ыстрела  высадили  его  на  вязкую  почву  и
удалились на запад  пока  их  не  обнаружили  вражеские  перехватывающие
станции.
   Раньи вновь очутился среди высящихся вокруг незнакомых растений,  как
и тогда, кажется, было  это  совсем  недавно.  Где-то  высоко  в  листве
раздавались  звуки  какого-то  живого  существа,  словно   вопрошавшего,
безопасно или нет выйти ему из своего убежища. Вода вновь  вымочила  его
насквозь, напомнив о том утреннем дожде.
   Они высадили  его  в  приятном,  мирном,  относительно  сухом  месте.
Хорошее место для размышлений и расслабления. Хотя  последнее  время  он
слишком  много  думал.  Лучше  сосредоточиться  на  предстоящей  тяжелой
дороге, а не терять энергию на вопросы, ответов на которые он все  равно
не знает. Если он замешкается, он может встретить патруль Узора. Было бы
крайне неловко вновь оказаться в плену. Сориентировавшись на  местности,
он направился на восток.
   Фауна Эйрросада вызвала у  него  больше  тревоги,  чем  подразделения
массудов и людей. Однажды на него налетело какое-то существо  на  восьми
ногах и острыми ядовитыми зубами попыталось вцепиться ему в колено.  Оно
разорвало ему брюки, но  не  поранило.  Он  направил  на  отвратительное
существо поток лучей из лазерного пистолета, и оно скорчилось и  умерло.
Он пробирался через поваленные деревья,  через  гниющие  сучья,  обходил
густые, перевитые лианами кустарники, пока наконец снаряд не  разорвался
неподалеку, оставив лишь дым, пепел и  изуродованное  дерево  справа  от
него. Он бросился навзничь и очутился в вязкой грязи рядом  с  небольшим
камнем. Лежа он напрягая, пытаясь  понять,  откуда  последовал  выстрел.
Другой снаряд просвистел над тем местом, где только что  находилась  его
голова, и угодил в толстый ствол дерева, расколов его надвое  и  обрушив
на землю кучу ветвей, лиан и листьев.
   Раньи поднялся на колени и бросился влево, держа  пистолет  наготове.
Раздался голос, приказывающий ему остановиться, положить руки на  голову
и повернуться. Он с минуту колебался, затем подчинился. Кто бы  ни  были
нападавшие, он находился у них на прицеле.
   К счастью, они не были паникерами.  Он  слышал,  как  они  напряженно
между собой переговаривались, ощутил, как  в  спину  ему  ткнулось  дуло
винтовки. Лишь когда они оказались совсем рядом, он медленно  повернулся
и открыл лицо.
   Когда они признали в нем одного из своих,  то  едва  смогли  сдержать
изумление. Изумление уступило место облегчению и новой волне  удивления,
когда он назвал себя.
   - Почтенный унифер, ваша смерть была  зарегистрирована  уже  довольно
давно, - солдат поспешил вернуть Раньи его винтовку. Другой протянул ему
пакет с едой.  В  нем  была  обыкновенная  мягкая,  полностью  очищенная
ашреганская еда,  не  та  грубая,  которую  ели  люди.  Он  с  жадностью
набросился на нее, даже не ожидая, пока она подогреется.  Третий  солдат
внимательно разглядывал лес.
   - Этот сектор кишит вражескими патрулями. Они все время  нападают  на
нашу передовую линию. Некоторые пытаются подползти по земле - если  это,
конечно, можно назвать землей.
   - Я видел слайдеры и наши собственные летающие плоты, - солгал Раньи.
   - Но сверху трудно что-либо различить сквозь густую листву.
   Третий солдат с готовностью согласился.
   - Неудивительно, что вас не сумели обнаружить, унифер. Я только  рад,
что мы обнаружили вас раньше, чем вражеские патрули.  Извините,  что  мы
дали по вам залп, но вы должны нас понять - мы не  ожидали  встретить  в
этом районе никого, кроме массудов или людей. Вас же считали мертвым.  -
Раньи слегка расслабился, поняв, что солдат ничего не подозревает.
   Солдат, наблюдавший за лесом, заговорил:
   - Ваш особый отряд увели  с  планеты  и  перебросили  для  выполнения
какой-то другой задачи, унифер.
   Убедившись в безопасности,  он  повернулся  и  поглядел  на  молодого
офицера.
   - Как же вы провели все  это  время  на  таком  пятачке  джунглей?  -
спросил тот.
   - Я потерял свой определитель направления, - ответил Раньи. - Потерял
почти все. Меня ранили и пришлось скрываться от  вражеских  патрулей.  Я
искал пищу, строил временные укрытия. Я был  слишком  занят  тем,  чтобы
остаться в живых, у меня  не  оставалось  времени  для  поиска  обратной
дороги.
   - Он сделал неопределенный жест рукой. - Я знал, что если буду  вести
скаля спокойно и не попадусь в руки врагу, то наши ребята меня спасут. Я
уверен, что все вы получите за это награды.
   Это  замечание  отвлекло  солдата  от  новых  вопросов  и   возможных
подозрений.
   - Я провел много времени в дупле дерева, - продолжил сочинять  Раньи,
видя, как захватил их рассказ о его приключениях.  -  Там  было  сухо  и
никто не смог меня обнаружить. Нужно было время, чтобы зажила моя  нога.
У  меня  было  повреждено  лицо  и  руки,  -   добавил   он,   осененный
вдохновением. Все солдаты дотронулись тыльными сторонами правых  рук  до
его правой руки.
   - Мы рады, что нашли вас, унифер.
   Он почувствовал, как мысли, более присущие  человеку,  чем  ашрегану,
начали овладевать им.Были ли это люди одной  с  ним  крови  или  нет?  И
вообще - каково подлинное различие  между  ашреганом  и  Homo  Sapience?
Несколько генов, незначительная разница в облике и в росте. Приятно было
вновь говорить на знакомом языке, есть еду, к которой привык с  детства,
вновь погрузиться в знакомый мир слов и жестов. Он попытался  привыкнуть
к знакомому, но не к теплу и не к  симпатии,  которые  ослабляли  его  и
тревожили.
   Совершенно естественно, что его  встревоженные  спасители  восприняли
эту реакцию как результат продолжительного пребывания  в  джунглях.  Они
поспешили доставить его в спокойную обстановку.
   Его нервозность быстро прошла. Все были очень рады его видеть.  Никто
не сказал и не проявил ни подозрительности, ни уверенности. Его  вымысел
о ранении и чудесном спасении были восприняты как должное, и потому, что
не было оснований сомневаться в  нем,  и  потому,  что  они  хотели  ему
верить. Когда возникает необходимость в существовании героев и они столь
реальны, что нет нужды их выдумывать, остальные берут на себя  задачу  в
них верить. Никто не задал вопроса по поводу его  внешности  или  общего
физического состояния. Как бы они ни были встревожены,  чудом  было  то,
что он остался в живых. Когда же они стали расспрашивать о  подробностях
его пребывания в джунглях, он  дал  волю  своему  богатому  воображению.
Когда наконец Раньи доставили в его собственный отряд, прием был  теплым
и радушным. Если бы он даже рассказал, что все это время собирал образцы
минералов на  одном  из  спутников  Эйрросада,  они  бы  и  этому  легко
поверили. Его бесконечно похлопывали по спине, так, что в  конце  концов
он стал опасаться за целость своих протезов.
   - Так долго! - Открытое восхищение читалось в глазах Бирачии. Раньи в
смущении  отвернулся.  -  Известие  о  твоей  гибели   было   официально
зарегистрировано два месяца назад.
   - Оно оказалось преждевременным, - все,  что  он  сумел  выдавить  из
себя.
   Они шли через передовую огневую базу, спрятанную в сплошных джунглях,
не очень далеко от того места, где  был  спрятан  Раньи.  Казалось,  все
узнавали его, все приветствовали - ашреганы и  насекомовидные  криголиты
не менее радушно,  чем  члены  его  собственного  отряда.  Он  стремился
ответить на каждое приветствие, остро осознавая, насколько его  прибытие
подняло их моральный дух.
   Ему тяжело было смотреть на своих друзей, зная то, что  он  узнал  об
истории их появления на свет. Внешний их облик, на который он до сих пор
не обращал особого внимания, теперь  вызывал  в  нем  почти  болезненный
интерес. Черепные выступы, которые были лишними, глаза, которые казались
теперь странно большими, пальцы неестественной длины,  необычно  плоские
ноздри, отсутствие внешнего уха -  все  теперь  казалось  ему  чуждым  и
знакомым одновременно. Он переживал определенный  кризис  в  восприятии.
Чем дольше находился он в знакомом окружении и среди старых друзей,  тем
темнее становилась тень сомнения, однажды упавшая на его мысли. Было  ли
все то, о чем он узнал и что увидел, так уж несомненно? На каждый ли его
вопрос он получил соответствующий ответ? То, что им  манипулировали,  он
знал определенно. Но кто? С  какой  стороны?  Амплитуры?..  Узор?..  Обе
стороны?
   Кто  он,  что  он,  и  к  кому  он  лоялен  теперь?  Должен   ли   он
руководствоваться  при  этом  генами,  внешностью  или  своими   старыми
друзьями? В течение очень  короткого  отрезка  времени  он  узнал  массу
такого, что целиком разрушило его предыдущее мировосприятие. По  крайней
мере, так ему казалось. Или он верил в это. Тогда.
   Легче  было   проживать   последовательность   дней,   просто   быть,
существовать, просто, а не мучить себя бесконечными вопросами  о  тайнах
бытия. Но от одной мысли он не мог избавиться. Одно всегда стояло у него
перед глазами. Как ни пытался он избежать этой мысли, но, глядя на своих
друзей, он видел, что они - люди, которым были привиты  некоторые  черты
ашреганов, что они больше похожи на людей,  чем  все  остальные  вокруг.
Когда его, как он и ожидал, стали расспрашивать, о  том,  как  он  сумел
выжить так долго без провианта, он начал рассказывать им историю о  том,
как собирал съедобные фрукты, орехи, убивал  и  ел  маленьких  животных,
собирал в листья папоротников дождевую воду. Он делал все, чему их учили
во время тренировок, потому и сумел выжить. Они  жадно  его  слушали,  и
могли бы слушать бесконечно долго.
   Встречал ли он во время своей одиссеи врагов?  Несколько,  согласился
он. Нет, не массудов и не людей, а гивистама и  одного  лепара.  Да,  их
присутствие в зоне боев удивило его. Больше, чем они сами  полагали.  Он
обошелся с ними так, как тот требовали обстоятельства. Во время одной из
подобных бесед симпатичная Коссинза-иив с извинениями подошла к нему:
   -  Раньи-аар,  я  должна  сообщить  вам  нечто  важное.  -  Остальные
попытались зашикать на нее. - Извини, но я не могу больше держать это  в
секрете.
   - Секрет? - спросил Раньи настороженно.
   - Ты уже знаешь, что на нашу передовую базу  завтра  прибывает  новый
отряд специальных бойцов с Коссуута.
   Раньи был искренне удивлен:
   - Впервые об этом слышу.
   Новобранцы с родины. Новые  выпускники.  Неужели  так  много  времени
прошло с той поры, когда его единственной заботой было хорошо преодолеть
Лабиринт?
   - Когда они присоединятся к нам, наши силы удвоятся. В следующий раз,
когда командование даст нам специальный приказ,  мы  сумеем  ударить  по
врагу значительно мощнее, чем делали это до сих пор здесь или на Кобе.
   - Великолепно, - Раньи проявил минимум энтузиазма. - Это секрет?
   - Нет. - Коссинза улыбалась. Вокруг нее некоторые тоже заулыбались. -
Твой брат приезжает с отрядом. Они дали ему соответствующую степень. Как
бы  со  стороны  Раньи  слышал,  как  выражает  удовольствие  услышанной
новостью. Итак, Сагио здесь,  на  Эйрросаде.  Чудесно.  До  сих  пор  он
успешно обманывал ашреганов, криголитов, своих товарищей, но  сумеет  ли
он обмануть собственного брата?
   В том, что Сагио  -  его  брат,  Раньи  не  сомневался.  У  них  были
одинаковые рост и  сила,  одинаковые  стремления  и  навыки.  Раньи  был
несколько умнее,  его  младший  брат  несколько  выше  ростом.  Сходство
перевешивало различия. И он, и его брат были одного племени, как бы  это
ни называть по-иному. Раньи было неважно,  одни  и  те  же  были  у  них
родители или нет. Сагио был и останется его  братом  навсегда.  Все  его
тревоги улеглись,  когда  на  следующее  утро  он  увидел  своего  брата
выходящим из транспорта. Что  же  касается  Сагио,  окажись  Раньи  даже
двухголовым, это и тогда не уменьшило бы удовольствие его младшего брата
от встречи.
   Часы напролет они беседовали, рассказывали друг другу  о  происшедшем
за это время, вспоминали. Если Сагио и  обратил  внимание  на  некоторую
сдержанность брата, когда упомянул родителей, то предпочел  не  обращать
на это внимания.
   - Я слышал о том, что с тобой  произошло.  Я  даже  себе  представить
всего этого не могу.
   "Дорогой брат", более искренних слов он не смог бы произнести!
   Какова, интересно, будет его реакция, когда он узнает  правду,  думал
Раньи. Как и все прочие, Сагио был убежден, что его брат был героем.  Но
это не имело значения, потому что он был героем  для  ашреганов,  но  не
принадлежал к их расе. Ни Сагио, ни Коссинза, ни умный Соратии-еев.  Или
принадлежали? Ему было необходимо выяснить правду, без вмешательства  со
стороны людей, ашреганов, амплитуров или кого бы то ни было  еще.  Пусть
они борются за будущее миров, за всю Галактику. Борьба за  него  самого,
за его собственное Я касалась лишь его.
   Когда он решил, что наступил наконец подходящий момент  для  открытия
истины, то вдруг осознал, что его могут и убить. Причем даже родной  его
брат Сагио, возможно, примет в  этом  участие.  Поблизости  не  было  ни
вооруженных людей, ни гивистамов, чтобы защитить его. Его жизнь  была  в
их руках и в ничьих больше. Что бы он ни думал о тех,  кто  взял  его  в
плен, он вынужден был признать тот риск, на который они пошли,  позволив
ему вернуться сюда, к  его  близким.  Это  предполагало  доверие...  или
отвагу. И то, и другое было характерными чертами людей.  Перед  тем  как
начать говорить, перед тем как поставить на карту свою жизнь, он  должен
был быть абсолютно уверен во всем. Таково было его предназначение, и  он
должен был его исполнить. Пока  же  он  расслабился  в  компании  брата,
погрузившись в воспоминания о более простых временах, о тех днях,  когда
он был полностью уверен  во  всем,  когда  Назначение  было  оправданием
всему. В отличие от нынешнего времени, прежние убеждения уже не казались
ему столь грандиозными. Как ему убедить Сагио и своих друзей в том,  что
они не ашреганы, а лишь жертвы обмана амплитуров? У него не было с собой
тех проклятых изображений, не было схем и диаграмм, не было средств  для
проведения тестов  над  своими  недовольными  компаньонами.  Только  его
собственная репутация и сила характера, и этого, он был  уверен,  вполне
достаточно.  Он  знал,  что  ему  не  стоило  делать.  Он  находился   в
безопасности среди тех, кто  восхищался  им  и  уважал  его.  На  основе
существующих  правил  он  мог  бы,  сославшись  на  усталость  от  боев,
переехать в другие колонии, где нет сражений. На Коссууте  будут  только
рады заполучить его инструктором. Он мог бы попытаться забыть о том, что
видел, о том, что узнал, вернуться домой и прожить остаток  жизни  среди
знакомого окружения, среди друзей. Его вторжение в ход событий  в  любом
случае ничего не изменит  в  тысячелетнем  конфликте.  Даже  если  он  и
человек, он ничем не был обязан этим незнакомым существам.
   Но он не мог отмахнуться от ответственности, которая на него  давила,
- ответственности за  неродившихся.  Если  его  друзья  не  подвергнутся
лечению, их отпрыски унаследуют те физические уродства и  те  внутренние
изменения, которые были привнесены амплитурами. Ребенка, который родится
от них, уже невозможно будет убедить в его  человеческом  происхождении.
Какой бы ни была его собственная судьба, он не представил, как он  может
помочь, у кого не будет уже никакого выбора.
   Он начнет с Сагио. Это решение, по крайней мере, легко  принять.  Его
брат хотя бы выслушает то, что  другим  покажется  бредом  сумасшедшего.
Если повезет, он сумеет кое-что разъяснить и другим, пока его не  увезут
на лечение.

Глава 13

   Не только друзья и коллеги Раньи с вниманием слушали его  рассказы  о
том, как он сумел в одиночку  выжить  в  джунглях  Эйрросада.  Амплитуры
уделили немалое внимание изучению результатов исследований  своих  новых
бойцов.  Среди  них  история  Раньи  вызвала  немалое   ликование   и...
любопытство.
   Безусловно, его опыт подтверждал лишь генетическую жизнестойкость той
линии, которую они пытались развить. И конечно, подобный поступок не мог
пройти  незамеченным.  Поздравления  были  наготове...  как  и   краткое
изложение происшедшего.
   - Идут Учителя!
   Раньи, Сагио и несколько его друзей отдыхали в полевом бараке, куда с
этим сообщением  ворвался  Турмаст.  Пока  не  было  принято  решение  о
последующих  боевых  операциях,  им  не  оставалось  ничего  иного,  как
упражняться и попытаться не ослабеть во  влажном  климате.  Они  ожидали
приказа выступать.
   Раньи в молчании воспринял  это  заявление.  Предстоящая  встреча  не
вызвала у него ни паники,  ни  неловкости.  Он  был  несколько  удивлен,
потому что не ожидал, что  встреча  произойдет  так  быстро,  но  ощущал
необыкновенное спокойствие. Ему не придется искать ответов на  некоторые
свои вопросы: ответы сами придут к нему.
   Его будущее, как и внутреннее Я будут определены во время  встречи  с
Учителями. Впервые он шел на встречу с  ними  с  ощущениями  иными,  чем
почитание и восторг. Каким ни был исход, он уже не мог относиться к ним,
как к неким альтруистам, мечтающим донести миру некую великую истину. На
место его былой невинности гивистамы и массуды внесли чисто человеческие
сомнения.
   Амплитуры уверяют, что не читают мысли, а просто предлагают.  А  что,
если он ответит не правильно? Какого сорта предложение последует? Он был
слишком  уставшим,  чтобы  придавать  этому  значение.   Ашреганские   и
криголитские офицеры лихорадочно искали мундиры, которые вообще-то имели
значение лишь для  них.  Хотя  сами  амплитуры  во  время  церемоний  не
особенно большое значение придавали внешнему облику, сражавшиеся  на  их
стороне союзники придерживались иного взгляда. К северу от  центрального
диска  приземления  срочно   собрался   многонациональный   комитет   по
организации встречи.
   Подошел  тяжело  вооруженный   транспорт,   а   участники   церемонии
продолжали  прибывать,  в  свежих   мундирах,   чтобы   пополнить   ряды
импровизированной почетной охраны.  Ряды  офицеров  охватило  настроение
волнения и неуверенности.
   Все это не тревожило Учителей. Их было двое: это  впечатляло,  потому
что на Эйрросаде присутствовало четверо. Никто из собравшихся  ашреганов
и  криголитов  не  представлял,  какие  именно  обстоятельства   привели
Учителей на передовые позиции.
   Оба  амплитура   на   четырех   коренастых   ногах   приблизились   к
региональному командиру. Щупальца на концах их лап описывали  в  воздухе
фигуры, понятные лишь им одним.
   Раньи как унифер находился в первых рядах  офицеров.  Он  в  молчании
наблюдал, пока региональный командир обменивался репликами с  Учителями.
В эскорте амплитуров находились два высоких угловатых копави.  Раньи  ни
разу не видел вблизи представителей этого мира  и  сосредоточил  на  них
свое внимание.  Они  выглядели  слишком  хрупкими,  чтобы  справиться  с
длинноствольными карабинами, которые несли с собой. Затем он увидел, как
учителя направились к ряду, в котором он стоял. Попытки каким-то образом
отвлечь внимание от происходящего оказались тщетными.
   Друзья, стоявшие рядом,  в  ожидании  обменивались  репликами.  Сагио
распирало от гордости. Кажется, его брат более взбудоражен происходящим,
чем он сам, молча думал Раньи.
   Времени для дальнейших размышлений больше не было. Отростки с черными
шариками на концах направились в его сторону. Зрачки,  словно  сделанные
из плавленного золота, сфокусировались  на  нем.  Возвращая  взгляд,  он
сделал все от  него  зависящее,  чтобы  разум  его  оказался  совершенно
пустым. Несмотря ни на что, он ощутил страх. В конце  концов,  это  были
Учителя. Он почувствовал, что от них исходит  тепло  и  дружелюбие.  Его
мозг как будто оказался обернутым надежным умственным  одеялом.  Неужели
подобные существа  могут  нести  ответственность  за  те  отвратительные
деяния, в которых их обвиняют представители  Узора?  Они,  казалось  бы,
воплощают само сочувствие и понимание. В них были  доброта  и  свет.  Он