривался в заоконное пространство. Он  тща-
тельно сбрил усы и бороду в надежде, что Луиза Тележко с питерского ТВ при-
мет его за Лема и тут же возьмет интервью, в котором он всыплет  по  первое
число заморским графоманам. Таков был  чудовищный  замысел  его  холодного,
расчетливого мозга.
     Следом за Столяровым ползли слухи, что никакого Столярова нет  вообще,
а просто в начале пятидесятых в Ленинграде  проводили  секретные  опыты  по
клонированию, и среди доноров был молодой студент Б.Стругацкий.
     Это объясняло многое, если не все.
     "У Витмана, конечно, взрыватель нажимного действия, - соображал терро-
рист. - Подойдет к Столярову, пожмет руку - и взрыв! Он уже десятки раз это
проделывал..."
     Из туалета вышел Леонид Ильич Бережной, ища, кого бы обнять и  поцело-
вать.
     - Застегнуться не забудь, компартия! - злобно кинул ему  хорошо  осве-
домленный Сидорович, но тут к разгромленной двери подкатил рефрижератор.
     - Фэны приехали! Они такие оригиналы! - загалдел народ. Быстро откину-
ли засов, распахнули двери фургона.
     Рефрижератор был доверху забит картонными коробками. На каждой из  них
красовалась этикетка "Электрофен "Моряна".
     Сидорович открывал тару, убеждался, что вместо Казакова или  Байкалова
там действительно парикмахерское устройство, и отбрасывал в сторону. Только
на последней коробке было написано: "Сифон бытовой "Свияга".
     Сидорович похолодел.
     "Кто-то по дороге переправил одну букву в накладной, - догадался босс.
- И вот что мы имеем! Сбывается проклятие старого Флейшмана..."
     Лазарчук в своем углу радостно залязгал ланцетами.
     А заодно и корнцангами.

     11. ПАН, КОТОРЫЙ ПРОПАЛ
     ...Пан Станислав заявился с довольно странной компанией  -  достаточно
сказать, что самым приличным человеком в ней был писатель Казанцев, которо-
го польский классик почтительно именовал "экселенц".
     "Придется терпеть", - скрипнул зубами Сидорович и пихнул шведского ко-
роля локтем:
     - Пошел, папаша!
     Вместо Нобелевской речи пан Станислав почему-то забрался на стол и на-
чал декламировать бессмертные строки Мицкевича из поэмы  "Пан  Тадеуш,  или
последний наезд на Литве":

                              То не шт(у)ка -
                              З(а)биць кр(у)ка
                              (А)ле с(о)ву
                              Втр(а)фиць в гл(о)ву.
                              Комбин(а)цья
                              Для жолн(е)жа -
                              Г(о)лем д(у)пем
                              З(а)биць (е)жа!

     Все зааплодировали,  только  Рыбаков,  известный  внезапной  дерзостию
своих поступков, тоже забрался на стол и с криком: "Все хвалят, а я плюю на
вашего Лема!" точно плюнул на лысину классика.
     Правда, он тут же ужаснулся своему деянию, принялся стирать плевок ру-
кавом пиджака.
     Плевок исчез, следом за ним поползла и лысина,  обнажив  взлохмаченные
волосы.
     - Лайдаки! - вопил ложный пан. - До дупы! Жидзи грода Питера!
     Штаны с него тоже сползли, под  ними  обнаружились  старые  офицерские
брюки.
     Это был... Это был...
     Впрочем, читатели уже догадались, кто это был.

***************************************************************************
***************************************************************************
***************************************************************************
***************************************************************************
ЧИТАЙТЕ В СЛЕДУЮЩИХ НОМЕРАХ:

                        ДВЕСТИ-В (Январь 1995):
        Номинации на премии "Бронзовая Улитка" и "Интерпресскон"

                         ДВЕСТИ-Г (Март 1995):
         Кто есть кто, с чем и почему в номинационных списках

                         ДВЕСТИ-Д (Май 1995):
                "Оберхам" представляет "СИДОРКОН-95"


          €€€€€     €€€€€€     €€€€€€     €€€€€€   €€€€€€€€    €€    €€€
         €€  €€     €€   €€    €€        €€           €€       €€   €€€€
         €€  €€     €€   €€    €€        €€           €€       €€  €€ €€
         €€  €€     €€€€€€     €€€€€€    €€           €€       €€ €€  €€
        €€€€€€€€    €€   €€    €€        €€           €€       €€€€   €€
        €€    €€    €€€€€€€    €€€€€€     €€€€€€      €€       €€€    €€

          ЖУРНАЛ ПОД РЕДАКЦИЕЙ СЕРГЕЯ БЕРЕЖНОГО И АНДРЕЯ НИКОЛАЕВА


                                   No B
                               Январь  1995

    Журнал "ДВЕСТИ" посвящен вопросам теории, истории и нынешнего состояния
                         русскоязычной фантастики.


               Адрес редакции: 192242, Санкт-Петербург, А/я 153
   Телефоны -- С.Бережной: дом. (812) 245 40 64, раб. (812) 310 60 07
                        А.Николаев (812) 174 96 77

Публикация в  журнале приравнивается  по статусу  к журнальной  публикации.
Мнение редакции может не совпадать с мнениями авторов публикуемых  материа-
лов. Присланные рукописи не  рецензируются и не возвращаются.  Гонорары ав-
торам не вып