предвидел
широчайший спектр жутких последствий.  Растение  уже  обрело  чрезвычайную
силу,  и  если  Геркулес  попадет  к  нему  в  щупальца,  ему  конец.  Но,
разумеется, подобная участь ему ни в  малейшей  степени  не  угрожала.  Он
провел систему труб и теперь мог поливать его с безопасного расстояния,  а
менее ортодоксальную пищу просто бросал туда, где до нее могли  дотянуться
щупальца. Сейчас оно съедало фунт сырого мяса в день, и  Геркулес  не  мог
избавиться от неприятной мысли о том, что растение справилось бы и с  куда
большим количеством, подвернись ему такая возможность.
   Однако вполне естественные  опасения  Геркулеса  в  целом  перевешивало
чувство триумфа - ведь в его руки попало такое ботаническое  чудо.  И  он,
если пожелает, в любой момент может стать самым знаменитым орхидееводом  в
мире. Типично для его несколько ограниченной точки зрения, ему и в  голову
не  приходило,  что,  кроме  любителей   орхидей,   его   питомцем   могут
заинтересоваться и другие.
   Существо вымахало уже на шесть  футов  и  продолжало  расти,  хотя  уже
гораздо медленнее, чем прежде. Все прочие растения давно были  передвинуты
в другой конец теплицы,  и  теперь  Геркулес  мог  заботиться  о  них,  не
опасаясь за свою жизнь.  Он  даже  натянул  веревку  поперек  центрального
прохода, чтобы случайно не оказаться в пределах досягаемости восьми мощных
отростков.
   Стало очевидно, что орхидея обладает высокоразвитой нервной системой  и
даже зачатками разумности. Она знала, когда он  собирался  ее  кормить,  и
проявляла несомненные признаки удовольствия. Но самое фантастичное -  хотя
Геркулес все еще немного в этом сомневался - заключалось в  том,  что  она
умела издавать звуки. Иногда, перед самым кормлением, Геркулесу  казалось,
будто он слышит тончайший, на грани слышимости, свист. Такой звук могла бы
издавать новорожденная летучая мышь, и он  гадал,  какой  цели  этот  звук
служит. Неужели орхидея каким-то образом с его помощью подманивает добычу?
Если даже так, то вряд ли он поддастся на такую уловку.
   Пока  Геркулес  совершал  эти  интересные  открытия,   ему   продолжала
досаждать  тетя  Генриетта,  а  заодно  и  ее  собаки,  далеко  не   столь
выдрессированные и воспитанные, как  она  утверждала.  Обычно  тетя  шумно
подкатывала к дому воскресным днем с одной собакой на соседнем  сиденье  и
второй в багажнике. Затем взбегала на крыльцо через две  ступеньки,  почти
душила Геркулеса в  объятиях,  наполовину  парализовывала  рукопожатием  и
выдыхала ему в лицо  сигарный  дым.  Были  моменты,  когда  ему  с  ужасом
представлялось, что она его вот-вот поцелует, но он уже давно  понял,  что
подобные нежности чужды ее натуре.
   Тетя Генриетта поглядывала на орхидеи Геркулеса с некоторым презрением.
Убивать свободное время в какой-то теплице  было,  по  ее  мнению,  весьма
жалким отдыхом. Когда _ей_ хотелось  выпустить  пар,  она  отправлялась  в
Кению охотиться на крупную дичь. Такое хобби не прибавляло ей  симпатий  в
глазах Геркулеса, не выносившего кровавых развлечений. Однако он, несмотря
на все растущую неприязнь к  тетушке,  каждый  воскресный  день  терпеливо
заваривал для нее чай, и  они  устраивали  вполне  дружеский  -  внешне  -
тет-а-тет. Генриетта никогда не догадывалась,  что  Геркулес,  наливая  ей
чай, нередко жалел о том, что тот не отравлен: глубоко под своими  мощными
фортификациями тетушка была женщиной добросердечной, и такая догадка ее бы
сильно огорчила.
   Геркулес так и не рассказал тетушке про своего растительного осьминога.
Время от времени он демонстрировал ей наиболее интересные образцы, но  эту
тайну решил сохранить для себя.  Как  знать,  вдруг  его  подсознание  уже
готовило почву для будущего дьявольского плана - причем до  того,  как  он
его полностью сформулировал...
   Именно в один из воскресных вечеров, когда рев "ягуара" стих в ночи,  а
Геркулес восстанавливал в теплице пошатнувшееся душевное равновесие, в его
сознании  впервые  полностью  сложился  план.  Он  посмотрел  на  орхидею,
отметил, что ее щупальца стали уже  толщиной  с  большой  палец  взрослого
мужчины, и тут перед его мысленным взором внезапно  предстала  приятнейшая
фантазия. Он увидел тетю Генриетту, беспомощно вырывающуюся из  неумолимых
объятий монстра, но бессильную преодолеть  хватку  хищника.  Да  ведь  это
будет идеальное преступление! Племянник появится на сцене трагедии слишком
поздно и не успеет помочь, а когда  по  его  отчаянному  звонку  примчится
полиция, с первого  же  взгляда  станет  ясно,  что  произошел  несчастный
случай. Конечно же, начнется следствие, но суровый коронер  смягчится  при
виде неподдельной скорби Геркулеса...
   Чем дольше он обдумывал эту идею, тем больше она ему нравилась.  В  ней
не имелось никаких просчетов - если  орхидея  согласится  сотрудничать.  А
это, несомненно, станет самой большой проблемой. Придется разработать план
ее тренировки. Существо уже  выглядело  достаточно  дьявольским;  осталось
довести его до такой кондиции, чтобы содержание соответствовало форме.
   Если учесть, что у него не было опыта  в  подобных  делах,  а  получить
консультацию тоже было не у кого, то действовал Геркулес весьма логично  и
по-деловому. Воспользовавшись удочкой, он  помахивал  кусками  мяса  перед
орхидеей, пока та не пыталась  схватить  его  щупальцами  -  но  не  могла
дотянуться. В такие моменты она издавала четко слышимый писк,  и  Геркулес
вновь гадал, как она ухитряется производить звуки. Не меньшей загадкой для
него оставались ее органы чувств, но решить ее можно было, лишь рассмотрев
растение вблизи. Быть может, у тети Генриетты, если  все  пройдет  удачно,
ненадолго появится возможность прояснить эту интереснейшую проблему - хотя
она скорее всего будет  слишком  занята  и  не  успеет  поделиться  новыми
знаниями с племянником.
   Не возникало сомнений и в том, что  зверюга  достаточно  сильна,  чтобы
справиться с намеченной жертвой. Она уже смогла однажды вырвать  палку  от
метлы из рук Геркулеса,  и  хотя  само  по  себе  это  мало  что  значило,
раздавшийся секунду спустя громкий треск ломающегося  дерева  дал  тренеру
повод раздвинуть тонкие губы в удовлетворенной  улыбке.  Геркулес  стал  с
тетушкой еще обходительнее и внимательнее, а сам превратился в образцового
племянника.
   Когда Геркулес решил, что его пикадорская тактика настроила орхидею  на
правильные  действия,  он  задумался  над  тем,  не  стоит   ли   провести
контрольный опыт с живой приманкой.  Эта  проблема  не  давала  ему  покоя
несколько недель, и все это время  он  оценивающе  приглядывался  ко  всем
попадающимся на улицах кошкам и собакам, но в конце  концов  отказался  от
этой идеи - по довольно странной причине. Он был  просто-напросто  слишком
добросердечен, чтобы воплотить ее в жизнь. Тете Генриетте  придется  стать
первой жертвой.
   Для начала он заставил орхидею две недели голодать.  Дольше  морить  ее
голодом он не рискнул, чтобы  не  ослаблять  -  он  просто-напросто  хотел
разбудить в ней зверский  аппетит  и  тем  самым  сделать  исход  с  тетей
предрешенным. И вот в очередное воскресенье, отнеся чайные чашки на  кухню
и усевшись с наветренной стороны от тетиной  сигары,  он  небрежным  тоном
произнес:
   - Хочу тебе кое-что показать, тетушка. У меня для тебя сюрприз. Он тебя
насмерть защекочет.
   Не очень-то точное описание, решил он, но общую идею передает.
   Тетушка вынула изо рта сигару и уставилась на племянника с  откровенным
удивлением.
   - Ну надо же! - пробасила она. - Чудесам нет конца! Что  это  ты  такое
задумал, плут? - И она игриво шлепнула племянника по спине, отчего у  него
перехватило дыхание.
   - Ты не поверишь, -  прохрипел  он,  снова  сумев  вдохнуть.  -  Это  в
теплице.
   - Да ну? - удивилась явно озадаченная тетушка.
   - Да... сходи посмотри. Это станет настоящей сенсацией.
   Тетушка  недоверчиво  фыркнула,  но  последовала  за   Геркулесом   без
дальнейших расспросов. Две овчарки, деловито  жующие  ковер,  настороженно
взглянули на нее и приподнялись, но она махнула им, приказывая остаться на
месте.
   - Лежите, мальчики, - велела она. - Я через минуту вернусь.
   Геркулес в этом сильно усомнился.
   Вечер был темным, а свет в теплице выключен. Когда они  вошли,  тетушка
возмущенно заметила:
   - Господи, Геркулес... тут воняет, как на бойне. Я не нюхала  такого  с
тех пор, как подстрелила слона в Булавайо, и мы целую неделю не могли  его
отыскать.
   - Извини, тетушка, - пробормотал  Геркулес,  подталкивая  ее  дальше  в
теплицу.  -  Это  мое  новое  удобрение.  Результаты  после  него   просто
ошеломляющие. Иди дальше... еще несколько  шагов.  Я  хочу  устроить  тебе
_настоящий_ сюрприз.
   - Надеюсь, это не шутка, - подозрительно  отозвалась  Генриетта,  топая
вперед.
   - Обещаю,  что  не  шутка,  -  заверил  ее  Геркулес,  держа  палец  на
выключателе. Он с трудом различал  орхидею:  тетушка  приблизилась  к  ней
футов на десять. Подождав,  пока  она  окажется  далеко  в  опасной  зоне,
племянник щелкнул выключателем.
   Вспыхнул свет, осветив немую сцену. Тетя Генриетта  остановилась  перед
гигантской орхидеей, уперев руки в бока. На  секунду  Геркулес  испугался,
что она отступит прежде, чем растение начнет действовать, но потом  понял,
что она спокойно разглядывает орхидею, пытаясь  понять,  что  это  еще  за
чертовщина.
   Прошло не менее пяти секунд... и тут свисающие отростки внезапно пришли
в движение - но совсем не так, как ожидал Геркулес. Растение крепко обвило
ими _себя_ - и одновременно испустило пронзительный, полный ужаса визг.  И
за секунду озарения, когда рухнули все иллюзии, Геркулес  осознал  ужасную
правду.
   Его орхидея оказалась жалким трусом. Возможно, она еще могла справиться
с  дикими  зверями  амазонских  джунглей,  но  внезапное  появление   тети
Генриетты полностью ее сломило.
   Что же  до  предполагаемой  жертвы,  то  она  разглядывала  существо  с
удивлением,  которое  быстро  сменилось  другой  эмоцией.  Тетушка   резко
обернулась и обвиняюще наставила на племянника палец.
   - Геркулес! - взревела она. - Бедняжка до смерти перепугана.  _Ты  что,
мучил ее_?
   Охваченному  отчаянием  Геркулесу  осталось  лишь  со  стыдом  опустить
голову.
   - Н-нет, тетушка, - пискнул он. - Наверное, она нервная от природы.
   - Что ж, я умею обращаться с животными. А  тебе  следовало  бы  позвать
меня раньше. С ними надо обращаться твердо, но нежно. Доброта всегда  себя
окупает, особенно когда дашь им понять, кто тут хозяин. Ну-ну, бедняжка...
не бойся своей тетушки... она тебя не обидит...
   Застывшему от отчаяния  Геркулесу  зрелище  показалось  отвратительным.
Тетя Генриетта ворковала возле орхидеи, похлопывая и поглаживая  ее,  пока
щупальца не расслабились, а пронзительный визг не смолк.  Через  несколько
минут растение избавилось  от  страха.  А  когда  одно  из  щупалец  робко
поползло  вперед  и  принялось  поглаживать  тетушкины  пальцы,   Геркулес
всхлипнул и выбежал из теплицы...
   Тот ужасный день сломил его окончательно. Но, что еще хуже, он не  смог
избежать последствий задуманного преступления. Генриетта приобрела  нового
любимца и теперь стала приезжать не только по выходным, но еще  и  два-три
раза на неделе. Было очевидно, что она  сомневается  в  умении  племянника
правильно ухаживать  за  орхидеей  и  до  сих  пор  подозревает,  что  тот
измывается над бедным растением. С  собой  она  привозила  разные  лакомые
кусочки, от которых отказались даже ее собаки, зато орхидея принимала их с
восторгом.  Вонь,  прежде  не   покидавшая   теплицы,   стала   постепенно
пробираться в дом...
   Так они живут и сейчас, сообщил Гарри Парвис, завершая сей  невероятный
рассказ - к полному удовлетворению минимум двух из трех  действующих  лиц.
Орхидея счастлива, а тетя Генриетта получила власть еще  над  чем-то  (или
над кем-то?). Время от  времени,  когда  в  теплицу  пробирается  мышь,  у
существа происходит нервный срыв и тетушка мчится его утешать.
   Что же касается Геркулеса, то он никогда уже не доставит проблем любому
из них. Похоже, он сам  погрузился  в  некое  растительное  оцепенение.  И
вообще, задумчиво добавил Гарри, с каждым днем сам становится все больше и
больше похож на орхидею.
   На безобидную разновидность, разумеется...



    Артур Кларк.
    Пацифист

   -----------------------------------------------------------------------
   Arthur C.Clarke. The Pacifists (1956). Пер. - А.Новиков.
   "Миры Артура Кларка". "Полярис", 1998.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 April 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   В тот вечер я пришел в "Белый олень" позднее обычного и обнаружил,  что
все столпились в углу под мишенью для дартс. То есть все, кроме Дрю: он не
покинул свой пост и сидел за стойкой  бара,  читая  книгу  Томаса  Элиота.
Оторвавшись от "Доверенного клерка"  ровно  настолько,  чтобы  налить  мне
кружку пива, он пояснил:
   - Эрик принес какую-то игровую машину - пока что  она  обыгрывает  всех
подряд. Сейчас Сэм пытает удачу.
   Как раз в этот момент дружный хохот возвестил о том, что  Сэм  оказался
не удачливее прочих, и я протолкался сквозь толпу посмотреть, что  же  там
происходит.
   На столе лежала плоская металлическая коробка размером  с  шахматную  и
сходным образом разделенная на квадратики.  В  уголке  каждого  квадратика
имелись переключатель и  неоновая  лампочка.  Коробка  была  подключена  к
розетке (при этом мишень для стрелок лишилась освещения), а  Эрик  Роджерс
оглядывался в поисках новой жертвы.
   - А что эта штуковина делает? - спросил я.
   - Это модификация "крестиков-ноликов". Идею игры мне подсказал  Шэннон,
когда я работал в "Белл лабс". Игроку надо  проложить  дорожку  от  одного
края доски до  противоположного  -  скажем,  с  севера  на  юг,  -  щелкая
переключателями. Если хочешь, представь  себе  сетку  улиц,  где  лампочки
играют роль светофоров. Игрок и машина  делают  ходы  по  очереди,  причем
машина пытается заблокировать тебе путь, выстраивая собственную дорожку  с
запада на восток: лампочки подсказывают, в  каком  направлении  она  хочет
сделать ход. Дорожка не обязана быть прямой и может отклоняться как угодно
- главное, чтобы она  была  непрерывной.  Тот,  кто  первый  доберется  до
противоположного края доски, выигрывает.
   - Хочешь сказать, это будет машина?
   - Что ж, до сих пор ее никто не одолел.
   - А можно ли добиться ничьей, блокируя дорожку машины,  и  хотя  бы  не
проиграть?
   - Это мы и пытались сделать. Хочешь попробовать?
   Две минуты спустя я присоединился к  остальным  неудачливым  участникам
состязания. Машина обошла все мои барьеры и проложила дорожку с востока на
запад. Я и теперь не верил,  что  она  непобедима,  но  игра,  несомненно,
оказалась куда более сложной, чем выглядела на первый взгляд.
   После моего поражения Эрик снова обвел зрителей взглядом. Никто уже  не
рвался в бой.
   - Ха! - воскликнул он. - Вот кто нам нужен! Как насчет вас, Парвис?  Вы
еще не пробовали.
   Гарри Парвис стоял за  спинами  остальных  с  некоей  отрешенностью  во
взгляде. Когда Эрик его окликнул, он вернулся с  небес  на  землю,  но  не
ответил на вопрос прямо.
   - Поразительные штуковины, эти электронные  компьютеры,  -  пробормотал
он. - Наверное, мне  не  следует  вам  этого  говорить,  но  ваша  игрушка
напомнила мне о том, что  случилось  с  проектом  "Клаузевиц".  Любопытная
история и, кстати, дорого обошедшаяся американским налогоплательщикам.
   - Погодите! - нетерпеливо прервал  его"  Джон  Уиндем.  -  Пока  вы  не
начали, окажите любезность и позвольте нам наполнить стаканы. Дрю!
   Когда эта важная проблема была решена, мы собрались вокруг Гарри.  Один
лишь Чарли Уиллис остался возле машины, надеясь,  что  удача  ему  все  же
улыбнется.
   - Как вы прекрасно знаете, - начал Гарри, - Наука  с  большой  буквы  в
наши дни очень важна для военных. Оружие само по себе  -  ракеты,  атомные
бомбы и прочее - всего лишь часть ее, хотя только  эта  часть  и  известна
публике.  Куда  более  интересна,  на  мой  взгляд,  область   оперативных
исследований. Можно сказать, что она  больше  связана  с  мозгами,  чем  с
грубой силой. Я как-то услышал определение, что это  искусство  выигрывать
войны, не начиная самих сражений, и это неплохо сказано.
   Сейчас всем известно, что большие электронные компьютеры в  пятидесятые
годы стали плодиться, как грибы после дождя. Большую  их  часть  создавали
для решения математических проблем, но если подумать,  вы  легко  поймете,
что война сама по себе  есть  математическая  проблема,  причем  настолько
сложная, что одному человеческому мозгу с ней не справиться -  уж  слишком
много в задаче переменных. Даже величайшим стратегам не под силу  охватить
картину целиком: Гитлеры и Наполеоны  всегда  рано  или  поздно  совершают
ошибку.
   Но машина - совсем другое дело. Многие умные головы  поняли  это  после
окончания последней войны. Технологии, отработанные при создании ЭНИАКа  и
других больших компьютеров, могли произвести революцию в стратегии.
   Так и возник проект "Клаузевиц". Только не спрашивайте,  откуда  я  про
него узнал, и не просите рассказать подробности.  Главное  в  том,  что  в
некую пещеру в горах Кентукки  свезли  электронное  оборудование,  стоящее
много миллионов долларов, и добавили к нему лучшие научные умы Соединенных
Штатов. Они до сих пор там находятся, да только  события  развернулись  не
совсем так, как ожидалось.
   Не знаю, насколько у вас велик  опыт  общения  с  офицерами  верховного
командования, но есть некий тип, хорошо всем  знакомый  по  художественным
произведениям, -  напыщенный,  консервативный  и  приземленный  карьерист,
поднявшийся наверх исключительно благодаря давлению  снизу,  все  делающий
исключительно  по  уставу  и  считающий  гражданских   в   лучшем   случае
недружественными нейтралами. Открою вам секрет:  такой  тип  действительно
существует. В наше время он не  очень  распространен,  но  встречается,  и
иногда для него попросту невозможно подыскать безопасное место  работы.  А
занимая важный пост, он становится для противника на вес  золота,  вернее,
плутония.
   Как раз таким типом  и  был  генерал  Смит.  Нет,  разумеется,  это  не
настоящая его фамилия! Его отец был сенатором, и, хотя многие в  Пентагоне
старались изо всех сил, папашино влияние помешало  им  сплавить  сынка  на
какую-нибудь безвредную должность вроде командира береговой  охраны  штата
Вайоминг  [штат  Вайоминг  не  имеет  выхода  к  морю].  И  его,  совершив
чудовищную ошибку, назначили руководителем проекта "Клаузевиц".
   Разумеется, он отвечал лишь за административную,  а  не  научную  часть
проекта.  И  все  могло  бы  кончиться  благополучно,  если   бы   генерал
предоставил  ученым  заниматься  своим  делом,  а  сам  сосредоточился  на
отработке четкой отдачи чести,  коэффициенте  отражения  дверей  казарм  и
прочих важнейших военных проблемах. К несчастью, этого не произошло.
   Свою жизнь генерал прожил отчасти отгородившись  от  прочего  мира.  Он
был, если позволите процитировать Уайльда (ведь это делают все), человеком
миролюбивым, за исключением домашней жизни. Ему еще не доводилось общаться
с учеными, и он пережил немалое потрясение.  Поэтому,  возможно,  нечестно
будет винить его в том, что случилось дальше.
   Прошло немало времени, прежде чем генерал осознал цель и  суть  проекта
"Клаузевиц", и, когда это произошло, он очень встревожился. Не  исключено,
что именно это обстоятельство усилило его враждебность  к  ученым,  потому
что, несмотря на все сказанное выше, генерал  был  далеко  не  дурак.  Ему
хватило ума понять,  что  если  проект  завершится  успешно,  то  появится
столько отставных  генералов,  что  их  не  смогут  без  ущерба  для  себя
поглотить  даже   объединенные   советы   директоров   всей   американской
промышленности.