поблизости  происходили учения
отряда гражданской обороны. Услыхав взрыв, ополченцы со всех  ног ринулись к
сараю с автоматами  системы "Стен" наизготове.  Что, вторжение? Если  да, то
они с ним справятся в два счета.
     Бойцов  несколько   разочаровало   то   обстоятельство,   что  причиной
переполоха оказался всего лишь дядюшка. Но в округе все давно привыкли к его
опытам  и  нисколько  не  удивились  происшедшему.  На  беду дяди лейтенант,
командовавший   отрядом,  оказался  местным  акцизным  чиновником.  Зрелище,
представшее его  глазам,  не нуждалось в  объяснении:  превосходно  развитое
обоняние мгновенно поведало ему обо всем.
     -- И вот  завтра, -- сказал дядя Гомер с видом мальчугана,  попавшегося
на хищении сладостей, -- я должен предстать перед местным судом по обвинению
в незаконном владении самогонным аппаратом.
     --  Я  полагаю,  что  делом  должна  была бы  заняться  выездная сессия
присяжных, а не местный административный суд, -- возразил Гарри.
     -- Мы здесь у  себя, и поступаем так,  как считаем  нужным, --  не  без
гордости ответил Гомер. Вскоре Гарри убедился в справедливости его слов.
     Этой  ночью, они почти не спали. Гомер  рассказал  о  том,  какой линии
защиты намерен придерживаться, отверг все возражения Гарри и поспешно собрал
аппарат, который намеревался представить суду.
     --  На  суд   такого  состава  обычно  производят  сильное  впечатление
эксперты, --  пояснил  он.  --  Хорошо  бы  рискнуть  и заявить,  что  ты --
представитель военного министерства. Но они всегда смогут проверить. Поэтому
мы просто скажем правду -- я имею в виду твое видное положение в науке.
     --  Благодарю, -- сказал Гарри. -- Но что, если  мое начальство узнает,
чем я тут занимаюсь?
     -- Ну и  что же? Ты  ведь  выступишь только от собственного  имени. Это
твое частное дело.
     -- Да  уж, конечно, частное, --  сказал Гарри.  На следующий  день  они
уселись в древний  "остин",  водрузили туда аппарат и поехали в деревню. Суд
заседал в  одном  из  классов  местной  школы.  На  какое-то мгновение Гарри
показалось,  что он перенесся на много лет назад и ему  предстоит неприятное
объяснение со старым директором.
     -- Нам повезло, -- прошептал Гомер, когда они  втиснулись на  указанные
им неудобные сиденья. -- Председательствует майор Фотерингем. Мой приятель.
     Гарри согласился, что это очень хорошо. Но в составе суда было еще двое
заседателей, так  что одного приятеля могло  оказаться маловато.  Оставалось
надеяться не на протекцию, а на собственное красноречие.
     Классная  комната была переполнена. Гарри  удивился, что столько народу
ухитрилось  отлучиться с  работы так  надолго  --  судебные заседания  редко
бывают  короткими.  Но потом он  сообразил,  что дело  должно  было  вызвать
большой  интерес, ибо,  по  крайней мере в  довоенные  времена,  контрабанда
являлась  одним  из  основных  занятий  местных  жителей.  Впрочем,  большой
уверенности  в том, что публика отнесется к обвиняемому с симпатией, у Гарри
не  было.  Местные  жители  вполне  могли  рассматривать предпринимательскую
деятельность дядюшки Гомера как нечестную конкуренцию. Но, с другой стороны,
они, вероятно, из принципа одобряли любой способ натянуть нос акцизным.
     Секретарь огласил обвинительный акт, после чего суду  были представлены
вещественные   доказательства.   Они   убедительно   подтвердили  виновность
подсудимого. Куски медных трубок были торжественно осмотрены членами суда, и
каждый из них, когда приходила его очередь, бросал суровый взгляд на дядюшку
Гомера. Гарри пришел к выводу, что  его  шансы  на гипотетическое наследство
становятся все сомнительнее.
     После того как закончилось рассмотрение доказательств, майор Фотерингем
повернулся к Гомеру.
     --  Дело весьма серьезное, мистер  Фергюсон. Надеюсь,  вы сможете  дать
удовлетворительное объяснение.
     --   Разумеется,  могу,  ваша   честь,  --  ответил   обвиняемый  тоном
оскорбленной невинности.
     Гарри  с облегчением отметил довольное выражение,  появившееся  на лице
его чести, и то, как нахмурился представитель Управления королевских таможен
и акцизов. Впрочем, он быстро обрел привычную уверенность.
     -- Желаете ли  вы, чтобы суд назначил вам защитника? Я вижу, вы явились
без адвоката.
     -- Нет надобности. Дело основано на столь очевидном  недоразумении, что
его  можно  решить  без  всяких  сложностей. Мне бы  не  хотелось  вовлекать
обвинение в лишние расходы по уплате судебных издержек.
     Эта фронтальная атака вызвала оживление в составе суда и краску на лице
таможенника.  Пожалуй, он начал  терять свою  самоуверенность. Если Фергюсон
так убежден, что  судебные издержки лягут  на казну, значит, дела его совсем
не плохи. Остается надеяться, что он просто блефует...
     Гомер  подождал, когда в зале  стихло  легкое  волнение,  чтобы  тут же
вызвать бурю.
     --  Я пригласил  ученого  эксперта,  который  объяснит вам,  что именно
произошло в  доме священника. Учитывая характер  доказательств,  я  прошу из
соображений безопасности, чтобы дело слушалось in camera[2]*.
     --  Вы  хотите,  чтобы  я  распорядился очистить  зал?  --  недоверчиво
переспросил председатель.
     -- Боюсь, что да,  сэр. Мой  коллега, доктор Первис, полагает,  что чем
меньше народу  будет  знать  об этом деле, тем лучше. Надеюсь, что, выслушав
его заключение, вы  с ним согласитесь. Очень  жаль, если мне будет позволено
так  выразиться, что  оно привлекло  столько  внимания.  Я  опасаюсь,  что в
результате этого  некоторые, гм... секретные данные могут достигнуть ушей...
нежелательных лиц.
     И  Гомер  метнул  гневный  взгляд  на  таможенного  чиновника,  который
смущенно заерзал на месте.
     --  Что  ж, пусть  будет так,  -- сказал майор Фотерингем. --  Все  это
чрезвычайно  необычно,  но  ведь мы  и живем  в  необычные времена. Господин
секретарь, потрудитесь очистить зал.
     Приказ был выполнен, хотя вызвал  суматоху  и ропот публики.  Обвинение
заявило   протест,  решительно  отклоненный   судом.  Затем,  сопровождаемый
любопытными взглядами немногих оставшихся в зале, Гарри Первис снял  чехол с
аппарата, с трудом извлеченного из малолитражного "остина".
     Представив  суду  документы, удостоверяющие  его  научную квалификацию,
Гарри занял место для свидетелей.
     -- Я хочу  сообщить суду, ваша честь, что исследования, которые я веду,
касаются  взрывчатых  веществ,   и  именно  поэтому  я  знаком  с   работами
обвиняемого.
     Первая  часть   его  заявления  полностью  соответствовала  истине.   К
сожалению,  первая и последняя. Потому что  обо всем,  о  чем  далее говорил
Гарри, этого никак нельзя было сказать.
     -- Вы имеете в виду бомбы и все такое?
     --  Именно,  но, разумеется,  в  самом  широком  смысле.  Вы,  конечно,
понимаете, что мы неустанно бьемся над  созданием новых и более  эффективных
взрывчатых веществ. Кроме того, государственные исследовательские институты,
да  и  вообще  академический мир  всемерно  заинтересованы  в  заимствовании
плодотворных  идей  из внешних источников. И  вот совсем недавно дя... гм...
мистер   Фергюсон  любезно  представил  нам  свои  соображения  относительно
создания взрывчатого вещества совершенно нового типа. И что самое интересное
-- он предложил использовать в качестве  взрывчатки  невзрывчатые  вещества,
вроде сахара, крахмала и т. п.
     -- Что? -- спросил председатель. -- Взрывчатка из невзрывчатых веществ?
Глупости!
     Гарри снисходительно улыбнулся.
     --  Понимаю,  сэр,   с   первого  взгляда   это  действительно  кажется
невероятным.  Но,  как  и  большинство  великих  идей, предложение гениально
просто. Боюсь, однако, что мне придется прибегнуть к кое-каким пояснениям.
     Члены суда слушали очень внимательно,  но несколько настороженно. Гарри
заподозрил,  что  им  уже приходилось иметь дело с экспертами. Он подошел  к
столу, стоявшему посреди классной комнаты и уставленному колбами, бутылями с
жидкостями, трубками.
     -- Надеюсь,  мистер Первис, -- нервно сказал председатель, -- что вы не
собираетесь ставить здесь опасные опыты?
     --  Разумеется, нет, сэр.  Я  только  продемонстрирую  несколько  общих
научных  положений.  Хотел бы  еще раз напомнить,  сколь  важно,  чтобы  все
услышанное и увиденное вами не вышло за пределы этих стен.
     Он сделал  многозначительную  паузу, дабы произвести  на  всех  должное
впечатление.
     --  Мистер Фергюсон,  -- начал  он,  -- намерен  использовать  одну  из
основных сил природы. Это сила, которой подчинено все живое, сила, благодаря
которой живете и вы, джентльмены, хотя, возможно, никогда о ней не слыхали.
     Он приблизился к колбам и бутылям.
     -- Приходилось ли вам когда-нибудь задумываться над тем, -- спросил он,
--  как умудряются  соки дерева подняться до  его высокой  кроны?  Требуется
затратить  немало энергии,  чтобы поднять жидкость на высоту  в сто, а  то и
более трехсот футов над землей. Откуда берется эта энергия? Сейчас я вам это
продемонстрирую.
     Перед вами прочный сосуд, разделенный проницаемой перегородкой. По одну
сторону перегородки  налита  чистая  вода, по другую  -- насыщенный  раствор
сахара... ну, и некоторых других веществ, которые я не  намерен называть.  В
этих  условиях  создается  давление,  именуемое  осмотическим.  Чистая  вода
стремится  проникнуть  через перегородку,  как  будто  ей обязательно  нужно
разбавить раствор в другой половине сосуда. Сейчас я закупорил сосуд.  Прошу
вас обратить  внимание  на манометр  справа.  Вы видите, что стрелка  ползет
вверх. Это и есть  осмотическое  давление. Та же сила действует  внутри всех
клеток нашего тела, обусловливая в них движение жидкостей. Это она гонит сок
вверх по стволу дерева  -- от корней до самых верхних  веточек.  Эта могучая
сила действует  повсеместно. Но мистер Фергюсон  --  первый,  кто  попытался
покорить ее, и в этом его великая заслуга.
     Гарри вновь прибег к эффектной паузе и оглядел присутствующих.
     -- Мистер  Фергюсон,  -- возгласил  он,  -- осуществил  попытку создать
осмотическую бомбу.
     Смысл этих  слов  не  сразу  дошел до  судей.  Затем  майор  Фотерингем
перегнулся через стол и приглушенным голосом спросил:
     -- Неужели  ему удалось изготовить такую  бомбу  и она взорвалась в его
мастерской?
     --  Именно  так,  ваша честь.  Приятно,  я сказал  бы даже  чрезвычайно
приятно,  выступать перед  столь  прозорливым  составом суда.  Труды мистера
Фергюсона увенчались успехом.  Он как  раз собирался  сообщить  нам о  своем
изобретении, когда в силу  случайной оплошности предохранительное устройство
бомбы не сработало. Последствия вам  известны.  Полагаю,  что  никаких  иных
доказательств мощи  этого оружия не  требуется. Значение  же его  становится
очевидным,   если  вспомнить,  что   растворы,  используемые  нашим  славным
ученым-патриотом, состоят из самых обычных химических веществ.
     Майор   Фотерингем   несколько    растерянно   повернулся   к   юристу,
поддерживавшему обвинение.
     -- Мистер Уайтинг, -- сказал он, -- есть ли у вас вопросы к свидетелю?
     --   Разумеется,  есть,   ваша   честь.   Никогда   не   слышал   такой
смехотворной...
     -- Прошу вас ограничиться вопросами по существу дела.
     -- Прекрасно, ваша честь. Могу ли я спросить свидетеля, чем он объяснит
наличие в воздухе большого количества паров алкоголя сразу же после взрыва?
     --  Сомневаюсь,  чтобы  нос таможенника можно  было  назвать  прибором,
способным произвести точный количественный анализ. Однако я подтверждаю, что
известное количество таких паров действительно образовалось. Упомянутый мною
раствор  содержит около 25 процентов спирта,  что  ограничивает  подвижность
неорганических ионов и вызывает повышение осмотического  давления. Подобного
эффекта и следовало добиваться.
     Произнося эту речь,  Гарри с удовлетворением подумал:  "Так,  противник
хоть ненадолго, но  задержан!"  Он  оказался прав.  Прошло  несколько минут,
прежде  чем  последовал второй  вопрос.  Представитель  обвинения  потряс  в
воздухе обломками медных трубок.
     -- А  какова же  функция вот этого?  --  спросил  он, стараясь  придать
голосу самый саркастический тон. Но Гарри никак не отреагировал на него.
     -- Трубки, ведущие к манометрам, -- ответил он без промедления.
     По  лицам членов  суда было заметно,  что все  эти высокие  материи уже
превзошли  пределы их понимания. Этого и добивался Гарри. Но у обвинения был
еще один  камень за  пазухой.  Акцизный чиновник и его проницательный  юрист
принялись  о чем-то шептаться. Гарри с  беспокойством  взглянул  на  дядюшку
Гомера, который пожал плечами, словно хотел сказать: "А я-то тут при чем!"
     Юрист таможенного управления поспешно приподнялся.
     -- Я прошу разрешения  представить суду  дополнительные доказательства.
-- И он положил на стол пакет в коричневой бумаге.
     -- Разве это не противоречит процессуальным требованиям, ваша честь? --
запротестовал Гарри. --  Все вещественные доказательства вины  моего коллеги
следовало представить заранее.
     --  Беру ходатайство  обратно,  --  мгновенно  сдался  юрист.  -- Будем
считать, что представляемое вещественное доказательство не имеет отношения к
данному делу. Оно послужит материалом для другого процесса.
     Он  сделал зловещую  паузу,  чтобы  значение  этих  слов  было  усвоено
присутствующими.
     -- Тем не менее, если мистер Фергюсон согласен  ответить  на наш вопрос
сейчас, все сомнения могут быть развеяны немедленно.
     Было  очевидно,  что  оратор  менее  всего хотел  или  ожидал  получить
подобное объяснение.
     Он  сорвал  коричневую  обертку,   и  все  увидели  три  бутылки  виски
знаменитой марки.
     -- Ха, -- сказал дядюшка Гомер, -- а я-то недоумевал...
     -- Мистер Фергюсон, -- прервал его председатель суда. -- Разъясняю, что
вы вправе не давать показаний, если у вас нет достаточных побуждений.
     Гарри Первис с благодарностью посмотрел на майора Фотерингема. Он сразу
сообразил, что произошло. Копаясь в руинах лаборатории, обвинение обнаружило
несколько  бутылок  самогона.  Действия эти  были,  вероятно, незаконны, ибо
производились без предъявления ордера  на обыск, поэтому, очевидно, они и не
представили  эту улику  заранее.  Ведь поначалу  дело  казалось  и  без того
достаточно ясным. Теперь же оно казалось и того яснее...
     -- Эти бутылки,  -- сказал представитель казны, -- не содержат напитка,
указанного на этикетке. Они, несомненно, употреблены  как удобные вместилища
для -- скажем так -- химических растворов, используемых обвиняемым.
     Тут он с неприязнью поглядел на Гарри Первиса.
     -- Мы подвергли растворы анализу и получили в высшей степени интересные
результаты. Помимо необычайно высокого содержания  спирта, то, что находится
в этих бутылках, практически неотличимо от...
     Ему  так  и   не  довелось  закончить   свою  непрошенную  и,  конечно,
нежелательную хвалу  мастерству  дядюшки  Гомера.  Ибо в  этот момент  Гарри
Первис услышал пронзительный, зловещий свист. Сначала он подумал, что  на их
головы  летит  бомба,  но тут  же сообразил,  что тревога не  объявлялась  и
предупреждения о  воздушном  налете  не было.  Затем  он разобрал, что свист
возник  где-то  поблизости  -- ну  конечно  же, на столе,  стоявшем  посреди
комнаты.
     --  В укрытие!  --  не  своим  голосом  скомандовал  он.  Суд  выполнил
приказание со скоростью, совершенно не  свойственной британскому правосудию.
Все трое  членов суда исчезли под  помостом, на котором  стояла  учительская
кафедра. Те  же, кто находился в  самом классе, кинулись  на пол или залезли
под парты. Какое-то время все оставалось по-прежнему  тихо,  и взволнованный
Гарри решил было, что объявил  ложную тревогу. Затем раздался глухой взрыв и
звон бьющегося стекла,  а в классе запахло как на  винокуренном заводе после
налета  немецкой  авиации.  Присутствующие  неторопливо  вылезли   из  своих
укрытий.
     Осмотическая  бомба  постояла  за себя. И  --  что было самым важным --
полностью уничтожила вещественные доказательства, предъявленные обвинением.
     Судьи неохотно прекратили дело. Они не  без  основания чувствовали, что
их достоинство подверглось унижению.  К тому же по возвращении домой всем им
предстояли неприятные  объяснения  --  от  них  разило как  из бочки. И хотя
секретарь суда  поспешил распахнуть окна (как ни странно, все окна уцелели),
алкогольные пары  упорно  не желали рассеиваться. Выбирая мелкие  осколки из
своих  волос,  Гарри  Первис  подумал,  что завтра  в  классе ученики  будут
несколько навеселе.
     Майор Фотерингем и впрямь оказался свойским парнем.  Гарри услышал, как
он сказал Гомеру, покидая разгромленное помещение:
     --  Послушайте,  Фергюсон,  пройдут  столетия,  прежде  чем  мы получим
бутылки с  горючей смесью, обещанные военным министерством. Почему бы вам не
изготовить несколько этих  ваших  бомб для отряда  гражданской обороны? Если
они  и не подорвут танка, то по  крайней мере напрочь укатают экипаж и лишат
его способности вести боевые действия.
     -- Я  обязательно займусь этим, -- ответил дядюшка Гомер, сам несколько
ошарашенный ходом событий.
     Впрочем, пока они ехали назад, к дому священника, по узким,  извилистым
дорогам,  тянувшимся  вдоль  высоких  стен  из  дикого  камня,  он полностью
оправился.
     -- Надеюсь, дядя, -- заметил Гарри, когда они выбрались на сравнительно
ровный  участок  пути и можно было, не  опасаясь за свою жизнь, поговорить с
водителем,  -- что вы не  собираетесь  восстанавливать  самогонный  аппарат.
Учтите: теперь они будут  следить за вами, как ястребы, и второй раз вам  от
них не отвертеться.
     Дядюшка ответил мрачно и не по существу:
     -- Проклятые  тормоза! А  ведь  только  перед  войной я  приводил их  в
порядок.
     -- Эй! -- вскричал Гарри. -- Осторожно!
     Но  было  уже  поздно. Они  вырвались  к перекрестку, где  был  повешен
совершенно  новый "кирпич". Дядюшка изо всех сил  нажал на тормоза.  Сначала
ничего не  произошло. Но  затем  левые колеса  остановились, в то  время как
правые продолжали бодро крутиться. Машина сделала поворот кругом, к счастью,
не перевернулась и влетела в кювет.
     Гарри укоризненно  посмотрел  на  дядюшку и  уже подбирал  подходящие к
случаю выражения, когда с боковой дорожки выехал мотоцикл.
     Да,  денек  все же выдался  злополучный.  Местный полицейский сержант с
утра сидел в засаде у нового знака и ловил автомобилистов. Он отвел мотоцикл
к обочине и сунул голову внутрь "остина".
     -- У вас все в порядке,  мистер Фергюсон? -- осведомился он. Но тут нос
его сморщился, брови нахмурились, и он  стал похож на Юпитера, собирающегося
поразить смертного ударом молнии.
     --  Нет,  так дело  не  пойдет, -- решительно  сказал он.  --  Придется
привлечь  вас  к  суду.  Водить  машину  под  влиянием...   очень  серьезное
нарушение.
     -- Но  я весь день  и капли  в  рот не брал!  -- запротестовал дядюшка,
размахивая перед носом сержанта рукавом, от которого так и несло спиртом.
     --  Так  я  этому  и  поверил!  --  фыркнул  рассерженный  полицейский,
вытаскивая  записную книжку. -- Боюсь, что вам все-таки придется последовать
за мной в участок. Ваш приятель в состоянии вести машину?
     Гарри  Первис  ответил не сразу. Он был занят тем, что бился головой  о
приборную доску...
     -- Итак, -- спросили мы у Гарри, -- что же они сделали с вашим дядей?
     -- О, его оштрафовали на пять фунтов и лишили прав за вождение машины в
нетрезвом  виде.  К  сожалению,  в  суде  председательствовал уже  не  майор
Фотерингем. Зато оба заседателя были прежние. Вероятно, они сочли,  что даже
если  он  на сей раз и в самом деле ни в чем не  виноват, все равно -- всему
есть предел.
     -- А достались вам после него какие-нибудь капиталы?
     -- Черта  с  два! Он,  разумеется, меня очень благодарил  и  обещал  н