теллектуальным  трудом  или  по
крайней мере трудом,  требовавшим  образования  и  интеллектуальных  усилий.
Таких людей было сравнительно немного. Они  образовывали  особую  социальную
категорию. Их  социальную  роль  видели  в  просвещении  "народа"  и  в  его
идейно-моральном  улучшении.   Они   сыграли   огромную   роль   в   критике
дореволюционного общества и в идейной подготовке революции 1917 года.
   После Октябрьской  революции  еще  имела  место  какое-то  время  инерция
дореволюционного статуса этой  категории  граждан  общества.  Однако  вскоре
вступили  в  силу  новые  факторы.  Во-первых,  общее   и   профессиональное
образование стало достоянием миллионов людей, так что этот  признак  уже  не
выделял интеллигенцию в старом смысле из прочей массы людей.
   Во-вторых, сферы деятельности, ранее считавшиеся  сферами  интеллигенции,
разрослись настолько, что  число  занятых  в  них  людей  стало  исчисляться
сотнями тысяч  и  даже  миллионами.  Причем  и  их  коснулись  общие  законы
социального структурирования.  На  первый  план  вышли  социальные  различия
людей, занятых в совокупности  в  одном  и  том  же  виде  интеллектуальной,
творческой, культурной и т.д., в  общем  -  "интеллигентской"  деятельности.
Например, в науке установилась многоступенчатая иерархия социальных  позиций
от академиков, принадлежавших  к  самым  высшим  и  привилегированным  слоям
общества, и до младших научных сотрудников, технического персонала и  всяких
подсобных работников, принадлежавших к низшим  слоям.  Разница  в  жизненных
благах  для  них  достигла  колоссальных  размеров.   Аналогичная   ситуация
сложилась и в других сферах "интеллигентского" труда.
   И  в-третьих,   высоко   образованные   люди   заполонили   все   прочие,
"неинтеллигентские"   сферы   общества   -    государственные    учреждения,
управленческий аппарат, органы государственной власти, милицию,  юридические
учреждения, армию, спорт и т.д. Большое число ученых, писателей, художников,
музыкантов, профессоров, юристов, врачей и  т.д.  заняли  в  обществе  такое
положение, что их скорее следовало отнести к  категории  чиновников  системы
власти и управления, чем к интеллигенции в старом смысле.
   Тем не менее в  послесталинские  годы  сложилась  определенная  категория
людей, которую можно назвать интеллигенцией. В широком смысле слова.  В  эту
категорию вошли люди с высшим и специальным  средним  образованием,  занятые
трудом по профессии, приобретенной благодаря образованию (научные работники,
преподаватели, врачи, инженеры,  журналисты  и  т.д.).  Для  них  источником
средств существования и жизненного успеха стало именно  их  профессиональное
образование и  успехи  в  профессиональной  работе.  Многие  из  них  заняли
довольно высокое положение в обществе, большинство - среднее,  прочие  имели
шансы както повысить свой статус и улучшить свои жизненные условия. В  целом
эта категория имела целый  ряд  преимуществ  перед  другими  -  сравнительно
обеспеченное положение, легкая и интересная работа, минимум  или  отсутствие
риска, гарантии положения, возможности улучшений, доступ к  культуре,  среда
общения и многое другое. Кто-то пустил в ход слово  "образованщина",  вполне
подходящее для этой категории.
   С моральной точки  зрения  "образованщина"  была  (и  остается)  наиболее
циничной, приспособленческой, трусливой и подлой частью населения. Она  была
лучше других образована. Она была уверена в своей профессиональной  нужности
и ценности. Ее менталитет был гибок, изворотлив. Она умела представить любое
свое поведение в наилучшем свете и найти оправдание  любой  своей  подлости.
Она стала добровольным оплотом режима. Она была не  жертвой  режима.  А  его
носителем,  его  слугой  и  хозяином  одновременно.   Она   была   социально
эгоистичной, думала только о себе. Ее роль  представляется  двойственной.  С
одной стороны, она поставляла людей  в  оппозицию  к  режиму,  сочувствовала
диссидентам  и  даже  поддерживала  их,  была  подвержена  влиянию  западной
пропаганды. А с другой стороны, она поддерживала антиоппозиционные  действия
властей и сама активно громила диссидентов и "внутренних эмигрантов".
   Одновременно   с   рассмотренным   процессом   происходило   формирование
сравнительно  немногочисленного  слоя,  который  можно  назвать   (и   часто
называют) интеллигенцией в узком смысле слова или "интеллектуалами". К концу
брежневского периода этот слой стал весьма ощутимой силой в обществе. В него
вошли представители науки,  литературы,  музыки,  журналистики,  профессуры,
театра, изобразительного искусства и других сфер культуры. Это  -  известные
личности, имевшие более или менее широкое и сильное влияние на умы и чувства
людей. Но не только они. В этот слой вошли и многие тысячи людей "помельче",
рангом ниже, но на своем уровне, в своем регионе и в своей сфере выполнявшие
сходные функции,  занимавшие  сходное  положение.  И  так  вплоть  до  самых
"маленьких",   своего   рода   "солдат"   и   "чернорабочих"   этой    армии
интеллектуалов,  которые   выполняли   функции   распространителей   влияния
интеллектуальных  "офицеров"  и  "генералов",  а  также   служили   резервом
воспроизводства этого социального монстра.
   Этот слой "властителей дум" советского сверхобщества был базой  западного
идейного наступления на советское сверхобщество, поставщиком в пятую колонну
Запада в Советском Союзе. Одновременно его  "генералы"  и  "офицеры"  делали
успешную  карьеру,  добивались  успеха,  наживались,  приобретали  репутацию
борцов за прогресс, умело использовали конъюнктуру дома и на Западе. В  этой
среде вызрела идея: элита общества должна жить по-западному, для  чего  надо
"народ" заставить работать на нее тоже по-западному.
 
 
   "ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО"
 
   Не все то, что возникало в коммунистическом человейнике,  соответствовало
его социальной организации. Многое возникало под влиянием извне и на  основе
некоммунистических явлений человейника. Более того, развитие человейника  на
основе коммунистической организации порождало явления, не  укладывавшиеся  в
рамки коммунизма и даже имевшие  антикоммунистическую  направленность.  Выше
нам неоднократно приходилось встречаться с такими явлениями. Это,  например,
когда речь шла о правящих группах и о попытках создания нового  человека,  а
также о слоях богатых. К этому добавлю еще следующее.
   Чем более развивалось, усложнялось и  богатело  советское  общество,  тем
более социальная структура его  сближалась  с  таковой  западного  общества,
исключая частное предпринимательство. Последнее допускалось в ничтожной мере
(так, чтобы такой слой не мог  возникнуть)  или  было  преступным  ("теневая
экономика").
   Возникали  многочисленные  объединения  людей  и  даже   организации   за
пределами власти, экономики и идеологии. Некоторые из них узаконивались.  Но
в большинстве случаев они никак не оформлялись и не поддавались контролю  со
стороны властей и  коллективов.  Они  возникали  главным  образом  в  кругах
"образованщины" и интеллектуалов, причем на  основе  личных  контактов.  Они
образовывали нечто вроде гражданского общества западных стран.
 
 
 
   "ОБЩЕСТВО" ВТОРОГО УРОВНЯ
 
   В советской истории с самого  ее  начала  в  силу  ряда  обстоятельств  -
бедность  страны,  ограниченность  средств,  важность  и  срочность   задач,
возможность  власти  бесконтрольно  распоряжаться  ресурсами  и   другие   -
регулярно создавались и допускались для отдельных личностей, групп, отраслей
и направлений в науке и технике, предприятий, строек и  т.д.  исключительные
условия, которые были  невозможны  или  недопустимы  для  прочего  общества.
Классическим примером на этот счет может служить ситуация с ядерной физикой,
атомной и водородной бомбой и космической программой. Таким путем  в  стране
произошло разделение на особую элитарную,  или  привилегированную,  часть  и
прочее общество, скажем - на "общество" первого (прочее общество) и  второго
уровней (элитарная часть).
   "Общество" второго уровня первоначально существовало за  счет  "общества"
первого уровня полностью и было не очень  значительным.  Но  постепенно  оно
разрасталось,  приобретало  все  более  важное  значение,  стало   абсолютно
необходимым для существования страны и даже стало прибыльным. Например - это
атомные      электростанции,      электроника,      торговля      продукцией
военно-промышленного комплекса, развитие авиации,  выдающиеся  достижения  в
культуре и многое другое. К концу брежневского  периода  "общество"  второго
уровня стало не временной мерой власти, а постоянным компонентом  социальной
структуры советского коммунистического человейника. Никакие точные данные  о
соотношении обществ первого и второго уровней мне не попадались -  они  либо
были секретными, либо никому в голову  не  приходила  идея  осуществить  тут
какие-то измерения. Но по ряду  косвенных  и  случайных  данных  можно  было
сделать некоторые хотя бы приблизительные выводы.
   По моим расчетам, по крайней мере 5  процентов  работающих  граждан  было
вовлечено  в  деятельность  "общества"  второго   уровня.   Причем   это   в
значительной мере была элитарная часть населения. Уровень жизни в среднем по
крайней мере в 4 - 5 раз выше, чем в прочей части  страны.  Неизмеримо  ниже
степень  мелочного  давления  коллективов  на  индивидов  и   идеологической
обработки. Одним словом, по уровню и образу  жизни,  а  также  по  характеру
деятельности эта часть советского общества жила почти по-западному.
   Такое "вертикальное" структурирование общества  отразилось,  естественно,
в" системе власти и управления, а  также  в  рассмотренном  выше  расслоении
населения. По некоторым признакам можно было судить о том,  что  происходило
разделение и в высших эшелонах власти, и в привилегированных слоях. Так  что
общество второго уровня пополнялось представителями системы власти и  высших
слоев.
   Пространственно "общество" второго уровня  локализовалось  в  основном  в
Москве и в  некоторой  степени  в  столицах  республик  Советского  Союза  -
традиционное разделение на столицу и провинцию становилось формой  правления
"вертикального" структурирования сверхобщества.
 
 
   СЛОЖНОЕ СВЕРХОБЩЕСТВО
 
   Считается, будто Советский Союз был империей. Слово "империя", как и  все
прочие термины социологии, неопределенно. Но если в понятие империи включать
разделение на метрополию и эксплуатируемые ею  колонии,  то  Советский  Союз
империей не был. Это было сложное  сверхобщество,  состоявшее  из  множества
сверхобществ. Причем последние порою  сами  были  сложными  сверхобществами.
Например, Россия была частью Советского Союза и  была  сверхобществом.  Сама
она  включала  более  мелкие  территориальные  единицы,  имевшие  социальную
структуру сверхобществ.
 
 
 
 
   Часть седьмая
   ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ В БУДУЩЕЕ
 
   ФУТУРОЛОГИЯ
 
   Как я уже отметил в первой части книги, после  Второй  мировой  войны  на
Западе  оформилась  особая   сфера   сочинительства,   получившая   название
футурологии. Назову ее характерные черты.
   Футурологи полностью игнорируют правила логики и  методологии  науки,  не
считаются с объективными закономерностями социальных явлений и со свойствами
конкретных человеческих объединений. Человечество рассматривается как  нечто
социально  однородное.  Полностью  игнорируется  его  социальная  структура.
Выделяются лишь отдельные  аспекты  жизни  людей  или  сенсационные  научные
открытия   и   технические   изобретения,   которым   дается   тенденциозная
интерпретация, и будущее общество изображается так, как будто  вся  жизнь  в
нем крутится вокруг этого, и будто в нем ничего  другого  нет.  Предсказания
касаются частностей  и  второстепенных  явлений.  Предсказания  же  большого
социального масштаба являются заведомо вздорными или вообще  бессмысленными.
Преобладают методы идеологии, развлекательства и бизнеса.
   Представители "научного коммунизма" делали упор  на  рост  сознательности
граждан и трудовой героизм, футурологи же делают  упор  на  технологию.  Вот
что,  например,  предрекает  один  из  них.  Производство  и   распределение
жизненных благ будет осуществляться устройствами, управляемыми компьютерами.
Гражданам будет гарантировано основное содержание (оклад). При  этом  каждый
сможет  зарабатывать  сверх  этого  гарантированного   минимума   по   своим
потребностям.  Все  предсказания  такого  рода  суть   лишь   перефразировка
марксистских обещаний общества, в котором люди будут иметь  жизненные  блага
по потребностям, причем -  безденежно.  Один  футуролог  предсказал,  что  к
середине XXI века все обитатели планеты будут сыты и будут иметь  бесплатное
медицинское обслуживание. Если бы в восторженных отзывах  на  его  книгу  не
сообщили, что он - один  из  богатейших  людей  Европы,  то  можно  было  бы
подумать, что эту книгу сочинил специалист по "научному  коммунизму"  еще  в
сталинские годы в Советском Союзе.
   Многие футурологи  предсказывают  постиндустриальное  или  информационное
общество.  Описание  этого   общества   будущего   по   своей   фантазии   и
несостоятельности  превосходит  даже   описание   "полного   коммунизма"   в
марксизме. Например, футурологи предсказывают, что благодаря  информационной
технике резко улучшатся жизненные условия людей, так как они  будут  разумно
управляться.  Производительность  труда   возрастет   настолько,   что   все
потребности людей можно будет удовлетворить с помощью незначительной рабочей
силы. Сам доступ к информации и использование ее приобретут статус богатства
наряду с владением землей и средствами производства.
   Тут что ни фраза, то несусветная чушь. Зачем, спрашивается, сто с  лишним
лет издевались над марксистским "полным коммунизмом", если сами не  способны
придумать ничего другого, как то же самое удовлетворение всех  потребностей,
да  еще  с  незначительными  затратами  труда?!  Что  касается   превращения
информации в богатство наряду с богатством материальным, то трудно придумать
что-либо более убогое интеллектуально и подлое с моральной точки зрения, чем
это утешение для все растущего числа нищих и  неимущих.  Планета  захламлена
информацией не меньше, чем отходами индустрии, нанесшими непоправимый  ущерб
природной среде Информация стала самым дешевым  продуктом  жизнедеятельности
человечества. От этого хлама не стало спасения, как от мусора. Но  миллиарды
людей не стали от этого ощущать себя богачами.
   Реальный западный мир уже встал на путь в будущее, которое не имеет и  не
может иметь ничего общего с предсказаниями футурологов, - на путь эволюции к
сверхобществу  и  организации  человечества   по   принципам   сверхобщества
западнистского образца. Ниже мы рассмотрим основные  черты  этого  будущего,
которые заметны достаточно отчетливо уже теперь.
 
 
   ЗАПАДНИСТСКИЙ ПУТЬ К СВЕРХОБЩЕСТВУ
 
   Выше  мы  рассмотрели  попытку  построения   коммунистического   варианта
сверхобщества. Хотя она и оказалась незавершенной, хотя советский  коммунизм
был искусственно разрушен в самом  начале  своего  исторического  бытия,  он
может служить классическим образцом сверхобщества  такого  типа.  Теперь  мы
рассмотрим тенденцию к образованию сверхобщества западнистского типа,  какую
можно наблюдать в странах западного мира (в рамках западной цивилизации).
   Пока  еще  невозможно  назвать  какую-то  конкретную  страну,  в  которой
западнистское сверхобщество уже сложилось более или менее отчетливо, как это
можно было сделать  в  отношении  сверхобществ  коммунистического  типа.  Не
исключено, что такой ярко выраженный  образец  вообще  не  появится  в  силу
условий западного мира. Потому наша задача заключается в том, чтобы  описать
тип социальной организации этих человейников, отвлекаясь от  того,  в  каких
конкретных формах этот тип реализуется. Пока положение на этот  счет  такое:
этот тип социальной организации растворен  в  массе  человейников  (обществ)
западного мира и даже в массе человейников всей планеты. И  нужно  применить
методы  абстрагирования,  чтобы  его  обнаружить,  а  в  значительной   мере
применить    методы    прогнозирования     (гипотезы,     экстраполирование,
интерполирование, мысленный эксперимент и т.д.). Бесспорно  то,  что  "точки
роста"  интересующих  нас  сверхобществ  находятся  в  западном  мире.  И  в
последнем  уже  накопилось   достаточно   материала   во   всех   измерениях
человейников для качественного эволюционного "скачка".
   Чтобы описать специфику  западнистского  пути  к  сверхобществу,  полезно
сопоставить его с коммунистическим, взяв  за  образец  последнего  советский
коммунизм.  Он,  напоминаю,  возникал  в  условиях  военной  и  послевоенной
разрухи, нищеты, голода, хаоса, безграмотности населения, дефицита культуры,
одним  словом  -   в   условиях,   образно   говоря,   социальной   пустыни.
Коммунистическое сверхобщество складывалось  сверху,  по  инициативе  высшей
революционной  власти  и  благодаря  ее  усилиям.  Власть   мобилизовала   и
организовала  на   это   массы   населения,   заручившись   их   поддержкой.
Сверхобщество тут складывалось в постоянной борьбе с внешними и  внутренними
врагами, складывалось как средство физического  выживания  народа.  Оно  тут
возникало в условиях ослабленной и даже разрушенной  социальной  организации
общества. Последняя тут создавалась заново усилиями высшей власти,  которая,
создавая  государственность,  сама   превращалась   в   надстроечную   часть
сверхгосударственности.  Власть  создавала  сверхэкономику,  сверхидеологию,
сверхкультуру. Власть предпринимала попытки воспитания в массовых  масштабах
сверхчеловека  ("нового  человека")  и  сверхнарода   ("новую   человеческую
общность"). Хотя все это выглядело кустарно (а  у  кого  было  учиться?!)  и
упрощенно, в значительной мере  -  жестоко  и  неудачно,  тем  не  менее  по
социальному типу это было зародышем социальной  организации  более  высокого
уровня,  чем  общественная.  Процесс,  повторяю,   происходил   в   условиях
предельной бедности и на пределе выживания в борьбе  с  врагами.  Потому  он
происходил в крайне упрощенной и обнаженной форме. Происходил  революционным
путем, когда насилие и жестокие меры были необходимыми средствами  выживания
человейника.  Добавлю  к  сказанному  также  огромную   территорию   страны,
разбросанность и разнородность населения, слабые связи  между  его  частями,
отсутствие опыта "гражданского общества", неблагоприятные природные условия.
   Западнистский путь к сверхобществу является в рассмотренном смысле прямой
противоположностью советско-коммунистическому. Он является другой крайностью
эволюционного процесса. Он имеет место в условиях баснословного богатства  и
изобилия, процветания всех сфер общества, сказочного прогресса  материальной
культуры, благоприятных природных условий, высокой  концентрации  населения,
всесторонних  связей  различных  регионов,  богатейшего  опыта   гражданской
демократии, одним словом - в условиях "социальных  джунглей".  Сверхобщество
вырастает тут не  по  инициативе  сверху,  а  снизу,  из  всех  основ  жизни
общества, во всех сферах его социальной организации. Общество  тут  не  было
ослаблено и  разрушено,  а,  наоборот,  достигло  всестороннего  развития  и
высочайшего уровня. Сверхобщество тут формируется  в  условиях  триумфальных
побед  западного  мира  над  своим  эпохальным  противником  (над  советским
коммунизмом) и побед в борьбе за  мировое  господство.  Тут  нет  насилия  и
жестокости, какие имели место в случае советского варианта. Функции этих мер
выполняют  меры  западной  демократии  и  экономического   принуждения,   не
уступающие  по  социальной  эффективности  мерам  коммунистическим  и  более
адекватные условиям западного мира и его человеческого материала. Потому тут
процесс    формирования    сверхобщества    остается    неявным,    скрытым,
тра