информации,  которую  он  мог  бы  им  сообщить.
Страшнее были медицинские тесты и анализы, хотя ни разу ему не причинили
вреда или боли, не  делали  никаких  болезненных  стимуляций.  Просто  и
оборудование, и сами процедуры ему были неизвестны. Страшно было потому,
что он не знал, чего ожидать.
   Однажды они уложили его на плиту, поместили внутрь цилиндра, похожего
на гроб, закрыли его и подвергли его  тело  обработке  различного  цвета
световыми излучениями. Как и после иных тестов, он  не  ощутил  никакого
физического или умственного ущерба и,  как  всегда,  никаких  неприятных
последствий.
   Они брали пробы его крови, его экскрементов и  кожи,  волос,  костей.
Его анализировали, изучали, сканировали, обмеряли и оценивали  с  разных
точек зрения. Это продолжалось бесконечно. За все это время он не  видел
ни одного человека. Да и зачем? Люди - были воинами,  как  и  он,  а  не
исследователями. Они не изучали,  они  разрушали.  Он  не  был  особенно
огорчен этим  фактом,  пожалуй,  несколько  раздосадован.  Ему  было  бы
неприятно, если бы в его обследовании приняла участие  Нейда  Трондхайм.
Значительно проще оставаться бесстрастным и сохранять отсутствующий  вид
в присутствии любопытных гивистамов и с'ванов. Мысль о  самоубийстве  не
приходила ему в голову. Эта концепция была ему знакома лишь  по  учебным
занятиям. Убить себя означало бы нанести оскорбление и ущерб Назначению,
лишить его ценного и разумного существа,  которое  может  способствовать
его  достижению.  Такой  поступок  могли  бы  совершить  лишь   поистине
враждебные существа. Как люди, например. Его не допускали на обсуждения,
посвященные результатам анализов, поэтому он не  представлял,  насколько
они были ценными. Оставаясь наедине с собой,  он  пытался  расслабиться,
как мог. Таким образом, он поддерживал ясность ума и  физическую  форму.
Если его "хозяева" утратят бдительность, он сумеет сбежать  или  нанести
им какой-либо иной ущерб, который послужит цели.
   Дважды в день его выводили наверх, как он это называл, на прогулку  в
огороженном месте, похожем на парк. Там он  мог  заняться  упражнениями,
позагорать, подышать  воздухом  Омафила.  Хотя  во  время  прогулок  его
сопровождал один-единственный стражник, он не обманывал себя. Вряд ли он
сумеет сделать и несколько шагов в сторону увитой растениями стены.  Они
готовы к такому шагу: слишком уж он очевиден.  Он  и  не  делал  никаких
движений в том направлении. Его "хозяева"  не  были  глупы.  Присутствие
одного  стража  было  тому  доказательством.  Больше   сторожей   и   не
требовалось. Он проводил  время,  изучая  названия  различных  деревьев,
цветов, играя с рыбками забавной формы, которые  плавали  в  центральном
парковом водоеме. Однажды, когда он гулял,  пошел  дождь.  Удовольствие,
которое   он   получил   от   этого   стихийного   явления,    заставило
стражника-массуда почти проникнуться к нему симпатией. Почти.
   Затем наступил день, когда рутина эта была сломана.  Он  понял,  что,
если вместо массудов от теперь охраняют люди, значит, что-то изменилось.
Выйдя из подъемника, они повели его налево, а не направо.
   - Что случилось? Куда мы идем?
   Высокий и массивный стражник не ответил  ему.  В  руках  у  него  был
здоровенный карабин. Раньи с тоской поглядел на  оружие,  сознавая,  что
даже если он сумеет им завладеть,  пользы  от  этого  не  будет.  Каждое
оружие, которым здесь пользовались,  было  настроено  на  индивидуальный
биоэлектрический сигнал своего владельца.  Никакой  иной  страж,  а  тем
более узник, не сможет из него выстрелить.
   - Что-то случилось? - Чем дальше они шли, тем более беспокойные мысли
начинали тесниться в его голове. - У меня не назначено никаких  процедур
в это время дня.
   - Слушай, малыш, я  ничего  не  знаю.  Транслятор  достаточно  удачно
перевел смысл сказанного. - Я лишь доставляю тебя туда, куда указано.  Я
понятия не имею, что потом случится, понял?
   - Да, - ответил Раньи, хотя он и не понял.
   Его привели в комнату, в которой он  еще  не  был.  Кроме  небольшого
стола  и  стульев,  здесь  было  несложное   медицинское   оборудование,
вмонтированный в стену экран связи и цветы в горшках.  Если  не  считать
медицинского оборудования, помещение больше походило на спальню, чем  на
смотровую  комнату.  Он  подумал,   что   привлекательность   обстановки
обманчива. Но не обманчивым был образ Нейды  Трондхайм.  Она  сидела  на
одной из кушеток и повернулась к нему, когда он вошел.  Вместо  защитной
формы охотника на ней был легкий коричнево-белый костюм. Он был удивлен,
увидев ее здесь, но не знал, доволен он этим или нет. Из-за  медицинскою
оборудования  на  него  смотрели  еще  два  человека.  Один  был   очень
маленького роста, почти, как с'ван. Раньи знал, что он не являлся членом
этой  высокоразвитой  расы   цивилизации,   потому   что   у   коротышки
отсутствовала  характерная  для  с'ванов  волосатость.  На  обоих   была
одинаковая с высокими воротничками черно-бежевая форма. Ни один  не  был
похож на воина. В комнате  находилась  еще  и  женская  особь  массудов,
достаточно зрелого возраста. Она была несколько  сутуловата,  а  большая
часть ее волос  на  голове  и  лице  приобрели  характерный  серебристый
оттенок. Раньи не  знал,  обязана  ли  она  этому  своим  возрастом  или
каким-то иным обстоятельствам. Но для женщин  своей  расы  она  обладала
хорошим самообладанием. Ее бакенбарды и нос почти не дрогнули, пока  она
изучала вновь прибывшего.  Вокруг  нее  стояли  несколько  гивистамов  и
о'о'йанов, но с'ванов или вейсов не было.
   Два стража остались снаружи, встав по обе стороны закрывшейся двери.
   Все взоры были обращены на него.
   - Садитесь, пожалуйста. - Более  высокий  из  людей  отлично  говорил
по-ашрегански. Изумленный Раньи  подчинился.  Упрямство  ничего  ему  не
даст. Отказ ради  отказа  лишь  расходует  лишнюю  энергию.  Последовала
неловкая, но краткая пауза, затем зрелый и отлично  себя  контролирующий
гивистам приблизился к нему.
   - Я Первый-по-Хирургии. - Лысый, зеленого цвета противник изучал  его
с бесстрашием, характерным для представителей его профессии. Может быть,
решил Раньи, это всего-навсего медицинское подразделение. Как бы там  ни
было, он был ошарашен следующей фразой:
   - Имею честь подвергнуть вас исследованию.
   -  Исследованию?  -  Раньи  решительно  избегал  смотреть  на   Нейду
Трондхайм. - Что вы имеете в виду?
   - Вас. Наблюдения за вами многое  прояснили  за  последние  несколько
недель.
   -  К  сожалению,  не  могу  сказать  того  же  о  себе.  -  Он  обвел
присутствующих широким жестом и с удовольствием заметил,  как  некоторые
из них вздрогнули. - Зачем столько наблюдателей? Или вы собираетесь меня
отпустить? - Он слегка улыбнулся.
   - Видите ли, мы не совсем представляем, что с вами  делать.  -  Раньи
повернулся в сторону говорившего. Ашреганский язык более низкого  ростом
человека не был столь же беглым, как у  его  сородича.  Но  несмотря  на
ужасный акцент, слова были различимы:
   - Вы являетесь аномалией.
   - Мне уже это говорили. Я рад, что вы смущены.
   - Может быть, вы  поможете  нам  принять  решение,  -  гивистам  тихо
присвистнул. - Мы хотим, чтобы вы взглянули  на  несколько  изображений.
О'о'йан протянул ему большой  пластиковый  конверт.  Тонкие  пальцы  его
исследовали содержимое и извлекли прямоугольные трехмерные снимки.
   - Это - внутренняя часть вашего мозга.
   Раньи устало взял плоский лист бумаги, осознавая, что все находящиеся
в комнате внимательно наблюдали за ним. Нейда Трондхайм тоже?  Он  решил
изобразить безразличие.
   После внимательного изучения он вручил листок хирургу:
   - Здесь есть что-то, что должно меня удивить? Я вижу мозг ашрегана.
   Ничего более.
   - Пока я хочу, чтобы вы лишь взглянули на это. Разъяснения последуют.
   - Гивистам терпеливо передал Раньи еще два листа бумаги. Он  взглянул
на каждый перед  тем,  как  вернуть.  Это  было  боковое  и  фронтальное
изображение первого кадра.
   Четвертый отличался.
   - А это - увеличенное изображение  части  вашего  мозга.  Значительно
меньшей в натуральном виде. - Хирург вынул другой лист. - А вот  еще.  -
Изящный палец с  ухоженными  ногтями  ткнул  в  изображение,  как  будто
погружаясь в него:
   - Я прошу вас обратить внимание на небольшое белое пятно, увеличенное
и выделенное красным цветом. Глаза Раньи  на  мгновение  сузились  перед
тем, как он вернул листок назад:
   - Рад был сделать вам приятное. Что-нибудь еще? - Собравшиеся  вокруг
него были столь торжественны, что он чуть не расхохотался. - Боюсь,  что
ничего нового вы мне не открыли. Я видел изображение своих внутренностей
и раньше.
   - Уверен, что это именно так. - Первый-по-Хирургии подошел  ближе.  -
Если не  возражаете,  я  хотел  бы,  чтобы  вы  обратили  на  них  более
пристальное внимание.
   Раньи вздохнул. Это опять оказалось своего рода  тестом,  по  крайней
мере, не столь неприятным, как многие из тех, что он уже проходил.
   - Вот, например, еще одно изображение. - Гивистам  вынул  из  кармана
индикатор и высветил часть изображения. - Видите точки? Здесь... здесь и
здесь? - Индикатор передвигался по мере его слов.
   - И что? - спокойно спросил Раньи. - Я должен  дать  объяснения?  Это
могут быть кусочки костей или кровяные сосудики. Вы ведь хирург,  не  я.
Если вы хотите преподнести мне урок моей собственной физиологии, то я  в
нем не нуждаюсь.
   -  Да,  это  на  самом  деле  какие-то  остатки.  -  Индикатор  вновь
сдвинулся. - А вот пузырчатые точки. - Широко открытые глаза  уставились
на него, оба века были вздернуты. -  У  вас  нет  никаких  комментариев?
Раньи взглянул на изображение, пытаясь понять  слона  гивистама.  Какова
цель всего этого? Почему их так много в комнате и  почему  они  все  так
внимательно на него глядят? Что означают все эти штуки в его башке?
   - Нет, у меня нет комментариев. - Он похлопал по изображению.  -  Это
ничего для меня не значит. Что дальше?
   - А должно было бы значить. - Хирург вынул еще один лист. - Это  была
правая часть вашего черепа. А вот - левая. На левой  стороне  вы  можете
видеть  три  дополнительные  точки.  Обратите  внимание,  что,   как   и
предыдущие, они расположены идентично. Мы решили, что  эта  работа  была
проведена достаточно рано.
   - Тем не менее, это для меня ничего не значит. - Раньи был  осторожно
безразличен. - А вам это что-то говорит?
   - Да. Это говорит мне, что выдающиеся кости, которые  начинаются  над
глазами и идут за уши, являются результатом пренатальной остеопластики.
   Раньи хотел ответить, но заколебался, и вместо этого сказал медленно:
   - Я не знаю, о чем вы говорите.
   - Позвольте мне. - Первый-по-Хирургии приподнялся на цыпочках,  чтобы
достать до  правой  стороны  лица  Раньи.  Своими  тонкими  пальцами  он
осторожно коснулся выдающихся на черепе узника костей.
   - Эти костные выступы не являются вашей врожденной характеристикой.
   Они являются результатом хирургии и имплантированы  в  ваш  организм.
Ваша кожа также была подвергнута модификации. Аналогичные изменения были
внесены в ваши глазницы, в строение ваших ушей и пальцев. Все  это  было
сделано до вашего рождения, пока еще не сформировались ваши кости. Чтобы
осуществить  подобную  работу  без  вмешательства  в  естественный  рост
костей, необходимы какие-то особые умения. Мы ими не располагаем. Только
одна цивилизация во Вселенной так преуспела в биоинженерии. - Он заменил
рассматриваемое изображение на новое. - Посмотрите на свои  руки.  Опять
эти пузырчатые точки.
   Раньи смотрел, не понимая.
   - Но... если все, о чем вы говорите, правда, зачем все это?
   Гивистам тихо скрипнул зубами.
   - Чтобы придать  вам  внешний  облик  ашрегана.  -  Если  убрать  эти
привнесенные черты, то скелет будет иным. - Он поколебался и отступил на
шаг  от  узника.  -  Да,  то,  что  находится  перед  нами  -   это   не
ашреган-мутант, а нормальный человек.
   Раньи презрительно фыркнул.
   - Это безумие.
   Первый-по-Хирургии положил изображения обратно в конверт.
   - Все остальные части вашего тела -  мускульная  система,  плотность,
расположение, функционирование и чувствительность  органов,  -  все  это
вписывается в обыкновенные  человеческие  характеристики.  Вы  являетесь
подлинным представителем человеческой расы, а не ашреганской,  вы  такой
же человек, как и три иных присутствующих здесь представителя этой расы.
Пленник бросил взгляд на женщину, хорошо говорившую по-ашрегански  и  на
ее приземистого компаньона. Они спокойно посмотрели на него.
   - Это не просто извращение, это безумие.  Это  более  тонко!  Вы  все
хотите обмануть меня! У вас есть какая-то цель и, чтобы  достигнуть  ее,
вы пытаетесь обмануть меня. Забудьте об этом лучше. Я не такой дурак.
   - Может быть, и нет, - сказал низенький человек.  -  Но  вы  ведь  не
тупица.  Ваш  уровень  умственного  развития  высок,  как  и  все   иные
показатели. Вы сами, отбросив в сторону все  иные  привходящие  факторы,
глядя на себя со стороны,  разве  не  видите,  кто  вы?  Что  вы  больше
человек, чем ашреган?
   Его товарищ подхватил тему:
   - Ни у одного ашрегана нет таких плотных костей  и  такой  мускульной
силы. Ни один ашреган на располагает такими рефлексами, как вы, и  такой
силой удара.
   Раньи ожидал, что начнутся  различного  рода  уловки,  но  не  ожидал
услышать просительный тон. Ой сохранял контроль над собой.
   - Я согласен, что, видимо, какие-то  изменения  были  внесены  в  мой
организм, чтобы  придать  мне  определенные  боевые  качества  человека,
некоторые его способности. Это заключение  неизбежно,  и  я  не  пытаюсь
больше  отрицать  его.  -  Комментарии  на  различных  языках  наполнили
комнату. - Да это меня и не  беспокоит.  Очевидно,  подобную  информацию
нужно скрывать от детей и от молодых людей, которые не  в  состоянии  ее
правильно оценить. Взрослый сумеет все правильно понять и оценить. Ну  и
что здесь плохого, если благодаря этому я могу лучше служить Назначению?
Я не вижу в этом ничего зловещего.
   -  Несомненно,  в  голове  у  вас  полная   неразбериха,   -   сказал
Первый-по-Хирургии. - Вы все еще не понимаете?
   - Не понимаю чего? - ответил  Раньи  нетерпеливо.  Он  уже  устал  от
подобной чепухи.
   -  Что  вы  -  не  ашреган,  в  которого  были  внесены  человеческие
характеристики, а человек, которому были приданы  качества  ашрегана.  У
нас есть ваш генетический образ, и мы выяснили,  что  эти  изменения  вы
сможете передавать по наследству. Эти  изменения  были  внесены  в  ваши
гены. Амплитуры смотрят далеко вперед.
   - Для амплитуров вы во вторую очередь являетесь воином, Раньи-аар.  А
в первую очередь - материалом для разведения.

Глава 10

   Он подождал, пока не убедился, что целиком контролирует  себя.  Затем
ответил:
   - Но если все, сказанное вами, - правда -  то  как  же  вы  объясните
происшедшее с моими родителями? Мои воспоминания? Мой дом? Катастрофу на
Хусилате?
   - Мы провели некоторые исследования,  используя  за  отправную  точку
ваши рассказы. - Манера разговора женщины была  очень  спокойной.  Раньи
даже не представлял, что люди могут быть такими. - Вы и ваши  родные  на
самом деле спаслись во время побоища среди мирного населения.
   - А, - сказал Раньи.
   Женщина продолжила:
   - На планете была колония. Но не Хусилата. Мир, чье  название  теперь
связано с бессмысленным разрушением. Он  был  разрушен  некоторое  время
назад в результате непредвиденной и необъяснимой атаки  криголитов.  Это
произошло ровно столько лет назад, чтобы объяснить вам и вашим  друзьям,
что вы тогда еще находились в утробе матери.
   Были уничтожены целые регионы. Впервые  за  современную  историю  для
уничтожения  поверхности  планеты  было  использовано  оружие  массового
уничтожения. Командующие криголитов  были  наказаны  и  их  властями,  и
самими амплитурами; Если же основываться на том, что вы нам  рассказали,
мы пришли к выводу, что это не помешало всегда  прагматичным  амплитурам
не найти возможности вмешаться в эту ситуацию.
   Тогда думали,  что  никто  не  сумел  спастись.  Тела,  найденные  на
поверхности,  были  обуглены.  Точный  подсчет  погибших  сделать   было
невозможно. Поэтому  было  просто  невозможно  сказать,  сколько  детей,
мужчин, женщин, или... - голос ее сорвался,  -  беременных  женщин  было
взято в плен. Учитывая беспрецедентный масштаб уничтожения,  так  оно  и
было рассчитано. - Она попыталась продолжить, но не смогла,  и  говорить
продолжила ее коллега.
   - Вы были взяты в плен амплитурами, а не спасены,  -  сказал  мужчина
коротко. - Конечно, вы этого не помните.  Изъятие  было  произведено  до
вашего рождения.
   - Рассказ об этом побоище мы внесли в школьные учебники, -  в  первый
раз заговорила более старшая женщина-массуд. - Как лучшее  свидетельство
войны без правил.
   - Мои родители, - бормотал Раньи. Под угрозой оказалась не только его
самообладание. Он сам оказался под угрозой, он был  напуган,  он  был  в
ужасе, он почувствовал свою беззащитность.
   Он узнал слишком много. Слишком  много,  чтобы  сразу  все  услышать,
понять и впитать. Слишком много, чтобы думать обо всем сразу. Картинки и
слова, истории и факты. Ложь, ложь! Они хотят свести его с ума.
   Женщина была безукоризненна:
   - Как только вы родились, вас забрали  у  матери  и  отдали  приемным
родителям - ашреганам. То же самое можно сказать и о вашем брате. -  Она
сделала  паузу.  -  Мы  подозреваем,  что  ваша   сестра   -   результат
искусственного зачатия и последующего имплантирования в утробу матери. С
достаточно  хорошим  медицинским  оборудованием  чрево  ашреганки  может
выносить человеческий зародыш.  Это  сделает  последующее  сходство  еще
большим. Амплитуры всегда заботятся о деталях. Ничто  из  сказанного  не
может быть правдой, сказал он сам себе. Ни слова правды. Потому что  это
означало бы, что его настоящие родители были уничтожены амплитурами, как
только стали бесполезными. Это означало, что два существа  на  Коссууте,
которых он всегда называл  отцом  и  матерью,  были  ни  кем  иным,  как
агентами амплитуров, которые посвятили свою жизнь тому, чтобы чудовищный
обман внушить невинным детям. Это означало, что все,  чему  он  посвятил
жизнь, все, за что он боролся, было ложью, что на  самом  деле  он  лишь
стал орудием в выполнении планов амплитуров по биоинженерии.
   - Обман, - бормотал он. - Обман и еще раз обман. Вы пытаетесь убедить
в том, что  я  не  есть  то,  чем  являюсь  на  самом  деле.  Неожиданно
беспокоившая  его  неуверенность  исчезла.  Вновь  он  был   спокоен   и
расслаблен. Страх от того, что они, вероятно, правы, что  все,  чему  он
служил всю свою жизнь было ложью, испарилось  моментально  под  холодным
светом знания.
   -  Если  я  не  ашреган,  а  человек,  -  торжествующе   спросил   он
присутствующих, но особенно двух людей. - Как же так, что  я  мог  иметь
умственный  контакт  с  амплитурами,  и  человеческий  невроцеребральный
защитный механизм не вступил в действие? Я испытал это и никакого  вреда
не было ни мне, ни Учителям. Ни один человек не смог бы  этого  сделать,
даже если бы очень хотел.
   Первый-по-Хирурги  проконсультировался  с  о'о'йанами  и  гивистамом.
Вынув лист из конверта с ложью, старший хирург приблизился к пленнику во
второй раз.
   - Вы помните это изображение?
   Раньи взглянул на пластиковую пластину.
   - Возможно. - Я  вновь  привлекаю  ваше  внимание  к  этому  участку,
обведенному  красным  цветом.  Это  более  глубокое  сканирование,   чем
что-либо иное. Оно изображает небольшую деталь внутренней  части  вашего
мозга с правой стороны коры головного мозга.
   - Если вы так говорите, - ответил он безразлично. - Что это? Еще один
трюк?
   Зубы  гивистама  слегка  заскрежетали,  когда   он   медленно   начал
объяснять:
   - Этот участок является нервным центром.  Узел  нервны