аде такой тип отбора  имеет  место,  только  он
замаскирован. И он фактически там играет роль более важную по существу,  чем
шумные и всячески раздуваемые выборные кампании.
   Возьмем, далее, разделение властей на законодательную,  исполнительную  и
судебную.  Оно  считается  одной   из   величайших   добродетелей   западной
государственности. Напомню, что его изобрели в борьбе против  феодализма.  С
тех пор в мире  многое  изменилось.  Многие  авторитетные  западные  авторы,
которых никак не заподозришь в антипатиях к западному обществу и в симпатиях
к  коммунизму,  отмечают,  что  это  разделение  властей  фактически   стало
фиктивным. Пусть оно есть и важно. Но ведь и в советской системе имело место
разделение; советы, аппарат министерств, партийный аппарат, местные  власти.
Было и разделение законодательной и исполнительной властей. Были и  судебные
органы с известной долей автономии...
   Советскую власть считают продуктом идеологии. Она  на  самом  деле  имела
идеологическую концепцию своего общества, своей  роли  в  нем,  западного  и
прочего мира, исторического процесса и  будущего  общества.  Как  бы  мы  ни
оценивали ее с научной точки зрения, роль  ее  была  огромной.  Мы  ведь  не
отвергаем историческую роль религии, зная,  что  ее  утверждения  ложны  или
бессмысленны с научной точки зрения: религия - не наука, не является  наукой
и идеология. Советская идеология на самом деле была руководством к  действию
(по словам Сталина) для советской системы власти. Она придавала  ей  идейное
единство и целеустремленность. Ослабление роли идеологии послужило одной  из
причин кризиса советской системы власти  к  концу  брежневского  периода,  а
отказ от нее стал одной из важнейших причин краха  советского  общества.  Но
какая  государственность  складывалась  без  идеологического  оформления   и
подкрепления?!
   Советскую власть  упрекают  в  неэффективности  и  даже  в  неспособности
управлять страной.  Насколько  на  самом  деле  была  эффективной  советская
власть? Система власти возникает как сфера объединения людей того или  иного
типа. И оценивать ее нужно как таковую, т.е. критериями данного объединения,
а не критериями абстрактных идеалов  и  не  критериями  объединения  другого
типа. Обычным в оценке советской  власти  на  Западе  был  подход  к  ней  с
мерками, привычными для западных людей и западной  идеологии  и  пропаганды.
Аналогично смотрели  на  западную  государственность  в  Советском  Союзе  с
советскими мерками. Получались, естественно,  ложные  идеологические  оценки
как в том, так и в другом случае.
   При  оценке  эффективности  власти  надо  также  принимать  во   внимание
исторические  условия  ее  возникновения  и  деятельности.  Это   требование
игнорировалось и игнорируется в западной идеологии и пропаганде, а  также  в
сочинениях  и  речах  критиков  советского  общества.  Все  то,   что   было
результатом необычайно трудных  исторических  условий,  рассматривается  как
дефекты советской власти самой по себе. Не мешало бы вспомнить  о  том,  как
советская   власть   в   труднейших   условиях   осуществила    молниеносную
индустриализацию страны, мобилизовала силы страны на победу над сильнейшим в
истории человечества в военном отношении врагом, вывела  страну  на  уровень
второй сверхдержавы планеты в соревновании с западным миром,  во  много  раз
превосходившим нашу страну по всем основным параметрам. Именно это советское
чудо встревожило Запад, а не мифический "черный провал в  русской  истории",
не вымышленная несостоятельность советской системы.
   Эффективность власти проявляется не только в способности решать  проблемы
большого исторического масштаба, но и в повседневной жизни граждан общества,
- в житейских  мелочах.  Только  прожив  на  Западе  много  лет  без  всяких
привилегий и понаблюдав западную государственность на личном  опыте  с  этой
точки зрения, я понял, что означали учреждения советской власти для широких,
непривилегированных слоев населения. Все их недостатки теперь показались мне
именно мелочью в сравнении с  тем,  что  они  давали  именно  низшим  слоям.
Крушение советской системы является невосполнимой потерей прежде  всего  для
них.
   Разумеется, советская власть имела свои недостатки. Они общеизвестны.  Не
вижу надобности говорить на эту тему, я об этом много писал и говорил  в  те
годы, когда все (и я в том числе) были уверены  в  ее  незыблемости.  Сейчас
важно подчеркнуть то, что она была достаточно эффективна, в  общем  и  целом
справлялась со своими задачами. Она переживала трудности,  даже  вступила  в
кризисное  состояние.  Однако  эти  кризисные  явления  могли  быть   вполне
преодолены в рамках советского (коммунистического) социального строя, причем
без больших потерь, без шумихи и бессмысленных реформ,  можно  сказать  -  в
рабочем порядке. Она была разрушена искусственно, разрушена в  самом  начале
своего  исторического  пути,  а   не   изжила   себя   в   силу   внутренней
несостоятельности.
   Научное  изучение  советской  системы  власти  представляет   не   только
исторический интерес, но прежде всего имеет целью выявление  закономерностей
формирования сверхгосударства, свойственных и западнизму. В том,  что  имело
место в Советском Союзе, эти закономерности выступают в максимально  близком
к условиям лабораторного эксперимента виде.
 
 
   СТРУКТУРА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
 
   Советская  (коммунистическая)  власть  складывалась  по  многим   линиям.
Основные из них суть государственная,  деловая  и  партийная.  Первую  линию
образовывала иерархия советов разных административно-территориальных уровней
(сельский округ, район,  город,  область,  край,  республика,  вся  страна).
Советы состояли из центральных органов, избиравшихся  на  определенный  срок
прямыми, всеобщими,  равными  выборами,  а  также  из  сети  подчиненных  им
невыборных учреждений, занимавшихся текущим управлением  различными  сферами
подвластного региона. Совокупность этих учреждений  была  рабочим  аппаратом
советов.
   Советы сначала мыслились как стержневая  (главная)  власть,  а  партийный
аппарат -  как  их  помощник  и  орудие.  Но  реальное  положение  оказалось
противоположным. Советы и остались высшей государственной властью. Они  были
легитимной властью в самом строгом и современном смысле слова. Особо обращаю
внимание на то, что легитимность государственности придают не конституция  и
кодексы  законов   сами   по   себе,   а   определенного   рода   учреждения
государственности самим фактом своего постоянного существования. Они  вообще
могут  мало  что  делать,  казаться  безвластными  и  фиктивными.  Для   них
достаточно  просто  быть.  Их  специфическая  функция  -   быть   официально
(формально) признанным органом легитимации государственности. Без них  любые
законы  суть  просто  ничего  не  значащие  бумаги.  Такими  легитимирующими
органами государственности в Советском Союзе и были выборные органы  советов
и их собрания. Но произошло нечто, не предвиденное  никакими  теоретиками  и
практиками   коммунизма:   над   государственностью   коммунизма    возникла
сверхвласть, подчинившая ее и превратившая  всю  систему  власти  в  феномен
более  высокого  уровня  организации  -  в  сверхгосударство.  Эту   функцию
присвоила себе третья из упомянутых линий - партийная.
   Вторую линию коммунистической  власти  образовало  управление  различными
сферами общества помимо  государственной  и  партийной  -  иерархия  органов
управления начиная от базисных клеточек и кончая  министерствами  и  советом
министров страны. Все работники  этих  учреждений  сплошь  выборные  наемные
служащие. Эта линия, как и линия советов, оказалась точно так же подчиненной
партийному аппарату сверхвласти.  Одним  словом,  советская  власть  (власть
Советского  Союза)   сформировалась   как   единство   государственности   и
сверхгосударственности. Будем в дальнейшем  всю  систему  власти  коммунизма
называть  сверхгосударственной,  а  не  только  определившей  ее   партийный
аппарат.
   В  формировании  советского  сверхгосударства   решающую   роль   сыграли
следующие факторы: ликвидация частного предпринимательства; мобилизация всех
сил и ресурсов страны на  физическое  выживание  и  на  оборону  от  внешних
врагов; огромность страны, разнородность населения; стремительное усложнение
общества во всех  жизненно  важных  аспектах.  Поэтому  проблема  управления
гигантским человейником оказалась важнейшей.  Для  решения  ее  традиционные
средства  государственности  были  очевидным  образом  недостаточны  или  не
годились  совсем.  Так  что  необходимость  создания  сверхгосударственности
диктовалась реальными потребностями и условиями страны, а не  была  выдумана
кучкой революционеров и идеологов. Ее создатели не видели того,  что  именно
они творили. Они сначала цеплялись за  идею  диктатуры  пролетариата.  Потом
выдвинули идею  диктатуры  трудящихся.  Наконец  остановились  на  концепции
общенародного государства. Именно государства! У них не  было  ни  малейшего
понятия о том, что их руками история творила нечто большее, чем государство,
а  именно  -  сверхгосударство.  Творя  новое,  они   оставались   в   плену
представлений прошлого.
   Ошибочно  рассматривать  такое  состояние  умов  просто  как   показатель
недомыслия, хотя и это  сыграло  свою  немалую  роль.  Важнее  тут  обратить
внимание на то, что процесс формирования сверхгосударственности был в  самом
начале и не завершился  достаточно  определенным  образом  вообще,  так  как
советская система власти была разрушена искусственно. До  самого  последнего
момента в ней шла борьба двух тенденций - сталинистской и брежневистской.  В
первом случае аппарат сверхвласти образовывался как  аппарат  личной  власти
вождя, стоявший над партийным  аппаратом,  подчинявший  его  себе  как  свое
орудие. Во втором случае  аппаратом  сверхвласти  становился  сам  партийный
аппарат. При этом, конечно, возникла и правящая элита  сталинистского  типа,
но она так или иначе ограничивалась рамками или властью партийного аппарата.
В первом случае  аппарат  сверхвласти  был  догосударственным  явлением,  во
втором - сверхгосударственным. В реальности тут имела место борьба различных
групп, идеологические извращения, умышленное искажение и т.п. В горбачевские
годы наметилась сильнейшая тенденция вернуть систему власти к добрежневскому
(сталинистскому)  состоянию,  а  в  идеологии  и  пропаганде   она   приняла
извращенную форму борьбы за демократию, гласность,  многопартийность,  тогда
как более демократичная по существу брежневистская тенденция была изображена
как сталинизм, консерватизм, антидемократизм и  т.д.  Победила  горбачевская
линия, которая привела советскую  власть  к  полному  краху.  Я  считаю  тот
вариант системы власти, который сложился в  брежневские  годы  и  в  котором
партийный  аппарат  стал  органом  сверхвласти,  более  адекватным  сущности
коммунистического сверхгосударства.
   Партийный аппарат не сам по себе стал органом сверхвласти, а как  аппарат
партии - КПСС. Слово "партия" вводит в заблуждение.  Во-первых,  под  именем
"партия" смешивают различные социальные  объекты,  так  что  специфика  КПСС
пропадает. В частности, отождествляют КПСС с национал-социалистской  партией
Гитлера и фашистской партией Муссолини, хотя первая отличается от вторых  по
всем основным параметрам - по идеологии, по структуре, по  месту  в  системе
власти.  В  коммунистической  стране  стоящая  у  власти  партия   не   есть
политическая партия в собственном смысле слова или по крайней мере в  смысле
политических партий Запада. Партия есть добровольное объединение  людей,  не
зависящее  от  социальной  структуры  общества.  Члены  партии  объединяются
независимо от того, в каких коллективах они  работают.  Должности  партийных
функционеров  не  являются  должностями  в  государственном  аппарате.  Если
партийные функционеры как-то попадают в государственные учреждения,  то  они
там занимают должности, не совпадающие с их ролью в  партии.  Победившая  на
выборах  партия  не  становится  элементом  структуры   власти.   Партия   в
коммунистической стране этим требованиям не удовлетворяет.
   Во-вторых, игнорируются различные исторические периоды в истории партии и
различная роль партии в системе власти и в  обществе  в  различные  периоды.
Одно дело - партия коммунистов до революции 1917 года, и другое дело - после
революции. Дореволюционная партия была лишь одним из условий КПСС, а КПСС не
была  всего  лишь  дальнейшей  эволюцией  дореволюционной  партии.   Это   -
качественно новое явление. Одно дело - КПСС в системе сталинской организации
власти,  и   другое   дело   -   КПСС   в   системе   сверхгосударственности
послесталинского периода. В первом случае это - орудие  надпартийной  власти
Сталина, во втором случае - ядро  и  стержень  сверхгосударства.  В-третьих,
КПСС вырывается из  связи  с  другими  социальными  явлениями,  совместно  с
которыми она образует специфическое социальное целое,  и  рассматривается  в
отрыве от системы государственности, от социальной организации общества, его
экономики и идеологии.
   Рассмотренная структура власти сложилась не потому,  что  будто  бы  одна
партия  захватила  власть  и  установила  однопартийную  систему,  как   это
преподносит западная идеология. КПСС вообще никакую власть  не  захватывала,
она сложилась после захвата власти другими. Коммунистическое общество вообще
не является однопартийным, оно является, по сути дела, беспартийным. Если  в
нем и допускались какие-то партии, кроме партии в рассмотренном  смысле,  то
это была пустая формальность или дань пропаганде.
   КПСС состояла из множества автономных партийных организаций  в  первичных
коллективах  и  партийного  аппарата.  Первые  были  элементами   социальной
организации клеточек, второй - элементом системы власти. Вместе  с  тем  она
была единым целым, благодаря которому система власти человейника врастала  в
управляемое тело и вырастала из него.
 
 
   ПЕРВИЧНЫЕ ПАРТИЙНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ
 
   Члены партии были  наиболее  активные  в  социальном  отношении  граждане
коммунистического общества. Многие из них вступали в партию с  корыстными  и
карьеристскими целями, ибо без этого,  как  правило,  нельзя  было  занимать
ответственные, престижные и выгодные посты, нельзя было успешно продвигаться
по служебной лестнице. Но далеко не  все  были  такие.  Большинство  никакую
карьеру не сделало и никаких преимуществ  от  своей  партийности  не  имело.
Более того, они  безвозмездно  выполняли  общественную  работу  сверх  своих
деловых обязанностей, что  само  по  себе  имело  ценность  как  элемент  их
общественной жизни. Не хлебом единым жив человек.
   В антикоммунистической пропаганде члены партии изображаются  как  худшие,
самые безнравственные люди общества. Это чепуха. Члены партии были не только
не хуже беспартийной части населения, а во многих отношениях лучше.
   В  партию  принимали  далеко  не  всех  желающих.  Происходил  отбор   по
определенным критериям. И это в значительной мере удерживало поведение людей
в рамках принятых норм.
   КПСС считалась партией трудящихся - рабочих и крестьян. Но крестьян в ней
было совсем мало, да и то это в основном рабочие; служащие  и  интеллигенты,
живущие и работающие в деревне. Процент рабочих в ней неуклонно  сокращался.
Это происходило потому,  что  сам  рабочий  класс  относительно  сокращался,
снижалась его социальная  роль,  пребывание  в  партии  для  рабочих  теряло
практический смысл. Партия  фактически  превратилась  в  основном  в  партию
служащих, для которых карьера и жизненный успех  зависели  от  пребывания  в
партии существенным образом.  Искусственными  мерами  партийное  руководство
старалось  держать  процент  рабочих  в  партии  на  высоком  уровне,  чтобы
сохранить видимость КПСС как  партии  рабочего  класса.  Но  это  не  меняло
фактического статуса партии.
   Члены партии и кандидаты в члены, работавшие в одном и том  же  первичном
коллективе, образовывали первичную  партийную  организацию.  Если  последняя
была достаточно большая, она разделялась на более мелкие части в зависимости
от структуры самого первичного коллектива. В организации  в  целом  и  в  ее
частях (если они есть) выбирались руководящие органы и лица (бюро, парторги,
секретари). Все члены бюро, секретари  и  парторги  оставались  сотрудниками
коллективов,  не  становились   тем   самым   профессиональными   партийными
работниками.  Это  была  их  общественная  работа  как  членов  партии.  Для
некоторых из них это была подготовка  к  работе  профессиональных  партийных
функционеров. Но таких оказывалось ничтожное меньшинство.
   Активность первичных  партийных  организаций  ограничивалась  рамками  их
коллективов, клеточек. Но  роль  их  здесь  была  весьма  значительная.  Они
вмешивались во все аспекты жизни коллективов, влияли на  общую  атмосферу  в
них и на поведение начальства.  В  базисных  клеточках  они  были  важнейшей
формой специфически коммунистической демократии. Секретари и члены партийных
бюро и парторги групп были первичными партийными работниками.  Они  являлись
обычными работниками в своем профессиональном деле -  не  худшие,  но  и  не
лучшие. Хотя их роль не оплачивалась,  она  приносила  им  удовлетворение  и
косвенные выгоды. Кое-кто из них с этого начинал свой путь в систему  власти
и  управления.  Секретарь  партийного  бюро  коллектива  являлся  одним   из
руководителей  коллектива  наряду  с  директором  и  председателем  местного
комитета профсоюзов. Порою партийный  секретарь  играл  в  этом  триумвирате
первую роль.
   Партийные организации различных коллективов между собою не были связаны в
некоторые более обширные организации сами по себе. Они выбирали делегатов на
районные партийные конференции, на которых формировалась  основа  партийного
аппарата. И лишь благодаря этому аппарату они образовывали некоторое целое.
 
 
   ПАРТИЙНЫЙ АППАРАТ
 
   Партийный аппарат начинается с районных комитетов (райкомов)  и  имеет  в
основном  территориальную  и  связанную  с  ней  иерархическую  структуру  -
районные,  областные,  краевые,  республиканские  и  центральный  (для  всей
страны) комитеты партии. Имеют место исключения,  не  влияющие  существенным
образом на основную структуру. Районные комитеты являются  связующим  звеном
аппарата партии с партийными организациями и с рядовыми членами партии.
   Партийный аппарат есть совокупность комитетов партии, начиная  от  низших
(районных и на правах районных) и кончая высшим. Выражение "комитет  партии"
двусмысленно. Оно обозначает  совокупность  членов  комитета,  избранных  на
соответствующей  партийной  конференции.  Эти  члены  комитета  не  образуют
комитет как особое учреждение. Большинство из них работает в каких-то других
учреждениях. В качестве членов данного партийного комитета они функционируют
только в периодических собраниях (пленумах)  комитета.  Лишь  часть  из  них
становится постоянными сотрудниками данного партийного комитета как  особого
делового  учреждения.  Во  втором  смысле  выражение   "партийный   комитет"
обозначает такое постоянно  действующее  учреждение  (деловую  клеточку),  в
котором работают не только упомянутые члены комитета в первом смысле,  но  и
лица, таковыми не являющиеся. Более того, большинство сотрудников партийного
комитета как учреждения не является членами комитета в первом смысле.
   Партийный комитет  как  учреждение  есть  постоянно  действующий  деловой
коллектив.  В  нем  работают  сотрудники  таких  категорий:  1)  руководящий
персонал (секретари, заведующие отделами,  их  заместители);  2)  сотрудники
отделов,  через  которых  лица  первой  категории  осуществляют  руководящую
работу; 3) подсобный персонал. Руководящий персонал избирается делегатами на
партийные конференции или съезды и  здесь  избирается  членами