недвижное спокойствие навело на тех  страх.  Один,  самый  смелый,
отпрыгнул  в  сторону,  вытащил длинный нож и стал обходить Шарангупту
сзади.  Все  дальнейшее  произошло  в  одно  мгновение.   После,   при
расспросах  Трейзиша,  люди так и не смогли объяснить,  что случилось.
Шарангупта прыгнул в сторону человека с ножом,  раздавил  ему  руку  и
швырнул  его  в  остальных так,  что тех будто смело ветром.  Спокойно
осмотрев груду стонущих тел,  Шарангупта пошел к воротам. На мгновение
он задержался около одиноко стоявшего у подъезда "сандерберда" хозяина
- гости приехали на такси или  отпустили  на  время  свои  машины.  Со
вздохом сожаления Шарангупта открыл дверцу и взялся за рулевое колесо.
Чудовищные мускулы спины вздулись,  послышался скрипящий стон металла.
Хатха-йог  бросил  оторванный  руль  в  кусты и тем же неспешным шагом
вышел за  ворота,  растаяв  в  темноте.  Единственным  свидетелем  его
подвига оказался Чезаре, выбежавший в лоджию подъезда в тревоге за Леа
и своих индийских друзей. Чезаре заметил тусклый свет фар, мелькнувший
по  склону Малабарского холма.  Облегченно вздохнув,  Чезаре закурил и
отправился разыскивать Сандру. Он нашел ее в центре внимания ничего не
подозревавших  гостей,  которым  она  рассказывала  анекдоты  из жизни
итальянских кинозвезд.
     - Дай мне сигарету,  Чезаре! - Сандра вопросительно посмотрела на
него.
     Чезаре, протягивая портсигар, поднял большой палец. Сандра весело
сверкнула глазами.
     - Где же наш милый хозяин?
     В столовую ворвался Трейзиш с пистолетом в руке,  с  распухшим  и
измазанным  лицом.  За  ним  бежали  с ружьями в руках Ахмед,  шофер и
свирепый горец,  исполнявший  обязанности  садовника.  Гости  в  ужасе
вскочили, опрокидывая стулья и бокалы с напитками.
     - Грабеж в доме! - заревел продюсер. - Скорей, вы, трусы, свиньи,
обезьяны!  Скорей! Они не могли убежать далеко!.. Простите, господа! В
дом ворвались бандиты.  Они убежали,  но я должен...  - Остаток  фразы
гости не услышали,  а через секунду с улицы раздался нечленораздельный
вопль:  Трейзиш обнаружил  отсутствие  руля  у  своей  машины.  Ругань
понеслась  в  раскрытые окна с аккомпанементом разноголосых оправданий
людей, охранявших сад. Топот ног - и все стихло.
     - Я думаю,  Чезаре, - спокойно сказала по-английски Сандра, - нам
пора домой. Хозяину не до нас!
     Гости стали вызывать по телефону свои машины и такси.
     Вернулся Трейзиш. Тяжело дыша, он подошел к телефону.
     - Скажите же, наконец, что случилось? - спросила его Сандра. - Вы
выскочили от меня из гостиной точно безумный и исчезли. На вас напали?
Кто?
     Трейзиш осмотрел комнату, недобро усмехнулся.
     - А где ваша подруга?
     - Кстати,  о Леа,  - сказал,  подходя к Трейзишу,  Чезаре.  - Она
вбежала сюда в слезах,  сказала мне,  что вы ее оскорбили.  Я не успел
остановить ее,  она вышла за  ворота  и  села  на  проходившее  такси.
Потрудитесь объяснить!
     Трейзиш зловеще  оскалился  и,  махнув  рукой,  протянул  руку  к
телефону. Чезаре положил на трубку руку.
     - Сэр, вы оскорбили мою жену! Я требую объяснения, черт побери!
     - Вы пьяны, синьор Пирелли! Оставьте меня!
     - Нет,  это  вы  пьяны,   мистер   Трейзиш!   Возмутительно!   Вы
приглашаете  нас  в  свой  дом,  напиваетесь,  пристаете  к моей жене,
носитесь с заряженным револьвером в руке! Что все это значит?
     Трейзиш задохнулся  от  безумной  ярости и некоторое время не мог
произнести  ни  слова.  Ему  ничего  не  стоило  бы   проучить   этого
итальянского  проходимца,  но...  дело  оборачивалось не в его пользу.
Выдавив из себя кривую улыбку, он сказал:
     - Я, приношу извинения вашей жене и вам. Она оказалась около меня
в момент...  хм... семейной сцены и, не поняв ничего, вмешалась в нее.
Мне  пришлось  оттолкнуть ее,  о чем сожалею!  А теперь,  простите,  я
должен срочно позвонить в полицию. - Гости стали разъезжаться.
     - Думаю,  что все сошло отлично,  - сказал художник Сандре, когда
они мчались в такси в гостиницу.
     Сандра спросила:
     - Теперь в Мадрас?
     - Да,  по  плану.  Билеты  заказаны.  Я  пойду их получать,  а вы
сложите вещи в гостинице.  Самолет идет в два часа ночи, и нам следует
испариться, прежде чем этот киногангстер начнет снова домогаться вашей
взаимности.  Все идет превосходно,  Сандра, дорогая! Как приятно мнить
себя добрым волшебником!
     Веселая уверенность Чезаре стала бы куда меньше,  если бы он  мог
подслушать  разговор  двух людей недалеко от кассы,  в которой он брал
заказанные билеты.
     - Ты  был  прав,  - говорил один,  в темных очках,  - это он, тот
проклятый итальянец,  который удрал от хозяина  в  Кейптауне.  Сгребем
целый гранд (тысячу долларов)!
     - Не понимаю,  что возится с ним хозяин?  Пришить его - и концы в
воду. А то сколько канители.
     - Не нашего с тобой ума дело!  Ясно, пришить пока нельзя, сначала
надо что-то вытянуть из него. Да нам наплевать, платят, и ладно...

     Анарендра догнал Тиллоттаму,  Леа и Даярама у самого платана, где
стоял автомобиль.  Арвинд ждал с распахнутыми дверцами, переминаясь от
нетерпения. Громадная машина взяла с места совершенно бесшумно. Арвинд
не  зажигал  фары,  и  автомобиль  крался  по  темной  улице.   Только
подфарники,  точно подслеповатые глазки, светили совсем низко в землю.
Прохожие почти не  встречались  на  улицах  этой  фешенебельной  части
Бомбея.  Арвинд ехал быстро,  но осторожно,  малейший уличный инцидент
погубил бы блестящую операцию  "похищения  девадаси",  как  назвал  ее
Анарендра  по  фильму,  в  котором  он  недавно  участвовал  вместе  с
Тиллоттамой.
     Обе женщины поместились на заднем сиденье,  вместе с Даярамом, на
мягком, точно лайковая перчатка, сафьяне, прошитом мелкими поперечными
валиками.
     Машина проехала фабричные районы  Парел  и  Дадар,  вынеслась  на
магистральное  шоссе  и  задержалась  на Шайонской дамбе,  где плотный
поток машин и повозок двигался в обе стороны,  хотя было уже  половина
одиннадцатого  ночи.  Наконец  машина выбралась на свободное шоссе,  и
тотчас светящий слабым зеленым светом кубик указателя скорости  пополз
по  длинной линейке спидометра.  Воздух,  начал глухо реветь,  обтекая
крышу.  Леа успела заметить мелькнувший справа указатель  поворота  на
Лонавлу.
     Машина, покачиваясь и вздрагивая,  летела в однообразном мраке по
широкой  магистрали,  легко  обходя  попутный  транспорт.  Яркие  фары
пробивали темноту на двести метров вперед и автоматически затемнялись,
встречаясь со светом других машин.
     Тиллоттама, вся дрожа от пережитого,  прижималась к Леа, украдкой
взглядывая на сидевшего рядом Даярама.  Стремительно несущаяся машина,
увозившая ее из долгого унизительного плена,  казалась сном,  сказкой,
волшебной колесницей старинных преданий, летящей во мраке все дальше в
неведомое,  нежданное,  но,  безусловно,  чудесное.  Залогом  этому  -
Рамамурти, его сильные руки.
     Даярам, отдыхая в быстром полете  машины,  преисполнился  горячей
благодарности  к  могуществу  техники.  Так  легко и быстро освободить
Тиллоттаму всего с тремя верными  друзьями!  Автомобиль  и  химический
пистолет...  только всего.  Он сказал об этом Анарендре.  Ему ответил,
закуривая сигарету, Арвинд:
     - Могло  быть  и  наоборот  -  пистолет  мог  выстрелить  в  вас,
автомобиль - увести прочь от Тиллоттамы, как уже раз и случилось. Нет,
достижения  техники  без  доброй  и  умной направленности не только ни
дьявола не стоят,  а  гораздо  хуже  каменного  топора!
     Леа внезапно фыркнула.
     - Какое  лицо,  какая  рожа  была  у  этого  Трейзиша!
     Рамамурти захохотал,  засмеялась и Тиллоттама.  Стрелки на черном
квадратном циферблате  с  тонкими  концентрическими  фосфоресцирующими
линиями  в  центре  переднего  щитка показывали час ночи,  когда после
длинного  подъема  впереди  показались  огни  Пуны.  Три  моста  через
извилистые  сплетения  трех  рек  и  два  железнодорожных  переезда не
задержали наших путешественников  в  это  глухое  время  ночи.  С  юга
подошли  столовые горы.  Теперь они выехали в еще неизвестную им часть
страны.  Машина миновала унылые прямые улицы бывшего военного  городка
англичан.  Еще один переезд,  и снова ночь,  пробиваемая светом фар на
опустелом шоссе.  Анарендра обернулся к  Леа,  проворчавшей,  что  так
можно проехать всю Индию и нечего будет рассказать у себя на родине.
     - Здесь нет особых  запоминающихся  мест  -  ни  архитектуры,  ни
древностей. Только разве стена крепости в центре города - Шанвар Петх,
памятник маратхского владычества.  Ворота крепости до сих пор  усажены
железными гвоздями в четверть метра длиной, чтобы их не могли высадить
боевые слоны. И еще там, - Анарендра показал на юго-восток, - на горах
знаменитая Сингарх - "Крепость льва", днем ее было бы видно.
     Анарендра умолк.  Нарастающий  рев  воздуха  и   покрышек   мешал
разговаривать.
     Тяжелая громадина "олдсмобиля" приседала, вжимаясь в шоссе. Кубик
спидометра полз и полз направо. Когда он закачался между цифрами "110"
и "120", слева, вверху приборной доски, загорелся красный огонек.
     Раздался низкий гудящий звук, похожий на вызов морского телефона.
     - Что это?  - наклонилась Леа  к  Анарендре,  не  смея  отвлекать
Арвинда.
     - Предупреждение!  Предельная скорость -  его  двадцать  миль!  -
отрывисто бросил Арвинд.
     Мягкая тяжкая  лапа  швырнула  всех  вперед.  Оглушительный   рев
сигнала разорвал безмолвие ночи и раскатился по удаленным холмам.
     На пределе видимости фар серым призраком мелькнула телега с парой
быков, разворачивавшаяся поперек шоссе. Арвинд уменьшил скорость и все
же обогнул повозку на таком бешеном ходу,  что пассажиры только сейчас
представили, как они мчатся.
     - Пожалуй, лучше наденьте пояса! - приказал автомеханик.
     Все послушно пристегнулись широкими лентами, как в самолете.
     Начинало ослабевать  нервное  возбуждение.  Приходила   дремотная
усталость.
     - Как он не боится так ехать? - подумала вслух Леа.
     - А  что  бояться?  -  обернулся  Анарендра.  -  Если  что-нибудь
случится на таком ходу,  все будет кончено мгновенно,  без страдания и
страха. Владелец не будет сильно огорчен - машина застрахована.
     - Утешительное преимущество скоростных машин, - согласилась Леа.
     Она откинулась  назад,  прижалась  к  плечу  Тиллоттамы  и  скоро
уснула,  чуть  приоткрыв  рот.  Тиллоттама  повернулась   к   Даяраму,
протянула  левую  руку.  Немедленно  горячая  и сильная рука художника
нашла ее в темноте.  Их пальцы переплелись.  Счастье наполнило  сердце
Тиллоттамы,  ей  показалось,  что  оно  расширилось так,  что не может
биться.  А Даярам, низко склонившись, целовал по очереди все ее пальцы
и  ладонь.  Время остановилось в летящей машине - Даярам с Тиллоттамой
не замечали проносившихся мимо огоньков в домах,  встречных машин и не
обращали внимания на спящие маленькие города,  через которые проходило
магистральное шоссе. Сатара, Колхапур, Белгаун...
     Небо слева  на  востоке стало светлеть.  На широкой обочине перед
подъемом Арвинд остановил машину.  Тишина показалась  удивительной.  В
головах  у путешественников звенело,  и движения были неуверенны,  как
после  нервного  потрясения.  Они  отстегнулись  и  вышли.  Арвинд,  с
ввалившимися щеками,  нажал кнопку.  Широкая, как рояль, крышка капота
отскочила вверх.  Автомеханик осмотрел мотор, проверил все, что нужно,
обойдя машину,  и заглянул под передок. После этого он открыл багажник
и вытащил канистры с горючим.  Даярам и Анарендра  принялись  заливать
опустевший бак.
     - Пришлось взять с собой полный запас.  Он  жрет  горючее  только
высшего  сорта  "Премиум",  а  мы  не достанем такого до Бангалура,  -
пояснил он подошедшей Леа.
     - А далеко еще?
     - До Бангалура? Миль триста пятьдесят.
     - А оттуда?
     - Еще около двухсот пятидесяти до Мадраса.
     - И все?
     - Все!
     - Тогда зачем же такая чудовищная гонка?  Смотрите, - Леа ласково
коснулась запавшей щеки автомеханика, - вы убьете себя!
     - Пустое! Нам надо отъехать на невероятное для машины расстояние,
чтобы исключить себя из района слежки. Аэропорт, вокзалы - само собой,
шоссе тоже, но без расчета на скорость нашего "старфайра".
     - Как вы сказали?  "Старфайр" - "звездный огонь"!  Как красиво! -
воскликнула Леа.
     - Самая новая модель "олдсмобиля". Триста пятьдесят сил!
     - Ох!  Никогда бы не подумала, - Леа показала на покрытый красным
лаком,   сравнительно   небольшой    мотор    с    широкой    тарелкой
воздухоочистителя из сверкающего алюминия.
     - Очень  высокое  сжатие,  четырехствольный  карбюратор,   четыре
тысячи восемвсот оборотов...
     Леа отступила на край дороги.  Тропический рассвет был короток, и
теперь   гигантский   "старфайр"  можно  было  рассмотреть  полностью.
Полированный корпус цвета голубой стали был уже порядочно запылен, как
и  голубые  колеса  со  сверкающей  трехлучевой  звездой  на  вогнутых
ребристых дисках. Леа сказала:
     - Громадный зверь красив, но не изящен. Слишком широк, коробчат -
словом, роскошный мастодонт!
     - Садитесь!  Сейчас  поедем!  -  скомандовал Анарендра.  - С едой
придется потерпеть.  Ни в Дхарваре,  ни в Хубли мы останавливаться  не
будем, обедаем в Бангалуре.  Надо использовать участок  малонаселенной
дороги Хубли - Бангалур...  - Он повторил то же самое по-английски для
Леа.
     - Может быть,  мне сменить Арвинда, чтобы он отдохнул? - спросила
Леа.
     Оживленное лицо Анарендры одеревенело от усилий скрыть улыбку, но
тут вмешалась Тиллоттама, рассказавшая о водительском искусстве Леа.
     - Сейчас сменю Арвинда я,  -  сказал  Анарендра,  -  а  потом  мы
попросим и вас. Часто меняясь, можно гнать вовсю!
     "Старфайр" рванулся вперед.  Анарендра отличался быстрой и точной
реакцией  и  ехал  не  хуже  Арвинда,  но дорога все более заполнялась
машинами и повозками. С большим напряжением удавалось держать скорость
около  шестидесяти  миль.  Местность  заметно изменилась со вчерашнего
вечера.  Редкие деревья, заросли кустарников, дома из плитчатого камня
с плоскими крышами.  Зеленые островки деревень с большими тамариндами,
манго или апельсиновыми садами,  с колодцами посредине. Высокие тонкие
женщины  в убогих коричневых сари,  подвязанных между ногами наподобие
шаровар. Сухой и тяжелый зной над красноватыми плоскогорьями.
     Перед Бангалуром   Арвинд  сменил  Анарендру,  и  путешественники
разрешили себе носите обеда час отдыха. Из осторожности они полежали в
роще  на  холмах за северо-восточной частью города и снова забрались в
прохладу  "старфайра".  Первый  участок  дороги  -  до  Читтура  -  не
отличался большим движением, и "старфайр" повела Леа с дремавшим рядом
автомехаником. Леа спросила назначение циферблата внизу,  под передним
щитком, на откосе футляра коробки скоростей, разделявшего оба передних
сиденья.  Загадочный  циферблат  оказался  всего лишь тахометром.  Леа
быстро освоилась с рычажком четырехступенной гидравлической коробки, с
кнопочным   управлением   подъемными  стеклами,  дверными  запорами  и
обозначениями  кондиционера.  Арвинд  настороженно  следил  за   всеми
маневрами  Леа.  Не прошло и четверти часа,  как воздух заревел вокруг
"старфайра" лишь немного слабее,  чем при управлении  самого  Арвинда.
Леа  уверенно  овладела  грозной  машиной.  Арвинд еще некоторое время
присматривался к ней и затем погасил  свою  сигарету,  привалившись  к
мягкой   стенке   дверцы   и  закрыв  глаза.  Леа  наслаждалась  силой
"старфайра". Его руль, укрепленный на двух концах глубоко расщепленной
вилки,  был  снабжен,  конечно,  усилением и слушался легкого движения
пальца.  Могучий сигнал в три тона заставлял все  живое  шарахаться  с
дороги,   пугая   даже   невозмутимых   коров.  Сиденья  передвигались
электромоторами в любое удобное положение,  что было особенно  приятно
маленькой Леа.  Восемьдесят миль - это не плохо для шоссе с поворотами
и туго соображавшими деревенскими возчиками.  Почти выспавшаяся ночью,
Леа мчалась прямо на восток,  куда теперь,  после Бангалура, повернула
хорошо отремонтированная магистраль.
     Гонка -  продолжалась  уже  шестнадцать  часов.  Дремали Арвинд и
Анарендра,  за  спиной  спала  Тиллоттама,  положив  голову  на  плечо
художника. Даярам бодрствовал, держа руку Тиллоттамы.
     В Келаре   Леа  запуталась  и  едва  протиснулась  на  широченном
"старфайре" сквозь узкие переулки.  Но  не  успел  проснувшийся  Арвид
прийти  на помощь,  как машина снова мчалась по шоссе,  и Арвинд опять
дремал, чему-то блаженно улыбаясь во сне.
     Местность изменилась  в  третий  раз.  Причудливые  глыбы  камней
чередовались с колючими акациями, отдаленные бурые склоны были покрыты
плантациями  каких-то  невысоких  деревьев  с листвой мелкой и темной.
Прошло еще полтора часа,  и Леа миновала Читтур,  заметив лишь  крутые
черепичные  крыши  домов.  Шоссе  опускалось в широкую долину какой-то
реки,  круто поворачивая направо.  Издалека на юге показалась железная
дорога,  удалившаяся  от  шоссе после Бангалура.  Арвинд выпрямился на
сиденье, осмотрелся, закурил и попросил Леа остановить машину.
     - Разминка!  Последняя! Через два часа Мадрас!
     Тиллоттама сделала несколько танцевальных па на дороге.  С каждым
часом пути с нее спасла молчаливая печаль.
     После отдыха Леа удостоилась почетного места рядом  с  водителем.
Арвинд  перестал  гнать  с  прежней  сумасшедшей  скоростью,  и  кубик
спидометра плавал около цифры "70".
     - Как вам нравится машина? - спросил он Леа.
     - Хороша,  -  неуверенно  ответила  Леа  со  смешанным   чувством
восхищения и протеста.
     Четыре пассажирских места и триста пятьдесят  сил  -  соотношение
недопустимое, наглое и абсолютно бесполезное для огромного большинства
людей.  Больше того - вредное,  потому что владеть этой машиной  можно
было, лишь отняв у кого-то возможность вообще приобрести машину.
     "Вроде статистики,  что  на  каждого   человека   приходится   по
бифштексу,  но  если  один  съел  три,  то  значит,  что двое остались
голодными", - мелькнуло в голове Леа.
     - Я  знаю,  что  вам  думается,  -  прищурился Арвинд,  - что это
свинская машина и что,  будь вы на месте американского  правительства,
вы запретили бы делать такие.
     - Вы угадали!  Хотя я очень благодарна нашему "звездному огню", -
Леа  погладила  приборный щиток,  - но это верно!  И все же - разве мы
смогли бы проделать безумную гонку по не слишком уж хорошей дороге,  в
прохладе и комфорте, кроме как на подобной машине?
     - Разумеется!  Тем более "старфайр" пригодился бы исследователям,
ученым, путешественникам,  но не праздным пожирателям ценного горючего
ради  сомнительного  удовольствия  гонки.  Где  предел?  Полвека назад
богачи владели сорокасильными автомобилями, бегавшими с "головоломной"
скоростью тридцать миль,  переживая такое же дешевое превосходство над
другими,  какое испытывает современный плэйбой,  несущийся быстрее  на
сто миль!
     - Все для того,  чтоб дать всем понять,  что они выше и лучше. Не
надо даже автомобиля,  посмотрели бы вы на нашего  надутого  богача  в
деревне,  выезжающего  на  откормленном  могучем жеребце!  Спесь в нем
кричит: все равно обгоню, смотрите, какой конь! Завидуйте! Это чувство
в человеке, наверно, неистребимо.
     - Его надо истребить! - твердо сказал автомеханик. - Иначе ничего
не выйдет!
     - С чем не выйдет?
     - С человечеством! С социализмом!
     - А вы верите в социализм?
     - Как же иначе? Другого пути у человечества нет - общество должно
быть  устроено  как  следует.  Разумеется,   социализм   без   обмана,
настоящий, а не национализм и не фашизм.
     - О,  мне хотелось бы поговорить с вами подробнее,  но я не умею.
Вот когда прилетит Сандра... сколько времени вы пробудете в Мадрасе?
     Автомеханик бросил взгляд на часы.
     - Мы  приедем  в пять часов.  Су