а в его нервные синусы.  Тот  на  минуту
замешкался, потом еще  быстрее  рванулся  к  этим  двоим.  Амплитур  был
доволен;  конечно,  он  мог  бы  действовать  и  один,  но   почему   не
использовать подвернувшееся кстати орудие?

***

   Гунеквоз притаился  за  башнеобразным  керамическим  цилиндром  цвета
испорченного  зуба.  Слегка  высунувшись  вправо   -   его   более   чем
шестифутовая фигура изогнулась дугой, - он заметил двух человек, которые
тоже укрылись за каким-то контейнером. Вокруг кипела битва, неся с собой
смерть и разрушение.  Несколько  других  массудов  появились  и  исчезли
снова. На какое-то время перед ним оставались только эти двое.  Они  его
не замечали. На лице его дико задергались бакенбарды, появился  какой-то
волчий  оскал.  Вот  теперь  самое  время  покончить  С   этой   угрозой
цивилизации,  защитить  свой  народ!  Вскинув  ружье,  он  прицелился  в
женщину, приняв самый центр ее затылка за яблочко воображаемой мишени.
   Вдруг он заколебался. Что-то здесь не так.  Земляне  явно  испытывали
какое-то  беспокойство,  но  причиной  его  явно  было  не   приближение
противника.  Они  держали  оружие  в  руках   как-то   небрежно,   почти
индифферентно. И это при  том,  что  позы  у  них  были  какие-то  очень
напряженные. Это было  крайне  неестественно,  не  по-военному  -  и  не
по-человечески, Гунеквоз давно наблюдал приматов и знал,  как  они  себя
ведут в самых разных ситуациях. Сейчас это  было  нечто  ни  на  что  не
похожее.
   Но это было еще не все. Женщина зашаталась, схватилась обеими  руками
за голову. Ее спутник бросил свое ружье. Гунеквоз глазам  своим  не  мог
поверить - подошел к ней, обнял за  плечи!  Палец  на  спусковом  крючке
дрогнул, он отключил автоматический прицел. Что же там происходит? Вдруг
ему прилипла в голову мысль: а может быть, лучше ранить их?  Так,  чтобы
они ощутили свою беспомощность перед ним! Да, да, именно! Их здесь трое,
их никто не видит, он им устроит быстренький, жесткий допрос.  Он  знает
психологию этих землян, это поможет. Он вторично поднял ружье. И опять -
непрошенная мысль: он что, с ума  сошел?  Эту  угрозу  цивилизации  надо
уничтожить, чего ее изучать?  Он  на  поле  боя,  а  не  в  лаборатории.
Странно, чего это он замешкался, откуда эта нерешительность?
   А может, они опять на него влияют? Да нет,  они  его  не  заметили  и
сейчас не видят. Отчего же все это?  Мысли  накладывались  на  мысли,  в
башке черте что творится...
   Он вышел из-за своего укрытия и медленно  стал  приближаться  к  этим
двоим. Почему это его всего так трясет? Ствол ружья  описывает  какие-то
выкрутасы, так он еще и сам в себя попадет... Краем глаза  Раньи  увидел
приближающегося массуда.  Он  обернулся  и  оцепенел  от  неожиданности:
шатающийся,  как  пьяный,  солдат  целился  в  них!  Гунеквоз  нажал  на
спусковой крючок; от выстрела как будто сдетонировало что-то  у  него  в
мозгу: мысли разлетелись как осколки. Мимо...
   Раньи бросился на  землю  между  штабелями  каких-то  труб,  Коссинза
вскрикнула - второй выстрел  поразил  ее  в  ногу;  легкое  экранирующее
покрытие брони лишь частично отразило пучок  энергии  из  дула  карабина
Гунеквоза. Она не упала, а как-то тяжко осела вниз. Гунеквоз понял,  что
только ранил ее. "Отлично", - говорила одна часть его мозга. "Плохо",  -
настаивала другая. Потерев рукой лоб, - как будто таким образом надеялся
избавиться от раздиравшего  его  мучительного  раздвоения  мыслей  -  он
выстрелил еще раз, в сторону мужчины. Промазал, но чуть-чуть...
   Раньи рывком схватил висевший на поясе транслятор:
   - Ты что, свихнулся? Забыл, кто я такой? Я  -  офицер  особого  штаба
Раньи-аар, временно прикомандированный к 84-й боевой группе!
   - Я знаю, кто-ты, - проревел транслятор  массуда.  Сила  звука  почти
оглушала, но еще сильнее была боль в голове. Гунеквоз покачнулся, но  не
упал. - Я все о вас знаю!
   Раньи был не очень знаком с манерами массудов, но тут было ясно,  что
этот тип просто не в себе. Сейчас  единственное,  что  можно  попытаться
сделать, - это  отвлечь  его  внимание  и  увести  подальше  от  раненой
Коссинзы.
   - Мы - земляне, ваши друзья, союзники!
   Массуд снова оскалил зубы, пытаясь  справиться  с  каким-то  гулом  в
голове.
   - Только не ты, Раньи-аар! Не ты и не  твои  друзья-мутанты!  Вы  все
должны умереть, все до единого! Вы слишком опасны! Всех  надули,  но  со
мной это  не  прошло.  Я,  Гунеквоз,  знаю,  кто  вы.  Вы  -  марионетки
амплитуров! Я вам не позволю играть моими мозгами! Мне наплевать на вас!
Коссинза, стиснув голову руками, вжалась в пол. Массуд бесцельно поливал
пучком  лучей  из  своего  карабина  штабеля   контейнеров   и   прочего
оборудования.
   - Ты сошел с ума! - Раньи прокричал это уже из другого места.
   Гунеквоз повернулся - и там, где секунду назад был землянин, возникло
большое дымящееся пятно. Массуд дико захохотал.
   - Ну уж нет! Я знаю, на что вы способны - сам испытал на себе! Вода!
   Помнишь стакан воды?
   Он вновь нажал на спусковой крючок, уничтожив  на  этот  раз  шеренгу
бочек со смазочным маслом. В воздухе распространился едкий запах гари.
   - Пусть даже ты прав, что с того? Мы  же  ваши  союзники!  -  крикнул
Раньи из-за укрытия.
   Гунеквоз повернулся в направлении голоса, разыскивая цель.
   - Союзники!? Неизвестно. Я только знаю, на что вы способны,  и  этого
достаточно! Вы должны умереть, все, все... Внезапно Раньи все понял.
   - Слушай меня, Гунеквоз-массуд! Это не  твои  мысли.  Я  знаю  -  это
амплитур, он тут, рядом. Это он желает нам смерти.  Вот  почему  ты  так
себя ведешь!
   Гунеквоз беспомощно заморгал.  Землянин  хочет  его  надуть.  Он  сам
насчет них все понял, причем тут амплитуры?  А  что  если  один  из  них
здесь? Неважно... Конечно, он порадуется,  что  один  противник  убивает
другого... но ведь он уже решил, что эти земляне-мутанты - вовсе ему  не
союзники, а значит, не противники амплитура, их надо  убить...  Выходит,
он сейчас на стороне врага... да нет, это просто совпадение,  только  на
какое-то время... Он вновь схватился за голову,  сжал  ее.  Убить,  нет,
только ранить, нет, быть вместе с ними.. Все это вертелось  каруселью  у
него в мозгу, он не мог различить, что истина, что ложь...
   Что с ним происходит? Какие мысли его,  какие  -  от  этих  мутантов,
какие - от амплитура? Эти чужаки влезли к нему в мозг, превратили его  в
поле битвы, а сам он уже ничего не может... Когда  эта  битва  окончится
чьей-то победой, что останется от самого Гунеквоза, от его  "я"?  Что-то
среднее между боевым кличем и рыданием сорвалось с его уст.
   Дрожали уже не только щеки, но даже и нос, на губах  выступила  пена.
Раньи решил рискнуть: он медленно поднялся  из-за  запасного  шасси,  за
которым прятался.
   - Посмотри на меня, Гунеквоз! Я - землянин, человек. Я твой друг! Это
амплитур внушает тебе злые мысли...
   - Нет! - ствол ружья массуда выписывал какие-то странные  пируэты.  -
Нет, я все решил еще раньше. Я сам, своим умом до всего дошел.  Клянусь,
клянусь...
   - Нас же совсем мало, - Раньи был наготове нырнуть обратно за  корпус
шасси, если ствол поднимется выше. - Верно, не буду отрицать,  мы  умеем
делать... некоторые вещи. Но из-за этого мы  не  перестали  быть  вашими
союзниками. Почему ты думаешь, что мы для вас опасны? Ты в этом убежден?
Подумай,  Гунеквоз!  Мы  же  нужны  вам  для  того,  чтобы  покончить  с
амплитурами. Спасти вас от  Назначения.  А  ты  хочешь  уничтожить  этот
единственных  шанс.  Кто  ты   такой,   что   берешь   на   себя   такую
ответственность?
   -  Кто   я?   -   Гунеквоз   снова   беспомощно   заморгал,   пытаясь
сосредоточиться на этом болезненном, запутанном вопросе.
   - Я... Я...
   Ведь верно: он лишь простой солдат. Не  с'ван  не  турлог.  Ничем  не
выдающийся вояка.
   Что там движется сзади? Он обернулся,  ожидая  увидеть  эти  огромные
глаза на тонких ножках, медузообразное тело с мелкими  щупальцами  и  не
менее липкими мыслями.  Нет  он  один;  одинок,  так  одинок  со  своими
лихорадочными импульсами в мозгу, не в скалах решиться на что-либо... Он
увидел женщину - она лежала, полупарализованная выстрелом из его  ружья.
Пошатнувшись, он сделал неверный шаг в ее сторону.
   - Я... я... прости! Я не понимаю, я не...
   В ее взгляде, обращенном к нему, слились страх и сочувствие.
   - Я понимаю. Ты сам не знал, что делаешь. Ничего, ничего. - Она резко
повернулась влево. - Это амплитур...
   Вдруг ему стало как-то  очень  спокойно.  Теперь  он  знал,  что  ему
делать. Он поднял ствол ружья. Раньи выхватил свой пистолет и прицелился
в него.
   Коссинза вскрикнула, - а примерный солдат Гунеквоз сунул орудие дулом
себе в рот и, радуясь близкому избавлению, нажал на спуск... Она еще  не
могла оторвать взгляд от дымящегося трупа, когда Раньи, подбежал к  ней,
упал на колоны.
   - Я не хотела этого. Входя в контакт  с  ним,  я  просто  хотела  его
утешить, чтобы ему не было так больно... Он помог ей сесть.
   - А я требовал от него, чтобы он отошел, а амплитур,  наверно,  чтобы
он стрелял, а тут еще ты со своим сочувствием и  пониманием  -  чего  он
совсем не ожидал и не знал, как на это реагировать. Все эти импульсы так
жутко столкнулись в его мозгу, что он уже не мог этого вынести. Он  тоже
посмотрел на безжизненное тело.
   - Наверное, он устал спорить с самим собой, решать, какие мысли  его,
а какие пришли со стороны. Это и стало для него  самым  легким  выходом.
Черт! Я этого тоже никак не хотел. - Он поднялся и осмотрелся.
   - Тебе нужен врач. Здесь я не могу использовать  коммуникатор.  Могут
перехватить и выйдут на нас. - Он поглядел на нее, соображая. - Я понесу
тебя на руках.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Наши уже продвинулись вперед. Дай мне карабин на всякий случай.
   Она положила оружие рядом с собой.
   - Ты без меня скорее найдешь санитаров. Со мной ничего не случится.
   - Точно?
   Она выдавила слабую улыбку:
   - Только если захочешь остановиться и перекусить, то потерпи, ладно?
   Он ободряюще улыбнулся и бросился туда, где, как он предполагал, были
свои.

Глава 24

   Десятка два метров, несколько мыслей,  пронесшихся  в  голове,  -  он
свернул за угол и...  вот  -  оно...  Большое,  с  жирно  посверкивающей
поверхностью, что-то вроде большой рукоятки коробки скоростей с янтарным
покрытием.
   Один глаз и одно из четырехпалых щупалец  лениво  повернулись  в  его
сторону. Роговидные части, заменявшие губы, ритмически постукивали  друг
о друга; под тонким  эпидермисом  переливались  пятна  разных  цветов  -
хроматический  индикатор  эмоционального   состояния   этого   существа.
Когда-то это был объект уважения, нет, поклонения.  Учитель.  Наставник.
Теперь он нечто совершенно чужое, далекое. И вдруг он почувствовал,  что
ненависть к нему - это всего лишь тонкий слой на поверхности от  "я",  а
из-под него всплывают старые воспоминания, старые идеи, старые эмоции  -
в том числе и преклонение, да-да - преклонение. Он  заморгал,  улыбнулся
про себя. Холодный  импульс  интеллектуального  усилия  пробился  сквозь
наркотизирующие пузырьки ностальгии. "Ты - проворный, - подумал  он,  но
на меня это  не  подействует.  Сейчас  уже  не  подействует.  Больше  не
подействует. Я готов. Я всю жизнь к этому готовился".
   Амплитур  продолжал  обрабатывать  этого  столь  обеспокоившего   его
землянина   и   коссуута,   применяя   теперь   более   тонкую   технику
"предложений". Он бомбардировал его хитроумными вопросами: почему  Раньи
так старается отрицать свое происхождение? Зачем ему  все  эти  мучения?
Иди за мной, вернись... Оставь эти глупости и все будет хорошо.  Вернись
в мирную атмосферу Назначения. Гармония, спокойствие, уверенность -  все
это ожидает тебя.
   Раньи почувствовал, что голова его  как  будто  наполняется  какой-то
ватой, которая  не  только  изолировала  его  от  внешнего  мира,  но  и
притупляла мысли, чувства. Он слегка пошатнулся, но удержался на  ногах,
не в силах ни двигаться дальше, ни вернуться.
   "Коссинзе нужна медицинская помощь". Секунду назад эта мысль  владела
всем   его   существом.   Теперь   к    ней    примешивались    какие-то
мыслишки-пузырьки, неясные, приятные, парализующие. Теперь любое простое
движение давалось ему со страшным  трудом,  требовало  мобилизации  всей
нервной энергии. Так он долго не выдержит.
   "Как  это  могло  случиться?"  -   все   еще   продолжал   размышлять
Быстрый-как-Вздох. На  чем  сломался  великий  эксперимент,  откуда  эта
непонятная и совершенно неожиданная биологическая  мутация?  Одно  ясно:
этот индивид должен быть сохранен для дальнейшего изучения и доставлен в
Центр целым и невредимым. По сравнению с этим захват  Улалуабла  потерял
свое значение.
   Землянин,  кажется,  хочет  убежать.  Амплитур   решил   добавить   к
бессловесному внушению звуковое  -  обычное  человеческое  слово,  через
ретранслятор, который был у него подвешен  пониже  "губ".  Надо  сделать
все, чтобы удержать этого двуногого.
   - Стой! Я знаю, кто ты, землянин. Ты должен идти со мной.
   Раньи нерешительно покачал головой. Амплитур с досадой  отметил,  что
это жест сугубо человеческий, земной, не  жест  ашрегана.  "Моя  подруга
ранена, ей нужна помощь".
   - Идем со мной, - мягко произнес амплитур. -  Помощь  будет  оказана,
благость обеспечена.
   "А... та самая благость, из-за которой ты лишил меня  родителей?  Нет
уж, спасибо".
   Теперь он мог даже улыбнуться. Теперь, когда он  знал,  что  амплитур
хочет от него, он мог сопротивляться, бороться, отбросить все,  что  ему
навязывают.
   - Ты мне больше ничего не сможешь сделать. Ни мне, ни моим друзьям.
   Твой эксперимент провалился. Мы вас  побьем,  учти.  Может  быть,  не
сейчас, может быть, это сделают наши дети, но конец неизбежен.
   - Неизбежен только  триумф  Назначения,  -  почти  устало  прозвучала
реплика амплитура. - Неужели  ты  не  понимаешь,  что  как  только  твои
союзники узнают об этих ваших способностях, они  первые  вас  уничтожат?
Как этот массуд - он же этого хотел...
   - Это  все  потому,  что  мы  потеряли  бдительность.  Отсюда  и  его
подозрения. Такого больше не будет. Мы будем очень осторожны.
   - Как бы вы не были осторожны: эту вашу власть над людьми не скроешь.
   Заклинаю тебя: раздели этот бесценный и случайный  дар  с  теми,  кто
способен  оценить  его  значение.  Мы  обучим  вас,  покажем,  как   его
использовать. Вы будете важнейшим элементом нашего движения.
   - Нет, благодарю покорно. Не хочу я больше  быть  элементом.  Я  хочу
быть частью человечества, хочу иметь семью.  Держись  своего  проклятого
Назначения, а я предпочитаю независимость. Я предпочитаю человечество. Я
предпочитаю быть самим собой.
   - Жаль, жаль. Ты  и  твои  друзья  опасны.  Мы  вас  должны  изучить,
понаблюдать  за  тобой,  но  если  это  невозможно,  мы  вас...   э-э...
нейтрализуем.
   - Черта с два! Мы - по крайней мере, некоторые - вырвались из клетки,
которую вы нам построили, обратно вы нас не заманите. Ты ничего со  мной
не можешь поделать. Если бы было по-другому, я бы сейчас уже  плелся  за
тобой.
   - Ты ошибаешься.
   Амплитур сунул щупальце в мешок, который висел чуть пониже  головы  и
вытащил какой-то небольшой прямоугольный предмет. Раньи не мог  сдержать
изумления.
   -  Как,  амплитур,  символ  высшей  цивилизации,   и   хватается   за
примитивный пистолет?
   - Мне самому это не очень понятно. Аномалия, да? Но  пистолет  -  это
реальность. Я его ощущаю. И  если  я  буду  вынужден  его  использовать,
результаты для тебя тоже будут вполне  реальные.  Так  что,  видишь.  Ты
все-таки мой пленник.
   - Ты не можешь использовать это против меня, - твердо заявил Раньи. -
Ты на это не способен.
   Амплитур направил пистолет в сторону небольших продолговатых ящиков и
выстрелил. Они взорвались.
   - Видишь, глазомер у меня в  порядке.  И  решительности  хватает.  Ты
пойдешь со мной добровольно или я перебью тебе ноги  и  потащу  тебя  со
мной.
   - Не очень похоже на поведение Учителя, -  отозвался  Раньи,  пытаясь
угадать, какой будет его следующий шаг.
   -  Обстоятельства   чрезвычайные.   Моя   внутренняя   дисциплина   и
специальная подготовка позволяют  мне  временно  подавлять  естественные
эмоции отвращения к грубому насилию.  Если  бы  гивистамы  или  т'ретури
оказались в подобной ситуации, у них случился  бы  нервный  припадок.  У
меня - нет. Я понимаю, что мои действия граничат с  ненормальностью,  но
Назначение дает  мне  силы  это  игнорировать.  Я  действую  в  условиях
самонаведенного психоза. Впрочем, тебе-то зачем все это  знать?  Подумай
лучше: вот  пистолет,  это  опасность  для  твоей  жизни,  значит,  надо
подчиниться.
   Глядя на пистолет, Раньи лихорадочно размышлял.
   "Я никуда не пойду без Коссинзы".
   - Клянусь благостью, ты можешь принести ее. Я  рассчитал:  физических
сил  для  этого  у  тебя  хватит,  тут  недалеко.  Обещаю:  она  получит
немедленную квалифицированную медицинскую помощь.
   Смогут ли они скрыться от него? Блефует он или нет?  Судя  по  всему,
этот маленький пистолетик действительно может  оторвать  ему  обе  ноги.
Конечно, они потом устроят так, что конечности приживутся снова, но  это
как-то не утешало.
   "У  любой  цивилизованной  личности   мысль   должна   предшествовать
действию". Сейчас, пожалуй, лучше продемонстрировать  покорность,  Раньи
поднял руки.
   - Ладно. Я пойду с тобой. Все, что угодно, лишь бы помочь Коссинзе.
   - Вот это разумно, -  амплитур  одобрительно  взмахнул  щупальцем,  в
котором был зажат пистолет. Раньи подошел к Учителю поближе.
   - Интересно, а кто-нибудь из наших заметил, что  все  ваши  аргументы
идут по кругу?  Назначение  -  это  все,  значит  все  позволено,  чтобы
доказать верность и правоту Назначения.
   - Вы, земляне, молодая раса, а потому склонны к упрощениям. Но я верю
в вас. Поучитесь и дозреете.
   - Поучитесь? Это вы так называете? Своей извращенной логикой  вы  так
же насилуете семантику, как и независимую мысль.
   - Ни с места, вы оба!
   В четыре глаза - два на ножках, и два в глазницах -  они  оглянулись.
Там, у зарядной платформы стоял солдат-землянин, дуло его ружья  глядело
прямо на них. Это  был  молодой  парень,  напуганно-смущенный,  неважная
комбинация, мельком подумал Раньи, замерев как вкопанный. Парень  широко
раскрытыми глазами рассматривал амплитура.
   - Слышал я про таких. Видел в учебниках, но клянусь Геей, никогда  не
думал, что увижу в натуре.
   Мысли у солдата обычно просты, но четки. Он  быстро  все  понял:  кто
друг, кто враг; щупальца или руки - этой разницы было вполне достаточно.
   Не спуская глаз с амплитура, он осведомился у Раньи:
   - Вы в порядке, сэр?
   Раньи медленно повернулся к нему:
   - Нет проблем.
   - Эй ты там, это...  как  тебя?  Существо!  Ты  мой  пленник.  Бросай
оружие!
   Его  палец  на  спусковом  крючке  напрягся,  дуло  было   направлено
амплитуру прямо между глаз.
   Быстрый-как-Вздох  заколебался,  пытаясь  как-то  распределить   свое
внимание между зрелым и юным землянином. Двумя пальцами он прикоснулся к
спусковому крючку своего пистолета.
   Раньи видел все это. Амплитур слишком далеко -  а  тут  только  одним
прыжком можно что-то сделать. Он весь напрягся, как струна.
   - Вовремя ты, Турмаст, - быстро произнес он - он все знает про нас.
   Фокус мыслей амплитура мгновенно переместился  на  нового  пришельца.
Ага, еще один из этих, "возрожденных", сейчас мы его усмирим, пусть тоже
бросит свой карабин. Потом он, если нужно, вернется к первому. В  худшем
случае, если солдат захочет выстрелить, Быстрый-как-Вздох, все равно его
опередит. Он послал мощный импульс в мозг солдата.  Последовал  страшной
силы выброс грубой  нервной  энергии  юноши  -  ужасающая  смесь  эмоций
страха, отвращения и примитивной человеческой  ненависти  обрушилась  на
амплитура,  неосторожно  вступивш