которые  они
соорудили в местах своей высадки.  Развернулось  сражение  в  космосе  -
транспортные корабли интервентов все эффективнее  стали  перехватываться
орбитальной артиллерией Узора на выходе из подпространства. Командование
приняло решение организовать нападение на планетарный штаб  интервентов,
расположенный на Южном берегу большого пресноводного  озера  в  северной
части  континента.  Планировалось  использовать  фактор  внезапности   и
добиться решающего стратегического превосходства. Операция была  связана
с серьезным риском. Безоговорочно, даже с энтузиазмом идею ее проведения
поддержали  только  лидеры  Вейса,  которым  продолжение  войны   сулило
дальнейшее усиление расовой напряженности. Как и большинство  народов  и
цивилизаций  Узора,   они   были   преисполнены   решимости   уничтожить
противника, даже если бы им пришлось драться до последнего -  имелось  в
виду, до последнего массуда или землянина.
   Уже значительно увеличившаяся группа "возрожденных"  претендовала  на
роль авангарда в планировавшейся атаке. Поначалу военный штаб  Улалуабла
отверг  эту  идею:  перебежчики  должны,  мол,  сперва   доказать   свою
лояльность и надежность. Раньи и его сподвижники приводили  убедительный
аргумент: что может быть лучшим доказательством, чем  участие  в  первых
рядах  в  штурме  оплота  их  прежних  союзников?  Штаб,  состоявший  из
представителей разных цивилизаций, стал ареной  ожесточенных  споров.  В
конце концов, было принято решение в пользу участия "возрожденных".
   Впоследствии  некоторые  участники  этого  заседания   с   удивлением
вспоминали, что им как будто кто-то подсказывал, как себя вести  и  кого
поддерживать...

Глава 22

   Он был знаком с оружием землян еще с  того  времени,  когда  проходил
обучение на Коссууте, но никогда не думал, что ему  придется  самому  им
когда-нибудь воспользоваться, причем не  против  землян  и  массудов,  а
вместе с ними, в одних рядах.
   Было и еще нечто новое, неожиданное: Раньи и его солдаты, считавшиеся
у себя элитой, привыкли  к  определенным  привилегиям.  Здесь  они  были
равными среди равных. Оказалось, что это вовсе  неплохо  -  раствориться
среди массы, не выделяться из нее. Конечно, полностью это не  удавалось:
солдаты, разговаривающие между собой на языке врага, поневоле привлекали
к себе внимание. Тем не менее и Турмаст, и Веенн, и остальные без  труда
вошли в эту атмосферу боевого товарищества, которой не было и  не  могло
быть в армии Назначения. Они скоро обнаружили, что  у  землян  есть  еще
одна особенность: перспектива предстоящего боя  вселяет  в  них  чувство
какого-то возбуждения, когда сражаешься за что-то свое,  кровное,  а  не
просто за абстрактную, пусть и элегантную философскую идею. Сагио, как и
другие, тоже записался добровольцем в штурмовую группу, но Раньи на этот
раз настоял, чтобы брат  остался  в  столице.  Он  знал  больше  других,
поскольку Раньи доверил ему кое-что, чет не доверял никому. Если бы  они
оба погибли, это принесло бы большой ущерб, в том  числе  и  для  науки.
Сагио, конечно, протестовал, но тщетно. Командование войсками  Узора  на
Улалуабле согласилось и то неохотно, только на одну-единственную попытку
штурма. Если бы она не привела  к  немедленному  успеху,  все  уцелевшие
должны были  немедленно  отступить  и  вернуться  обратно.  Командование
опасалось,  что  в  случае,  если  операция  примет  затяжной  характер,
кто-нибудь из "возрожденных" может попасть в плен, и  тайна,  окружавшая
их, будет раскрыта. Внешне Раньи и его сподвижники  были  неотличимы  от
других землян в ударной группе. Ничто не  говорило  за  то,  что  в  них
осталось что-то от ашреганов, и потому им было  разрешено  создать  свой
собственный полк со  своими  командирами.  Во-первых,  этим  облегчалось
управление, а во-вторых, смягчался синдром одиночества у новообращенных.
Кроме  того,  руководствовались   здравым   соображением,   что   полная
интеграция может быть достигнута только естественным путем, а  не  путем
директив. Наконец, исходили из того, что  в  своем  привычном  окружении
"возрожденные" будут сражаться лучше и более эффективно.
   В результате Соратии, Веенн и другие  вновь  оказались  под  командой
Раньи - и грубиян Бирачии, и Коссинза - девушка с журчащим, как  ручеек,
голосом и молниеносной реакцией. Бирачии и Коссинза оказались среди тех,
кого вытащили из лап Амплитура совсем недавно, но еще  немало  обманутых
продолжали  вести  жизнь  рабов,  служа  делу  чуждого  им   Назначения.
Успокаиваться было рано. Ничего, выручим всех, -  уговаривал  Раньи  сам
себя, - сначала изгнать захватчиков с Улалуабла, а потом дойдет  дело  и
до Коссуута!
   Вот она, Коссинза, веселая, счастливая,  общается  с  подчиненными  с
широкой улыбкой на лице - нечто совершенно новое для  нее,  непривычное.
Частенько эта улыбка предназначается ему. В последние месяцы, здесь,  на
Усилаи, их как-то властно потянуло друг к другу. Да, у него были  другие
женщины. Одну, там, на Омафиле, он порой вспоминал. Но Коссинза  была  с
Коссуута - как и он, в отличие от других, и он доверял ей, знал, что она
не подведет, не предаст.
   Тем не менее он и  в  близости  сохранял  некую  настороженность,  не
говорил ей всего, что хотелось бы. Пока что. Она и не требовала от  него
полной откровенности. Он был человек "в себе",  она  и  его  друзья  это
знали. Она любила его и была уверена, что когда она  решится,  то  будет
первой, кому он все скажет.
   Тяжеловооруженные транспорты и легкие машины сопровождения неслись на
север на предельной скорости, слегка порой касаясь поверхности озера или
холма. За четыре дня они далеко углубились на территорию, контролируемую
противником. Если  их  обнаружат,  -  Раньи  это  знал,  -  им  придется
вернуться.  Таков  был   приказ,   а   пытаться   изменить   его   путем
целенаправленных "предложений" времени не было. Однако до сих пор в небе
и на горизонте было чисто, а на земле им встречался только представители
дикой фауны, испуганно разбегавшиеся при их приближении.
   В их группе были одни добровольцы, к тому же  специально  отобранные:
желающие участвовать в опасной операции было  больше,  чем  требовалось.
Половина личного состава бойцов была из землян, половина -  из  массудов
было еще несколько нетрадиционно смелых гивистамов в качестве  водителей
и техников; оружие в руки они брать не могли.
   Согласно  плану,  имелось  в  виду,  что  вначале  небольшая  группа,
примерно  десятая  часть   отряда,   должна   была   проникнуть   внутрь
оборонительного периметра и отвлечь на себя внимание  противника;  после
этого основные силы  должны  были  нанести  удары  извне  по  нескольким
направлениям и взломать всю систему  обороны.  Даже  если  бы  им  и  не
удалось захватить командный пункт, причиненный противнику ущерб оправдал
бы всю операцию.
   Первый-по-Хирургии  и  его  люди   безуспешно   протестовали   против
использования в ней "возрожденных". Никакой  военный  успех  не  мог  бы
компенсировать возможный ущерб для науки. Думать иначе,  аргументировали
они, - это верх нецивилизованности,  абсурд.  На  Омафиле  к  их  мнению
наверняка прислушались бы, но на Улалуабле все было по-другому - планета
была в смертельной опасности, военные сооружения имели здесь неоспоримый
приоритет. Лидеры Вейса, которые при иных обстоятельства  поддержали  бы
Первого-по-Хирургии, в данном случае проголосовали против.
   В пользу такого решения был еще один сильный аргумент. "Возрожденные"
были  теперь  настоящими  людьми  и  потому  могли   в   полном   объеме
пользоваться неотъемлемыми  правами  Человека.  Если  бы  они  предпочли
участвовать в медицинском эксперименте, никто не  мог  бы  заставить  их
принять участие в военных действиях. Но в данном  случае  была  обратная
ситуация, и опять-таки никто не имел  права  препятствовать  их  выбору.
Раньи вглядывался в проносившийся мимо ухоженный  ландшафт  этой  мирной
планеты. Рядом с ним присела Коссинза. Интересно: в их машинах вообще не
было сидений в  общеупотребительном  смысле  слова;  их  заменили  куски
эластичною материала, похожего на пену. Его поверхность легко  принимало
любую форму и в то же время создавала достаточно прочную и мягкую опору,
подходящую для самых различных фигур, веса и  объема  сидящих  -  и  для
землянина и для массуда, и для гивистама.
   Сейчас они неслись по пустынной степи; тучи песка,  мелких  камешков,
которые  поднимал  конвой,  нарушали  растительный  покров,  распугивали
зверье. Люди Вейса, конечно, были бы не в восторг от такого обращения  с
их священной природной средой, но, к  счастью,  их  не  было  на  бортах
боевых машин.
   - Когда  появился  Турмаст,  -  тихо  сказала  Коссинза,  -  и  начал
рассказывать нам про все, про тебя, про  вас  -  а  мы  думали,  вы  все
погибли, - я, да и остальные тоже, приняли от за сумасшедшего. Свихнулся
от пережитого, - она тоже взглянула через ветровое стекло. - Даже  после
того, как он наглядно нам продемонстрировал это самое  "предложение",  я
все еще сомневалась. Только когда он сказал,  что  действует  по  твоему
приказу, я начала верить. Я всегда знала, что ты  -  лучший  среди  нас,
Раньи-аар. Это не мое мнение.
   Она положила ему руку на плечо.
   - Представляю, каково это - первым узнать правду.
   Он  продолжал  глядеть  на  проносящийся  мимо  ландшафт  этой  чужой
планеты, потом повернулся к ней.
   -  Коссинза,  ты  ощущаешь  себя   по-настоящему   в   "человеческом"
качестве?
   Или все еще не совсем?
   Он изучающе посмотрел ей в  лицо.  Бледно-голубые  глаза,  остренький
носик, тонкие губы, большой рот, крутые скулы - цветок, задетый,  но  не
обожженный огнем. Ему все еще было непривычно видеть  женское  лицо  без
глубоких глазных  впадин  и  вздымающихся  вперед  надбровных  дуг;  нос
казался слишком большим, а уши - торчащими. Чего-то было  слишком  мало,
чего-то - слишком много и все же это лицо было и оставалось  красивым  -
значит, дело не в форме черепа.
   Она убрала руку и откинулась назад.
   - Иногда мне кажется, что я всегда  была  человеком.  Хуже  всего  по
ночам. Во сне вроде как все возвращается.
   Ее глаза остановились на закругляющейся верхней крышке кабины.
   - Вспомнишь, как росла, училась, друзей, семью. А когда просыпаешься,
приходится делать над собой усилие, чтобы не думать обо всем этом.
   - Я иногда думаю: а как наши родители, ашреганы - знали  они  правду,
или их амплитуры тоже запрограммировали на эту роль и  они  ее  искренне
играли? Иногда я думаю, хорошо бы узнать. Иногда - нет, лучше не  знать.
Это чувство разделяли все "возрожденные".
   - Мы должны все держаться вместе, - она свернулась калачиком на своем
сиденье.
   Он кивнул, вновь бросив взгляд через ветровое стекло.
   - Можно ненавидеть амплитуров за то, что они сделали с нами,  но  как
все-таки они здорово это придумали! Попытаться  победить  противника  не
оружием на поле боя, а генетикой в лаборатории! А ведь рассчитали они на
сотни лет вперед: раньше это на человечестве не скажется, -  он  покачал
головой. - Ни одна цивилизация Узора не способна так терпеливо ждать. Во
всяком случае, наша - наверняка нет. Разве только турлоги...
   - Я никогда не видела ни одного турлога, -  сказала  Коссинза.  -  Из
учебников помню, что они довольно противные на вид, да и к тому же еще и
антисоциальны по своей сущности.
   Она  выпрямилась  и  через  транслятор  обратилась  к   унтер-офицеру
массуду, сидящему неподалеку:
   - Алло! Ты видел когда-нибудь турлога?
   - Только на картинках, - мягко ответил массуд.  -  Это  очень  редкий
вид.
   - А где его можно встретить?
   - Только не на Улалуабле. Надо лететь либо на их планету, либо в один
из главных центров Узора.
   Коссинза понимающе кивнула, а потом, словно в шутку, бросила:
   - Мы оба хотим пить. Как насчет этого?
   Массуд поколебался, как-то странно на них посмотрел, потом поднялся и
направился к бортовому резервуару с водой;  его  легкие  доспехи  тускло
блестели. Раньи с мягким упреком обратился к спутнице:
   - Не надо было этого  делать.  Вот  так,  по  небрежности,  и  уходят
секреты.
   - Да ладно, - она улыбнулась  ему.  -  Мы  еще  не  так  освоили  это
искусство, как ты, Раньи. Нам же нужно практиковаться.
   - Практиковаться надо на противнике, -  Раньи  не  собирался  сводить
дело к шутке. А не  на  своих.  Если  мы  будем  использовать  эту  нашу
способность направо и налево, то  рано  или  поздно  какой-нибудь  с'ван
раскрутит это дело.  Верно,  они  склонны  искать  юмор  почти  в  любой
ситуации, но тут им будет не до смеха.
   - Может быть, завтра нас уже в живых не будет. Какое  это  все  имеет
значение? - ровным голосом откликнулась она.
   - Все-таки, на будущее - будь поосторожнее,  -  подчеркнуто  холодным
тоном закончил он.

***

   Гунеквоз аккуратно набрал  нужную  программу:  три  стакана  холодной
воды. Пока стаканы наполнялись, он задумался.  Как  это  все  произошло?
Почему? Верхняя губа поднялась, обнажив  острые  зубы  Бродившие  в  нем
мысли были слишком неопределенными,  неоформленными,  чтобы  можно  было
поделиться ими с кем-нибудь; с другой стороны, он не мог  отделаться  от
случившегося, как от какого-то необъяснимого феномена и просто  выкинуть
его из головы. Он был единственным среди солдат отряда,  кто  много  лет
назад провел какое-то время в плену, на  планете  Нура,  где  когда  шла
война. И там воочию видел одного из  этих  жутких  амплитуров.  Существо
инспектировало лагерь, где он содержался. Оно остановилось как раз перед
ним. До конца своих дней он будет  помнить,  как  два  глаза  на  тонких
ножках повернулись к нему и приблизились к его судорожно  задергавшемуся
лицу. Потом оно начало тестировать его. Он стоял абсолютно  беспомощный,
а  в  него,  в   самую   его   душу   мягко   вползало   что-то   чужое,
скользко-отвратительное. Амплитур исследовал его внутреннее  "я",  мысли
его  он  читать  не  мог,  хотя,  неверно,  был   в   состоянии   как-то
проанализировать его реакцию. Потом он втянул  обратно  свои  зрительные
органы и двинулся дальше. Гунеквоз никак не пострадал от этого  теста  -
только осталось ощущение какой-то нечистоты внутри. Но забыть этого было
нельзя. Он надеялся, что такого ему больше никогда не придется пережить.
И вот - опять. Оно.  Только  что.  Несомненно.  Не  совсем  так,  как-то
непонятно, по-другому, но спутать это ни  с  чем  невозможно.  Такое  не
спутаешь. Первая его мысль, довольно дикая, была,  что  амплитур  как-то
сумел перевоплотиться в землянина или массуда и проник в их  машину.  Но
такое явно превышало возможности даже этих  мастеров  биоинженерии.  Его
мысли обратились к этой парочке - из тех, что недавно были  марионетками
Амплитура. Они переговаривались между собой, не глядя в его сторону.  Он
еще раз восстановил картину происшедшего, проанализировал ее.  Если  они
хотели пить, почему сами не пошли и не налили себе воды?  У  них  что  -
ноги внезапно отказали? А он? Он не хотел идти, но пошел. Почему? Потому
что почувствовал: его что-то тянет пойти. Он это сделал не из  дружеских
чувств к ним, не  из  желания  помочь.  Его  заставили  -  был  какой-то
короткий, вроде бы безвредный толчок.  Он  много  лет  служил  вместе  с
землянами и хорошо  их  знал.  Эти  оба  находились  явно  в  беззаботно
расслабленном состоянии. Может быть,  они  сами  не  понимают,  что  они
делают? Вряд ли. Что же амплитуры с ними сделали? В кого превратили?
   Да нет, военно-научное управление их обследовало и  сочло  пригодными
для военной службы в армии Узора. Что он  может  противопоставить  этому
официальному заключению - случайное подозрение,  основанное  на  эмоциях
далекого прошлого?
   Но все равно. Он не мог ошибиться. Люди послали  ему  импульс,  и  он
повиновался. Они им манипулировали, управляли. Интересно, а  как  другие
"возрожденные", они тоже могут так?  Ответа  нет,  а  искать  его  может
оказаться делом опасным. Он и так уже в опасности, потому  что  сам  для
них опасен, ведь он кое-что знает про них. Теперь ему  нужно  все  время
оглядываться, следить за своими движениями, даже  мыслями  -  чтобы  они
только не заподозрили, что он что-то обнаружил в них.  И  ни  семье,  ни
друзьям не скажешь - не поверят, засмеют. Заявить по инстанции -  дойдет
до них, и  они,  пожалуй,  примут  свои  меры,  чтобы  сохранить  тайну.
Амплитуры внушали  ему  страх,  но  еще  больший  страх  вызывали  люди,
владевшие способностями амплитуров.
   Нет, он должен пока все  это  держать  про  себя  -  пока  не  найдет
надежного средства, чтобы доказать свою теорию другим,  или  самому  так
или иначе решить эту  проблему.  Что-то  надо  было  делать  -  но  что?
Опасность была налицо, но это мог должным образом  оценить  только  тот,
кто уже однажды прошел  тестирование  у  амплитуров.  Прочие  просто  не
поймут. Ему уже намекали, что за годы плена он слегка повредился. Только
и может, что быть солдатом, а как мужчина уже не того...
   О, как они все ошибаются! Пережитое научило его  кое-чему.  А  теперь
выпало научить других, научить бдительности. Ради блага  своего  народа,
ради блага всех мыслящих  существ.  Если  эти  мутанты  будут  и  дальше
размножаться, опасность для  Узора  будет  даже  больше  той,  что  ныне
исходит от амплитуров. С этим надо бороться. И если  на  это  неспособны
благодушные, невежественные правители, то это сделает он, простой солдат
Гунеквоз, он в одиночку спасет цивилизацию!
   Но не сейчас, не здесь. Пока - терпение, терпение...  Вот  сейчас  он
возьмет эти три полных стакана, уймет дрожь в лице,  подойдет  к  ним  с
приветливой улыбкой. Если они захотят с ним говорить, хорошо, поговорим.
Захотят пошутить -  пошутим.  Надо  побольше  о  них  узнать.  Если  они
попытаются еще раз поуправлять им, он не будет сопротивляться.  Пока  он
вне подозрений, они не заставят его делать ничего, что причинило бы  ему
вред, а вот если он попытается сопротивляться, тут-то они  его  и  могут
заподозрить.
   Командование   ни   о   чем   не   догадывается.    А    вдруг    эти
запрограммированные  амплитурами  люди-ашреганы  уже  повсюду  и  теперь
готовят  диверсии  невиданных  масштабов?  Вот  теперь  они   собираются
атаковать главный штаб амплитуров на Улалуабле, а что если...  Что  если
все вторжение - это просто  хитрый  ход  амплитуров,  единственная  цель
которою внедрить своих агентов, якобы "перебежчиков"  -  в  ряды  воинов
Узора? Амплитуры - они ведь дьявольски расчетливы и терпеливы. Возможно,
даже эти их марионетки сами не знают всего, думают, что это они сами, по
своей  собственной  воле  решили  вернуться  обратно  в  свою   исконную
цивилизацию и сами придумали, как это сделать. Может быть, внедренные  в
их мозги команды запрограммированы так,  что  начнут  действовать  через
год, а то и через сто лет?
   Вот  эти,  сидящие  здесь,  вполне  могут   доблестно   сражаться   с
ашреганами, криголитами и молитарами, чтобы изгнать их  с  Улалуабла.  А
амплитуры сидят себе спокойненько в своих кораблях, смотрят на все это и
наслаждаются успехом своего замысла. Они пожертвовали своими  ничего  не
подозревающими союзниками ради  более  отдаленной,  но  внутренне  более
близкой им цели. Вот такой хитрющий план.
   Но, слава Линейности, он, Гунеквоз, достаточно мудр,  чтобы  раскрыть
его. Причем как удачно - с первой попытки он все раскопал. Эта  парочка,
насколько он мог судить, не пыталась повторить своей сеанс  внушения.  С
первого же раза он все усек!
   Раньи и Коссинза были рады  обществу  солдата-массуда.  Необходимость
как-то поддержать разговор  с  этим  симпатичным  представителем  другой
расы,  товарищем  по  оружию,  отвлекала  их  от  тревожных   мыслей   о
предстоящем бое. Гунеквоз тоже был не прочь поболтать с  ними.  Женщина,
как  он  быстро  решил,  куда  более  открытое   и   простое   существо.
Подтвердилось то, что он уже заподозрил раньше: мужчи