го шарфа, спадавшего с ее головы.
     - Боже мой, это же Шакунтала или Сита! - воскликнула Сандра.
     - Вернее,  Драупади,  - с насмешкой в голосе отозвался Трейзиш, и
Тиллоттама, вспыхнув, опустила ресницы сильно подкрашенных глаз.
     - Вы сказали какую-то гадость?  - вступилась  Леа.  -  Почему  вы
всегда дразните Тиллоттаму?
     - Мне кажется,  вы не только дразните,  но обижаете Тиллоттаму, -
сказала Сандра, стараясь чем-то унизить его. - Берегитесь, так выходит
наружу скрытая вина или неполноценность!
     Трейзиш побагровел  до  края  воротничка,  врезавшегося в плотную
шею, и повернулся к Леа с преувеличенным поклоном:
     - Позвольте предложить вам руль, дорогая?
     Леа, ободряюще кивнув испуганному  Чезаре,  уверенно  уселась  на
место водителя.
     "Буревестник" плавно взял с места,  быстро набирая  скорость.  На
перекрестке Леа увеличила ход,  постепенно поворачивая руль,  и машина
понимания,  почему он прекрасен. Что такое всем понятная захватывающая
превратившись в статую внимания.
     Трейзиш курил,  кривя рот,  и наконец вынужден был признать,  что
Леа отличный водитель, с редкой по быстроте реакцией. Сандра давно уже
посылала подруге воздушные поцелуи в зеркало заднего обзора.
     - Куда теперь? - отрывисто спросила Леа, выезжая на Марин-Драйв.
     - Направо,  к   деревянным   воротам   с   флагами.   Они   стали
протискиваться  через  плотную  толпу к наскоро сколоченным деревянным
трибунам,  на которых рассаживалась  избранная  публика.  Немало  было
красивых  женщин  в  сари,  меньше  -  в  европейских платьях.  Сандра
заметила  два  основных  женских  типа.  Высокие,   величественные   и
спокойные,  с  крупными  "восточными"  чертами  лица и светлой кожей -
уроженки  северных  и  центральных  провинций.  Другие  -  темные,   с
огромными глазами, круглолицые и невысокие, сходные с цыганами и такие
же пламенные,  брызжущие весельем, - олицетворяли дравидийскую красоту
южной Индии, ярко выраженную в Тиллоттаме.
     Началось состязание.  Многотысячная толпа затаив дыхание  следила
за отважными спортсменами.
     Быстроходные моторные  лодки  мчали за собой на тонком нейлоновом
лине по одному или по два спортсмена.  Скорость  возрастала,  и  вдруг
начинались головоломные подскоки,  повороты в воздухе и длинные прыжки
через  площадки  трехметровой  высоты.  Крепкая  девушка   в   зеленом
купальнике  прыгнула,  описав в воздухе пологую дугу метров в тридцать
длины.  Сбросив одну  лыжу,  она  вставила  правую  ногу  в  петлю  на
буксирной трапеции и помчалась на одной ноге, как балерина в танце. Но
и этого показалось ей  мало.  На  полном  ходу  девушка  перевернулась
спиной к буксиру и,  грациозно балансируя раскинутыми руками, посылала
ошеломленной, гудящей от восторга публике воздушные поцелуи.
     - Это непостижимо! - сказала Леа.
     - Насколько   знаю,   у  них  вращающееся  крепление,  -  ответил
художник.
     Высокий мужчина,  мускулистый, как статуя древнегреческого воина,
сбросил обе лыжи.  Казалось,  он летит по воздуху, едва касаясь босыми
ногами вспененной поверхности моря. Зрелище было так поразительно, что
весь пляж разразился бурей криков.
     Двухмоторный широкий  катер  помчал  со  скоростью  в  сорок миль
высокого, дочерна загорелого спортсмена. На его плече сидела маленькая
женщина в малиновом гимнастическом костюме. Под аккомпанемент ревущего
мотора они принялись проделывать гимнастические упражнения, может быть
и  несложные для цирковой арены,  но поразительные на водных лыжах,  в
полосе ослепительно белой пены,  широкой дорожкой  рассекавшей  синеву
моря.
     Следующим номером  было  выступление  пяти  стройных  девушек   в
гармонично подобранных купальных костюмах.  То выстраиваясь в ряд,  то
выписывая сложные зигзаги, они выполняли красивые балетные па, стоя на
одной  лыже.  Одна из пятерки,  особенно хорошо сложенная темноволосая
девушка,  исполнила целую танцевальную сюиту на  скорости  в  тридцать
миль.
     Катер описал широкую дугу,  и пятерка балерин с разлету вынеслась
на  берег.  Девушки  ловко  сбросили  лыжи  в  самый  последний  миг и
пробежали по мелкой воде, приветливо отвечая на бурю оваций.
     - Как хороша эта танцующая русалка! - воскликнула Леа.
     - Может быть,  она Нэнси Гант,  чемпионка Америки? - полувопросом
отозвалась более осведомленная в спортивных делах Сандра.
     Подскакивая и жужжа,  как злобная оса, вынесся скоростной скутер,
тащивший на буксире пятиугольный желтый змей.  Недалеко от трибун змей
взвился метров на тридцать.  Под ним на легком каркасе из  алюминиевых
трубок  висел  на  согнутых  руках гимнаст.  Его водные лыжи почти что
пригладили верхушки огромных кокосовых пальм, склонившихся над водой.
     - Нет  пределов  тому,  что  может сделать человек!  - воскликнул
Чезаре.
     Леа вскочила с горящими щеками.  На нее зашикали из заднего ряда,
и Сандра потянула подругу за руку. Леа села и, взглянув на Тиллоттаму,
быстро сказала по-итальянски:
     - Сандра, смотри, что с ней!
     Тиллоттама поднесла  к лицу край своего шарфа,  скрывая пепельную
бледность.  Сандра склонилась к ней,  а Леа,  не сговариваясь,  задала
какой-то "технический" вопрос Трейзишу. Едва слышно Тиллоттама шепнула
Сандре:
     - Внизу  идут  по  песку  двое...  Видите  там?  В  тюрбане он...
Рамамурти.  Молю  вас,  догоните  его,  расскажите  все...  -   Сандра
соображала лишь секунду.
     - Чезаре,  я вижу внизу продавца конфет.  Сможете настигнуть его,
пока он не скрылся в толпе?
     И в ответ  на  удивленный  взгляд  Чезаре  Сандра  объяснила  ему
по-итальянски,  что он должен сделать.  Художник рванулся с места, как
хороший спринтер.
     - Рыцарь!  -  с  усмешкой сказал ему вслед Трейзиш.  - Что это за
секреты у вас с Тиллоттамой?
     - Мужчины вечно подозревают женщин в каких-то тайнах! Разве вы не
видите, что ваша звезда заболела?
     Трейзиш испытующе посмотрел на Тиллоттаму.
     - Пожалуй,  лучше  мне  отвезти  тебя  домой,  - хмуро сказал он,
отпуская вздрагивавшую руку Тиллоттамы и бросая взгляд на Сандру.
     - Не беспокойтесь о нас,  - сказала Сандра,  - мы еще посмотрим и
пройдемся  по Марин-Драйв до вокзала,  а там возьмем такси.  Здесь все
равно  разъезд  будет  долог.   Очень   благодарна   вам   за   редкое
удовольствие.
     - Так помните,  завтра непременно!  - Трейзиш склонился над рукой
Сандры,  а  Леа  покрутила  пальцем  над его слегка лысеющей макушкой.
Сандра незаметно погрозила ей. Итальянки едва усидели, пока продюсер и
Тиллоттама пробивались к выходу.
     - А сейчас быстро вниз!  Я велела ему отвести индийцев дальше  по
пляжу,  к  пальмам,  но  я  не  верю,  что  наш  милый  Чезаре  сможет
объясниться по-английски.
     Действительно, язык едва не подвел художника. Когда запыхавшийся,
вспотевший Чезаре догнал обоих друзей,  он забыл в  горячке  погони  и
волнения  все нужные слова и мог только бормотать "уэйт,  уэйт,  тзер,
тзер...",  показывая на группу пальм  в  отдалении.  Рамамурти,  пожав
плечами, пошел дальше, но тут Чезаре осенило.
     - Тиллоттама, Тиллоттама, уэйт! - Эффект был потрясающ. Рамамурти
вцепился  в итальянца железными пальцами,  и поток английских слов был
совершенно непонятен для Чезаре.  Он только показал на пальмы.  Теперь
оба индийца беспрекословно направились туда.
     - Боги и милостивая Карма послали мне вас,  о драгоценные друзья!
- низко поклонился итальянцам Рамамурти.
     - Пустое.  Но мне думается,  что мы сможем помочь вам  и  дальше.
Завтра   мы   все   приглашены   к   Трейзишу,  почему  бы  и  вам  не
воспользоваться вечеринкой и не проникнуть в дом?  - сказал Чезаре.  -
Мы будем отвлекать продюсера, пока вы похитите Тиллоттаму.
     Сандра переводила, согласно кивая.
     - Итальянский друг совершенно прав, - спокойно заметил Анарендра.
- Надо все готовить на завтра и сговориться с  Арвиндом.  Сам  учитель
велел дать ему знать, чтобы он оказался поблизости.
     - Сам Шарангупта? - удивился Даярам.
     - Он  прикроет  отступление,  если понадобится.  Ты еще не знаешь
его, неутомимого борца со злом и страхом.
     - Хорошо,  тогда  вы  приходите  к  нам  в гостиницу завтра днем.
Только без  Даярама,  а  то  вдруг  американцу  придет  в  голову  нас
навестить,  и  он  сразу заподозрит неладное,  - сказала Сандра.  - Мы
договоримся обо всем.
     Индийцы распрощались,    а   итальянцы   медленно   пошли   вслед
расходившейся толпе,  возбужденно  переговариваясь  и  обсуждая  новое
приключение, в которое втянула их добрая воля.

     Сандра, Чезаре  и Леа отпустили такси на углу проезда,  в котором
стояла вилла Трейзиша,  и стали  оглядываться.  Редкие  фонари  сильно
затенялись деревьями, и они не сразу заметили призывные жесты Даярама.
Четыре индийца укрывались  под  нависшими  ветками  большого  платана.
Итальянцы  были  представлены Шарангупте,  чье богатырское сложение не
мог скрыть полумрак,  и худому Арвинду.  Автомеханик небрежно опирался
на  автомобиль.  Сверкающий  радиатор  машины  высовывался из глубокой
тени.  Четыре фары, по две с каждой стороны, были утоплены в массивную
посеребренную  решетку,  подфарники  располагались  совсем над землей,
ниже бампера,  скрытые в особом щитке, уходившем под низ машины, точно
челюсть дегенерата.  Высокие вертикальные ребра над крыльями,  гребень
посреди плоского капота,  а над решеткой крупные металлические  буквы:
"Олдсмобиль".  Во  всем  облике  громадной  машины  было  то вызывающе
чрезмерное хамство,  с помощью  которого  ничтожный  мещанин  обретает
мнимое превосходство. Ради этого он воздвигает роскошный особняк среди
нищих хибарок и ведет увешанную драгоценностями дуру жену сквозь толпу
бедно одетых тружеников.
     - Мамма миа, откуда такая машина? - прошептала Леа.
     Арвинд объяснил, что некогда выручил одного плэйбоя - бездельника
богача из большой беды.  Теперь по просьбе Арвинда  он  дал  ему  свою
новую, всего два месяца как полученную из Америки машину.
     - Я взял отпуск на пять дней, - продолжал автомеханик, - и довезу
вас до самого Мадраса, а вернусь через Дели. Никто не проследит вас ни
на железной дороге,  ни в аэропортах.  Кроме  того,  такую  машину  на
магистрали не будет задерживать полиция.
     - Наш план таков,  - сказал Анарендра,  очевидно взявший на  себя
роль  командира  "операции",  -  Арвинд  -  у  машины,  мы  с Даярамом
пробираемся в дом,  учитель на всякий случай прогуливается у подъезда.
Сандра и Чезаре взялись отвлекать хозяина,  а вам, Леа, если завяжется
драка, придется вести Тиллоттаму к машине!
     - Значит, едут Арвинд, Анарендра, Тиллоттама, Даярам и Леа - пять
человек?
     - Поместимся,  -  отозвался  автомеханик,  -  в машине пять мест,
считая водителя.
     - В таком страшилище? - удивилась Леа.
     - Это конвертибл - открытая  машина  с  одной  дверцей  с  каждой
стороны. Я поднял верх, - пояснил Арвинд.
     - Не все ли равно,  - перебила Сандра.  - Нам всем нельзя уехать,
будет подозрительно.  Мы с Чезаре остаемся, выражаем сожаление хозяину
и  прилетим  самолетом.  Исчезновение  Леа  объясним  тем,   что   она
почувствовала себя плохой уехала домой.
     Окна виллы Трейзиша сияли  призывным  светом.  Хозяин  в  палевом
смокинге  обрадованно  приветствовал  гостей на ступеньках,  ведущих в
холл.
     Двое дюжих  слуг,  наряженных  в белые фраки,  стояли у дверей на
лестнице, ведущей в сад.
     - Вы пришли пешком?  Я не слышал вашей машины, - спросил Трейзиш,
склоняясь к руке Сандры.
     - Мы ошиблись переулком и убедились в этом,  лишь отпустив такси.
Но пустяки - пятиминутная прогулка.
     - В  такой  обуви?  - Трейзиш посмотрел на трехдюймовые "шпильки"
Сандры и босоножки Леа.
     - Мы в Италии привыкли к прогулкам.  По вечерам, над морем. Здесь
жара изнеживает, но прежняя привычка еще осталась.
     Дом, снятый   продюсером,   оказался   обширным,   с  несколькими
гостиными в нижнем этаже и верандой, выходившей в густой сад.
     К удивлению итальянцев, гостей собралось мало. Всего две женщины,
обе  в  европейских  костюмах,  встретившие  итальянок  неприязненными
взглядами. Шестеро мужчин - все, очевидно, состоятельные и уверенные в
себе люди.  Один,  толстый  и  усатый,  с  горбатым  носом  и  глазами
навыкате,  немедленно  рассыпался  в  любезностях перед маленькой Леа,
убедился,  что она плохо знает английский,  и перешел на  французский.
Толстяк  объявился  любителем драгоценных камней и украшений,  и между
ними завязался  оживленный  разговор.  Леа  сразила  нового  знакомца,
сказав:  "Выбирайте жемчуг утром, у окна, выходящего на север", совет,
услышанный ею от  японского  художника  Минору  Терада,  учившегося  в
Италии.  Терада  был  сыном известного торговца жемчугом.  А когда Леа
открыла ему еще один секрет Терады,  сказав, что для сохранения блеска
жемчужин  их  надо  мыть два раза в год в мыльной мягкой теплой воде и
семь раз в год перенизывать ожерелья,  причем  только  на  натуральный
шелк, отнюдь не на нейлон, толстый бомбеец достал записную книжку.
     Сандра поискала взглядом Тиллоттаму и,  не найдя ее,  спросила  у
хозяина,   где   она.   Трейзиш,  недобро  нахмурившись,  сказал,  что
Тиллоттама со вчерашнего дня больна и  сегодня  не  выйдет  к  гостям.
Тогда  Сандра  захотела  повидать  Тиллоттаму.  Трейзиш отдал какое-то
распоряжение слуге и повел Сандру через боковую гостиную на выходившую
в  сад  веранду.  Тиллоттама вышла туда в черном сари.  Сандра впервые
видела девушку в этом наряде и еще раз  подивилась  ее  одухотворенной
красоте.
     - Я  вас  оставлю  на  несколько  минут,  но  не  задерживайтесь,
пожалуйста. Сейчас мы будем садиться за стол.
     Сандра поспешила  передать  все,   что   узнала   от   Рамамурти.
Тиллоттама  изменилась  у  нее на глазах.  Голова ее высоко поднялась,
нетерпеливая и отважная усмешка обнажила  зубы  под  короткой  верхней
губой. Послышались шаги Трейзиша.
     - Я передам,  чтобы они были под верандой примерно через  час,  -
поспешно  шепнула Сандра,  - сюда придет Леа.  Прощайте,  до встречи в
Мадрасе!
     Тиллоттама обняла итальянку так крепко,  что у той захватило дух,
поцеловала совсем как европейская женщина и  исчезла  за  сдвинутой  в
сторону  занавесью.  Сандра  торопливо  закурила  и  перегнулась через
перила,  стараясь разглядеть,  нет ли кого в саду.
     На веранду вышел хозяин.
     - Что же вы здесь в одиночестве? - Трейзиш взял ее под руку.
     Сандра обешающе рассмеялась, послушно дав отвести себя к столу.
     Только на несколько минут ей удалось  незаметно  подойти  к  Леа,
чтобы  предупредить  ее  и  Чезаре.  В  разгар  ужина художник захотел
набросать портрет своей соседки - женщины с  маленьким  злым  лицом  и
длинной змеиной шеей и обнаружил,  что его золотой карандаш забыт им в
гостиной,  извинился и вышел.  Крепкие напитки подогрели оживление  до
того  вялой  компании,  разговоры становились все громче.  Трейзиш пил
много,  старательно угощая Сандру.  Игра с продюсером,  оказывавшим ей
все более настойчивые знаки внимания,  и ожидание готовящейся развязки
взвинчивали  нервы,  а  выпивка  кружила   голову   и   подбивала   на
какой-нибудь дерзкий поступок.  Только опасение испортить планы друзей
сдерживало накипавшее желание  созорничать.  Чезаре  вернулся  и  едва
заметно мигнул. Леа встала и вышла.
     - Мы будем танцевать сегодня? - громко спросила Сандра, и Трейзиш
вскочил с неуклюжей готовностью.
     - "Коктейли  и  смех,  поцелуи  и  потом..."  -   запела   Сандра
американскую песенку.  - Что же потом?..  - Она сделала несколько па в
такт пению и взглянула на американца искоса, остро и призывно.
     Гости зааплодировали.  Трейзиш,  покраснев еще сильнее, подошел к
Сандре.
     - Прошу  вас  на  одну  минуту  в  гостиную.  Я  хочу вам кое-что
показать!
     Это вовсе  не  входило  в  планы,  и Сандра уголком глаза уловила
встревоженный взгляд Чезаре. Но Трейзиш уже завладел ее рукой и упрямо
тянул в боковую гостиную.  Пожав плечами, Сандра повиновалась. Трейзиш
плотно прикрыл за собой дверь, подвел ее к резному шкафчику, стоявшему
перед зеркалом на вычурных резных ножках.
     - Просто в знак дружбы...  и больше,  чем дружбы!  -  сказал  он,
доставая ящичек, обтянутый золотистым шелком.
     Сандра отвела  его  руку,  но  он  раскрыл  коробку.  Внутри  был
хрустальный,  отделанный  золотом  флакон  в  виде большой земляничной
ягоды.
     "Духи "Земляника",  - догадалась Сандра. - Самые дорогие, какие я
знаю..."
     - Благодарю  вас,  но  я  ненавижу  запах  земляники даже в таком
облагороженном виде.  Сейчас у  меня  французские  "Когти  грифа".  О,
разумеется,  только для специальных случаев,  вроде сегодняшнего. А на
каждый день я всему предпочитаю "Селюи"  -  это  мой  запах.  Так  что
подарите лучше вашу "Землянику" Тиллоттаме.
     Трейзиш поставил ящичек и неловко усмехнулся.
     - При  чем  тут  Тиллоттама?  Сейчас  мне  нужны  вы  -  такая же
очаровательная,  как моя заочная любовь Чело Алонао. Знаете, что вы до
странности на нее похожи... - Он умолк и прислушался.
     Прежде чем  Сандра  смогла  как-нибудь  остановить  его,  Трейзиш
очутился на веранде. Тиллоттама и Леа стояли возле перил.
     - Зачем ты здесь?  Я приказал быть наверху! Подслушивать, следить
за мной?! - Он схватил ее за руку и рванул к себе.
     Леа, не понимавшая ни слова (Трейзиш говорил на урду),  бросилась
на защиту, но продюсер грубо оттолкнул ее.
     - Прошу не вмешиваться! Тиллоттама, сейчас же наверх!
     - Уберите  ваши  грязные  руки,  негодяй!  -  четко  сказала  Леа
по-английски.
     Трейзиш схватил  Тиллоттаму  за  талию  и потащил к другой двери.
Тиллоттама влепила ему пощечину,  вырвалась и кинулась к  перилам,  но
Трейзиш  опять схватил ее и получил удар еще крепче.  Разъяренный,  он
сбил ее  с  ног,  охнул  от  пинка,  нанесенного  ему  Леа,  отшвырнул
итальянку  и  наклонился  над  упавшей Тиллоттамой.  В это время через
перила веранды перескочил Даярам.  Не раздумывая ни секунды,  он  пнул
Трейзиша  в  обтянутый брюками зад.  Продюсер отлетел в угол террасы и
распластался на цементном полу. Рамамурти поднял Тиллоттаму и шагнул с
ней  к перилам.  Трейзиш вскочил и стал вытаскивать из заднего кармана
пистолет.
     "Все погибло!" - мелькнуло в голове оцепеневшей Леа.
     Даярам выхватил  подарок  инженера   Сешагирирао   быстрее,   чем
полупьяный   и  ошарашенный  ударом  продюсер,  направил  дуло  в  его
ненавистное лицо и нажал спуск.  В широко раздутые ноздри,  выпученные
глаза  и  раскрытый  рот  Трейзиша  ударила  струя  едкой жидкости.  У
Трейзиша перехватило дыхание,  он  выронил  пистолет  и,  закрыв  лицо
руками,  с  воем грохнулся на пол,  кашляя,  чихая и икая.  На веранду
вбежали Ахмед и еще один слуга.  Недобро усмехаясь,  Даярам поверг  их
рядом со своим хозяином.  Распыленная отрава заставила расчихаться Леа
и  Тиллоттаму.  Они  перепрыгнули  через  перила  и  были   подхвачены
подоспевшим Анарендрой. Все четверо побежали по дорожке сада.
     Очевидно, сад охранялся, потому что на громкий свист, раздавшийся
из-за  кустов,  сбежалось  пять  или  шесть  рослых людей со свирепыми
лицами горцев Пакистана. Они настигли беглецов у ворот.
     - Беги, Даярам! - крикнул Анарендра - Я догоню тебя!
     Поклонник хатха-йоги  с  непостижимой  быстротой   уклонился   от
страшного  удара  пружинный  дубинкой  со  свинцовым шариком,  схватил
противника,  поднял,  как мешок,  и сбил им с ног второго нападающего.
Затем  Анарендра  вдруг покатился по земле,  спасшись от удара ножом в
спину,  вскочил и ногой выбил нож.  Тут  он  услышал  спокойный  голос
своего учителя:
     - Беги,  пора,  не  задерживайся!  -  С   привычным   послушанием
Анарендра выскочил за ворота.  Шарангупта неуловимым толчком ноги сбил
кинувшегося было вдогонку человека и приготовился встретить  нападение
остальных.  Молчаливой  каменной глыбой он стоял перед нападавшими,  и
его