был человек. Они были здесь, спящие
вокруг нее,  тысячи колонистов,  для которых  Земля  все еще была  вчерашним
днем.  Какие  они  видели сны меньше  чем на половине своего  трехсотлетнего
срока? Или их мозг почти не работал, оставляя людей между жизнью и смертью?
     Узкие бесконечные ремни  с петлями для рук через каждые несколько футов
были натянуты перед  ячейками. Леон ухватился  за один  из  них и они быстро
поплыли   мимо  гигантской  гексагональной   мозаики.  Дважды   они   меняли
направление,  хватаясь  то  за  один ремень,  то за  другой, проделав  таким
образом около четверти мили.
     Леон  отпустил ремень около  одной  из ячеек, неотличимых от  множества
других. Когда Лора увидела выражение на лице Леона, она уже знала, зачем  он
привел ее сюда и поняла, что ее битва уже проиграна.
     Лицо  девушки, находящейся в  прозрачном  гробу,  нельзя  было  назвать
прекрасным, но оно было  характерным и умным. Даже в своем столетнем сне оно
казалось целеустремленным и волевым.  Это было лицо женщины-пионера, которая
будет  стоять  рядом со  своим  товарищем и помогать ему во всем,  что будет
необходимо, чтобы создать новую Землю.
     Долго,  не ощущая  холода,  Лора смотрела  на спящую соперницу, которая
никогда не узнает о ее  существовании. Была ли когда-нибудь во  всей истории
мира любовь, подумала Лора, которая кончилась бы в таком странном месте?
     Наконец она  заговорила  и  ее голос  был  тих, как будто  она  боялась
разбудить спящие здесь легионы.
     "Это твоя жена?"
     Леон кивнул.
     "Мне жаль, Лора. Я не хотел причинить тебе боль...."
     "Теперь это неважно. Это  и моя вина." Она помолчала и посмотрела более
внимательно на спящую женщину. "И твои дети тоже?"
     "Да; они родятся через три месяца после нашего прибытия."
     Как странно представить беременность,  длящуюся девять месяцев и триста
лет! Теперь все части  мозаики встали на свои места; и в ней, она знала, для
нее не было места.
     Эти терпеливо  ожидающие  множества  людей будут  преследовать  ее  всю
оставшуюся жизнь. Когда  прозрачная дверь  закрылась за  ней и  тепло  снова
пробралось к ее телу, ей захотелось, чтобы холод, что вошел ей в сердце, мог
также просто исчезнуть. Когда-нибудь, возможно, так и будет, но много дней и
много одиноких ночей должны пройти, прежде чем настанет это время.
     Она  не запомнила  ничего о путешествии назад по лабиринтам коридоров и
гулким помещениям; она  удивилась, обнаружив  себя снова в кабине маленького
грузовика,  который  унес  ее от Талассы. Леон  прошел к  контрольному щиту,
сделал несколько регулировок, но не сел.
     "Прощай, Лора," сказал он. "Моя  работа закончена. Будет лучше,  если я
оставлю  тебя здесь." Он взял ее руки в свои.  Теперь,  в  последний момент,
когда они могли еще быть вместе, у них не находилось слов. Она даже не могла
видеть его лицо из-за слез, застилавших ее глаза.
     Его руки сжались еще раз, затем ослабли. Он издал сдавленное рыдание и,
когда она снова смогла видеть, кабина была пуста.
     Долгое  время  спустя ровный, искусственный голос  с контрольной панели
объявил: "Мы приземлились; пожалуйста,  пройдите в передний воздушный шлюз."
Она направила свои  шаги  к очертаниям  открытой двери и  увидела оживленный
клиринг, который покинула целую жизнь назад.
     Небольшая толпа смотрела на корабль с пристальным интересом,  как будто
не видела его сто раз прежде. Сначала она не  понимала  причины; затем голос
Клайда прокричал, "Где он? Я сыт этим по горло!"
     За пару прыжков он вскочил на  трап и грубо схватил ее за  руку. "Скажи
ему, пусть выйдет, как мужчина!"
     Лора покачала головой.
     "Его  нет здесь,"  ответила она.  "Я сказала ему  прощай. Я его никогда
больше не увижу."
     Клайд  уставился на  нее  с недоверием, затем  понял,  что  она говорит
правду. В  этот момент  она бросилась  ему  в обьятья,  рыдая оттого, что ее
сердце было  разбито. Когда  он  увидел,  в каком  она упадке духа, его гнев
улетучился и все, что он намеревался  ей сказать, исчезло из его головы. Она
снова принадлежала ему; важнее этого сейчас не было ничего.
     *
     Почти  пятьдесят  часов ревел гейзер  на  берегу  Талассы,  прежде  чем
закончил  свою работу. Весь остров объективами телевизионных  камер наблюдал
образование айсберга, который будет нестись  перед Магелланом  на его пути к
звездам. Может ли новый щит служить также  хорошо, как и тот, что был сделан
на Земле, удивлялись наблюдающие. Огромный конус льда был  защищен в течение
тех  нескольких часов, пока он был  близко  от  солнца Талассы,  тонким  как
бумага, полированным  металлическим экраном, который все время  затенял его.
Надобность  в  тени  отпадет,  когда  начнется  путешествие;  в  межзвездных
просторах в ней нет нужды.
     Последний  день пришел  и  закончился;  не  одно  только Лорино  сердце
наполнилось печалью, когда солнце склонилось  к закату и люди Земли  сказали
последнее прощай миру, который они никогда не забудут - и которого их спящие
товарищи  никогда  не  вспомнят. В  той  же  мягкой  тишине, как  при первом
приземлении,  сверкающее  яйцо  поднялось с клиринга, сверкнуло на секунду в
солнечном  сиянии над  поселком  и направилось  в  свою естественную стихию.
Затем Таласса ждала.
     Ночь  взорвалась беззвучной  вспышкой  света.  Небольшая  до  сих  пор,
пульсирующая,  сверкающая точка, не больше обыкновенной звезды, стала теперь
доминировать  на  небесах,  затмевая  бледный  диск Селены  и  бросая  резко
очерченные тени  на  землю - тени, которые  передвигались.  Там, на  границе
космоса, пылал  огонь,  победивший  солнце,  готовясь  повести  звездолет  в
безбрежность последнего отрезка их прерванного путешествия.
     С сухими глазами Лора  смотрела  на это безмолвное великолепие, которое
унесет к  звездам  половину  ее  сердца. Сейчас она была оглушена чувствами;
если у нее остались слезы, они потекут потом.
     Спал ли уже Леон,  или смотрел на  Талассу,  думая  о том, что могло бы
быть? Спящий или бодрствующий, какое это имело теперь значение...?
     Она  чувствовала  руки  Клайда,  обнимающие  ее, и была  рада  ощущению
комфорта, не сравнимого  с  одиночеством  космоса.  Это  было  то,  чему она
принадлежала; ее сердце больше не будет блуждать. Прощай, Леон - может быть,
ты  будешь  счастлив  в  том  мире,  который  ты  и  твои  дети победят  для
человечества. Но думай иногда обо мне спустя два столетия своего пути.
     Она  отвернулась  от сверкающего  неба  и спрятала  свое  лицо на плече
Клайда. Он  гладил  ее  волосы  с неуклюжей  нежностью, пытаясь найти  слова
утешения, хотя понимал, что лучше промолчать. Он не ощущал победы; хотя Лора
теперь  принадлежала  только  ему, их  старые близкие  отношения можно  было
только  вспоминать.  Память о Леоне увянет, но  никогда не  умрет полностью.
Клайд знал, что каждый день его жизни призрак Леона будет стоять между ним и
Лорой - призрак человека, который  не состарится ни на один день, когда  они
уже будут лежать в могиле.
     Свет с неба  стал угасать, как будто угасла ярость звездных двигателей,
когда они вышли на одинокую  и  безвозвратную  дорогу. Лора только один  раз
отвернулась  от  Клайда, чтобы  увидеть удаляющийся  корабль. Их путешествие
едва началось, но они уже  мчались по небу быстрее метеора;  через несколько
мгновений  они  скрылись  за  краем  горизонта,  пересекли  орбиту  Талассы,
миновали границу внешних планет и канули в пучину.
     Она ощущала сильные  руки, обнимающие  ее  и  чувствовала  щекой биение
сердца Клайда - сердца, которое принадлежало ей и которое она никогда больше
не   покинет.   В  тишине  ночи  внезапно  раздался  протяжный  вздох  тысяч
наблюдающих  людей и она поняла,  что Магеллан исчез из вида за краем  мира.
Это было все.
     Она  посмотрела  на  опустевшее  небо,  на  которое вернулись  звезды -
звезды, на  которые  она никогда не посмотрит  без того,  чтобы не вспомнить
Леона. Но он был  прав, этот путь не для нее. Она знала теперь, с мудростью,
не свойственной ее годам, что звездолет Магеллан совершает прыжок в историю;
и это было то, в чем Таласса  участвовать не могла. История ее мира началась
и закончилась  вместе с  пионерами триста  лет назад, но колонисты Магеллана
будут  идти к  победам  и достижениям таким великим, какие  описаны в  сагах
человечества.  Леон  со своими  компаньонами будут изменять климат,  равнять
горы,  побеждать  неизвестные  опасности,  пока  восемь  грядущих  поколений
Талассы будут все еще дремать под наполненными солнцем пальмами.
     Но кто может сказать, что лучше?



   Артур Кларк.
   Весь этот блеск

__________________________________________________________________________
      Copyright Arthur C Clarke
      Copyright перевод: Марков Ю.В.(Markov_y@nvnpp.vrn.ru), 1999
  All that glitters. Из сборника: The other side of the sky. 1992
  Printed and bound in Great Britain by Cox & Wyman Ltd, Reading, Berkshire.
___________________________________________________________________________

        В действительности это история Командира Ванденбурга,  но он от  нас
на  расстоянии  слишком  многих  миллионов  миль,  чтобы рассказать ее.  Она
касается его геофизика, доктора Пэйнтера, который, вообще говоря, полетел на
Луну, чтобы сбежать от своей жены.
        Рано или поздно  мы  все  заявляем  (часто  при  наших  женах),  что
намерены поступить так же.  Однако, в случае Пэйнтера справедливо, что он не
мог больше терпеть.
        Он не  чувствовал  неприязни  к  своей жене;  можно почти утверждать
обратное.  Он делал бы для нее все,  но к несчастью  то,  что  ей  хотелось,
стоило чаще всего слишком дорого.
        Она была леди экстравагантных вкусов, а таким леди не стоит выходить
замуж за ученых - даже за тех, что летают на Луну.
        Слабостью миссис Пэйнтер были  драгоценности,  особенно  бриллианты.
Как можно было ожидать,  эта слабость явилась причиной большого беспокойства
для ее мужа. Будучи не только сознательным, но и любящим мужем, он не просто
беспокоился об этом - он кое-что и делал. Он стал одним из ведущих экспертов
в мире по алмазам,  но скорее с научной,  чем коммерческой точки  зрения,  и
возможно,  знал больше о их составе, происхождении и свойствах, чем любой из
живущих людей.  К сожалению, вы можете знать многое об алмазах и не обладать
ни одним, и эрудиция ее мужа была не тем, что миссис Пэйнтер могла надеть на
шею, идя на вечеринку.
        Геофизика, как я упоминал,  была основным занятием доктора Пэйнтера;
алмазы были просто увлечением.  Он изобрел много замечательных инструментов,
которые  могли  зондировать  внутренности  Земли электрическими импульсами и
магнитными волнами,  что давало картину скрытых далеко внизу пластов подобно
рентгеновскому снимку. Следовательно, было не удивительно, что он стал одним
из людей, выбранных заглянуть в таинственные недра Луны.
        Он вполне  готов был отправиться,  но сообщил Командиру Ванденбургу,
что ему не хочется покидать Землю в особенный для него момент.  Многие  люди
проявляют  такие же симптомы;  они боятся,  что не смогут преодолеть страх и
обещают присоединиться позже.  В случае Пэйнтера,  однако,  нежелание  имело
уважительную причину. Он находился в разгаре великого эксперимента - над ним
он работал всю свою жизнь,  - и ему не хотелось покидать Землю  пока  он  не
закончится.  Тем не менее,  лунная экспедиция не могла ждать, так что он был
вынужден оставить свой проект на своих помощников.  Он  обменивался  с  ними
продолжительными  зашифрованными  сообщениями  к  великой  досаде сигнальной
секции Космической Станции Три.
        В восторге перед новым миром,  жаждущим быть исследованным,  Пэйнтер
скоро  забыл  свои  земные  заботы.  Он  метался  туда  и  сюда  по   лунным
пространствам на одном из аккуратных, маленьких скутеров, которые Американцы
взяли с собой,  с  сейсмографами,  магнитометрами,  гравиметрами  и  другими
эзотерическими  инструментами  профессии геофизика.  Он пытался за несколько
недель изучить то,  чем занимались  люди  сотни  лет  на  своей  собственной
планете.  Правда,  у него была возможность изучить лишь небольшой кусочек из
всей лунной  территории  в  пятнадцать  миллионов  квадратных  миль,  но  он
намеревался провести на нем полное исследование.
        Время от времени он продолжал получать сообщения от своих  коллег  с
Земли,  а также короткие, но нежные сигналы от миссис П. Казалось, его ничто
больше не интересует;  даже если вы не так заняты,  что едва находите  время
для  сна,  четверть  миллиона  миль способны показать вам ваш роман в другой
перспективе.  Мне кажется, доктор Пэйнтер был по-настоящему счастлив впервые
в жизни; если так, он был в этом не одинок.
        Недалеко от нашей  базы  был  превосходный  кратер,  след  огромного
взрыва  на лунной поверхности,  почти две мили от края до края.  Хотя он был
совсем под руками,  это было в  стороне  обычной  области  наших  совместных
действий,  и  мы  были  на  Луне уже шесть недель,  прежде чем Пэйнтер повел
группу из трех человек на небольшом тракторе посмотреть на него. Они исчезли
из зоны радиослышимости за краем Луны,  но мы не беспокоились,  так как если
бы они попали в беду,  то могли всегда  вызвать  Землю  и  перетранслировать
любое сообщение обратно к нам.
        Пэйнтер и  его  люди  ушли  на  сорок  восемь  часов,  что  является
максимальной   продолжительностью   работы   на  Луне,  даже  с  применением
укрепляющих  лекарств.  Вначале  их  маленькая  экспедиция  была  не  богата
событиями  и  поэтому неинтересна;  все шло по плану.  Они достигли кратера,
надули герметичный домик и распаковали  запасы,  взяли  свои  регистрирующие
приборы  и  установили  портативный бур,  чтобы получить образцы коры.  Свое
второе великое открытие Пэйнтер сделал,  пока ждал у бура  очередного  куска
Луны.  Свое  первое  он  сделал около десяти часов назад,  но еще не знал об
этом.
        Вокруг края  кратера,  там,  где  они были брошены огромным взрывом,
потрясшим лунный ландшафт триста миллионов лет назад,  лежали огромные груды
скал,  которые были извергнуты из многомильной глубины лунных недр. Все, что
он мог сделать с его маленьким буром, подумал Пэйнтер, не могло сравниться с
этим.  К несчастью,  геологические образцы величиной с гору,  лежащие вокруг
него,  не были аккуратно разложены в правильном порядке;  они были раскиданы
по  поверхности  гораздо  дальше,  чем  мог  видеть  глаз,  в соответствии с
произвольной силой извержения, которое выбросило их в пространство.
        Пэйнтер вскарабкался  на  огромную  кучу  породы,  размахивая  своим
маленьким молотком,  чтобы взять образцы. Внезапно его коллеги услышали крик
и  увидели,  что  он  бежит  назад,  держа что-то,  казавшееся куском стекла
плохого качества.
        Прошло какое-то время,  прежде чем он смог связно объяснить, что все
это означает - и какое-то время,  прежде чем экспедиция  вспомнила  о  своей
работе и вернулась к ней.
        Ванденбург наблюдал за  возвращающейся  группой,  когда  она  шла  к
кораблю.  Четверо  мужчин  не  казались  усталыми,  как  можно было ожидать,
принимая во внимание факт, что они провели на ногах два дня. Это определенно
была  увеселительная  прогулка,  судя  по  их  движениям,  которых  не могли
полностью скрыть даже  космические  скафандры.  Можно  было  заключить,  что
экспедиция  была  успешной.  В  этом  случае  Пэйнтер  имел  две причины для
поздравлений.  Срочное сообщение, пришедшее с Земли было сильно зашифровано,
но  было ясно,  что работа Пэйнтера там - в чем бы она ни состояла - в итоге
достигла триумфального завершения.
        Командир Ванденбург  почти  забыл  о  сообщении,  когда увидел,  что
Пэйнтер держит в руках.  Он знал как выглядят необработанные алмазы,  а этот
был вторым по величине из тех,  которые кто-нибудь видел. Только "Каллинан",
достигающий веса в 3026 карата самую малость  превосходил  его.  "Мы  должны
были это ожидать," услышал он счастливое бормотание Пэйнтера. "Алмазы всегда
находят вместе с вулканическими выбросами.  Но я никогда не думал,  что  эта
аналогия сохраняется и здесь."
        Ванденбург внезапно вспомнил о сообщении и вручил его Пэйнтеру.  Тот
быстро  прочитал его и его челюсть отвисла.  Никогда в жизни,  рассказал мне
Ванденбург,  он не видел человека,  из которого будто бы мгновенно выпустили
воздух из-за сообщения с поздравлениями.  Текст гласил: МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО. ОПЫТ
541  С  МОДИФИЦИРОВАННЫМ  КОНТЕЙНЕРОМ  ПОД  ДАВЛЕНИЕМ   ПОЛНОСТЬЮ   УСПЕШЕН.
ПРАКТИЧЕСКИ НЕТ ПРЕДЕЛА РАЗМЕРАМ. СТОИМОСТЬ НИЧТОЖНА.
        "Что случилось?" сказал Ванденбург,  когда  увидел  пораженное  лицо
Пэйнтера. "Это не похоже на плохую новость, что бы это не означало."
        Пэйнтер сглотнул два или три раза как  рыба,  вытащенная  на  берег,
затем беспомощно уставился на огромный кристалл,  лежащий на его ладони.  Он
подбросил его в воздух и тот плавно стал опускаться назад,  как все предметы
в лунной гравитации.
        Наконец он обрел способность  говорить.  "Моя  лаборатория  работала
целые  годы,"  сказал  он,  "пытаясь  синтезировать алмазы.  Вчера эта штука
стоила миллион долларов.  Сегодня ей цена  пара  сотен.  Я  не  уверен,  что
захвачу ее на Землю."
        Ну, он все-таки захватил;  казалось жалко не сделать этого. Примерно
через три месяца миссис П.  имела самое прекрасное ожерелье в мире,  стоящее
около тысячи долларов - в основном,  стоимость распиливания и огранки. Затем
Процесс  Пэйнтера  был  запущен  в  производство,  а месяцем позже она с ним
развелась.  Основанием явилась крайняя душевная черствость;  и я полагаю, вы
могли бы сказать, что это оправдано.



   Артур Кларк.
   Зеленые пальцы

___________________________________________________________________________
      Copyright Arthur C Clarke
      Copyright перевод: Марков Ю.В.(Markov_y@nvnpp.vrn.ru), 1999
  Green fingers. Из сборника: The other side of the sky. 1992
  Printed and bound in Great Britain by Cox & Wyman Ltd, Reading, Berkshire.
___________________________________________________________________________

        Я очень сожалею,  хотя теперь слишком поздно,  что никогда  не  знал
хорошо  Владимира  Сурова.  Как я помню,  он был человеком небольшого роста,
который понимал по английски,  но не мог говорить достаточно  хорошо,  чтобы
поддерживать  разговор.  Я подозреваю,  что даже для своих коллег он являлся
небольшой загадкой.  Когда бы я ни приходил на борт Циолковского, он сидел в
углу,  работая  над  своими заметками или уставившись в микроскоп,  человек,
который  цеплялся  за  свое  уединение  даже  в  тесном  и  маленьком   мире
космического   корабля.   Остальной   экипаж,   казалось,   не   считал  его
отчужденность недостатком; когда они разговаривали с ним, было ясно, что они
относятся  к  нему  с  нежной  терпимостью и уважением.  Это не удивительно;
работа,  которую он проводил по выведению  растений  и  деревьев,  способных
процветать далеко за полярным кругом,  сделала его самым известным ботаником
в России.
        Тот факт,  что  русская  экспедиция  взяла на Луну ботаника,  явился
причиной большого изумления,  хотя никто не видел ничего необычного  в  том,
что  Британский  и  Американский корабли имели на борту биологов.  За год до
первой лунной посадки было собрано много  фактов,  позволяющих  думать,  что
некоторые  формы  растительности  могут  существовать  на Луне,  несмотря на
отсутствие воздуха и недостаток влаги.  Президент  Академии  наук  СССР  был
одним  из  ведущих  сторонников  этой теории и,  будучи слишком стар,  чтобы
совершить путешествие самому, сделал самое лучшее, послав Сурова.
        Полное отсутствие  такой  растительности,  живой  или  ископаемой на
тысячах или около того  квадратных  миль,  исследованных  нашими  различными
партиями,  было  первым большим разочарованием,  которое Луна приберегла для
нас.  Даже те скептик