жние. Вероятно,  они  сочли,  что,
даже если он на сей раз и в самом деле ни в чем не виноват,  все  равно  -
всему есть предел.
   - А достались вам после него какие-нибудь капиталы?
   - Черта с два! Он, разумеется, меня очень благодарил и обещал не забыть
в завещании. Но, как вы думаете, чем он занимался, когда я виделся с ним в
последний раз? Пытался создать эликсир жизни.
   При мысли о вопиющей несправедливости всего сущего Гарри вздохнул.
   - Иногда, - сказал он мрачно, - я опасаюсь, что дяде удалось сварганить
свое  снадобье.  Врачи  говорят,  что  более  здорового  семидесятилетнего
мужчины они не видывали. Так что на мою долю, кроме забавных впечатлений и
тяжкого похмелья, не выпало ничего.
   - Похмелья? - переспросил Чарли Уиллис.
   - Вот именно, - ответил Гарри, и в его взгляде мелькнул отблеск далеких
воспоминаний. - Дело в том, что акцизный  чиновник  добрался  не  до  всех
вещественных доказательств. Нам пришлось... гм... уничтожить остальные, на
что ушла почти целая неделя. За это  время  мы  сделали  немало  ценнейших
открытий, но, убей меня Бог, если я помню каких.



    Артур Кларк.
    Рекламная кампания

   -----------------------------------------------------------------------
   Arthur C.Clarke. Publicity Campaign (1956). Пер. - А.Новиков.
   "Миры Артура Кларка". "Полярис", 1998.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   Когда вспыхнул свет, в зале, казалось,  еще  громыхали  раскаты  взрыва
последней атомной бомбы. Долгое время никто не шевелился,  потом  помощник
продюсера невинно поинтересовался:
   - Ну, Р.Б., что вы об этом думаете?
   Пока Р.Б. извлекал  свою  тушу  из  кресла,  его  помощники  напряженно
выжидали, в какую сторону подует ветер. Все  заметили,  что  сигара  босса
погасла. А ведь такого не  произошло  даже  на  предварительном  просмотре
"Унесенных ветром"!
   - Мальчики, -  восторженно  произнес  босс,  -  это  полный  отпад!  Во
сколько, говоришь, обошелся нам фильм, Майк?
   - В шесть с половиной миллионов, Р.Б.
   - Почти задаром. Вот что я вам скажу: я съем всю пленку  до  последнего
фута, если сборы с него не переплюнут "Quo Vadis". - Он повернулся со всей
возможной для такого толстяка скоростью к человечку, все  еще  сидящему  в
заднем ряду  кинозала:  -  Вылезай,  Джо!  Земля  спасена!  Ты  видел  все
космические фильмы. Как наш смотрится по сравнению с ними?
   Джо с откровенным нежеланием поднялся.
   - Тут и сравнивать нечего, - сказал он. - Он  держит  в  напряжении  не
хуже "Твари", зато не имеет того дурацкого прокола, когда зритель в  конце
узнает, что монстр был человеком. Единственный фильм, который хоть немного
приближается к нашему  по  уровню,  -  это  "Война  миров".  Некоторые  из
эффектов в нем почти столь же хороши, но у Джорджа  Пэла,  разумеется,  не
было объемного изображения. А это решающее  различие!  Когда  рухнул  мост
через Золотые Ворота, мне показалось, что опора сейчас свалится на меня!
   - А мне больше всего понравился тот момент, - вставил Тони  Ауэрбах  из
отдела рекламы, - когда "Эмпайр стэйт  билдинг"  раскололся  пополам.  Как
думаете, его владельцы не предъявят нам иск?
   - Конечно, нет. Никому и в голову не придет, что какое-то здание устоит
перед - как там они назывались в  сценарии?  -  городоломом.  И,  в  конце
концов, мы ведь стерли в порошок весь Нью-Йорк. Ух...  помните  ту  сцену,
когда в Голландском туннеле обвалился потолок! В следующий  раз  поеду  на
пароме.
   - Да, это получилось очень хорошо - почти  _слишком_  хорошо.  Анимация
превосходная. Как ты это сделал, Майк?
   - Профессиональный секрет, - ответил гордый продюсер.  -  Но  приоткрою
вам кусочек тайны. Очень многие кадры - настоящие.
   - Что?
   - О, поймите меня правильно! Это не значит, что мы  снимали  натуру  на
Сириусе-Б.  Но  в  Калифорнийском  технологическом  для   нас   изготовили
микрокамеру, и мы ею снимали пауков. Лучшие кадры пошли в монтаж, и теперь
вы  не  сразу   отличите,   где   кончается   микросъемка   и   начинаются
полномасштабные павильонные кадры. Поняли теперь, почему я настоял на том,
чтобы инопланетяне были пауками, а  не  осьминогами,  как  сперва  было  в
сценарии?
   - Для рекламы это очень удачно, - сказал Тони. - Но одно обстоятельство
меня, однако, тревожит. Так, сцена,  где  монстры  похищают  Глорию...  не
кажется ли вам, что цензоры?..  Ведь  мы  сняли  все  так,  что  создается
впечатление...
   - Не волнуйся!  Именно  _это_  зрители  и  должны  подумать.  А  уже  в
следующем эпизоде им становится ясно, что на самом деле  они  ее  похитили
для вскрытия, так что все в порядке.
   - Это будет фурор! - прорычал Р.Б., и глаза его  заблестели,  точно  он
уже видел льющуюся в сейф лавину  долларов.  -  Слушайте,  мы  вложим  еще
миллион в рекламу! Я уже вижу плакаты - а ты записывай.  Тони,  записывай.
"ВЗГЛЯНИТЕ НА НЕБО! СИРИАНЦЫ ЛЕТЯТ!" И  еще  мы  сделаем  тысячи  заводных
моделей - представляете, как они  будут  бегать  по  улицам  на  волосатых
ногах! Люди любят, когда их пугают, и мы их напугаем.  Когда  мы  закончим
рекламную кампанию, никто не сможет смотреть на небо без содрогания! Я  на
вас полагаюсь, мальчики, - эта картина должна войти в _историю_!
   Он оказался прав.  Два  месяца  спустя  "Космические  монстры"  впервые
потрясли публику. Через неделю после одновременной премьеры  в  Лондоне  и
Нью-Йорке в Западном полушарии не осталось ни единого  человека,  хотя  бы
раз не натыкавшегося  на  плакат,  вопящий:  "БЕРЕГИСЬ,  ЗЕМЛЯ!",  или  не
рассматривавшего с содроганием фотографии  волосатых  чудищ,  бродящих  на
тонких многосуставчатых ногах по безлюдной  Пятой  авеню.  В  небесах  над
всеми странами летали, смущая  пилотов,  замаскированные  под  космические
корабли воздушные шары, а  по  улицам,  сводя  с  ума  старушек,  носились
механические модели инопланетных захватчиков.
   Рекламная кампания прошла блестяще, и фильм, несомненно, еще  несколько
месяцев не сходил бы с экранов, если бы не произошло совпадение  столь  же
катастрофическое, сколь  и  непредсказуемое.  Когда  количество  зрителей,
падающих в обморок на каждом сеансе, еще оставалось  темой  для  новостей,
небеса над Землей внезапно заполнили длинные и тонкие  тени,  стремительно
пронзающие облака...


   Принц Зервашни был добродушен, но  склонен  к  вспыльчивости  -  хорошо
известному недостатку его расы. Не было никаких причин полагать,  что  его
нынешняя миссия, то есть установление мирного контакта с  планетой  Земля,
превратится в  какую-либо  проблему.  Правильная  тактика  сближения  была
тщательно отработана за те многие тысячелетия,  что  Третья  галактическая
империя медленно расширяла свои границы,  поглощая  звезду  за  звездой  и
планету за планетой. Проблемы возникали редко: действительно разумные расы
всегда могут договориться о  сотрудничестве,  когда  у  новичков  проходит
первоначальный шок и они осознают, что не одиноки во Вселенной.
   Действительно,  человечество  всего  два-три  поколения  как  вышло  из
примитивной и  воинственной  стадии  развития,  однако  это  не  тревожило
главного советника принца, профессора астрополитики Сигиснина II.
   - Это типичнейшая культура класса Е, - сказал профессор.  -  Технически
развитая, но морально отсталая. Тем не менее они  уже  осознали  концепцию
космических перелетов и вскоре перестанут воспринимать наше появление  как
событие чрезвычайное. Пока мы не  завоюем  их  доверие,  будет  достаточно
стандартных мер предосторожности.
   - Очень хорошо. Передайте посланникам, пусть отправляются немедленно.
   К сожалению, "стандартные  меры  предосторожности"  не  предусматривали
развернутую Тони Ауэрбахом рекламную кампанию,  которая  как  раз  подняла
инопланетную  ксенофобию  на  неслыханную  высоту.  Послы  приземлились  в
Централ-парке Нью-Йорка в тот самый  день,  когда  выдающийся  астроном  -
необыкновенно упрямый и потому не поддающийся внешнему влиянию - заявил  в
широко распространенном интервью, что любые пришельцы из космоса наверняка
будут враждебны.
   Несчастные послы, направлявшиеся к зданию ООН, добрались лишь  до  60-й
улицы  и  наткнулись  на  толпу.  Физический   контакт   оказался   весьма
односторонним, и ученые из Музея естественной истории были очень огорчены,
когда им почти ничего не осталось для изучения.
   Принц Зервашни попытался еще раз, уже в другом  полушарии  планеты,  но
новости опередили его послов. На этот раз они были  вооружены  и  достойно
постояли  за  себя,  пока  их  просто-напросто   не   растоптали,   одолев
количеством. Но и после этого принц воздерживался от  возмездия,  и,  лишь
когда  корабли  его  флота  попытались  уничтожить  ракетами  с   атомными
боеголовками, он отдал приказ предпринять ответные и жесткие действия.
   Все завершилось через двадцать минут - гуманно и  безболезненно.  Затем
принц повернулся к советнику и многозначительно произнес:
   - Вот и все. А теперь... можете ли вы сказать, в чем  заключалась  наша
ошибка?
   Охваченный отчаянием, Сигиснин переплел десятки своих  гибких  пальцев.
Его заставило страдать не только зрелище свежестерилизованной Земли,  хотя
для ученого  уничтожение  такого  великолепного  образца  всегда  является
трагедией. Не менее трагичным стал и крах его научных теорий, а  вместе  с
ними - и его репутации.
   - Я не в силах это понять! - пожаловался он. - Разумеется, расы с таким
уровнем культуры зачастую подозрительны  и  нервно  реагируют  при  первом
контакте. Но ведь к ним никогда прежде не прилетали существа  из  космоса,
поэтому у них не было повода для враждебности.
   - Враждебности?! Да они демоны! Думаю, все они были  безумны.  -  Принц
повернулся к капитану, трехногому существу,  весьма  напоминающему  клубок
шерсти, балансирующий на трех вязальных спицах. - Корабли флота собраны?
   - Да, сир.
   - Тогда возвращаемся к Базе на оптимальной скорости. Вид  этой  планеты
меня угнетает.
   А на мертвой и безмолвной Земле с тысяч рекламных щитов все еще  вопили
свои предупреждения плакаты. Изображенные на  них  злобные  инсектоиды  не
имели никакого сходства с принцем  Зервашни,  которого,  если  не  считать
четырех глаз, можно было легко принять за панду  с  пурпурным  мехом  -  и
который, более того, прилетел с Ригеля, а не с Сириуса.
   Но теперь, разумеется, указывать на эти различия было слишком поздно.



    Артур Кларк.
    Строптивая орхидея

   -----------------------------------------------------------------------
   Arthur C.Clarke. The Reluctant Orchid (1956). Пер. - А.Новиков.
   "Миры Артура Кларка". "Полярис", 1998.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   Хотя лишь немногие в "Белом олене"  согласятся  с  тем,  что  любой  из
рассказов Гарри Парвиса действительно _правдив_, все сходятся на том,  что
некоторые  намного  более  вероятны,  чем  остальные.  И  на  любой  шкале
правдивости история о Строптивой Орхидее наверняка получит  весьма  низкую
оценку.
   Я уже не помню, какой изобретательный гамбит разыграл Гарри,  чтобы  ее
рассказать: наверное, какой-нибудь любитель  орхидей  принес  в  бар  свое
недавно выращенное  чудовище,  и  это  послужило  поводом.  Неважно.  Саму
историю я прекрасно помню, а это и есть главное.
   На сей раз в  приключении  не  участвовал  кто-либо  из  многочисленных
родственников Гарри, а сам он не стал объяснять, откуда узнал столь  много
низменных подробностей. Героем  -  если  его  можно  так  назвать  -  этой
тепличной эпопеи был безобидный мелкий клерк по имени Геркулес  Китинг.  И
если вы решили, что _это_ и есть наименее  вероятная  часть  рассказа,  то
наберитесь немного терпения.
   Геркулес - имя не из тех, что облегчают жизнь своего носителя,  даже  в
наилучшем случае, а когда в человеке роста  всего  четыре  фута  и  девять
дюймов [145 см], а выглядит он так, точно ему пришлось  упорно  заниматься
физкультурой, чтобы превратиться хотя бы в слабака  весом  девяносто  семь
фунтов [44 кг], оно начинает попросту раздражать.  Возможно,  это  поможет
объяснить, почему Китинг вел очень замкнутую жизнь, а  все  его  настоящие
друзья росли  в  горшках  во  влажной  теплице,  стоящей  в  уголке  сада.
Потребности у него были скромные, и денег на себя он  тратил  очень  мало;
соответственно, коллекцию орхидей и кактусов он  собрал  выдающуюся.  И  в
самом  деле,  Геркулес  приобрел  широкую   известность   среди   братства
кактофилов и нередко получал из  отдаленнейших  уголков  планеты  посылки,
пахнущие перегноем и тропическими джунглями.
   У Геркулеса была только одна живая родственница,  и  столь  разительный
контраст, как тетя Генриетта, еще стоило поискать. Массивная женщина шести
футов ростом, она обычно носила  твидовые  костюмы  кричащих  оттенков,  с
бесшабашным мастерством гоняла на "ягуаре" и курила одну сигару за другой.
Ее родителям хотелось иметь мальчика, и они  до  самой  смерти  так  и  не
поняли, сбылась ли их мечта. Генриетта очень неплохо зарабатывала, разводя
собак всевозможных пород  и  размеров,  и  ее  редко  видели  без  парочки
последних моделей, причем это были далеко не  миниатюрные  собачки,  каких
дамы любят  носить  в  сумочках.  "Псарня  Китинг"  специализировалась  на
датских догах, овчарках и сенбернарах...
   Генриетта, по праву презирая мужчин как слабый пол, даже не помышляла о
замужестве.  Тем  не  менее  по  каким-то  своим  причинам  она  проявляла
фамильярный (да, это самое правильное слово) интерес к Геркулесу  и  почти
каждые выходные приезжала его навестить.  То  были  любопытные  отношения:
наверное,  Генриетта  обнаружила,  что  Геркулес  подпитывает  ее  чувство
превосходства. Если считать его представителем мужского пола, то мужчины в
таком случае - весьма жалкие  создания.  И  все  же  даже  если  мотивация
Генриетты и была именно таковой,  то  неосознанной,  и  к  племяннику  она
относилась с искренней нежностью. Опекала его, но не унижала.
   Нетрудно представить, что внимание тети отнюдь  не  помогало  Геркулесу
избавиться от глубоко укоренившегося комплекса  неполноценности.  Поначалу
он ее просто терпел,  а  затем  стал  страшиться  ее  регулярных  визитов,
грохочущего голоса и рукопожатий, от которых трещали кости. Кончилось тем,
что  он  ее  возненавидел.  Со  временем  эта  ненависть  превратилась   в
доминантную эмоцию его жизни, превзойдя даже любовь к орхидеям. Но он  был
очень осторожен и  не  проявлял  своих  чувств,  понимая,  что  если  тетя
Генриетта узнает, как он к ней относится, то наверняка разорвет пополам  и
скормит своим волкодавам.
   Получалось, что выразить свои глубинные чувства Геркулес никак не  мог.
Ему приходилось быть вежливым с тетей даже тогда, когда  ему  хотелось  ее
убить. А убить ее ему хотелось часто, хотя он прекрасно понимал,  что  это
ему никогда не удастся. Пока однажды...
   По словам продавца, орхидею ему прислали "откуда-то из района Амазонки"
- весьма расплывчатый почтовый адрес. Когда Геркулес  впервые  ее  увидел,
она представляла собой не очень-то вдохновляющее зрелище даже  для  такого
любителя орхидей, как он. Бесформенный корень размером с мужской кулак - и
все. Корень уже  начал  загнивать,  и  от  него  едва  ощутимо  попахивало
падалью, как от стервятника. Геркулес не был даже уверен,  что  корень  не
погиб, о чем и сказал продавцу. Возможно, это замечание  и  позволило  ему
купить его за ничтожную сумму, и он без особого восторга принес его домой.
   Первый месяц корень не проявлял признаков жизни, но  Геркулеса  это  не
встревожило. Потом в один прекрасный день  проклюнулся  крошечный  зеленый
росток и стал тянуться к свету, после чего растение быстро пошло  в  рост.
Вскоре оно превратилось в толстый мясистый  стебель  высотой  в  локоть  и
ярко-зеленого цвета. Возле верхушки стебель опоясывали  какие-то  странные
бугорки, остальная же его часть была совершенно гладкой. Теперь  Геркулеса
охватило сильное возбуждение: он уже не сомневался, что в его  руки  попал
совершенно новый вид.
   Скорость роста теперь  стала  просто  фантастической:  вскоре  растение
оказалось выше самого Геркулеса -  что,  впрочем,  трудно  назвать  особым
достижением. Более того, бугорки начали набухать и создалось  впечатление,
что орхидея в любой момент  расцветет.  Геркулес  с  тревогой  ждал  этого
события, зная, как коротка бывает  жизнь  цветков  у  некоторых  видов,  и
старался проводить в теплице как можно больше времени. Однако, несмотря на
всю его бдительность, трансформация произошла ночью, когда он спал.
   К утру орхидея украсилась восемью свисающими почти до земли отростками.
Должно быть, они  развились  внутри  растения  и  вырвались  наружу  -  по
понятиям растительного мира - со взрывной  скоростью.  Геркулес  изумленно
уставился на растение и ушел на работу, охваченный задумчивостью.
   Вечером того же дня, поливая растение и проверяя почву в его горшке, он
заметил еще более странный факт:  отростки  стали  толще  и...  слабо,  но
несомненно подрагивали, точно жили собственной жизнью. Даже Геркулес,  при
всем его интересе и энтузиазме, счел это более чем слегка тревожным.
   Несколько дней спустя последние сомнения отпали. Когда он приближался к
орхидее,  отростки  с  неприятной  целенаправленностью  начинали  к   нему
тянуться. Впечатление голода создавалось настолько сильное, что  Геркулесу
становилось очень даже не по себе, а в  голове  начинала  вертеться  некая
смутная мысль. Прошло немало  времени,  пока  он  вспомнил,  обозвал  себя
болваном  и  отправился  в  местную  библиотеку.  Там  он  провел   весьма
интересные  полчаса,  перечитывая  рассказ   Герберта   Уэллса   "Странная
орхидея".
   "Боже мой!" - подумал Геркулес, кончив читать.  Пока  что  растение  не
испускало одуряющего  запаха,  от  которого  будущая  жертва  должна  была
потерять  сознание,  но  все  остальное  практически  совпадало.  Геркулес
вернулся домой воистину встревоженным.
   Открыв дверь теплицы, он постоял, глядя вдоль зеленого коридора на свой
призовой образец. Потом тщательно прикинул длину отростков - он уже поймал
себя на том, что называет их щупальцами, - и подошел на безопасное, по его
мнению,    расстояние.    Растение,    несомненно,    вызывало    ощущение
настороженности и угрозы,  куда  более  подходящее  для  животного,  а  не
растительного  царства.  Геркулес  вспомнил  печальную   историю   доктора
Франкенштейна, и она его не порадовала.
   Да ведь  это  смешно,  в  конце  концов!  В  реальной  жизни  такое  не
происходит. Что ж, есть только один способ проверить...
   Геркулес ушел в дом и вскоре  вернулся  с  палкой  от  метлы,  к  концу
которой он привязал кусок сырого  мяса.  А  потом,  чувствуя  себя  полным
идиотом, осторожно двинулся к орхидее, как  приближался  бы  укротитель  к
клетке со львом во время кормления.
   Секунду  ничего  не  происходило,  но  вот  два  щупальца   возбужденно
дернулись и стали  покачиваться,  словно  растение  принимало  решение,  а
потом... мгновенно и с потрясающей скоростью метнулись вперед  и  обвились
вокруг куска мяса. Геркулес ощутил мощный рывок,  и  мясо  с  конца  палки
исчезло:  орхидея  уже  прижимала  его,  если  допустимо  смешивать  такие
метафоры, к своей груди.
   - Разрази меня гром! - завопил Геркулес. К столь сильным выражениям  он
прибегал чрезвычайно редко.
   В последующие сутки орхидея не проявляла новых признаков жизни,  потому
что ждала, пока мясо немного протухнет, а сама тем  временем  обзаводилась
пищеварительной системой. На следующий день вокруг все еще видимого  куска
мяса проросли короткие корешки. К вечеру мясо исчезло.
   Растение познало вкус крови.


   К своему питомцу  Геркулес  испытывал  весьма  противоречивые  чувства.
Иногда орхидея едва не награждала его кошмарными  снами,  и  он