ь сегодня в Салеме, в мотеле "Под Боярышником", но у меня
совершенно не было уверенности, что призрак Джейн может появляться  передо
мной только в моем доме.
     - Пойдем что-нибудь выпьем, - предложил я. - Я иду теперь  в  "Корчму
на Нарах". Может, встретимся там около шести?
     - У меня идея лучше, - ответил Эдвард. - Иди в пассаж  и  представься
Джилли Кормик. Она ведет наш корабельный журнал и завтра  плывет  с  нами,
поэтому так же хорошо вы можете познакомиться и раньше  завтрашнего  утра.
Джилли руководит салоном под названием "Лен и кружева", наверно, шестая  с
края лавка под аркадами. Я приду туда, как только кончу работу.
     Я вышел из музея и прошел через площадь Ист Индиа. Наступали сумерки,
становилось все холоднее. Я энергично потирал руки,  разогревая  их.  Меня
миновала небольшая группа  туристов.  Одна  из  женщин  громко  сказала  с
носовым техасским акцентом:
     -  Разве  здесь   не   чудесно?   Я   попросту   чувствую   атмосферу
восемнадцатого века.
     "Лен и кружева" был небольшим,  элегантным  и  дорогим  салоном,  где
продавали платья в  стиле  принцессы  Дианы,  с  жабо,  бантами,  высокими
воротниками и надувными  рукавами.  Черноволосая,  ужасно  плоская  девица
направила меня внутрь салона, показывая за  себя  длинным  кроваво-красным
ногтем; и там я  нашел  Джилли  Мак-Кормик,  которая  как  раз  завязывала
разноцветный, в веселых тонах пакет для какой-то пронафталиненной  древней
бостонской матроны в вылинявшей норке.
     Джилли была высока, обладала черными курчавыми  волосами  и  красивым
лицом с немного выдающимися скулами. Она носила одну из своих  собственных
льняных блузок с кружевным жабо, которое тщетно пыталось скрыть ее  пышные
груди и тонкую талию, и черно-серую юбку до половины полных икр, на ножках
с высоким подъемом были маленькие  черные  туфельки  на  высоком  каблуке.
Туфельки Пифии, как называла их Джейн.
     - Чем могу служить?  -  спросила  она,  когда  бостонское  ископаемое
выплелось из салона.
     Я протянул руку.
     - Меня зовут Джен Трентон. Эдвард Уордвелл просил меня прийти сюда  и
представиться. Кажется, завтра мы все вместе ныряем.
     - О, привет,  -  улыбнулась  она.  Ее  глаза  были  цвета  вылущенных
каштанов и ямочка на правой щеке. Я пришел к выводу, что если уж  придется
нырять в таком обществе,  то  наверняка  я  стану  энтузиастом  подводного
спорта. - Эдвард говорил мне, что ты купил вчера эту акварель  с  "Дэвидом
Дарком", - сказал Джилли. - Он совсем забыл об  аукционе.  Он  был  здесь,
помогал мне готовить выставку. Он был в такой  ярости,  когда  вернулся  и
заявил, что ты купил картину.  "Что  за  медный  лоб!  -  вопил  он.  -  Я
предложил ему триста долларов за картину, а он сказал, что может  одолжить
картину музею".
     - Эдвард очень привязан к своей теории, касающейся "Дэвида Дарка", не
так ли? - спросил я.
     - У него вывих по фазе на этом, - улыбнулась Джилли. - Можешь сам так
говорить, Эдвард не обидится. Он сам признает, что у него вывих  по  фазе,
не только потому, что он на самом деле в это верит.
     - А что ты думаешь?
     - Я не очень уверена. Думаю, что он прав, хотя и не очень верю в этих
Духов, посещающих Грейнитхед. Еще никогда не  встречала  кого-то,  кто  на
самом деле видел бы духа. Это  может  быть  какой-то  групповой  истерией,
правда? Так же, как и процессы ведьм.
     Я внимательно посмотрел на нее.
     - Знаешь, что я был обвинен в убийстве? - спросил я.
     Джилли слегка покраснела и кивнула головой.
     - Да, я читала об этом в "Вечерних Известиях".
     - Ну так вот, независимо от того, что писали эти "Вечерние  Сплетни",
факт в том - что это не я убил эту женщину, и что один из этих  духов  как
раз появился в ее доме ночью. Это другой неоспоримый  факт.  Я  видел  его
своими собственными глазами и считаю, что убил ее именно он.
     Джилли молча и долго глазела на меня, явно  не  в  силах  решить,  не
свихнулся ли я или обманываю ли ее. Наверно, она не отдавала себе отчета в
том, что, стоя так, с руками, скрещенными на пышной  груди,  она  во  всем
своей фигурой выражала озабоченность и беспокойство.
     - Ну, вот именно, - не улыбаясь, подтвердил я. - Теперь  ты  думаешь,
что я свихнулся. Может, я не должен был этого тебе говорить.
     - О, нет, - прозаикалась она. - Это  значит,  не  в  этом  дело.  Это
значит... что я вообще не думаю, что ты свихнулся. Я только думаю, что...
     Она забеспокоилась, потом наконец решила закончить:
     - Я только думаю, что скорее всего трудно поверить в духов.
     - Знаю. Я сам не верил в духов, пока не лично  не  увидел  одного  из
них.
     - Ты действительно видел духа?
     Я поддакнул.
     - Я действительно видел настоящего духа. Это был Эдгар  Саймонс,  муж
этой убитой женщины. Он выглядел как... сам не знаю,  как  сказать...  как
электричество. Человек, созданный из  мощного  заряда  электричества.  Это
очень трудно описать.
     - Но почему же он ее убил?
     - Не знаю. Не имею ни малейшего понятия. Может, из мести  за  что-то,
что она ему сделала, когда еще жил. Неизвестно.
     - И ты на самом деле его видел?
     - Я видел его на самом деле.
     Джилли откинула волосы назад.
     - Эдвард всегда говорил, что Грейнитхед - сумасшедшее место. Никто из
нас наверно ему не верил,  по  крайней  мере,  до  этого  времени.  Эдвард
немного пришибленный, сам знаешь, по  какой  причине.  Набил  себе  голову
ведьмами из Салема и Коттоном Мэтером. [Коттон Мэтер (1663-1728) - теолог,
политик, фанатик-пуританин,  глава  Салемского  суда  в  1692  году,  году
процессов над ведьмами]. Его  интересуют  удивительные  оккультные  секты,
которых было полно в Массачусетсе в восемнадцатом веке.
     Я оперся о прилавок и скрестил руки.
     - Не я один в Грейнитхед вижу духов. Парень, который содержит лавку в
Грейнитхед, я всегда там делаю покупки, так вот, этот парень видит  своего
умершего сына. И скажу тебе, что многие в Грейнитхед издавна  видят  своих
умерших родственников, но никому об этом не говорят.
     - Именно так думает и Эдвард. Но почему они держат это в тайне?
     - А разве ты  рассказала  бы  кому-то,  если  бы  однажды  ночью  дух
умершего мужа застучал бы в твои двери? Кто бы тебе поверил? И  даже  если
кто-то  тебе  поверил  бы,  то  тут  же  навалилась  бы  свора  прессы   и
телевидения, орда любопытных любителей сенсаций оккупировала бы твой  дом.
Потому и сохраняют все  это  в  тайне.  Жители  Грейнитхед,  коренные  его
жители, знают все это многие годы, даже,  может,  даже  века.  По  крайней
мере, я так думаю. Но сознательно всего этого не разглашают. Они не хотят,
чтобы на них навалились орды любопытных.
     - О, Боже, - прошептала Джилли, явно не находя других слов. Потом она
посмотрела на меня, покачала головой и повторила:
     - Ты на самом  деле  видел  духа.  Настоящего  живого  духа.  Скорее,
настоящего мертвого духа, наверно, так надо было сказать.
     - Очень рад, что тебе не  надо  его  видеть.  Это  крайне  неприятное
зрелище, уж в этом можешь мне поверить.
     Мы поболтали еще пару минут. Джилли  рассказала  мне  о  салоне  и  о
начале своей торговой карьеры. Она окончила курсы кройки и шитья  в  школе
штата в Салеме, а потом открыла небольшой салон моды в торговом центре  на
площади Готорна, используя наследство от деда  размером  в  сто  пятьдесят
тысяч долларов и дополнительные фонды, полученные в банке Шоумут-Мерчантс.
Дело пошло так хорошо, что когда нашлось  помещение  для  найма  в  центре
Салема, она "схватила его обеими руками", как она выразилась.
     - Я независима, - заявила  она.  -  Независимая  деловая  женщина.  Я
продаю собственные модели. Что еще хочешь знать?
     - Ты замужем? - спросил я.
     - Шутишь? У меня нет времени даже на свидания. Знаешь,  что  я  делаю
сегодня вечером? Должна поехать в Мидлтон и забрать целую партию кружевных
платьев, которые шьют для меня вручную две старые девы  из  Новой  Англии.
Если я не сделаю этого сегодня, то  я  не  успею  их  завтра  выставить  в
салоне, а завтра ведь суббота.
     - Тяжелая работа и никаких развлечений, - заметил я.
     - Для меня сама работа - это развлечение, - парировала она. -  Обожаю
свою работу. Она заполняет всю мою жизнь.
     - Но завтра все же поедешь с нами?
     - О, конечно. Я люблю доказывать, что и в других обстоятельствах я не
хуже мужчин.
     - Я вообще не говорил, что ты хуже мужчин.
     Она покраснела.
     - Знаю, что ты имеешь в виду.
     Но тут в салон влетел Эдвард, неся внушительную кучу книжек и бумаг.
     - Извиняюсь за опоздание, - просопел он, перекладывая какие-то листки
и  одновременно  пытаясь  почесать  у  себя  за  ухом.  -  Директор  хотел
увериться, что все готово на завтрашнюю выставку Джонатана Харадена.  Идем
выпить?
     - Ясно же, - ответил я. - А ты, Джилли? Идешь с нами?
     - Я должна быть в Мидлтоне около семи, - объяснила  она.  -  А  потом
вернуться сюда, чтобы выгладить платья и написать для них ценники.
     - Тогда зайди в мотель по пути назад, - предложил я. -  Все  время  я
буду в баре.
     - Попробую.
     Мы оставили Джилли в салоне и пошли пешком на улицу Либерти  за  моей
машиной.
     - Джилли необычная девушка, - заявил Эдвард. - Под ее привлекательной
внешностью скрывается великолепный мозг для дел. Вот эмансипация женщин  в
ее лучшем издании. Как ты думаешь, сколько ей лет?
     - Не имею понятия. Наверно, двадцать четыре, может, двадцать пять.
     - Ты не присмотрелся к ней поближе. Обрати внимание на кожу  и  тело.
Ей недавно исполнилось двадцать.
     - Серьезно?
     - Подожди до завтра, пока не увидишь ее в  купальном  костюме.  Тогда
сам поймешь.
     - Она тебе нравится?
     Эдвард пожал плечами.
     - Для  меня  она  слишком  динамична.  Слишком  любит  быть  наверху.
Предпочитаю тип мечтательной студентки, знаешь,  гретое  вино,  у  камина,
поэзия Лоуренса Фергингетти и Лед Зеппелин на адаптере.
     - Просто ты не подходишь к нашим временам.
     Эдвард рассмеялся.
     - Наверно, ты прав.
     Мы появились в "Корчме на Жабрах" как раз  тогда,  когда  освободился
один столик у камина. "Корчма" была переполнена,  бизнесмены  и  владельцы
магазинов задерживались по пути домой. Было тепло, на стенах  были  резные
дубовые панели, на которых висели картины кораблей и  фарфоровые  тарелки,
украшенные маринистическими мотивами. Он заказал виски  "Шивас  Регал",  а
Эдвард потребовал пива.
     - Должен тебе что-то сказать, - начал я. - Вчера я не хотел  об  этом
говорить по личным причинам.
     Эдвард склонился вперед и сплел на столе пальцы рук.
     - Наверно, я знаю, с чем ты хочешь  говорить,  если  так  тебе  будет
легче выдавить это из себя.
     - Три последние ночи меня посещал дух Джейн,  моей  умершей  жены,  -
заявил я. - В первую ночь я ничего не видел,  только  -  слышал,  как  она
раскачивается на садовых качелях. На следующую ночь я уже  видел  ее  там.
Вчера, когда я вышел в сад, я снова ее увидел. Затем она появилась в  моей
спальне.
     Эдвард озабоченно посмотрел на меня.
     - Понимаю, - задумчиво ответил он. - Да, понимаю, почему ты не  хотел
об этом говорить. Люди вообще не говорят о таких вещах. Сказала ли  что-то
она тебе? Передала ли какое-то известие? Ты сам разговаривал с ней?
     - Она... несколько раз звала меня по имени. Потом заявила, что хочет,
чтобы я трахнул ее.
     - Да, - Эдвард кивнул головой. - У пары человек было подобное. Говори
дальше. Что она еще делала? Ты действительно имел ее?
     - Я... я сам не знаю, как это назвать. Было что-то  вроде  секса,  но
ужасно холодное. Никогда не забуду этого холода. Помнишь "Экзорциста", как
в комнате неожиданно становилось холодно? Вчера  было  так  же.  Кончилось
тем, что я увидел ее такой, какой она была во  время  катастрофы.  Знаешь,
везде кровь и кости... чуть не умер от страха.
     - И потому ты сегодня ночью не возвращаешься в Грейнитхед?
     - Ты считаешь, что это плохо?
     - Откуда же. Предпочитаю, что бы ты завтра был в хорошей форме, когда
будем погружаться. Под влиянием страха люди совершают ошибки.  Наверно  же
ты не хочешь утонуть во время первого же погружения?
     - Твой чертов оптимизм ужасно действует на нервы.
     Официантка в черном смокинговом жилете и черной  мушке  принесла  нам
напитки. Эдвард отхлебнул пива, а я вытащил ручку.
     - Есть еще что-то, - сказал я. - Буквы, выжженные на  покрывале.  Они
были на нем утром.
     Я нарисовал на бумажной салфетке буквы,  которые  появились  на  моем
ложе, стараясь как можно более точно  скопировать  их.  СПАСИ  КОРАБЛЬ.  Я
подал салфетку Эдварду, а он внимательно посмотрел на надпись.
     - Спаси корабль, -  прочел  он.  -  Ты  уверен,  что  это  не  просто
"спасение"?
     - Нет. Наверняка речь идет о корабле. Эти  буквы  появились  уже  три
раза. Один раз были на зеркале в ванной комнате, еще раз на боку  чайника.
Это значило именно "спаси корабль". Что-то требует, чтобы я  спас  "Дэвида
Дарка".
     Эдвард надул губы со скептической гримасой.
     - Ты на самом деле так думаешь?
     - Эдвард, когда ты  видишь  призрака,  то  тебя  охватывают  чувства,
которых ты никогда не переживал, ты осознаешь такое, о чем до сих  пор  не
имел понятия. Разбужены не только чувства, но и  интуиция.  Мне  никто  не
сказал:  "Это  значит,  что  ты  должен  спасти  "Дэвида   Дарка".   Такой
потребности не было. Это я знаю.
     - Послушай, - запротестовал Эдвард. - Знаю, что я сам,  как  историк,
склонен делать поспешные выводы, но я считаю, что в этом случае  ты  зашел
чересчур далеко. У тебя нет никакой логики в поддержку своего утверждения.
Если мы хотим найти "Дэвида Дарка", мы к этому должны подходить логически.
     - Есть ли у тебя кто-то из близких, который бы недавно умер? -  мягко
спросил я его.
     - Нет.
     - В таком случае, ты должен поверить мне. Я видел свою умершую  жену.
Я видел ее собственными глазами и даже имел ее, как духа, если  можно  так
сказать. Я начинаю понимать, что рядом с нашим  миром  существует  другой,
полный боли, сомнения, страха и  тоски.  Может,  если  мы  спасем  "Дэвида
Дарка", что является твоим  давнишним  желанием,  то  мы  найдем  какой-то
способ, чтобы облегчить эти страдания,  чтобы  навсегда  утихомирить  этот
страх и эту тоску.
     Эдвард опустил голову. Задумчиво он надул щеки.
     - Знаешь что, - сказал он без следа иронии. - Это все звучит  слишком
религиозно.
     - Оно и есть религиозно. Разве ты не понимаешь, что  все  это  как-то
связано с религией?
     Эдвард с сомнением посмотрел на меня.
     - Честно говоря, я не знаю, что  это  такое.  Если  ты  действительно
видел  этих  духов,  то  ты  знаешь  больше  меня,  по  крайней  мере,   в
практическом смысле.
     Я поднял стакан.
     - За завтрашнее погружение. Наверно, мне все же  придется  плавать  с
вами, хотя мне этого вообще не хочется.



                                    15

     Вскоре после десяти я вышел из "Корчмы на Жабрах" и направился вверх,
в мой номер. Эдвард, которого ждала  дома  сестра,  вышел  около  половины
десятого, а Джилли так и не появилась, так что я решил, что закажу себе  в
номер бифштекс с печеной картошкой и проведу остаток вечера над  учебником
по нырянию, который одолжил у Эдварда.
     Я получил угловой номер на пятом этаже с видом на  Жабры  Салема.  Из
окна  я  видел  между  деревьев  подиум  для  оркестра,  где  позавчера  я
разговаривал со старой ведьмой. Номер был  выдержан  в  коричневых  тонах:
коричневый ковер, коричнево-оранжевые занавески, коричнево-белая  постель.
Немного многовато коричневого на мой вкус, но здесь было тепло,  безопасно
и далеко от Аллеи Квакеров.
     Лежа в носках на постели и ожидая моего среднепрожаренного бифштекса,
я раздумывал, а что теперь творится дома? Появится ли в нем  Джейн  в  мое
отсутствие? Связаны ли в какой-то степени  духи  с  особами,  которых  они
навещают? Я представлял себе мигающий призрак, странствующий из комнаты  в
комнату, ищущий меня, и шепот, сопровождающий ее везде.
     Я подумал еще о чем-то другом. Допустим, что я завтра утону или  умру
по какой-то другой  причине.  Попаду  ли  я  в  ту  же  самую,  заряженную
электричеством область, что и Джейн? Буду ли я, как и она, в  образе  духа
странствовать между одной и другой реальностью,  никогда  не  зная  покоя?
Сохранила ли Джейн полное сознание? На самом ли  деле  она  осталась  сама
собой, что она помнила, кто она такая?
     Я все думал еще  о  Джейн,  когда  раздался  сильный  стук  в  дверь.
Невольно я подпрыгнул от страха.
     - Уже иду! - закричал я и прошел на носках по ковру. Я открыл  дверь,
но  вместо  своего  средне-поджаренного  бифштекса  с  печеной   картошкой
обнаружил Джилли. Ее нос был багров  от  холода,  но  она  улыбалась.  Она
держала коричневый бумажный пакет, в котором безошибочно угадывалась форма
бутылки вина.
     - Это в виде извинения за опоздание, - сообщила она. - Я могу войти?
     - Конечно. Сними плащ. Выглядишь так, будто превратилась в сосульку.
     - Я уже немного оттаяла. Промерзла до костей, когда была в  Мидлтоне.
Эти древние девы яростные противности современности. Если обычной печи для
дерева недостаточно для подогрева дома, то по их мнению  следует  напялить
еще один свитер. Центральное отопление - это выдумка дьявола,  от  которой
человек ленится, слабеет и теряет желание к работе.
     - Садись, - пригласил я. - Через минуту мне принесут ужин.  Что  тебе
заказать?
     - Я на диете, но немножко отщипну с твоей тарелки.
     - Какую же диету ты используешь? - заинтересовался я.
     - Я называю ее Ценовой Диетой. Могу есть все,  что  стоит  выше  семи
долларов за фунт. Это учитывает красную икру,  лососину,  жареную  утку  и
лучшие сорта говядины. Ведь на самом деле от дорогой еды меньше толстеешь,
к тому же ее нельзя съесть много.
     Мы немного поболтали об антиках и о торговле с туристами.  Ведь,  что
ни говори, а мы  оба  руководили  магазинами.  Потом  кельнер  принес  мой
бифштекс. Мы открыли бутылку вина, марка Флери за 1977 год,  и  выпили  за
свое здоровье.  Я  переполовинил  бифштекс,  и  мы  съели  его,  почти  не
разговаривая в ходе еды.
     - Наверно, ты думаешь, что я бесстыдница,  раз  ввалилась  к  тебе  в
номер? - наконец заговорила Джилли.
     Я отложил салфетку и улыбнулся.
     - Я как раз ждал, когда ты наконец это заявишь.
     Она покраснела.
     - В конце концов, должна была. Надо же дать тебе  возможность,  чтобы
ты мог возразить, что в этом нет ничего дурного и что  порядочная  девушка
может прийти одна в номер чужого мужчины и съесть у него половину ужина.
     Я внимательно посмотрел на нее.
     - Мне кажется, что если ты руководишь салоном, то ты  уже  достаточно
взрослая, чтобы делать то, что тебе хочется и не объясняться в этом  перед
кем угодно.
     Она подумала об этом, потом сказала тихим голосом:
     - Спасибо.
     Я выкатил столик кельнера в коридор, а потом  вернулся  и  прилег  на
постель с руками за головой. Джилли же все торчала на ковре.
     - Знаешь что, - сказал я. - Я никогда не  понимал,  как  бывает,  что
встречаются два человека  и  тут  же  чувствуют  друг  к  другу  симпатию,
немедленно готовы близко познакомиться. Мне кажется,  что  то,  что  самое
важное, решается почти молниеносно, без  всяких  дискуссий,  а  все  более
поздние дискуссии - это только лавирование со спущенными парусами.
     - Ну, ну, а ты действительно морской волк, - заметила Джилли.
     - Это потому, что я здесь живу. У меня еще нет морской соли в  крови,
но я уже начал добавлять ее в салат.
     Джилли посмотрела на меня. Ее губы были слегка приоткрыты, а в глазах
было мечтательное, эротическое выражение, которого я не видел ни  у  одной
женщины со времени, когда познакомился с Джейн.
     - Может, погасить свет? - тихо спросила она.
     Я вынул руку и выключил  лампу  у  пос