нно неотразимым выражением на морде.
   Пейтон рассмеялся, открыл банку и аккуратно положил  ее  содержимое  на
плоский камень. Лев с благодарностью принял подношение. Пока он ел, Пейтон
быстро   пролистал   указатель   путеводителя,   которым   его    снабдили
предусмотрительные незнакомые сторонники. Там имелось несколько  страничек
о львах с фотографиями для инопланетных  посетителей.  Информация  внушала
оптимизм.  За  тысячу  лет  научного  разведения  характер   царя   зверей
значительно улучшился. За последнее столетие  он  съел  только  двенадцать
человек. В ходе расследования в десяти случаях  животное  было  оправдано,
два оставшихся происшествия признаны недостоверными.
   Но в книге ничего не говорилось о нежелательных встречах со львами и не
сообщалось, нормально ли подобное дружелюбие животного.
   Пейтон не был особенно наблюдателен. Только через  некоторое  время  он
заметил на правой передней лапе  льва  тонкий  металлический  браслет,  на
котором были выбиты цифры и буквы, а также официальная печать заповедника.
   Этот лев не был диким животным. Возможно, он вырос среди людей.  Скорее
всего, это один  из  суперльвов,  выведенных  биологами  и  отпущенный  на
свободу для улучшения популяции. Некоторые из них -  Пейтон  знал  это  из
научных докладов - умны, как собаки.
   Он быстро сообразил, что лев способен понимать множество простых  слов,
особенно означающих еду. Даже для нынешнего времени это  был  великолепный
экземпляр, на добрый фут выше своих древних сородичей, живших десять веков
назад.
   Когда Пейтон снова тронулся в путь,  лев  побежал  за  ним.  Пейтон  не
сомневался, цена этой дружбы  -  банка  синтетической  говядины,  но  ведь
каждому приятно, когда его слушают и не пытаются  возражать.  Поразмыслив,
он решил, что Лео - вполне подходящее имя для его нового знакомого.
   Не успел Пейтон пройти и нескольких сот ярдов, как в воздухе перед  ним
вдруг что-то ярко вспыхнуло. Путешественник сразу понял, что это такое, но
от неожиданности застыл на месте, ошалело моргая. Лео поспешно скрылся  из
виду. "М-да, - подумал Пейтон, - в случае опасности  от  него  будет  мало
пользы". (Впрочем, позже он пересмотрел эту точку зрения.)  Проморгавшись,
Пейтон обнаружил висящее  в  воздухе  объявление,  мигающее  разноцветными
огоньками:

   "ВНИМАНИЕ! - ВЫ ПРИБЛИЗИЛИСЬ К ЗАПРЕТНОЙ ЗОНЕ! ПОВОРАЧИВАЙТЕ НАЗАД!
   Распоряжение, принятое на заседании Мирового совета".

   Внимательно прочитав текст, Пейтон оглянулся, ища поблизости  проектор.
И вскоре обнаружил прибор в  металлическом  ящике,  не  слишком  тщательно
спрятанном недалеко от дороги.
   Быстро открыв ящик  универсальным  ключом,  полученным  в  Комиссии  по
электронике после первого периода обучения, путешественник  склонился  над
ним и через пару минут вздохнул с облегчением: проектор оказался простым и
реагировал  на  все,  что  движется  по  дороге.  В  ящике   находился   и
фоторегистратор, но он был отключен. Ничего  удивительного  -  ведь  иначе
каждое пробегающее мимо животное заставляло бы прибор включаться. Это была
удача. Значит, никто никогда и не узнает, что Ричард Пейтон III  шел  этой
дорогой.
   Он подозвал Лео, который  медленно  вернулся  с  довольно  пристыженным
видом.  Объявление  исчезло.  Пейтон  попридержал   переключатель,   давая
возможность пройти Лео, после чего  захлопнул  крышку  и  продолжил  путь,
гадая, что его ждет впереди.
   Но не успел он одолеть  и  ста  ярдов,  как  к  нему  сурово  обратился
бесплотный голос. Он не сообщил ничего нового, но о некоторых  взысканиях,
которыми угрожал голос, Пейтон не знал.
   Забавно было наблюдать за мордой Лео,  пытавшимся  определить  источник
звука. Вскоре Пейтон обнаружил еще один проектор и отключил его  до  того,
как тот сработал. "Лучше свернуть с дороги, - подумал Пейтон. - Кто знает,
сколько еще устройств вдоль нее понатыкано".
   Он сумел заставить Лео идти по металлической поверхности дороги, а  сам
пошел вдоль обочины. На  отрезке  в  четверть  мили  лев  выявил  еще  две
ловушки.  Создатели  последней,  похоже,  отказались  от  попытки  убедить
путешественника. И просто предупреждали:

   "БЕРЕГИСЬ ДИКИХ ЛЬВОВ!"

   Пейтон посмотрел на Лео  и  расхохотался.  Тот  не  увидел  повода  для
веселья, но дипломатично промолчал. Позади  в  последний  раз  вспыхнул  и
погас автоматический знак.
   Было непонятно, зачем вообще нужны эти знаки. Разве что для отпугивания
случайных посетителей. Тех, кто знает, куда идет, вряд ли собьешь  с  пути
таким образом.
   Неожиданно дорога резко свернула вправо,  и  перед  Пейтоном  открылась
Комарра. И хотя он увидел то, что ожидал, зрелище  поразило  его.  Взгляду
путешественника предстало огромное пространство, вырубленное  в  джунглях,
наполовину занятое черной металлической конструкцией.
   Город имел форму конуса с уступами высотой примерно восемьсот  ярдов  и
около тысячи - по диагонали. Как глубоко он уходил под землю,  Пейтон  мог
только догадываться. Он остановился, пораженный размерами  и  необычностью
странного сооружения, и, немного постояв, снова медленно двинулся вперед.


   Город ждал, как, хищник, притаившийся в логове. Хотя гостей теперь было
немного, он всегда их ждал, готовый принять. Иногда они поворачивали назад
после первого или второго предупреждения. Некоторые возвращались, дойдя до
самого входа. Но большинство, забравшись так далеко, решались войти.


   По мраморным ступеням Пейтон поднялся к высокой металлической  стене  с
черным отверстием, похожим на вход. Лео бесшумно следовал  за  ним,  внося
дополнительный штрих в это странное окружение.
   На  последней   ступеньке   Пейтон   остановился,   набрал   номер   на
коммуникаторе, подождал соединения и медленно произнес в микрофон:
   - Муха в прихожей. - После чего дважды повторил  фразу,  чувствуя  себя
при этом довольно глупо. "У кого-то не все в порядке с чувством юмора",  -
подумал он.
   Ответа не последовало. Так и было условлено. Но Пейтон  не  сомневался,
что его  сообщение  получено.  Скорее  всего  -  в  одной  из  лабораторий
Сайентии, так как в номере имелся код Западного полушария.
   Пейтон открыл самую большую банку с мясом и вытряхнул ее содержимое  на
Мрамор. Потом запустил пальцы в львиную шерсть и потрепал Лео по загривку:
   - Тебе лучше остаться здесь. Я могу вернуться  не  скоро.  Не  ходи  за
мной.
   Подойдя к порогу, Пейтон обернулся. Лев  был  доволен  угощением  и  не
пытался следовать за ним. Он сидел на задних  лапах  и  провожал  человека
трогательным взглядом. Пейтон помахал ему и отвернулся.
   Дверь как таковая отсутствовала - только  гладкое  черное  отверстие  в
изогнутой металлической поверхности. Это было довольно странно. Непонятно,
о чем думали строители - ведь животные так любопытны.
   Отверстие было очень черным. И хотя стена находилась в  тени,  вход  не
мог быть настолько черным. Пейтон вытащил монетку и бросил ее в отверстие.
Звук падения успокоил его, и Пейтон шагнул вперед.


   Тщательно отрегулированная распознающая схема  проигнорировала  монету,
как игнорировала случайных животных, забегавших в этот черный  портал.  Но
присутствия человеческого мозга было достаточно для приведения в  действие
реле.  На  мгновение  экран,  через  который  прошел  Пейтон,   наполнился
энергией, а затем вновь потух.


   Пейтону показалось, что он слишком долго не может найти точку опоры, но
не это удивило его  больше  всего.  Гораздо  удивительней  был  мгновенный
переход от темноты к внезапному свету, от гнетущей тропической  жары  -  к
знобящему холоду. Перемена произошла  так  внезапно,  что  он  задохнулся.
Ощущение дискомфорта  заставило  его  обернуться  в  поисках  арки,  через
которую он зашел.
   Но  ее  не  было.  Ее  там  никогда  не  было.  Он  стоял  на   высоком
металлическом возвышении в центре большой круглой комнаты с  дюжиной  арок
по окружности. Он мог пройти в любую - если бы только они не находились на
расстоянии сорока ярдов от него.
   На мгновение Пейтона  охватила  паника.  Он  почувствовал,  как  бешено
забилось сердце, а ноги онемели. Одинокий, он присел на помост и попытался
оценить ситуацию логически.



4. СИМВОЛ МАКА

   Что-то мгновенно переместило его от  черного  входа  в  центр  комнаты.
Этому  могло  быть  только  два  объяснения,  оба  в  достаточной  степени
фантастичные. Либо внутри Комарры что-то не так с пространством, либо  его
строители владели тайной перемещения материи.
   С тех пор как люди научились передавать звук и  изображение  с  помощью
закодированных радиоволн, они  мечтали  о  возможности  передачи  материи.
Пейтон взглянул на  платформу,  на  которой  стоял.  В  ней  вполне  могло
скрываться электронное оборудование. Да и на потолке очень  примечательная
выпуклость.
   Но  как  бы  там  ни  было,  трудно  представить  лучшее  средство  для
отваживания нежеланных гостей. Он поспешно соскочил с помоста.  Это  место
не из тех, где стоит задерживаться.
   Досадно  было  сознавать,  что  без  этого  устройства  ему  отсюда  не
выбраться, но он решил думать и беспокоиться  о  чем-нибудь  одном.  Когда
разведывательная экспедиция в Комарру будет завершена, он завладеет этой и
всеми другими ее тайнами.
   В сущности, он не  был  самонадеянным.  Между  Пейтоном  и  создателями
города лежали пять столетий поиска и исследований.  В  городе  можно  было
найти много нового, но ничего, что невозможно понять. Выбрав  наугад  один
из выходов, Пейтон приступил к изучению города.


   Машины следили за ним, ожидая своего часа. Созданные  для  одной  цели,
они слепо  следовали  ей.  Давным-давно  они  даровали  покой  и  забвение
утомленным умам  их  создателей.  Они  готовы  были  подарить  их  каждому
входящему в Комарру.
   Препарирование человеческой души  со  всеми  ее  надеждами,  мечтами  и
страхами было нелегкой задачей. Синтезаторы еще долго не начнут  работать.
До тех  пор,  пока  не  будет  готов  более  щедрый  прием,  гостя  станут
развлекать.


   Неуловимый гость доставил маленькому роботу немало хлопот,  прежде  чем
тот все-таки нашел его, ибо Пейтон, изучая город,  быстро  перемещался  из
помещения в помещение. Наконец машина застыла в центре  маленькой  круглой
комнаты,  оборудованной  магнитными  переключателями  и  освещенной  яркой
люминесцентной лампой.
   Согласно показаниям  приборов,  Пейтон  находился  всего  в  нескольких
футах, но четыре линзовых глаза робота не отмечали его присутствия. Сбитый
с толку робот стоял неподвижно, нарушая тишину негромким урчанием  моторов
и периодическим фырканьем реле.
   Пейтон с интересом наблюдал за машиной,  стоя  на  узеньком  помосте  в
десяти футах от  земли.  Перед  ним  находился  металлический  цилиндр  на
платформе с маленькими колесиками. Все колеса были ведущими.  Цилиндр  был
абсолютно гладким, без каких-либо конечностей, и  только  кольцо  линзовых
глаз и решетки на месте систем звуковой  речи  нарушали  его  первозданную
целостность.
   Было забавно наблюдать за растерянностью машины  -  ее  жестяные  мозги
раздирала  противоречивая  информация.  Робот  знал,  что  Пейтон   должен
находиться в комнате, но его "зрение" свидетельствовало  об  обратном.  Он
принялся кружить по комнате. Пейтон сжалился и спустился с помоста. Машина
тотчас же остановилась и выдала формулу приветствия.
   - Меня  зовут  Эй-пять,  я  отведу  вас,  куда  пожелаете.  Пожалуйста,
отдавайте мне приказания в стандартных для робота выражениях.
   Пейтон был порядком разочарован. Это был самый  обыкновенный  робот.  В
городе,  построенном  Тордарсеном,  он  рассчитывал  встретить  что-нибудь
поинтереснее.  Однако  машина,  если  правильно  ее  использовать,   может
оказаться очень полезной.
   -  Спасибо,  -  сказал   Пейтон,   осознавая   бесполезность   подобной
благодарности. - Отведи меня, пожалуйста, в жилые кварталы.
   Хотя  Пейтон  был  уверен,  что  город  полностью  автоматизирован,  он
рассчитывал найти в нем союзников - людей. Они могли помочь ему, в крайнем
случае - хотя бы не оказать сопротивления.
   Без  единого  слова  маленькая  машина  развернулась  на  колесиках   и
выкатилась из комнаты. Коридор, по которому она вела  гостя,  заканчивался
красивой дверью, открыть которую  обычным  способом  было  невозможно.  Но
Эй-пять знал секрет. При их приближении толстая металлическая  плита  тихо
скользнула вбок. Робот вкатился в тесную комнатку, похожую на коробку.
   Пейтон подумал, что снова очутился в передатчике материи, но  помещение
оказалось обычным лифтом. Судя по времени, лифт поднялся почти на  вершину
города. Когда дверь отворилась, Пейтону показалось, что он попал в  другой
мир.
   Коридоры   нижних   этажей   были   тусклыми,   однообразными,    чисто
утилитарными.  Здесь  же  Пейтон  обнаружил  просторные  холлы   и   залы,
обставленные весьма  роскошно.  Двадцать  шестое  столетие  было  временем
вычурных декораций, ярких красок, сложной игры цветов, глубоко презираемых
в более поздние века. Но Декаденты превзошли и собственное время. Оформляя
Комарру, они использовали ресурсы не только искусства, но и психологии.
   За всю жизнь нельзя  было  пересмотреть  всей  живописи,  резьбы,  всех
фресок и гобеленов, которые до сих пор оставались  яркими,  как  в  первый
день создания. Было ужасно несправедливо, что  такое  поразительное  место
заброшено, пустынно, скрыто от мира. Пептон, как ребенок, бегал от  одного
чуда к другому, утратив весь свой научный пыл.
   Здесь  были  работы  гения,  возможно,   величайшего   за   все   время
существования мира. Но этот непревзойденный  гений  был  болен  духом,  он
отчаялся и разуверился. И тут  Пейтон  понял,  почему  создателей  Комарры
прозвали Декадентами.
   Искусство Декадентов одновременно привлекало и отталкивало.  В  нем  не
было зла, оно  существовало  просто  вне  морали.  Пожалуй,  основной  его
настрой - усталость и разочарование. Через некоторое время Пейтон, который
никогда не отличался чрезмерной восприимчивостью к искусству, почувствовал
душевную тоску. Но он не мог оторваться от созерцания этих шедевров.
   Наконец Пейтон обернулся к роботу:
   - Кто-нибудь живет здесь сейчас?
   - Да.
   - И где же они?
   - Спят.
   Почему-то это показалось совершенно естественным. Пейтон безумно  устал
и в последний час попросту боролся со сном. Что-то неодолимо тянуло его ко
сну, практически принуждало. Изучением тайн Комарры  он  займется  завтра.
Времени достаточно. Сейчас он хотел только спать.
   Он машинально последовал за роботом,  который  вывел  его  из  анфилады
залов  в  длинный  коридор.  Вдоль  стен  тянулись  металлические   двери,
украшенные смутно знакомым символом, но Пейтон никак не мог его вспомнить.
Сонное  сознание  еще  вяло  пыталось  решить  эту  задачу,  когда  машина
остановилась перед одной из дверей, тут же скользнувшей в сторону.
   Роскошно застланное ложе в полутемной комнате неудержимо манило к себе.
Уже ничего не сознавая, Пейтон поплелся к нему. Когда он почти  погрузился
в сон, теплое ощущение удовлетворенности согрело его душу. Он узнал символ
на двери, хотя его мозг слишком устал, чтобы понять его значение.
   Это был мак.


   В действиях города  не  было  злобы  и  вероломства.  Он  был  безликим
исполнителем  задачи,  для  которой  предназначался.  Все,  кто  входил  в
Комарру, охотно принимали ее дары. Этот гость был первым в истории города,
кто отверг их.
   Интеграторы  стояли  наготове  уже  давно.  Но  беспокойное,   пытливое
сознание ускользало от них. Они могли подождать, как ждали  на  протяжении
последних пяти веков.
   И вот по мере того, как Пейтон погружался в сон, защита  этого  странно
упрямого  сознания  стала  рушиться.  Глубоко  внизу,  в  сердце  Комарры,
включились  реле,  и  синтезированный   интеграторами   сложный   комплекс
электронных импульсов медленными потоками начал приливать и отливать через
вакуумные трубки. Та форма сознания, которая была Ричардом  Пейтоном  III,
перестала существовать.


   Пейтон заснул мгновенно. На какое-то время он отключился полностью.  Но
вскоре к нему стали возвращаться неясные  обрывки  сознания,  а  потом  он
начал грезить.
   Странно, но это был его любимый сон, реальный, как никогда прежде.  Всю
жизнь Пейтон любил море.  Однажды  со  смотровой  площадки  дальнелета  он
увидел острова Тихого океана невероятной красоты. Он так и не  побывал  на
них, но часто  мечтал  жить  на  каком-нибудь  отдаленном,  тихом,  мирном
острове, не заботясь ни о будущем, ни о судьбах мира.
   Эта мечта знакома почти всем в тот или иной период  жизни.  Пейтон  был
достаточно разумен, чтобы понять: через два месяца такой жизни  он  просто
спятит от скуки и вернется. Но в снах мало рассудка - и он снова лежал под
покачивающимися пальмами,  волны  прибоя  разбивались  о  рифы,  а  солнце
отражалось в лазурной воде, как в зеркале.
   Видение было настолько ярким  и  правдоподобным,  что  даже  в  забытье
Пейтон подумал: сон не может быть таким реальным. И тут все кончилось. Так
резко, словно оборвалось, и этот "обрыв" привел его в чувство.
   Разочарованный, Пейтон  лежал  с  закрытыми  глазами,  пытаясь  вернуть
утраченный рай. Но все было бесполезно: что-то било в его голову, не давая
уснуть. Да и  постель  стала  чертовски  твердой  и  неудобной.  Он  решил
выяснить, что же его разбудило.
   Пейтон считал себя реалистом. Всякие  философские  материи  не  трогали
его. Поэтому шок оказался намного сильнее, чем у менее  развитой  личности
на его месте. Никогда раньше он не сомневался, что абсолютно  нормален,  а
вот тут пришлось. Потому что звуком,  разбудившим  его,  был  шум  прибоя,
разбивавшегося о рифы. Он лежал на  золотом  песке  лагуны.  Ветер  пел  в
пальмах. Его теплые прикосновения ласкали Пейтона.
   Сначала Пейтон попытался убедить себя, что все еще спит.  Но  вскоре  у
него не осталось ни малейших сомнений  в  реальности  происходящего.  Пока
человек в здравом уме, ему никогда не перепутать реальность со сном.  Если
в мире вообще существует реальность, то это была она.
   Постепенно чувство удивления исчезло. Пейтон поднялся  на  ноги,  песок
осыпался с него  золотым  дождем.  Прикрыв  глаза  от  солнца,  он  окинул
взглядом пляж.
   Место казалось ему знакомым. Он  знал,  что  немного  дальше  находится
деревня. Скоро  Пейтон  присоединится  к  друзьям,  с  которыми  ненадолго
расстался в мире, о котором уже начал забывать.
   Почти исчезла память о молодом инженере - он не мог вспомнить его  имя,
- который так стремился к знаниям и славе. В той,  другой  жизни  он  знал
этого глупца очень хорошо. Здесь очевидна тщетность его амбиций.
   Он лениво брел по пляжу.  Последние  воспоминания  о  призрачной  жизни
таяли с каждым шагом подобно деталям сновидений при ясном свете дня.
   На другой стороне  мира  трое  очень  озабоченных  ученых  в  пустынной
лаборатории не отрывали глаз от  многоканального  коммуникатора  необычной
конструкции. Он молчал уже девять часов.  В  первые  восемь  сообщений  не
ожидалось, но запланированный сигнал запаздывал уже более чем на час.
   Алан Хенсон вскочил в нетерпении:
   - Мы должны что-то делать! Я его вызову!
   Двое других нервно переглянулись.
   - Вызов могут засечь.
   - Не смогут, если они не следят за нами. А если и следят,  я  не  скажу
ничего необычного. Пейтон поймет, если он в состоянии ответить.


   Если Пейтон и имел представление о  времени,  то  теперь  утратил  его.
Только  настоящее  было  реальным.   Прошлое   и   будущее   скрылись   за
непроницаемой завесой, как  великолепный  ландшафт  скрывается  за  стеной
дождя.
   Пейтон наслаждался настоящим и был удовлетворен. Ничего не осталось  от
беспокойного, мечущегося духа, который отправился на поиски новых  знаний.
Ему больше не нужны были знания.
   Позже он никогда не мог вспомнить о своей жизни на острове. У него было
много друзей, но их имена и лица исче