я как-то осознается  людьми,  принимается  во
внимание и измеряется, но внимание ориентируется на реальную жизнь людей  во
времени. Рассмотрим это на понятиях прошлого, настоящего и будущего.
   В физическом аспекте вводятся и употребляются понятия  одновременности  и
последовательности  событий  во  времени  (раньше,  позже).  В   разговорной
практике, когда говорят о прошлом, имеют в виду события,  имевшие  место  до
времени, в которое говорят о прошлом и которое считают настоящим, а говоря о
будущем, имеют в  виду  события  после  этого  настоящего.  При  этом  смысл
временных понятий зависит от ситуации. Прошлым  может  быть  вчера,  прошлый
год, прошлое столетие. Будущим  может  быть  завтра,  будущий  год,  будущее
столетие. Настоящим может быть сегодня, текущий  год,  текущее  столетие.  В
таком словоупотреблении термины времени обозначают  именно  время.  Будем  в
таком  случае  говорить  о  прошлом,  настоящем  и  будущем  времени  или  о
физическом прошлом, настоящем и будущем.
   Для отношения прошлого, настоящего и будущего в  социальном  смысле  мало
сказать, что они следуют друг за другом во времени. Тут предполагается некий
эмпирический субъект, который живет  во  времени,  осознает  свою  жизнь  во
временном аспекте и как-то учитывает это в  своей  жизнедеятельности.  Таким
субъектом является человек и объединение людей, живущее  как  единое  целое.
Назовем его социальным субъектом. Для него прошлое, настоящее и будущее суть
его жизнь в различные периоды времени, а не сами эти  периоды  времени,  как
таковые. Это - его состояния в  физическом  прошлом,  настоящем  и  будущем.
Различия этих состояний определяются не периодами времени, а факторами жизни
социального субъекта. Он осознает свою  жизнь,  используя  понятия  времени,
осуществляя деление  времени  и  измеряя  время.  Но  деление  времени  этим
субъектом  на  прошлое,  настоящее  и  будущее  определяется  не  часами   и
календарем,  а  этими  эмпирическими  факторами.  Оно  может   совпадать   с
календарными  датами  и  может  специально  к  ним  приурочиваться,  но  как
символическое  явление  или  случайное  совпадение.  Будем  в  таком  случае
говорить о прошлом, настоящем и будущем состояниях социального субъекта  или
о социальном прошлом, настоящем и будущем.
   Исходным  для  понимания  социального  прошлого,  настоящего  и  будущего
является понимание настоящего. Для социального субъекта физическое настоящее
не есть лишь миг, не имеющий  протяженности.  Для  него  это  -  протяженный
временной интервал, в котором он рассчитывает и совершает свои действия так,
как будто время не уходит в прошлое и не приходит  из  будущего,  как  будто
время есть нечто застывшее. Эту свою жизнь он считает настоящим по отношению
к тем событиям в физическом прошлом, о  которых  он  помнит  или  узнает  от
других, но которые не принимает в расчет в настоящем, а также по отношению к
событиям, которые мыслимы в физическом будущем  и  с  которыми  он  тоже  не
считается как с реальностью  в  его  настоящем.  Для  него  настоящее  время
неразрывно связано с его определенным состоянием, определенным  образом  его
жизнедеятельности. Именно факторы этого  состояния  определяют  границы  его
социального настоящего в физическом времени.
   Социальным  прошлым  для  данного  социального  субъекта   является   его
состояние в физическом прошлом, которое уже не включается в  его  социальное
настоящее, а социальным  будущим  -  его  состояние  в  физическом  будущем,
которое еще не включается в его социальное настоящее, но предполагается, что
оно придет на смену ему.
   Грань между социальным настоящим, прошлым и  будущим  не  является  четко
определенной  и  одинаковой  для  всех.  У  различных  субъектов  разделение
социального времени различно. У одних и  тех  же  субъектов  это  разделение
имеет место  по  многим  линиям,  причем  различно.  Однако  так  или  иначе
образуются какие-то суммарные и символические рубежи. Они  возникают  не  из
физического времени, в котором в самом по себе ничто не возникает и никакого
деления на части нет в силу  самих  наших  логических  средств  фиксирования
времени, а из событий в реальной жизни социальных субъектов. То, что  данный
субъект воспринимает как границы между  его  прошлым  и  настоящим  и  между
настоящим и будущим, суть некоторые узловые пункты его эволюции во  времени.
Люди, повторяю, осознают свое социальное будущее не по часам и календарю,  а
по качественным переломам в  их  жизни.  Они  приурочивают  эти  переломы  к
символическим датам физического времени,  что  играет  организующую  роль  в
историческом процессе, а не просто роль точки отсчета времени.
 
 
   УСТРЕМЛЕННОСТЬ В БУДУЩЕЕ
 
   По мере прохождения физического времени социальное настоящее сдвигается в
физическое будущее. Интервал физического будущего, включаемого в  настоящее,
может увеличиваться. Это означает, что люди все дальше и дальше  заглядывают
в физическое будущее, все больше в своей жизнедеятельности ориентируются  на
предполагаемые в будущем события, в наступлении которых они более или  менее
уверены. Они как бы  устремляются  в  будущее.  Для  них  ход  исторического
процесса как бы ускоряется. Но возможно и такое,  что  по  мере  перемещения
социального настоящего в физическом времени  граница  физического  прошлого,
включаемого в социальное настоящее, остается той же или сдвигается настолько
медленно, что расширение социального настоящего  происходит  в  основном  за
счет физического прошлого. Ход исторического  времени  как  бы  замедляется.
Возможно даже такое, что в настоящее начинают  включать  факторы  еще  более
отдаленного прошлого, и тогда социальное настоящее  как  бы  устремляется  в
прошлое. Возможно также такое, что у людей вообще не появляется или исчезает
отношение к своему социальному бытию как к бытию в  социальном  времени.  Их
жизнь при этом есть бытие в бесконечно (в их восприятии) длящемся социальном
настоящем.  В  этом  случае  возникает  ситуация,  которую   можно   считать
остановкой  исторического  времени   для   данной   человеческой   общности.
Физическое время при этом проходит, но люди не  переживают  свою  жизнь  как
ориентированную в будущее. Подавляющее большинство народов, живших и живущих
на планете, является именно таким.
   Устремленность в будущее не есть некое ускорение  физического  времени  -
последнее невозможно логически, а значит, и эмпирически. Определите  понятие
ускорения, и вы сами заметите абсурдность применения его к  самому  времени.
Это - определенное состояние социального  субъекта.  Оно  -  не  извечное  и
всеобщее, а сравнительно молодое, исключительное и  временное  явление.  Оно
есть  изобретение  западноевропейской  цивилизации.  Запад  не  всегда   был
устремлен  в  будущее.  Как  и  прочие,  западные  народы  жили   настоящим.
Христианская  религия  вообще  снимала  проблему   будущего   как   проблему
социальную, отнеся  ее  в  сферу  загробного  бытия  и  религиозной  морали.
Практические  расчеты  не  выходили  за  рамки  жизни  в  настоящем.  Начало
ориентации Запада  на  будущее  относится,  по  всей  вероятности,  к  эпохе
Возрождения,  когда  будущее,  как  фактор   социальный,   было   из   сферы
потустороннего спущено на землю, в обычную человеческую жизнь в настоящем.
   Возврат в физическое  прошлое  логически  (а  значит,  и  эмпирически,  в
реальности) невозможен. Время необратимо: если некоторый момент или интервал
времени  следует  за  другим  относительно   любого   способа   установления
временного  порядка  событий,  то  невозможно,  чтобы  отношение  интервалов
переменилось на противоположное.  В  социальном  же  настоящем  для  данного
социального субъекта  возможно  оживление  и  возрождение  явлений,  которые
считались явлениями социального прошлого, так что  эволюция  этого  субъекта
воспринимается как устремленность в социальное прошлое.
   Повторяю, никакого ускорения,  замедления,  остановки  и  обратного  хода
физического  времени  не  происходит.  Тут  в  жизни  социальных   субъектов
происходит нечто такое, что связано с их памятью о прошлом, со  способностью
сохранять традиции и избегать новшеств, со способностью  предвидеть  будущие
события и последствия своей деятельности, со способностью считаться с ними в
их настоящем. Это  происходит  в  их  социальном  настоящем,  которое  может
охватывать жизнь множества поколений в течение десятилетий, столетий и порою
тысячелетий.
   Высочайшего уровня устремленность в будущее достигла в Советском Союзе  в
сталинские годы. Основная масса  населения  жила  будущим  в  полном  смысле
слова. Подчеркиваю,  не  просто  мечтала  (мечтали-то  не  все,  и  даже  не
большинство, а немногие!), именно жила. Весь образ  жизни  их  был  построен
так, что исследователь, наблюдающий их как независимое от него,  объективное
явление бытия, должен был бы обнаружить фактор устремленности в будущее (для
наблюдаемых людей, а не  для  исследователя!)  как  существенный  социальный
фактор, игнорируя который он не смог бы объяснить поведение  этих  людей.  В
послесталинские  годы  начался  этот  спад  в  этом   отношении.   К   концу
брежневского периода спад завершился идейным кризисом советского общества  и
после  1985  года  полным  идейным  крахом.  В  посткоммунистической  России
устремленность в будущее вообще исчезла как социально значимое явление.
   Развитие коммунистического социального строя в Советском Союзе в  большой
степени стимулировало устремленность  в  будущее  во  многих  странах  мира,
включая западные страны. Коммунизм становился реальным образцом  для  многих
народов и реальной угрозой существованию  западного  образа  жизни.  С  этой
угрозой приходилось считаться как с  явлением  из  потенциального  будущего.
Осознавали люди это или нет, фактически их жизнь как  массовое  и  целостное
образование так или иначе пропитывалась этим фактором. После Второй  мировой
войны  угроза  усилилась  и  породила  "холодную  войну",  которая  по  силе
устремленности в будущее сопоставима с  такой  устремленностью  в  Советском
Союзе  в  сталинские  годы.  Этот  процесс   наложился   на   экономический,
научно-технический, культурный и т. д. прогресс на Западе. Проблема будущего
приобрела такой вид и заняла такое место в общественном сознании и  во  всем
образе жизни на Западе, какого не  наблюдалось  тут  до  сих  пор.  Западное
общество в своем переживании времени устремилось в  будущее  настолько,  что
потеряло  способность  удержать  в  сознании  и  в  самой  жизни  мелькающее
настоящее. Идея некоего исторического ускорения  времени  овладела  умами  и
чувствами   миллионов   людей,   приняв    идеологически    извращенные    и
гипертрофированные формы и размеры.
   Победа Запада в "холодной войне" не принесла успокоения.  Наоборот,  идея
ускорения  хода  истории  приняла  шизофренический  характер,  заразив   все
человечество. Поскольку Запад  похоронил  самую  надежду  на  некое  светлое
коммунистическое будущее и приоткрыл завесу, скрывающую реальное будущее,  в
мире началась своего рода  историческая  паника.  Миллиарды  людей  ринулись
приспосабливаться в жизни в их настоящем в соответствии с представлениями  о
надвигающемся реальном будущем и с тревогой за судьбу своих потомков в нем.
   Как  реакция  на  это  состояние,   усилилась   и   противоположная   ему
устремленность в прошлое. Произошла как бы дифференциация человечества в его
отношении к социальному времени на устремленных в будущее и  устремленных  в
прошлое.  От  того,   какая   тенденция   восторжествует,   зависит   судьба
человечества. На мой  взгляд,  Запад  перехватил  у  коммунистического  мира
инициативу в устремленности в будущее, придав самой устремленности свой вид.
   Будучи порождена  характером  настоящего  данного  социального  субъекта,
устремленность  в  будущее  становится  одним  из  факторов,   стимулирующих
эволюцию этого субъекта. Ослабление и исчезновение устремленности в  будущее
является признаком стагнации социального субъекта.
 
 
   ПРОГНОЗЫ БУДУЩЕГО
 
   Предсказания  или  прогнозы   будущего   суть   суждения   (высказывания,
утверждения),  которые  обладают  такими  признаками.   Во-первых,   в   них
говорится, что что-то будет иметь место или произойдет в будущем. Во-вторых,
они  относятся  к  числу  эмпирических  суждений,  т.  е.   таких,   которые
подтверждаются или опровергаются  не  путем  логического  доказательства,  а
путем сопоставления с эмпирической реальностью. Они высказываются во  время,
когда такая реальность еще не существует. Это означает, что в это время  они
не являются ни истинными, ни  ложными.  Они  в  это  время  оцениваются  как
обоснованные или необоснованные, как более или менее  вероятные,  как  более
или менее надежные, как  принимаемые  на  веру.  Когда  наступает  время,  к
которому  они  относятся,  то  говорят,  что  они  подтверждаются   или   не
подтверждаются, сбываются или не  сбываются,  сбываются  приблизительно  или
частично. Если прогноз сбылся, это не означает, что он  был  истинным  в  то
время, когда высказывался. Если прогноз не сбылся, это не означает,  что  он
был ложным во время, когда он  высказывался.  Да  и  во  время,  к  которому
относится прогноз, его нельзя оценивать  как  истинный  или  ложный.  Только
лишив  его  статуса  прогноза,  т.  е.  изъяв  из  него  суждение  о  данной
реальности, можно такое суждение оценивать как истинное или ложное.
   Не любые суждения, в которых фигурирует  будущее  время,  суть  прогнозы.
Например,  суждение  "А  хочет  в  будущем  году  поступить  в  университет"
относится вроде бы к будущему. Но оно не есть прогноз, так как оно на  самом
деле относится к  настоящему  и  может  быть  проверено  путем  обращения  к
существующей реальности: для этого достаточно спросить  Иванова,  собирается
он в будущем году поступать в университет или  нет.  А  вот  суждение  "А  в
будущем году поступит в университет" есть прогноз, ибо будущий  год  еще  не
наступил и доказать логически это суждение  невозможно.  Суждение  же  "А  в
будущем году либо поступит, либо не  поступит  в  университет"  не  является
прогнозом, так как оно логически истинно,  т.  е.  истинно  в  силу  свойств
логических операторов "либо" и "не" и может быть логически доказано.
   Прогнозы различаются по многим признакам, в том числе - по содержанию, по
степени обоснованности, по методам обоснования.  Одно  дело  -  предсказание
моды женской одежды в предстоящем  сезоне,  и  другое  дело  -  предсказание
состояния человечества через сто лет. Одно  дело  -  гадание  о  будущем  по
линиям на руке или по звездам, и другое  дело  -  расчеты  с  использованием
современной  информационной  технологии  и   с   участием   большого   числа
квалифицированных специалистов.
   Степень обоснованности  прогнозов  колеблется  в  диапазоне  от  нуля  до
единицы, часто достигая нуля и никогда не достигая единицы. Она  зависит  от
многих факторов, в том числе от характера объекта предсказания, от имеющейся
информации, от отдаленности времени, к которому относится  предсказание,  от
данных науки и  т.  п.  Человеческое  поведение  основывается  на  прогнозах
достаточно  высокой  степени  надежности,  но  эти   прогнозы   сравнительно
примитивны, и  обоснованность  их  обычно  не  выражается  явно  или  вообще
сводится к привычке.
   Надо различать степень обоснованности прогнозов и степень доверия  к  ним
людей. Одни прогнозы люди воспринимают как бесспорные, в других сомневаются,
а в третьи вообще не верят. При этом степень доверия к прогнозам зависит  не
столько от степени их обоснованности,  сколько  от  субъективного  отношения
людей к тому, что, как и кем предсказывается. Люди чаще верят  в  нелепые  и
необоснованные прогнозы, сильно воздействующие на  их  сознание  и  чувства,
соответствующие их желаниям, ожиданиям, опасениям и т. п., чем  обоснованным
предсказаниям,  не  соответствующим   их   умонастроениям   и   способностям
понимания. В наш век баснословных научных открытий массы образованных  людей
больше  верят  средневековым  и  современным  шарлатанам  и   всякого   рода
демагогам, чем трезво мыслящим ученым. Феномен Кассандры сохраняет силу и  в
наше время. Всеобщая враждебность к научной истине  в  отношении  социальных
явлений есть  один  из  самых  поразительных  (для  меня)  феноменов  нашего
времени, сопоставимый с аналогичной враждебностью к  науке  вообще  в  эпоху
средневекового мракобесия.
   Прогноз будущего с таким "поворотом мозгов", о котором речь идет  в  этой
книге, руководствуется такими методологическими  установками.  Прежде  всего
должен быть четко выделен социальный субъект (в рассмотренном выше  смысле).
Для  нас  это  -  наиболее  развитые  в  социальном  отношении  человеческие
объединения, играющие решающую роль в социальной эволюции человечества  и  в
отношении которых есть основания предположить, что они эту роль не упустят в
обозримом будущем.
   Социальное будущее данного субъекта  есть  результат  двух  совокупностей
факторов. К первой совокупности относятся  факторы  социального  настоящего,
материал субъекта и объективные социальные законы  (о  них  речь  специально
пойдет ниже).  С  этой  точки  зрения  социальное  будущее  есть  реализация
тенденций и потенций настоящего. В этом, и  только  в  этом  смысле  будущее
предопределяется  настоящим.  В  этом,  и  только  в  этом  смысле   будущее
предсказуемо с нашим "поворотом мозгов".
   Ко второй группе факторов, о которых идет речь, относятся такие,  которые
не зависят от настоящего и не содержатся в  нем.  Их  невозможно  обнаружить
путем анализа настоящего, поскольку их там  вообще  нет.  От  этих  факторов
зависит то, в какой мере и в какой форме реализуются  потенции  и  тенденции
настоящего, как будет жить материал настоящего, в  какой  форме  проявляются
объективные социальные законы.  В  этом  смысле  будущее  не  предопределено
настоящим и не может быть предсказано  с  нашим  "поворотом  мозгов".  Более
того, исследование с  такой  ориентацией  должно  сознательно  отвлечься  от
факторов  второй  совокупности.  Так  что  его  результат  может  быть  лишь
условным. С логической точки зрения результат этот будет  иметь  такой  вид:
если рассмотренные в прогнозе тенденции и потенции  настоящего  не  встретят
серьезного препятствия  в  своем  дальнейшем  действии,  то  результатом  их
развития будет то-то и то-то. Ход исторического процесса может быть  нарушен
и прерван непредвиденными обстоятельствами, но это  не  будет  опровержением
прогноза такого логического типа.
   Во всех известных  мне  прогнозах  будущего  социальных  явлений  будущее
рассматривается  как  нечто  статичное,  как  раз   навсегда   данное,   как
свершившееся,  т.  е.  вне  времени.  Такой  подход  оправдан  в   отношении
индивидуальных событий, интересующих нас исключительно с одной точки  зрения
- совершаются (происходят) они или нет.  Это,  например,  результат  выборов
президента или парламента, начало или исход войны. Но он  непригоден  в  тех
случаях, когда прогноз касается социальных субъектов, которым предстоит жить
в будущем длительное время, - когда прогноз касается  социального  будущего.
Социальное будущее есть явление в физическом будущем  относительно  времени,
когда делается прогноз. Но оно станет социальным настоящим  для  социального
субъекта, к которому относится прогноз. В том будущем состоянии этот субъект
будет воспроизводиться, изменяться и эволюционировать во  времени.  То,  что
решающим образом определит это состояние  данного  субъекта  в  его  будущей
жизни, зарождается и до  известной  степени  формируется  в  его  социальном
настоящем. Задача прогноза в этом случае - не просто предсказать, произойдет
что-то или нет, а в том, чтобы выяснить, на какой основе  будет  происходить
жизнь интересующего нас субъекта в социальном будущем