к-то в бою с
Миктантекутли.
     Простирающийся  вокруг  нас  пейзаж  Массачусетса  напоминал   адские
видения  Иеронима  Босха.  Огонь  выстреливал  с  крыш  лавок  и   частных
резиденций,  перевернутые  машины  пылали  на   дорогах   как   гротескные
погребальные костры, с  шинами,  шипящими,  как  пиротехнические  траурные
венки.
     - Так наверняка выглядел Салем во времена, когда Дэвид  Дарк  впервые
привез сюда демона из Мексики, - заговорила Энид. - Ничего  удивительного,
что они убрали из книг  всякие  упоминания,  касающиеся  этих  событий,  и
никогда об этом не упоминали. Наверняка это был такой же кошмар, пока  они
избавились от демона.
     Наконец мы добрались до предместий Салема, сделали  для  осторожности
объезд по аллее Джефферсона и пересекли  железнодорожные  пути  достаточно
далеко к югу от склада книг  в  Линфилде.  Шины  грузовика  скрежетали  на
разбитом стекле, когда мы медленно приближались к складу, а  весь  асфальт
был залит кровью, как будто с неба упал  красный  дождь.  Я  видел  семью,
которая была выдрана из машины и безжалостно разорвана на части, как будто
дикими зверями. И с ужасом я подумал, что я в этом виноват и никто больше.
Если бы не  мой  эгоизм  и  ослепленность,  то  Миктантекутли  никогда  не
выбрался бы на свободу, и никогда не произошла бы такая кровавая резня.
     Все, что я  мог  сделать,  чтобы  искупить  свою  глупость,  так  это
уничтожить демона, которого освободил.
     Склад стоял  на  пересечении  улиц  Канал  и  Рослин,  неподалеку  от
железнодорожных путей. Это здесь около трехсот лет назад жил Дэвид Дарк  и
здесь он погиб. Его дом стоял среди деревьев, которые исчезли  уже  давно,
но для Миктантекутли здесь было все еще знакомое место. Демоны, сказал мне
Дуглас Эвелит, пропитывают своим смрадом место, в котором пребывают, также
как и больные псы. Именно потому даже спустя столько веков они знают, куда
они должны вернуться, и потому места, посещаемые злыми духами, такие,  как
Эмитивилл или Рорестоун, всегда испускают тошнотную вонь.
     Склад, к которому с одной стороны прилегал небольшой административный
блок, был серым прямоугольным зданием с  рядом  окон  высоко  под  крышей.
Квамус подъехал к краю тротуара, и мы сразу убедились, что  Дуглас  Эвелит
угадал верно: внутри здания мы увидели бело-голубое электрическое мигание,
выдающее присутствие зловещей энергии, которой пользовался  Миктантекутли.
Квамус остановил грузовик поперек проезжей части, и мы все вышли.
     - Нам нельзя задерживаться, - заявил Квамус. -  Мы  должны  сразу  же
зайти внутрь и облить это чудовище жидким азотом. Если мы заколеблемся, то
он нас убьет, а ты ведь видел, что он может сделать с  человеческим  телом
даже на таком расстоянии.
     Я поддакнул. Я был так перепуган, что не мог  выдавить  ни  слова.  Я
открыл  багажник  машины,  помог  Квамусу  выгрузить  бутыли  с  азотом  и
поместить их на  повозке.  Потом  Квамус  надел  серебристый  изоляционный
комбинезон, а Энид прикрепила к его спине пожарный шланг.
     Подготовка заняла у нас максимум пять минут, но к счастью  поблизости
не было ни  одного  живого  трупа.  Слуги  Миктантекутли  наверно  нас  не
заметили. Мы быстро пробежали через улицу и вошли через боковую калитку на
двор склада. Вблизи дома нас еще больше охватило  ощущение  угрозы.  Смрад
демона был  так  силен,  что  мне  опять  захотелось  вырвать.  Я  взломал
небольшие задние двери склада, и мы  втиснулись  внутрь,  сначала  Квамус,
потом я с повозкой, в конце же Энид.  Мы  тихо  пробежали  через  коридоры
влево, вправо, опять влево,  пока  не  добрались  до  маятниковых  дверей,
ведущих непосредственно на сам склад.
     Квамус, держа под рукой свой изоляционный шлем, жестом  приказал  мне
подойти к дверям. Через маленькие оконца, помещенные на  высоте  глаз,  мы
могли видеть все содержимое склада. То,  что  мы  видели,  пронизало  меня
холодом в десять раз большим, чем до этого. Это  была  сцена  на  какой-то
варварской оргии, представляющая  все,  что  может  быть  отвратительно  и
омерзительно.
     Скелет Миктантекутли восседал со скрещенными мозгами на имитированном
троне из ящиков и пакетов, склонив перед собой огромный череп. Вокруг него
толпились в своих погребальных саванах мертвецы со всех окрестных кладбищ,
из Грейнитхед, Салема и Мейпл  Хилл.  Каждый  труп  держал  в  своей  руке
человеческое сердце, иногда два или даже три, и ждал своей очереди,  чтобы
возложить свой мрачный дар у костлявых ног Миктантекутли.
     Всю эту  кошмарную  сцену  освещал  мигающий  электрический  свет,  в
котором кровь приобрела черный цвет,  а  пустые  глазницы  владыки  страны
мертвых выглядели темными, бездонными пропастями бесконечного зла.
     - Да, это то, - шепнул Квамус. - Вы готовы?
     - Нет, но начнем.
     Квамус надел шлем, взял конец шланга и сказал:
     - Когда я крикну: "Уже!",  открути  клапан  газа.  Не  раньше.  Когда
крикну "Стоп", то закрути газ.
     - Наверно я понял.
     - О'кей, это все, - закричал Квамус,  толкнул  маятниковые  двери,  и
прежде чем я понял, что творится, мы оба уже бежали по  бетонному  складу,
отталкивая в  стороны  шатающихся  трупов,  уклоняясь  от  молотящих  рук,
сосредоточенные только на одном: заморозить Бестелесного,  прежде  чем  он
нас заметит и разорвет на части.
     Мы скользили по лужам крови, сердцам и кусочкам человеческих  тел,  а
потом были уже на месте,  точно  напротив  Миктантекутли,  точно  под  его
огромным блестящим черепом,  созданном  десятками  более  мелких  черепов.
Демон пожирал человеческие сердца, его оскаленные зубы, покрытые жилами  и
артериями,  истекали  кровью.  Он  кивнул  головой  и  обернулся  к   нам.
Монстровидный череп завис над нами как луна. Тут Квамус сдавленным голосом
крикнул: "Уже!" и я дернул за ручку, открывая доступ жидкого азота.
     Морозящий газ вырвался из шланга. Квамус направил струю вверх,  прямо
в костлявый череп демона.
     Я услышал глубокий вибрирующий рык, от которого задрожал пол.  Он  не
напоминал голоса ни одного живого существа, скорее напоминал гром лобового
удара двух поездов в туннеле. Сотрясение бросило меня на землю. Я упал  на
бок, сильно ударив руку, а вокруг меня летали куски гнилого мяса,  остатки
трупов Миктантекутли.
     Квамус  каким-то  чудом  удержался  на  ногах  и  медленно,   упорно,
систематически поливал череп демона. Даже  с  расстояния  десять  футов  я
чувствовал пронизывающий холод жидкого азота. Вокруг губ и глазных  впадин
Миктантекутли создавались ободки замерзающего газа.
     Но чудовище не было еще побеждено. Оно вытянуло одну  скелетообразную
руку, и прежде чем Квамус успел отклониться,  схватило  его  за  туловище.
Квамус закричал, я увидел,  как  он  направляет  струю  шипящего  газа  на
пальцы, стискивающие его. Но Миктантекутли еще  сильнее  зажал  захват.  Я
услышал ужасный треск,  доносящийся  изнутри  изолированного  комбинезона.
Квамус дернулся, потом повис, еще раз дернулся и упал на пол.  Шланг  упал
возле него, взвиваясь как змеи и разбрызгивая вокруг струю газа.
     Я, шатаясь, встал и схватил за конец шланга. Металл был так  холоден,
что мои руки тут же примерзли к захвату и я уже  не  мог  их  оторвать.  Я
направил струю на  Миктантекутли,  начал  поливать  его  сверху  вниз,  по
ребрам, по голове, крича изо всех сил, выкрикивая неразборчивые слова  без
смысла, слова страха, ненависти и истерической мести.
     МИктантекутли потянулся ко мне рукой, медленно, но неизбежно. Я полил
его по пальцам и увидел, что они  слегка  отдернулись,  но  через  секунду
демон вытянул другую руку.
     Я отскочил, но споткнулся о  тело  какого-то  старца.  Огромная  лапа
Миктантекутли схватила меня за бедро, а потом обвила в поясе. У меня  было
ощущение того, что я попал в открытую пасть акулы-людоеда.
     - А-а-а! - закричал я во всю глотку. Я знал, что  мне  уже  конец.  Я
чувствовал,  как  лопаются  мои  ребра,  я  чувствовал  ужасную   боль   в
разваливаемых костях таза. Я все еще поливал лицо  демона,  но  постепенно
начинал терять сознание. Все вокруг становилось черно-белым, как будто  на
негативе фотографии. Я услышал треск ребра, которое не выдержало нажима.
     Неожиданно нажим ослабел, а потом совершенно исчез. Я упал на колени,
крепко закрыл глаза и старался направить струю газа на Миктантекутли, хотя
и не мог ориентироваться, где находится демон. Лишь через какое-то время я
пришел в себя, поднял голову и, оглядевшись, увидел, что случилось.
     Среди живых трупов появилась Джейн, излучающая неземной свет, с белым
лицом, белая, но несмотря на это  прекрасная,  прекрасная  и  сильная.  Ее
волосы волновались вокруг головы, как и до того, как я видел  ее  в  нашем
доме, но теперь от них брызгали лучи серебряного  блеска,  как  корона  из
звезд.
     Она  была  совершенно  обнаженная,  но   по   какой-то   причине   ее
великолепное пышное тело было каким-то асексуальным, одухотворенным. Рядом
с ней стоял маленький мальчик в возрасте четырех или пяти  лет,  такой  же
красивый, как и она, такой же обнаженный и излучающий такой  же  неземной,
спокойный свет.
     Миктантекутли неуверенно поднял свою ужасную голову. Вокруг "скул" на
нем были толстые ободки заморозки, с его "ключиц" свисали длинные  "сопли"
льда. Он посмотрел на Джейн с заметным недоверием и закричал, как раненный
зверь.
     Я не понимал, что случилось, но воспользовался случаем. Двигая шланг,
я взобрался на голень Миктантекутли,  а  потом  на  его  массивное  бедро,
несмотря на всю  боль,  которая  пронизывала  меня  всего,  сжав  зубы,  я
добрался до грудной клетки Миктантекутли, остановился там и вливал  внутрь
нее замораживающий газ, пока позвоночник демона не покрылся толстым  слоем
белого мерцающего инея.
     Джейн постепенно растворилась в воздухе, а  мальчик  исчез  вместе  с
ней. В ту же самую минуту раздался треск.  Один  из  замороженных  пальцев
Миктантекутли отломался от ладони и с треском упал на  пол  склада.  Потом
отломалось какое-то ребро, потом следующее; мне казалось, что  я  стою  на
качающейся  грудной  клетке,  когда   весь   скелет   Бестелесного   начал
разваливаться на куски под моими ногами.
     Голова его склонилась вперед,  позвоночник  его  лопнул,  и  огромный
ужасный череп покатился по бетонному полу, после чего  развалился  в  свою
очередь на десятки более мелких черепов.
     Я слез со скелета демона. Вокруг меня мертвецы из Салема и Грейнитхед
опускались на  земля,  как  кучи  тряпок.  Ложная  жизнь  покинула  их,  а
лжедыхание улетело из их легких.
     Энид медленно подошла и помогла мне  закрутить  рычаг,  перекрывающий
поток жидкого азота. С моих обеих ладоней была содрана кожа, я был  тяжело
избит и изранен, но я по крайней мере был жив  и  благодарил  за  все  это
Бога.
     - Ты видела Джейн? - спросил я Энид дрожащим голосом. - Ты видела ее?
     Энид кивнула головой.
     - Я видела ее. Ведь это я сама ее вызвала.
     - Ты ее вызвала? Каким же это образом?
     Энид положила мне руку на плечо и широко улыбнулась.
     - Идем, - сказала она. - У нас еще  очень  много  работы.  Мы  должны
вынести отсюда все остатки демона и похоронить их в разных местах согласно
ритуалу.
     - Но все же, как ты вызвала Джейн? И почему она нам помогла?  Ведь  я
думал, что и она служит Миктантекутли.
     - Да, так и было, - подтвердила Энид. - Пока вы не  убили  ее  второй
раз, потому что так вы освободили ее из-под власти демона.  Благодаря  вам
она теперь может уйти на  вечный  покой,  так  же  как  и  ваш  так  и  не
родившийся сын.
     - Но я так и не понимаю, почему все же она появилась здесь.
     Энид оглядела омерзительное содержимое склада и с грустью  посмотрела
на останки Квамуса.
     - Ваша жена принадлежала к нашему  сообществу,  мистер  Трентон.  Она
никогда вам этого не говорила, потому что это было запрещено ей. Но  вы  и
так не поверили бы ей.
     - К сообществу?
     Энид еще раз кивнула головой.
     - Ваша жена была ведьмой из Салема. Не со стороны матери, а только со
стороны отца, потому-то она и не обладала большой мощью.  Но  она  все  же
была настолько ведьмой, чтобы поддерживать постоянную связь  с  остальными
членами сообщества, и, конечно же, как ведьма, являлась крайне  податливой
на влияние Миктантекутли.
     - Ну и что же будет теперь? - спросил я, указывая  кивком  головы  на
разбитый  скелет.  -  Исчезнет  ли  ваша  мощь,   если   чудовище   теперь
окончательно уничтожено?
     - Я не думаю, - ответила Энид. - Мощь добра, она  будет  существовать
вечно. Когда же Миктантекутли увидел вашу  любимую  умершую  жену,  мистер
Трентон, ведь это был для  него  знак,  что  его  мощь  ограничена  и  что
существует еще большая мощь, которая правит миром даже в  наши  неверующие
времена.
     Я поднял голову. Я был ужасающе  измучен.  Через  высоко  размещенные
окна книжного склада внутрь его ниспадали  бледные  лучи  послеполуденного
солнца, прошивая мрачные внутренности склада полосами света, как в соборе.
Я понял, что черная мощь Миктантекутли была наконец побеждена. Я изо  всех
сил старался сдержать неудержимо навертывающиеся на глаза слезы.



                                    36

     Я выехал из Грейнитхед в начале мая и на какое-то время  поселился  в
Сент-Луисе, у моих родителей. Мать перекармливала меня, а отец забирал  на
долгие  прогулки  по  Ботаническим  Садам  Миссури  и  рассказывал  разные
банальности о жизни, поскольку считал, что от этого мне становится  легче.
Он лично сшил мне пару красивых оксфордских полуботинок и подарил  их  мне
без всяких причин, попросту чтобы показать мне, что он меня любит.
     Я вернулся в Массачусетс в июне, чтобы продать дом в Аллее  Квакеров.
Я поехал в Тьюксбери, посетил старого Эвелита и выпил с ним рюмочку  шерри
в библиотеке. Он сказал мне, что вскоре, наверно,  он  откроет  магические
узы, которыми он надеется связать Тескатлипоку, Дымящееся Зеркало,  и  что
он сможет использовать кусочек кости из  разбитого  скелета  Миктантекутли
для выполнения ритуала, который отошлет  его  предков  наконец  на  вечный
отдых. Я вышел через час. Я уже никогда и нигде ничего не хотел слышать ни
о каких демонах.
     Я ненавидел Эдварда Уордвелла. Я  узнал  у  Джилли,  что  Эдвард  так
никогда и не простил мне того, что я взорвал "Дэвида  Дарка".  Он  наверно
имел право чувствовать ко мне отвращение. Что же касается самой  Джилли...
ну что же, кроме бешеного секса нас ничего не  связывало  друг  с  другом.
Действительно, я ужасно хотел ее в постели, считая, что этого  может  быть
достаточно,  но  все  же  нас  разделяла   слишком   большая   разница   в
характерах...
     Я сходил с Уолтером на Кладбище Над Водой и мы вместе возложили цветы
на могилы наших любимых. Потом мы пожали друг другу руки и попрощались. Не
знаю, простил ли мне Уолтер, и было ли вообще что  прощать.  Миктантекутли
ударил в Салем как ураган, и Уолтер все еще занимался упорядочением  жалоб
о возмещении или помогал в идентификации и повторном захоронении умерших.
     Я попрощался с Лаурой. С попрощался и с Кайтом Ридом и женой  Джорджа
Маркхеме. Джорджа так никогда и  не  нашли.  В  полицейских  регистрах  он
фигурировал как "исчезнувший, вероятнее всего убитый".
     Потом наконец я поехал к дому в Аллее Квакеров,  постоял  в  заросшем
саду с руками в карманах, поглядывая в сторону пролива Грейнитхед. Вдали я
видел паруса лодок и блестящее в летнем солнце воды залива Салем.
     Я раскачал старые качели, пока не услышал выразительное  скрип-скрип,
скрип-скрип. Потом, когда я их отпустил, качели поспешно потеряли размах и
неподвижно застыли.
     Ветер был теплым. У меня было чувство, что весь мир как будто  заново
рожден. Я вышел из дома и тихо,  но  решительно  запер  за  собой  садовую
калитку.



    Алан Дин ФОСТЕР
    ПРОКЛЯТЫЕ II
    ФАЛЬШИВОЕ ЗЕРКАЛО


Глава 1

   К тому времени, когда ему исполнилось двенадцать лет, Раньи уже знал,
что ему нравится убивать. Родители всячески  поощряли  его  в  этом.  Ко
времени Испытаний, к четырем годам его  опыта,  образования  и  зрелости
добавились  еще  рост,  вес  и  сила.  К  его  способностям   добавились
уверенность, надежность, которые  импонировали  и  которыми  восхищались
другие солдаты, - ученики из его возрастной группы. Среди  них  не  было
ревности, это чувство было характерно для массы  монстров,  пришедших  с
единственной  целью,  -  разрушить  цивилизацию.  Да  и  зачем   кому-то
ревновать его? Разве они стремились не к одному  и  тому  же  свершению,
разве с энтузиазмом не добивались  одной  и  той  же  цели?  Достижения,
которых добились друзья, вызывали всеобщее одобрение, а не зависть. Да и
разве можно завидовать, что солдат, рядом с которым ты сражаешься, лучше
владеет мастерством боя?
   Поэтому  каждый  ученик  стремился  превзойти  своего  соперника  или
соперницу, подталкивая тем самым и их к  большим  достижениям.  Пока  на
сцену не прибыли  монстры,  цивилизация  неуклонно  распространялась  по
Космосу, туда, где когда-то  был  лишь  хаос.  Распространение  это  шло
медленно, но результаты были неизменно положительны.  Случавшиеся  время
от времени неудачи воспринимались спокойно и  преодолевались,  утерянное
было влияние возвращалось. Но  тысячу  или  около  того  лет  назад  был
встречен союз монстров, и все изменилось.
   На  некоторых  из   них   было   неприятно   смотреть,   уровень   их
интеллектуальною развития был низок, но другие ничем  не  отличались  от
Раньи и ему подобных. Самые худшие особи монстров  были  непредсказуемы,
дики и беспредельно вероломны, в то же время они  были  чудовищно  умны,
что делало их крайне опасными на поле боя.
   С такими представителями в  своем  авангарде  союз  монстров  наносил
значительный ущерб цивилизации.
   Однако  их  последнее  наступление  было  остановлено,   а   ситуация
стабилизирована. Вскоре цивилизованные народы уже начали было  вытеснять
их, спасая по мере продвижения несчастных, погруженных монстрами во мрак
векового угнетения.
   Раньи  и  его  друзья  знали,  что  это  неизбежно.  Их   собственная
подготовка и как солдат, и как цивилизованных  граждан  доказывала  это.
Какими бы сильными ни  оказались  силы  хаоса,  они  никогда  не  сумеют
победить  силы  цивилизации.  Особенно  теперь,  когда  в  первые   ряды
защитников  цивилизации  выдвигались  такие   решительные   бойцы,   как
Раньи-аар и его соратники.
   И хотя в истинном  обществе  не  оставалось  места  ревности,  всегда
находила понимание гордость.  В  группе  пятнадцати-семнадцатилетних  их
команда неизменно оказывалась впереди. На самом деле, на  всем  Коссууте
только еще одна команда достигала подобных же результатов,  сравнимых  с
результатами  команды  Раньи.  Это  была  группа  из  города   Киззмаат,
находившегося по другую сторону гор Массмари, рядом с  тем  местом,  где
сливались реки Нерсе и Джутула. Совсем недалеко, чтобы  они  вступили  в
дружеское соперничество. По мере того  как  они  продолжали  упражнения,
готовясь к завершению учебы, обе группы легко набирали количество очков,
необходимое для выхода в планетарный финал.
   Его  родители  гордились  достижениями  своего  сына  и  его  друзей,
достигаемые ими без особых усилий. Они  всегда  внимательно  следили  за
достижениями сына. Их удовольствие  приобретало  особый  оттенок  еще  и
потому, что ни мать, ни отец Раньи не были солдатами. Отец Раньи работал
на фабрике по выпуску компонентов  нонотрона,  а  мать  была  педагогом.
Конечно, ее педагогические  способности  облегчали  успехи  Раньи,  как,
впрочем, и успехи его младшего брата Сагио, и его сестренки Синзы.  Хоти
ревность и была неизвестна среди учеников, все же было хорошо, что не во
всем Раньи был лучшим. Его друг Бирачии-уун был сильнее, Коссинза-иив  -
значительно быстрее в беге. Раньи же сочетал в  себе  наилучшим  образом
качества, необходимые  для  воина