. "
   - Возможно, - ответил Энтрери, - хотя я не уверен, что Пок был рад видеть
меня. "
   - Вы должны понять Пока, - хихикнул ЛаВалль. - Он же  всегда  мыслит  как
глава гильдии! Он хотел воспользоваться вашей встречей, чтобы утвердить свою
власть. Но этот инцидент уже в прошлом. "
   Взгляд Энтрери говорил, что он не был так в этом уверен.
   - Пок забудет это, - уверил его ЛаВалль.
   - Тех, кто  преследовал  меня,  нельзя  так  легко  забывать,  -  ответил
Энтрери.
   - Пок приказал Пиночету покончить с  ними,  -  сказал  ЛаВалль,  -  Пират
никогда не терпел поражений. "
   - Пират никогда не сталкивался с такими противниками, - возразил Энтрери.
Он повернулся к хрустальному шару ЛаВалля. - Мы должны проверить. "
   ЛаВалль  подумал  мгновение,   затем   кивнул.   Он   и   так   собирался
воспользоваться магическим кристаллом. Смотрите в шар,  -  проинструктировал
Энтрери волшебник, - Я попытаюсь вызвать Пиночета. "
   Хрустальный шар в течение нескольких мгновений оставался темным, а  затем
стал заполняться дымом. ЛаВалль не часто имел дело с Пиночетом, но он знал о
нем достаточно для того, чтобы установить контакт. Через несколько секунд  в
шаре появилось изображение стоящего на якоре судна. Судно было  торговое,  а
не пиратское, и Энтрери тут же стал подозревать что-то неладное.
   Затем картинка в  шаре  переместилась  внутрь  корабля,  и  предположения
ассасина  подтвердились:  гордый  пиратский  капитан  сидел  в  углу  каюты,
прикованный к стене, и подпирал голову руками.
   Изумленный ЛаВалль повернулся к Энтрери, но ассасин был слишком  поглощен
зрелищем, чтобы что-то объяснять. Странная улыбка была на его лице.
   ЛаВалль применил на хрустальный шар усиливающее заклинание. Пиночет ",  -
медленно позвал он.
   Пират поднял голову и осмотрелся вокруг.
   - Где Вы? - спросил ЛаВалль.
   - Оберон? - воскликнул Пиночет. - Это ты, колдун? "
   - Нет, я - ЛаВалль, волшебник Пока в Калимпорте. Где Вы? "
   - В Мемноне, - пират ответил. - Вы можете вытащить меня отсюда? "
   - Что с эльфом и  варваром?  -  Энтрери  спрашивал  ЛаВалля,  но  Пиночет
услышал его.
   - Они были у меня в руках! - прошипел пират, - Я заманил их в  ловушку  в
проливе. Но потом появился какой-то дварф на огненной летающей колеснице,  и
с ним женщина-лучник  -  смертельный  лучник.  Он  замолчал,  с  содроганием
вспоминая битву.
   - И каков результат? - спросил ЛаВалль, пораженный неожиданным  развитием
ситуации.
   - Одно судно бежало, второе - мое собственное  -  затонуло,  третье  было
захвачено, - простонал Пиночет. Он скорчил гримасу и  спросил  снова,  более
настойчиво, - Вы можете освободить меня? "
   ЛаВалль растерянно смотрел на Энтрери, который нагнулся  над  хрустальным
шаром, поглощая каждое слово пирата. Где они?  -  зарычал  ассасин,  потеряв
терпение.
   - Ушли, - ответил Пиночет, - Ушли с девчонкой и дварфом в Мемнон. "
   - Давно? "
   - Три дня назад. "
   Энтрери дал понять ЛаВаллю, что услышал достаточно.
   - Я извещу Пашу Пока, и он немедленно отправит приказ в Мемнон, -  уверил
пирата ЛаВалль, - Вас должны будут освободить. "
   Пиночет снова вернулся в свое подавленное состояние.  Конечно,  он  будет
освобожден; это уже было устроено. Но он надеялся, что ЛаВалль  каким-нибудь
волшебством заберет его с "Морского Эльфа", освободив  тем  самым  от  любых
обязательств, которые он вынужден  будет  дать  Дьюдермонту,  когда  капитан
отпустит его.
   - Три дня, - сказал Энтрери ЛаВалль, когда хрусталь шара потемнел. -  Они
могут быть уже на полпути сюда. "
   Новости, казалось, порадовали Энтрери. Паша Пок ничего не должен знать об
этом, - внезапно сказал он.
   ЛаВалль откинулся назад на стуле. - Ему нужно сообщить. "
   - Нет! - воскликнул Энтрери, - Это не его дело. "
   - Гильдия может быть в опасности, - возразил ЛаВалль.
   - Вы полагаете, я не способен сам решить свои проблемы? - спросил Энтрери
низким,  мрачным  тоном.  ЛаВалль  почувствовал  на  себе  зловещий   взгляд
ассасина, смотревшего на волшебника так, словно тот внезапно стал еще  одним
препятствием, которое необходимо устранить.
   Но Энтрери отвел свой взгляд и усмехнулся. Вы знаете о слабости Паши Пока
к охотничьим кошкам, - сказал он, засовывая руку в свой мешочек, - Дайте ему
это. Скажите, что Вы сделали это для него. "
   Ассасин бросил волшебнику маленький черный предмет. ЛаВалль поймал его, и
изумленно раскрыл глаза, когда понял, что это такое.
   Гвенвивар.

***

   Когда волшебник прикоснулся к  статуэтке,  на  отдаленном  плане  большая
кошка встрепенулась в надежде, что хозяин, наконец, призовет ее к себе.
   Но спустя мгновение ощущение исчезло, и она снова опустила свою голову.
   Так много времени прошло.

***

   - Здесь какое-то существо, - прошептал волшебник, ощущая силу в ониксовой
статуэтке.
   - Могучее существо, - заверил его Энтрери, - Когда Вы научитесь управлять
им, у гильдии появится новый союзник. "
   - Как я могу отблагодарить... - начал ЛаВалль, но остановился, сообразив,
что ему уже назвали цену пантеры. Зачем тревожить Пока по  мелочам,  которые
его не касаются? - волшебник засмеялся и накинул ткань на хрустальный шар.
   Энтрери хлопнул ЛаВалля по плечу и пошел к двери. Три года  не  уменьшили
того взаимопонимания, которого достигли эти два человека.
   Но с приближением Дриззта и его друзей у Энтрери проявилось более  важное
дело. Он должен был нанести визит Регису в "Девяти Ячейках".
   Ассасину нужен был новый подарок.

Книга 3
Империи Пустыни

16
Самый грязный город

   Энтрери легко скользил по темным переулкам Калимпорта, как сова  скользит
по лесу в сумерках. Тут был его дом, место, которое он знал лучше  всего,  и
для  всего  уличного  люда  день,  когда  вернулся  Артемис   Энтрери,   был
знаменательным.
   Энтрери не мог сдержать улыбку,  когда  слышал  за  спиной  взволнованный
шепот - старые члены гильдии  сообщали  новичкам,  что  король  возвратился.
Энтрери никогда не позволял своей  легендарной  репутации  -  независимо  от
того, каким путем заработанной - нарушать его постоянную  сосредоточенность,
и это позволяло ему выживать все эти годы. В городских  трущобах  выдающаяся
репутация делала человека мишенью для честолюбцев, стремящихся за  его  счет
повысить свою собственную известность.
   Таким образом, первая задача Энтрери в городе, кроме его обязанностей  по
отношению к  Паше  Поку,  состояла  в  том,  чтобы  восстановить  свою  сеть
осведомителей и партнеров, укреплявших его положение в гильдии. У  него  уже
было важное задание насчет быстро  приближавшихся  Дриззта  и  компании  для
одного из них, и он знал, для кого.
   - Я слышал, что Вы вернулись, - пропищал  крошечный  парень,  выглядевший
как человеческий мальчик, не вступивший еще в  пору  юности,  когда  Энтрери
наклонился и вошел в его жилище, - Я в этом и не сомневался. "
   Энтрери принял комплимент. Что изменилось, мой друг халфлинг? "
   - Немного, - ответил Дондон, - и многое.  Он  подошел  к  столу  в  самом
темном углу его маленькой комнаты,  выходящей  окнами  в  аллею,  в  дешевой
гостинице под названием "Свернувшаяся Змея".  Правила  улиц  не  изменяются,
меняются игроки. Дондон поднял  голову  от  стола  с  незажженной  лампой  и
заглянул в глаза Энтрери.
   - Артемис Энтрери ушел, - объяснил халфлинг,  желая  удостовериться,  что
Энтрери действительно понял его  предыдущее  утверждение,  -  В  королевской
свите образовалась вакансия. "
   Энтрери согласно кивнул, и халфлинг расслабился и громко вздохнул.
   - Пок все еще управляет торговцами и доками,  -  сказал  Энтрери,  -  Кто
командует на улицах? "
   - Тоже Пок, - ответил Дондон, - по крайней мере на  словах.  Он  назначил
другого агента на Ваш участок.  Целую  орду  агентов.  Дондон  задумался  на
мгновение. Он снова должен был быть  осторожен  и  взвешивать  каждое  слово
прежде, чем произнести его. Возможно, точнее было бы сказать,  что  не  Паша
Пок управляет улицами, а ему управляют улицами. "
   Без всяких объяснений Энтрери знал, к чему клонит халфлинг. Расситер ", -
сказал он мрачно.
   - Многое можно было бы рассказать о нем и его команде, - хихикнул Дондон,
снова пытаясь зажечь фонарь.
   -  Пок  дал  большие  полномочия  крысам-оборотням,  и  уличные  хулиганы
стараются не ссориться с гильдией, - рассуждал Энтрери.
   - Расситер и его подручные играют жестко. "
   - И жестко им придется падать. "
   Ледяной тон Энтрери заставил Дондона поднять глаза от фонаря, и  халфлинг
наконец действительно  узнал  прежнего  Артемиса  Энтрери,  уличного  бойца,
который построил  свою  темную  империю  сам,  не  привлекая  больше  одного
союзника за раз. Непроизвольная дрожь  пробежала  по  спине  Дондона,  и  он
неловко переступил с ноги на ногу.
   Энтрери заметил его замешательство и быстро переменил тему. Хватит о нем,
- сказал ассасин, - Не беспокойся об этом,  малый.  У  меня  есть  для  тебя
работа, которая больше соответствует твоим талантам. "
   Дондон наконец зажег фитиль фонаря  и  пододвинул  стул  своему  прежнему
боссу.
   Они проговорили больше часа, пока за окном  не  сгустилась  ночная  тьма.
Тогда Энтрери вылез через окно  и  спрыгнул  в  аллею.  Он  не  ожидал,  что
Расситер решится нанести удар, не изучив как следует своего врага,  даже  не
начав понимать его намерения.
   Как видно, ассасин  был  невысокого  мнения  об  умственных  способностях
крысы-оборотня.
   Возможно,  как  раз  Энтрери  недооценивал  своего  врага,  не  учитывая,
насколько возросло влияние Расситера и его подручных за последние три  года.
Меньше чем через пять минут  после  его  ухода  дверь  Дондона  распахнулась
снова.
   И в комнату вошел Расситер.
   - Что ему было нужно?  -  спросил  он,  шлепаясь  на  стул  за  столом  и
располагаясь поудобней.
   Дондон с тревогой отодвинулся, заметив еще двух  приближенных  Расситера,
стоявших на страже в зале. Даже год спустя, халфлинг все еще чувствовал себя
неловко рядом с Расситером.
   - Давай, давай - поторопил его оборотень. Он  спросил  снова,  еще  более
мрачным тоном: Что он хотел? "
   Дондону  вовсе  не   хотелось   оказаться   между   двух   огней:   между
крысами-оборотнями и ассасином, - но другого  выбора  не  было,  приходилось
отвечать. Если Энтрери когда-нибудь узнает, что Дондон его  надул,  дни  его
будут сочтены.
   Но если он не будет откровенен с Расситером, его гибель  будет  такой  же
неотвратимой, но более мучительной.
   Он вздохнул от безвыходности своего положения и рассказал все, деталь  за
деталью, Расситеру.
   Тот не стал отменять инструкции Энтрери. Он  разрешил  Дондону  проделать
все так, как задумал ассасин. Очевидно, крыса-оборотень  верил,  что  сможет
обернуть его план к своей собственной пользе.  Он  спокойно  сидел,  царапая
гладкий подбородок и смакуя ожидаемую легкую победу,  его  гнилые  зубы  при
свете фонаря казались еще желтее.
   - Ты будешь с нами этой ночью? - спросил он  халфлинга,  радуясь,  что  с
ассасином скоро будет покончено, - Луна будет яркой. Он ущипнул  Дондона  за
пухлую щеку: Мех будет пушистым, а? "
   Дондон отшатнулся. Не этой ночью, - ответил он слишком поспешно.
   Расситер вздернул голову, с любопытством разглядывая Дондона.  Он  всегда
подозревал, что халфлинг не слишком доволен своим новым  состоянием.  Связан
ли этот вызов с возвращением его старого хозяина? - подумал Расситер.
   - Если будете дразнить его, умрете, - ответил  Дондон,  отводя  глаза  от
крысы-оборотня.
   - Вы  еще  не  знаете  человека,  с  которым  столкнулись,  -  настойчиво
продолжал Дондон, - Глупо играть с Артемисом Энтрери.  Он  знает  все.  Если
мелкую крысу заметят с донесением, то я поплачусь  за  это  жизнью,  а  ваши
планы будут разрушены. Он подался вперед, несмотря  на  свое  отвращение,  и
поднес серьезное лицо только на дюйм от носа Расситера.
   - Поплачусь жизнью, - повторил он, - как минимум. "
   Расситер  вскочил  со  стула  и  отшвырнул  его  через  всю  комнату.  За
один-единственный день он слишком часто слышал об  Артемисе  Энтрери,  чтобы
проникнуться к нему симпатией. Куда бы он ни повернулся, всюду дрожащие губы
произносили имя ассасина.
   - Разве вы не знаете? - возмущался он,  сердито  шагая  к  двери,  -  Это
Расситера все должны бояться! "
   Он почувствовал характерный зуд на подбородке, затем знакомое покалывание
поползло по всему его телу. Дондон, все  еще  не  привыкший  к  предстоящему
зрелищу, отодвинулся и отвел глаза.
   Расситер сбросил ботинки и расстегнул  рубашку  и  штаны.  Он  уже  начал
покрываться шерстью, торчащей пучками и клочьями. Упав навзничь у стены,  он
затрясся в лихорадке, кожа его пузырилась и морщилась, особенно вокруг лица,
а когда его морда стала удлиняться, он не  смог  сдержать  вопля.  Хотя  это
превращение проходило для него, возможно, в тысячный раз - муки агонии  были
не меньшими, чем во время его самого первого преобразования.
   Он  стоял  теперь  перед  Дондоном  на  двух  ногах,  как   человек,   но
по-крысиному усатый и мохнатый, и из его брюк торчал длинный розовый хвост.
   - Присоединишься ко мне? - спросил он халфлинга.
   Скрывая  брезгливость,  Дондон   быстро   замотал   головой.   Глядя   на
крысочеловека, халфлинг не мог понять, как  он  позволил  Расситеру  укусить
его, инфицируя кошмаром ликантропии. Это даст тебе силу! - обещал Расситер.
   - Но какой ценой? - думал Дондон, - Выглядеть, как крыса,  и  вонять  ею?
Это вовсе не благословение, а, скорее, болезнь. "
   Расситер догадался  об  отвращении  халфлинга  и  повернул  к  нему  свою
крысиную морду, угрожающе шипя, затем направился к двери.
   Он снова оглянулся на Дондона перед уходом. Держись подальше от этих дел!
- предупредил он халфлинга, - Поступай, как сказано, и проваливай! "
   -  Можешь  не  сомневаться,  -  прошептал  Дондон,   как   только   дверь
захлопнулась.

***

   Атмосфера,  которая  делала  Калимпорт  домом   для   многих   калишитов,
показалась  Северянам  отвратительной.  Хотя  Дриззт,  Вулфгар,  Бруенор   и
Кэтти-бри устали от Пустыни Калим за пять дней похода, но, взглянув вниз  на
город, им захотелось повернуть назад в пески.
   Это  был  тот  же  Мемнон,  но  гораздо  больший,   с   таким   очевидным
противоречием богатства и нищеты, что это казалось четырем друзьям  каким-то
извращением. Роскошные здания, памятники богатству и роскоши,  превосходящие
всякое воображение, соседствовали с переулками ветхих  лачуг  из  глины  или
рваных кож. Друзья не могли даже представить себе, сколько народу бродило по
городу - конечно больше, чем в Уотердипе и Мемноне, вместе взятым! -  и  они
не сомневались, что в Калимпорте, как и в  Мемноне,  никто  никогда  его  не
подсчитывал.
   Сали Далиб спешился, предлагая остальным сделать так же, и повел их  вниз
по холму в город, не окруженный стеной. Друзья нашли, что  Калимпорт  вблизи
выглядит не лучше.  Голые  дети  со  вздутыми  от  голода  животами  спешили
убраться с дороги, чтобы их не затоптали рабы, мчавшие по улице позолоченную
повозку. Еще хуже были обочины этих улиц, канавы,  которые  главным  образом
служили открытыми коллекторами в беднейших районах города. Там  же  валялись
тела бедняков, не имевших средств для похорон.
   -   Что-то   Грохочущий   Живот   никогда   не   рассказывал   о    таких
достопримечательностях своего  города,  -  ворчал  Бруенор,  прикрывая  лицо
плащом от ужасного  зловония,  -  Догадываюсь,  почему  он  не  спешил  сюда
возвращаться! "
   - Самый величайший город в мире, да-да! - воскликнул Сали  Далиб,  воздев
руки к небу.
   Вулфгар, Бруенор и Кэтти-бри посмотрели на  него  с  недоверием,  -  орды
нищих и попрошаек не соответствовали их  представлениям  о  величии.  Только
Дриззт не обратил внимания  на  слова  торговца.  Он  был  занят  неизбежным
сравнением Калимпорта с другим городом, который он  знал,  Мензоберранзаном.
Чем-то они были похожи, и смерть была столь же обычна в Мензоберранзане,  но
Калимпорт казался более грязным, чем город дроу. Даже самый слабый из темных
эльфов мог защитить себя благодаря связям с сильным семейством и смертельным
врожденным способностям. Жалкие крестьяне Калимпорта, и  особенно  их  дети,
казались действительно беспомощными и беззащитными.
   В Мензоберранзане даже те, кто был на  самой  низкой  ступеньке  лестницы
власти, имели шанс пробить себе дорогу к лучшему  положению.  Для  множества
жителей Калимпорта была только бедность, ежедневная борьба за  существование
до тех пор, пока они не окажутся в куче трупов в  канаве  и  стервятники  не
станут клевать их тела.
   - Отведи нас к дому гильдии Паши Пока, - сказал Дриззт, переходя к делу и
желая поскорее с ним закончить  и  убраться  из  Калимпорта,  -  и  мы  тебя
отпустим. "
   Сали Далиб побледнел. Паша Пок? - он запнулся, - Кто этот? "
   - Ба! - фыркнул Бруенор, подвигаясь поближе к торговцу, - Он знает его. "
   - Конечно знает, - заметила Кэтти-бри, - и боится. "
   - Сали Далиб не ... - начал торговец.
   Мерцающий выскользнул из  ножен  и  скользнул  под  подбородок  торговца,
заставляя  его  немедленно  замолчать.   Дриззт   позволил   маске   немного
сдвинуться,  напоминая  Сали  Далибу  о  его  истинном  происхождении.   Его
внезапная мрачность расстроила даже его друзей. Я думаю о моем друге, - тихо
сказал Дриззт, рассеянно блуждая лавандовыми глазами по панораме  города,  -
которого пытают, пока мы тут торчим. "
   Он перевел хмурый взгляд  на  Сали  Далиба.  Пока  ты  нас  задерживаешь!
Отведешь нас к дому Паши Пока, - повторил он еще  настойчивей,  -  и  будешь
свободен. "
   - Пок? О, Пок, - просиял торговец, - Сали Далиб знает этот  человек,  да,
да. Каждый знает Пока. Да, да, я беру Вас в это логово, я иду. "
   Дриззт поправил маску, но не смягчил своего выражения. Если ты  или  твой
маленький подручный попробуете бежать, - пообещал он так  хладнокровно,  что
ни торговец, ни его помощник не усомнились в его словах ни на мгновение, - я
выслежу Вас и убью. "
   Три друга дроу пожали плечами и обменялись  недоуменными  взглядами.  Они
считали, что хорошо знают Дриззта, но его тон был столь зловещим,  что  даже
они засомневались, праздной ли угрозой были его обещания.

***

   К тревоге друзей, больше часа, крутясь и  заворачивая,  блуждали  они  по
лабиринту,  которым  был  Калимпорт.  Больше  всего  им  хотелось  оказаться
подальше от этих улиц и их отвратительного зловония. Наконец,  ко  всеобщему
облегчению, Сали Далиб завернул последний раз и вывел  их  к  Кругу  Плутов,
указав на ничем не примечательную деревянную постройку в его конце: это  был
дом гильдии Паши Пока.
   - Там есть Пок, - сказал Сали  Далиб,  -  Теперь  Сали  Далиб  берет  его
верблюды и уходит назад в Мемнон.
   Друзья не собирались так просто отпустить коварного  торговца.  А  я  вот
думаю, что Сали Далиб сейчас побежит к Поку, чтобы продать ему  сообщение  o
четырех друзьях, - зарычал Бруенор.
   - Ну что-же, против этого у нас есть средство, - сказала  Кэтти-бри.  Она
хитро подмигнула Дриззту, затем пошла к любопытному и испуганному  торговцу,
доставая по пути пакет.
   Ее взгляд внезапно стал таким злобным, что Сали Далиб  отдернулся,  когда
она поднесла руку к его лбу. Стой на месте! - прикрикнула на него Кэтти-бри,
и он не посмел сопротивляться. Она взяла из пакета немного порошка, похожего
на муку и, скандируя какую-то тарабарщину, которая звучала  как  заклинание,
приложила скимитар ко лбу Сали Далиба. Торговец  пытался  возражать,  но  от
ужаса язык прилип у него к небу.
   - Теперь разберемся с этим малым, - сказала  Кэтти-бри,  поворачиваясь  к
гоблину, помощнику Сали Далиба. Гоблин запищал  и  попробовал  улизнуть,  но
Вулфгар поймал его одной рукой и протянул Кэтти-бри, сжимая  все  сильнее  и
сильнее, пока тварь не перестала шевелиться.
   Кэтти-бри повторила церемонию и снова повернулась к Дриззту.  Они  теперь
связаны с твоим духом, - сказала