аправляющие механизмы
продолжают работать по заданной им программе, только и
всего.
   Через четверть часа они увидели город. Он далеко
раскинулся вдоль реки, от которой остался уродливый шрам.
Этот рубец петлял между высоких зданий и под такими
никчемными теперь мостами.
   У экипажа не было никаких сомнений, что город покинут. А
проверять все здания некогда, в их распоряжении всего два с
половиной часа. Орострон приземлился возле самой крупной
постройки. Естественно предположить, что если кто-нибудь и
укроется, то в самых прочных зданиях, где можно отсидеться
до конца.
   Глубочайшие пещеры, даже недра планеты не смогут защитить
от катаклизма. И если здешний народ перебрался на дальние
планеты, все равно смертный приговор будет отложен лишь на
несколько часов, которые потребуются яростным волнам, чтобы
пересечь всю солнечную систему.
   Откуда было знать Орострону, что люди оставили город не
несколько дней или недель назад, что он пустует уж? больше
ста лет. Городская культура, пережившая столько стадий,
оказалась обреченной, когда геликоптеры стали универсальным
средством транспорта. Через несколько десятилетий людские
массы, зная, что можно за какие-то часы достичь любого
уголка земного шара, вернулись в поля и леса, по которым
всегда тосковали. Новая цивилизация обладала машинами и
ресурсами, о каких человечество прежде и не мечтало, но она
во многом была сельской и покинула стальные и бетонные
стены, которые веками довлели над людьми.
   Сохранилась города - центры науки, управления или
развлечения, остальные забросили, так как разрушать их было
слишком хлопотно. Десяток-полтора крупнейших столиц и
древнее университетские центры мало изменились и могли бы
простоять еще не одну сотню лет. Но города, чья жизнь была
основана на паре, железе и наземном транспорте, исчезли
вместе с промышленными отраслями, которые их питали.
   Пока Орострон ждал на борту ракеты, его товарищи
проносились по бесконечным пустым переходам и залам, делая
несчетное множество снимков, которые ничего не могли им
рассказать - об обитавших здесь прежде существах.
Библиотеки, залы заседаний, тысячи официальных помещений
пустовали, всюду лежал толстый слой пыли. Если бы
разведчики не видели радиостанцию на горе, они подумали бы,
что эта планета тот уже много столетий как вымерла.
   Томясь долгим ожиданием, Орострон пытался представить
себе, куда мог уйти этот народ. Может быть, предвидя, что
спастись нельзя, люди покончили с собой? А может быть,
соорудили огромные, на миллионы мест, убежища в недрах
планеты и сейчас сидят где-нибудь у него под ногами
дожидаясь конца... Вероятно, ему никогда этого не узнать.
   Он с облегчением отметил, что пора лететь обратно. Скоро
станет известно, чем кончилась вылазка Торкали. Ему не
терпелось скорее вернуться на корабль, так как с каждой
минутой он чувствовал себя все более неуютно. Орострон уже
спрашивал себя: что, если астрономы на Кулате ошиблись? Он
успокоится, лишь когда кругом будут надежные стены К9000.
Еще лучше уйти в космос подальше от этого зловещего солнца.
   Как только его спутники вошли в шлюз, Орострон поднял в
небо маленький аппарат и взял курс на К.9000. Потом
повернулся к остальным.
   - Ну, что вы нашли? - спросил он.
   Клартен достал свернутый в трубку холст и расстелил его
на полу.
   - Вот как они выглядели, - тихо сказал он. - Двуногие, и
рук только две. Несмотря на это, управлялись неплохо.
Всего два глаза, во всяком случае впереди. Нам
посчастливилось, это чуть ли не единственный предмет,
который остался.
   Старинный портрет холодно глядел на троих, те, в свою
очередь, пристально его рассматривали. По иронии судьбы его
спасло то, что он не представлял ни малейшей ценности.
Когда город эвакуировали, никому не пришло в голову
захватить олдермена Джона Ричардса (1909-1974). Полтораста
лет он обрастал пылью, меж тем как вдали от старых городов
новая цивилизация поднималась к высотам, каких не ведала ни
одна прежняя культура.
   - Вот почти все, что мы нашли, - продолжал Клартен. -
Вероятно, город покинут много лет назад. Боюсь, наша
экспедиция потерпела фиаско. Если на этой планете и
остались живые существа, они слишком хорошо спрятались, нам
их не найти.
   Командир вынужден был согласиться.
   - Задача невыполнимая, - подтвердил он. - Будь у нас
неделя, а не часы - другое дело. Кто их знает, может быть,
у них убежища под океаном. Мы об этом совсем не подумали.
   Бросив взгляд на приборы, он исправил курс.
   - Через пять минут будем на корабле. Альверон быстро
идет. Может быть, Торкали нашел что-нибудь?
   К 9000 летел на высоте нескольких миль над берегом
залитого солнцем континента. Орострон подошел вплотную. До
контрольного срока оставалось полчаса, нельзя терять ни
минуты. Он искусно ввел свой катер в отсек запуска, и они
прошли через камеру перепада в корабль.
   Их ждали. Это естественно, но Орострон тотчас заметил,
что не только любопытство привело его друзей к отсеку. Еще
никто не сказал ни слова, а он уже знал, что случилась беда.
   - Торкали не вернулся. Он потерял свой отряд, надо их
выручать. Пошли в отсек управления.
   Поначалу Торкали повезло больше, чем Орострону. Он шел в
зоне сумерек, сторонясь палящих лучей солнца, пока не достиг
большого озера. Озеро было совсем молодое, одно из самых
последних творений рук человека; меньше ста лет назад
занятая им площадь была пустыней. И через несколько часов
тут снова будет пустыня: вода уже закипала, к небу тянулись
столбы пара. Но пар не мог закрыть очарования большого
белого города, который раскинулся на берегу.
   По краю площади, где приземлился Торкали, аккуратно
стояли летательные аппараты. Устройство примитивное, но
сделаны великолепно; тягу обеспечивали вращающиеся лопасти.
Не было видно никаких признаков жизни, но казалось, что
жители должны быть где-то недалеко. В некоторых окнах еще
горел свет.
   Три спутника Торкали уже вышли из ракеты. Возглавил
отряд старший по званию и происхождению Цинадри; как и сам
Альверон, он родился на одной из древних планет Срединных
Солнц. С ним шли Аларкен - сын народа, который был одним из
самых молодых во вселенной и почему-то очень гордился этим,
- и странный обитатель системы Паладор, безымянный, как и
весь его род, так как он был лишен индивидуальности и
представлял собой подвижную, но все равно зависимую ячейку
сознания своего народа. Хотя он и его сородичи давно
разошлись по галактике, исследуя несчетные миры, какое-то
неведомое звено продолжало связывать их вместе так же
прочно, как если бы они были живыми клетками человеческого
тела.
   Когда говорил житель Паладора, он пользовался только
местоимением "мы". В языке Паладора не было и не могло быть
первого лица единственного числа.
   Огромные двери великолепного здания озадачили
разведчиков, хотя с ними справился бы даже ребенок. Цинадри
не стал терять времени, а вызвал своим передатчиком Торкали.
После этого все трое отошли в сторону, и командир вывел
катер на нужную позицию. Мгновенная вспышка ярчайшего
пламени - могучие стальные створки озарились светом, который
был на грани видимого спектра, и пропали. Каменная кладка
еще была раскаленной, когда отряд ворвался в здание, освещая
себе путь фонарями.
   Но фонари оказались ненужными. Огромный зал, в котором
они очутились, освещался рядами ламп под потолком. С одной
стороны к залу примыкал длинный коридор, а прямо перед ними
широкая лестница поднималась на верхние этажи.
   На секунду Цинадри заколебался. Потом решил, что все
равно, куда идти, и повел товарищей за собой в коридор.
   Чувство, что где-то близко есть жизнь, стало особенно
сильным. Казалось, они вот-вот встретят обитателей этого
мира. Если те поведут себя враждебно (за что их трудно
будет упрекнуть), придется пустить в ход парализаторы...
   Волнуясь, разведчики вошли в следующее помещение. И
облегченно вздохнули: здесь были только машины, шеренги
машин, недвижимые и немые. Теряющиеся вдали стены сплошь
состояли из металлических ящиков. Больше ничего, никакой
мебели, только эти ящички и таинственные машины.
   Аларкен, всегда самый проворный из тройки, уже изучал
ящички. В каждом из них лежали тысячи тонких, но очень
прочных пластин с множеством отверстий разного вида.
Паладорец взял одну карточку, а Аларкен запечатлел интерьер,
сделав крупные снимки машин. Затем они пошли дальше.
Просторное помещение, одно из чудес этого мира, им ничего не
говорило. И ничьи глаза больше не увидят замечательные,
почти одушевленные электронно-счетные устройства и пять
миллиардов перфокарт, на которых записаны все сведения о
каждом из живших на планете людей.
   Было очевидно, что этим зданием пользовались совсем
недавно. Все больше волнуясь, разведчики поспешили в
следующее помещение. И увидели огромную библиотеку,
миллионы книг на бесчисленных стеллажах. Здесь - хотя
разведчики не могли этого знать - хранились все законы,
когда-либо учрежденные людьми, и все речи, произнесенные в
их советах.
   Цинадри размышлял, как быть дальше, когда Аларкен обратил
его внимание на один из стеллажей, метрах в ста от них. В
отличие от других он был наполовину пуст, а на полу, словно
сброшенные кем-то в спешке, кучами валялись книги. Никакого
сомнения: совсем недавно здесь побывал еще кто-то. Чуткие
органы чувств Аларкена отчетливо различали следы колес на
полу, хотя остальные ничего не видели. Он даже обнаружил
отпечатки ног, но, не зная ничего о жителях этого мира, не
мог сказать, в какую сторону вели следы.
   Чувство близости живого усилилось чрезвычайно, но
близости временной, а не пространственной. Аларкен сказал
вслух то, что думали все:
   - Наверно, книги были очень ценные, и кто-то решил их
спасти в последнюю минуту. Это значит, что где-то, быть
может, совсем близко, есть убежище. Если поискать, мы можем
найти какие-нибудь признаки, которые приведут нас туда.
   Цинадри согласился, но паладорна эта мысль не вдохновила.
   - Даже если так, - сказал он, - убежище может быть в
любом месте планеты, а у нас осталось всего два часа. Но не
будем терять времени, если мы хотим кого-то спасти.
   И отряд снова двинулся вперед, останавливаясь только для
того, чтобы захватить несколько книг. Они могут пригодиться
ученым на Базе, а впрочем, вряд ли их удается перевести.
Оказалось, что здание состоит преимущественно из маленьких
помещений, и все они еще недавно были заняты. Почти всюду
были порядок и чистота, но в двух-трех комнатах парил дикий
хаос. Их особенно поразило одно помещение - судя по всему,
какой-то кабинет, - которое подверглось полному разгрому.
Пол усеян бумагами, мебель разбита, снаружи в разбитые окна
лез дым.
   Цинадри встревожился.
   - Не может быть, чтобы сюда могло проникнуть какое-нибудь
опасное животное! - воскликнул он, нервно крутя в руках
парализатор.
   Аларкен не ответил. Он издавал странный звук, который на
языке его народа назывался смехом. Прошло несколько минут,
прежде чем он смог объяснить, что его так развеселило.
   - Не думаю, чтобы это сделало животное, - сказал он. -
Объяснение намного проще. Представьте себе, что вы всю
жизнь проработали в одном помещении, из года в год
занимались бесконечными бумагами. Вдруг вам говорят, что вы
их больше никогда не увидите, ваша работа кончена, можно
уходить навсегда. Больше того, никто не заменит вас здесь.
Конец, точка. Как бы вы поступили, Цинадри?
   Цинадри подумал несколько секунд.
   - Ну, наверно, я бы все прибрал и ушел. Ведь так было во
всех остальных комнатах.
   Аларкен снова засмеялся. - Не сомневаюсь, вы бы так и
сделали. Но есть люди с другой психологией. Думаю, мне
пришлось бы по душе существо, которое здесь работало.
   Он ограничился этим, и его спутники некоторое время
ломали голову над его словами, потом забыли о них.
   Разведчики даже опешили, когда Торкали велел им
возвращаться. Было собрано много информации, но они не
нашли ничего, что могло бы привести их к пропавшим
обитателям этого странного мира. Поразительная загадка, и
похоже, что она никогда не будет разрешена. Осталось меньше
сорока минут, потом К.9000 уйдет.
   Они прошли около полпути, возвращаясь к своему катеру,
когда заметили ведущий в недра здания полукруглый ход. Его
архитектурное выполнение отличалось от всего, что они тут
видели, и наклонный пол просто обрадовал разведчиков: их
многочисленные ноги уже устали от мраморных лестниц, которые
только двуногие могли понастроить в таком изобилии. Цинадри
страдал больше всех; обычно он ходил на двенадцати ногах, но
мог в крайнем случае бежать и на двадцати - правда, этого
еще никто не видел.
   Отряд замер на месте и смотрел в туннель, думая об одном.
Ход, ведущий в недра Земли! На том конце его они могут
найти обитателей этого мира и хоть кого-нибудь спасти от
гибели. Еще есть время вызвать на помощь главный корабль.
   Цинадри послал сигнал своему командиру, и Торкали
остановил катер как раз над зданием. Может получиться так,
что им некогда будет петлять по всем этим переходам, хотя
заблудиться они не могут, весь лабиринт четко запечатлен в
памяти паладорца. Если понадобится. Торкали взрывом
пробьет им прямой путь сквозь все двенадцать этажей. Да
нет, они быстро выяснят, что кроется в конце туннеля...
   Они узнали это через тридцать секунд. Туннель
заканчивался очень странным цилиндрическим помещением с
роскошными мягкими сиденьями вдоль стен. Другого хода сюда
не было, только через туннель, по которому они пришли, и
Аларкену понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить,
для чего предназначалась эта кабина. Жаль, что нет времени
ею воспользоваться, подумал он. Крик Цинадри нарушил
течение его мыслей. Аларкен резко обернулся и увидел, что
стена бесшумно сомкнулась за ними.
   Даже невольный испуг не помешал Аларкену с уважением
подумать: "Кто бы они ни были, они хорошо разбирались в
автоматике!"
   Первым заговорил паладорец. Он указал щупальцами на
сиденья.
   - Мы думаем, что лучше всего сесть, - сказал он.
   Множественное сознание Паладора уже анализировало
обстановку и знало, что последует.
   Им не пришлось долго ждать. Из-за решетки в потолке
вырвалось слабое гудение, и в последний раз в истории на
Земле зазвучал пусть безжизненный, но все-таки человеческий
голос. Хотя слова были незнакомые, запертые разведчики
угадали их смысл.
   - Прощу назвать остановки и занять места.
   Одновременно засветилась панель на одной из стен. Они
увидели нехитрую карту, с десяток кружочков, соединенных
линией. У каждого кружочка была надпись, а около надписи -
две кнопки разного цвета.
   Аларкен вопросительно поглядел на своего командира.
   - Не трогайте, - сказал Цинадри. - Может быть, тогда
дверь сама откроется.
   Он ошибся. Инженеры, строившие это автоматическое метро,
исходили из того, что любой, кто войдет в вагон, непременно
куда-то направляется. Если пассажиры не выберут ни одной из
промежуточных станций, значит, им нужна конечная.
   Снова пауза: реле и тиратроны ждали команды. В эти
тридцать секунд пришельцы могли бы открыть двери и выйти,
если бы они знали, как это сделать. Они не знали, и машины,
рассчитанные на человеческую психологию, продолжали
действовать.
   Толчок ускорения был не очень сильным; мягкая обивка
служила не для защиты, а для удобства. Лишь едва заметная
вибрация говорила о скорости, с которой они перемещались в
недрах земли, не ведая, сколько продлится это путешествие.
А через тридцать минут К.9000 уйдет из солнечной системы.
   Долго в скользящей неведомо куда кабине царило безмолвие.
Цинадри и Аларкен напряженно думали. Думал и паладорец,
правда, по-своему. Понятие индивидуальной смерти для него
не существовало, потому что гибель единицы означала для
коллективного разума не больше, чем для человека потеря
выпавшего волоса. Но он мог, хотя и с трудом, понять
терзания индивидуального разума, например, Аларкена и
Цинадри, и стремился им помочь.
   Аларкен связался своим передатчиком с Торкали; сигнал был
очень слаб и быстро затухал. Он торопливо рассказал, в чем
дело, и почти сразу слышимость стала лучше. Торкали шел
следом за ними, летя над землей, в толще которой они мчались
навстречу неизвестности. Только теперь выяснилось, что
кабина идет со скоростью около тысячи миль в час. А затем
разведчики услышали от Торкали еще более озадачивающую
новость: они стремительно приближались к морю. Пока над
ними земля, оставалась хоть какая-то надежда остановить
машину и выйти. Но когда они очутятся под океаном, все умы
и все механизмы на борту большого корабля не в силах будут
спасти их. Более надежной ловушки не придумаешь.
   Цинадри пристально изучал карту на стене. Ее смысл был
теперь ясен. Вдоль линии, которая соединяла кружочки,
ползло пятнышко света. Оно прошло уже половину пути до
первой станции.
   - Я нажму одну из этих кнопок, - сказал, наконец,
Цинадри. - Беды никакой не случится, а может быть, мы
что-нибудь и узнаем.
   - Согласен. С какой начнете?
   - Их всего две, ничего, если сперва ошибемся. Наверно,
одна останавливает кабину, вторая пускает ее.
   Аларкен не очень надеялся на успех.
   - Она пошла сама, мы ни на что не нажимали, - сказал он.
- Боюсь, кабина полностью автоматизирована, отсюда ею
управлять нельзя.
   Цинадри был не согласен с ним.
   - Эти кнопки, очевидно, связаны со станциями. Для чего
они, если нельзя остановить ими кабину? Весь вопрос в том,
чтобы выбрать правильную.
   Он рассуждал верно. Кабину можно было остановить на
любой промежуточной станции. Они всего десять минут в пути,
и все будет в порядке, если удастся выйти сейчас. Но так уж
получилось - Цинадри нажал не ту кнопку.
   Световое пятнышко, не меняя скорости, медленно пересекло
освещенный кружок. Одновременно донесся голос Торкали с
катера:
   - Вы сейчас прошли под городом, теперь направляетесь к
морю. Следующая остановка только через тысячу миль.
   Альверон оставил всякую надежду найти жизнь на этой
планете. К.9000 обрыскал уже половину земного шара, то и
дело спускаясь, чтобы привлечь к себе внимание. Но Земля
словно вымерла. "Если кто-то из ее обитателей и остался
жив, - подумал Альверон, - они прячутся в недрах, и хотя им
все райю грозит неминуемая гибель, до них не доберешься".
   Руган сообщил ему о беде. Корабль прекратил бесплодные
поиски и сквозь бурю ринулся обратно к океану, над которым
маленький аппарат Торкали продолжал идти по следам подземной
кабины.
   Грозный вид открывался внизу. Со времен своего рождения
Земля не знала таких волн. Ураган, достигший скорости
нескольких сот миль в час, гнал горы воды. Даже вдали от
материка в воздухе летели стволы деревьев, обломки домов,
листы металла; ни один самолет землян не справился бы с
таким штормом, но грохот сшибающихся гигантских валов
заглушал даже рев урагана.
   К счастью, еще не было сильных землетрясений. Глубоко
под ложем океана великолепное инженерное сооружение, которое
было личным метро Президента, продолжало безупречно
работать, не затронутое сумятицей и разрушениями. Ему
предстояло действовать до последней минуты существования
Земли. Иначе говоря, если астрономы не ошиблись, еще
немногим больше четверти часа. Альверон очень хотел бы
точно знать, на сколько больше... Только через час попавший
в ловушку отряд выйдет из-под океана, и можно будет что-то
сделать, чтобы спасти его.
   Альверон получил строжайшие инструкции, но и без них он
никогда не позволил бы себе рисковать вверенным ему огромным
кораблем.
   Тем временем Аларкен и Цинадри, заточенные в миле под
ложем океана, дали полную нагрузку своим передатчикам.
Пятнадцать минут не так уж много, когда нужно подвести итог
всей жизни. Хорошо если успеешь продиктовать прощальные
послания, которые кажутся в такой миг важнее всего
остального на свете.
   Паладорец молчал и не двигался. Остальные двое,
поглощены собственной судьбой и личными делами, даже как-то
забыли о нем. И для них было полной неожиданностью, когда
он вдруг обрат