ас достаточно. Все годы,  что  я  себя  помню,  мы  только  и
делали, что отражали непрерывные атаки слуг Арара и боролись за свою  жизнь.
На Адре слишком много скопилось зла. Еще до того, как пустынники  во  второй
раз взяли нас в плен, мы окончательно заблудились. В этом мраке нужны особые
глаза и нюх, чтобы находить дорогу.  Я  не  знаю,  сумею  ли  отыскать  наше
поселение.
   - Может быть, нам поможет карта? Ты знаешь, что это такое?
   - Конечно. Но откуда она у тебя? Ведь  ты  говорил,  что  совсем  недавно
оказался в нашем мире?
   Я улыбнулся.
   - Карта у меня есть. Но как найти на ней место, где мы сейчас находимся?
   Лан и  Листред  склонились  над  планшетом  картографических  снимков.  Я
подробно объяснил им, как выглядят различные объекты:  море,  песок,  лесные
заросли, не слишком надеясь  на  успех.  Но  мои  новые  знакомые  оказались
достаточно смышлеными  людьми.  Больше  всего  меня  поразила  Листред.  Эта
маленькая, похожая на школьницу  пигалица,  со  смешной  челкой  и  большими
темными глазами, вдруг сказала:
   - Я думаю, сейчас не стоит изучать  географию.  Нам  нужно  уходить.  Все
равно куда.
   Мы потом выберем правильное направление. Где-то  неподалеку  расположился
на отдых основной караван пустынников, я слышала, как они об этом  говорили.
Они могут  вернуться  сюда  с  подмогой.  Пустынники  никогда  не  выпускают
пленников, они забудут свой страх и снова нападут на нас.
   - Ты сможешь управлять этим животным? - спросил я Лана.
   - Не думаю. Хрумы подчиняются только своему хозяину.
   - Пешком по песку мы будем продвигаться слишком медленно. Без воды и пищи
в пустыне вообще нечего делать, так что этому хруму придется  изменить  свои
привычки.
   В конце концов мне удалось сдвинуть  с  места  упрямое  животное.  Вместо
окриков и побоев я погладил отвратительную слюнявую морду монстра и  отыскал
для него в тюке подходящее лакомство. Лану не  приходило  в  голову,  что  с
животными можно наладить взаимопонимание подобным образом, и он  смотрел  на
меня с нескрываемым восхищением.
   Мы потеряли слишком много времени на разговоры и сборы. В  конце  концов,
Листред оказалась права. Пустынники нагнали нас через несколько часов.
   Они атаковали, как и  в  прошлый  раз,  без  единого  звука.  Перед  нами
вынырнули из темноты пять или шесть  носорогоподобных  животных,  каждое  из
которых несло на своей спине не меньше десятка воинов.
   Я все время ожидал атаки и поэтому не отрывал глаз от дороги, стараясь не
пропустить ни одного подходящего для обороны изменения местности. Мы  только
что проехали крутой спуск, и я, резко повернув хрума  назад,  погнал  его  к
берегу.
   Здесь среди совершенно отвесных скал к морю спускалась единственная узкая
тропа.
   Животное слушалось  меня  беспрекословно.  Почувствовав  опасность,  хрум
побежал значительно быстрее. Расстояние между нами и нашими преследователями
увеличилось. Несколько стрел просвистели совсем  рядом,  но  затем  стрельба
прекратилась. Мы оторвались, и стрелять из луков при такой  дикой  скачке  в
темноте стало бесполезно.
   Я хотел пропустить хрума с поклажей  вперед,  а  самому,  встретив  наших
противников  на  узкой  тропе,  показать  им  еще  раз,  на   что   способна
ситрилоновая защита.
   Наконец у меня появилось время надеть и как  следует  закрепить  застежки
шлема.
   Мы мчались к морю, вздымая тучи песка. Казалось, хрум в  меру  своих  сил
старался мне помочь. Благодаря ему мы добрались до спуска на несколько минут
раньше наших преследователей, и я успел заблаговременно отправить вниз  весь
наш драгоценный груз воды и пищи. Оставив все это под присмотром Листред,  я
вернулся на тропу.
   Лан, несмотря на мои уговоры, остался со мной. У него  не  было  защитной
одежды, и я сильно сомневался в том, что его помощь  окажется  существенной.
Правда, он подобрал на месте стычки с пустынниками хорошее копье  и  кинжал,
но мне вовсе не хотелось потерять в неравном ночном бою своего единственного
соратника.
   Пустынников пугал белый цвет и неуязвимость ситрилона, я решил  до  конца
использовать это обстоятельство и снял с себя всю верхнюю одежду,  оставшись
в белом трико. Сейчас мой силуэт на фоне темного моря  и  скал  стал  хорошо
виден. Я понимал, что представляю  собой  прекрасную  мишень,  и  специально
вышел на открытое место, позаботившись лишь о  том,  чтобы  за  спиной  была
надежная опора.
   Первая  стрела  не  заставила  себя  ждать,  я  почувствовал   ее   удар,
отбросивший меня к скале. Стреляли, скорее всего, из  арбалета,  потому  что
отскочивший  бронзовый  наконечник  расплющился   и   раскалился.   Пока   я
рассматривал стрелу, вторая и третья ударили рядом со мной в камень. Наверху
раздались пронзительные крики нападающих,  в  которых  слышался  откровенный
ужас.
   - Они кричат, что у белого демона нет головы. Они  боятся  спускаться,  -
перевел мне Лан. Я представил, как выгляжу  в  ослепительно  белом  трико  и
черном, невидимом в полумраке шлеме.
   - Скажи им, что белый демон не любит ждать. Спроси, почему они не идут?
   Лан выкрикнул несколько фраз на  гортанном  языке  пустынников,  и  вопли
наверху усилились. И тут я заметил, что огромный камень, нависший над тропой
в самом начале спуска, зашатался. У меня еще было  несколько  мгновений  для
того, чтобы отскочить в сторону, но Лап стоял прямо подо  мной,  ему  некуда
было скрыться... И я остался на тропе, вжавшись плотней в утес позади  себя.
Я понимал, что сильно рискую. Одного хорошего  каменного  осколка,  случайно
попавшего в голову, было бы вполне  достаточно,  чтобы  покончить  со  мной.
Стальной шлем - плохая защита от удара такой глыбы. Но  отступать  было  уже
поздно.
   Валун несся прямо на меня, с каждой секундой  увеличивая  скорость.  Удар
был страшен. Лавина осколков взметнулась во все стороны. Камень врезался мне
в грудь и раскололся на несколько частей. Однако костюм выдержал и это. Боли
от удара я не почувствовал, лишь  ощутил  мгновенную  скованность  движений,
которая всегда появляется в ситрилоне после таких напряжений.  Потом  пришла
удушливая волна жары. Энергия удара превратилась  в  тепло,  и  вокруг  меня
поднялось целое облако пара. Я представил, какое впечатление  произвело  все
это на моих противников и, стряхнув с себя каменное  крошево,  медленно,  не
скрываясь, пошел по тропе.
   Поднявшись на верхнюю террасу, я  не  обнаружил  там  никого.  Пустынники
бежали во второй раз.
   Глава 7
   На третий день пути из-за горизонта вновь показалось солнце, а еще  через
сутки мы увидели наконец на рыжем фоне пустыни зелень возделанных полей.
   Едва хрум прошел первую линию сторожевых ограждений,  защищавших  поселок
колонистов от непрошеных посетителей, как нас остановила охрана. Эти люди не
ждали из внешнего мира никого, кроме врагов. Если  бы  не  Лан,  моя  первая
встреча с колонистами Адры могла бы закончиться далеко не так мирно.
   В сопровождении небольшого отряда из шести легко  вооруженных  воинов  мы
въехали в поселок. На улицах толпились люди, из окон там и  тут  выглядывали
любопытные детские и женские  лица.  Словно  извиняясь  за  поведение  своих
сограждан, один из сопровождавших нас воинов сказал:
   - Никому еще не удавалось вернуться из пустыни живым.
   Я промолчал, погруженный в свои мысли. Пока мы с Ланом пробирались  через
смертоносную пустыню к поселку,  все  представлялось  мне  иначе.  Казалось,
убедить живущих здесь людей организовать экспедицию в ночную зону планеты не
составит особого труда. Сейчас,  видя  их  возбужденные,  иногда  враждебные
лица, я понял, как сильно ошибался. Наверняка у них  существует  собственная
теория свалившихся на них  несчастий,  и  переубедить  их  будет  не  так-то
просто...
   Чтобы добраться до затерянного в ночи храма Света, мне понадобятся воины.
Много самоотверженных бойцов, готовых пожертвовать жизнью. Но ради чего  они
это сделают? Что я мог им предложить такого, чтобы они согласились пойти  со
мной?
   Золото? У меня его не было, да и вряд  ли  здесь  ценится  золото...  Вот
разве что свободу? Избавление от вечного страха за жизни своих  близких?  Но
смогу ли я выполнить подобное обещание?
   Мы миновали центр поселка. Домики стояли тесно,  сжатые  внешним  кольцом
обороны, придвинувшимся ужо так близко, что  жителям  приходилось  экономить
каждый клочок земли. Возможно, я недооценивал ту надежду, которую  хотел  им
дать. Теперь  все  зависело  от  того,  с  кем  именно  придется  мне  вести
переговоры. Поймут ли их руководители,  что,  постоянно  находясь  в  кольце
осады, они обречены?
   Меня  попросили  подождать  на  крыльце  крохотного  конторского  домика,
видимо, единственного здесь официального учреждения. Я  сидел  на  скамейке,
отделенный от  жителей  поселка  невидимой  чертой,  которую  они  не  смели
переступать.
   Наверняка Лан уже многое успел им рассказать. Я  был  для  них  существом
иной,  давно  утраченной,  почти  забытой  Вселенной.   Поглощенные   своими
повседневными  заботами,  тяготами,  борьбой  с  многочисленными  врагами  и
опасностями, вряд ли они задумывались  над  тем,  почему  так  несправедливо
обошлась с ними судьба.
   Ветер нес по узким улочкам сухие скорлупки  орехов,  тихо  посвистывал  в
ставнях домов. Им уже лет двести, этим домам. Они успели состариться и стать
частью здешнего мира. Это я  был  чужаком,  изгнанником,  бродягой.  Чувство
полной отчужденности от окружающего было мне слишком хорошо  знакомо.  Почти
так же я чувствовал себя и во всех космопортах оставленного мной  коморского
мира.
   Наконец  администрация  поселка   собралась.   Меня   пригласили   внутрь
игрушечного, продуваемого всеми ветрами домика.
   В конторке сидели три человека. Старенький комендант, сухой и сморщенный,
с шелушащейся от солнечных ожогов кожей лица, у него был слегка  недоуменный
взгляд широко открытых серых глаз, словно он никак  не  мог  понять,  откуда
взялась столь важная причина,  что  смогла  вырвать  его  из  недр  любимого
огорода, где он, несомненно, пребывал последние несколько лет.
   Был здесь и  начальник  внешней  охраны,  человек  с  негнущейся  шеей  и
бессмысленным взглядом маленьких заплывших  глазок,  которые  видели  мир  в
искажении его собственных проблем. И, наконец, подлинный руководитель  этого
крохотного человеческого мирка, заброшенного волею судеб на  задворки  чужой
Вселенной,  -  председатель  совета  инженеров  Ване,  подтянутый,  нервный,
постоянно настороженный и всех подозревающий старик.
   Бросив на меня беглый, недовольный взгляд, он попытался начать  беседу  в
форме, весьма смахивавшей на допрос.
   - Вы утверждаете, что прибыли к нам из так называемого внешнего мира?
   - А вы что же, сомневаетесь в его существовании? - ошарашено  спросил  я,
не ожидая такого оборота событий.
   - Наши ученые давно доказали иллюзорность его существования.
   - Вот даже как? Но я заметил фермы и ангары старого  космодрома,  как  же
быть с этим?
   - Космодром? Да, так называлось древнее культовое учреждение. Сейчас  оно
утратило всякий смысл.
   - Откуда же, по-вашему, я взялся?
   - Выясним. У нас нет сведений о других человеческих поселениях  на  Адре,
но это не значит, что они здесь не существуют вообще.
   Похоже, мы говорили на разных языках. И никакие доводы разума  не  смогли
проникнуть в их наглухо закрытые суевериями и нелепыми  теориями  головы.  И
уж, конечно, они считали, что о происходящем на их  собственной  планете  не
может знать лучше них какой-то чужак, неизвестно откуда взявшийся пришелец.
   В конце концов мне удалось добиться лишь одной уступки.  Они  согласились
послать воинский отряд в место посадки шлюпки, чтобы  убедиться  хотя  бы  в
том, что внешний мир не ограничивается забором их поселка.  В  этом  они  не
могли мне отказать, не рискуя показаться лицемерами  в  глазах  собственного
народа.
   Через шесть часов кавалькада из пятидесяти всадников во главе  с  высоким
седоусым капитаном оставила позади последние выдвинутые в пустыню сторожевые
посты.
   Изнывая от жары, я трясся рядом  с  капитаном,  облаченный  в  панцирь  и
тяжелые  стальные  наколенники.  Спину  прикрывал  широкий  массивный   щит,
подпрыгивающий при каждом толчке.  Мне  пришлось  тащить  на  себе  все  это
снаряжение без возражений, чтобы сохранить до поры до времени в  тайне  свое
единственное преимущество - ситрилоновую защиту.
   Я смертельно устал. Болели все кости и  суставы.  Нагрузки,  которые  мне
пришлось выдержать во время нашего с  Ланом  путешествия,  сломили  бы  кого
угодно. Я мечтал лишь об отдыхе. Но отряд  снарядили  подозрительно  быстро.
Они стремились избавиться от моего присутствия в поселке как  можно  скорее,
не желая допускать общения с  колонистами.  Их  можно  было  понять:  всякая
власть стремится сохранить тот порядок, при котором возникла.  Любую  угрозу
этому порядку ее представители воспринимают как личную.
   Когда я отстал от отряда, чтобы  закрепить  ослабшие  подпруги  на  своем
хруме, Лан, пропадавший с момента  прибытия  в  поселок,  оказался  рядом  и
шепнул:
   - Совет что-то затевает, у капитана есть тайный приказ. Будь настороже.
   - Спасибо за предупреждение. Если я решу действовать, дам тебе знать, - я
ответил уверенно, хотя чувствовал себя так, словно постепенно  погружался  в
трясину. Там, где рассчитывал найти  поддержку,  я  встретил  непонимание  и
подозрительность. Женщина, которую я любил, изменила мне, и  я  сам  оставил
ее. Но сейчас уже понимал, что вся эта экспедиция понадобилась мне лишь  для
того, чтобы вновь отыскать Илен и, если еще не поздно, помочь ей.  В  полной
опасностей пустыне их крохотный отряд из трех человек не продержится  долго.
С тех пор, как мы расстались, прошло уже целых шесть дней...
   Хотя скорее всего мы  вообще  не  доедем  до  шлюпки  Паршина.  Совет  не
заинтересован в получении доказательств существования внешних цивилизаций. И
будет  делать  все,  чтобы  скрыть  эти  доказательства.  Следовало   что-то
предпринять.  Если  мне  придется  защищаться,  если  начнется  схватка,  то
независимо от ее исхода проигравшей стороной окажусь лишь я  один.  Да  еще,
пожалуй, Илен... Как только на мне окажется кровь хотя  бы  одного  из  этих
людей, уже не придется рассчитывать на их помощь.
   Я мог покинуть их прямо сейчас. Отряд отдалился, всадники не обращали  на
меня никакого внимания. Казалось, такой выход из создавшегося  положения  их
вполне устраивает и они не станут меня преследовать.
   Ванc предлагал мне добровольно уйти из поселка и больше не возвращаться.
   Но я не хотел так легко отказываться от возможности  приобрести  на  Адре
союзников.
   Через несколько минут я догнал отряд. Капитан, поджидая меня,  отстал  от
остальных. И, как только мы поравнялись, сказал:
   - Тебе лучше уйти. Не заставляй  меня  выполнять  поручение,  недостойное
воина. - Он был явно недоволен моим возвращением.
   - Мне некуда уходить. Наш корабль разбился при посадке.
   - Даже если это правда, Совет не позволит тебе вернуться.
   - Почему?
   - У нас хватает своих трудностей.
   - Я это заметил. Еще год или  два  вы  сможете  продержаться.  А  дальше?
Неужели вы не понимаете, что пассивной обороной ничего нельзя изменить?
   - Что еще мы можем сделать?
   - Найти причину. Найти того,  кто  направляет  ваших  врагов,  попытаться
уничтожить источник угрожающей вам силы.
   Капитан мрачно усмехнулся.
   - Тебе легко говорить, ты не знаешь Адры. Полчища враждебных нам  существ
сменяют друг друга. Не  успели  мы  разделаться  с  варнами,  как  появились
вахтанги. За ними последовали крейги. Да еще пустынники каждый год  собирают
свою кровавую дань. Мы живем в  резервации  и  давно  уже  не  предпринимаем
вылазок. Это первая за много лет...
   - А все эти варны и крейги похожи на стаи обыкновенных хищников?
   -  Пожалуй,  нет.  Большинство  из  них  питаются  растениями.  Некоторые
обладают своеобразным разумом. Но как бы то ни было, они нас уничтожают.
   - Но почему? На Адре сколько  угодно  незанятых  территорий,  чем  вы  им
помешали? С чего началась ваша кровавая вражда?
   - Этого я не знаю.
   - Зато я знаю вашего главного врага.
   Мы долго  молчали.  Хрумы  благодаря  своим  шести  парам  ног  двигались
удивительно плавно.  После  того  как  я  подтянул  подпруги,  толчки  вовсе
прекратились, хотя внизу то и дело мелькали рытвины,  заполненные  ползучими
кустарниками.
   Русла пересохших ручьев животные преодолевали с ходу, ни  на  секунду  не
задерживая движения. Их  cпинные  мускулы  лишь  на  мгновение  напрягались,
поддерживая на весу переднюю часть тела, пока ноги не находили опоры.
   Наконец капитан Хенк, не  сумев  скрыть  заинтересованность  после  моего
самоуверенного заявления, нарушил молчание:
   - Ты мало что можешь знать о наших делах, если прибыл из внешнего мира.
   - Я действительно приземлился  на  космической  шлюпке  месяц  назад,  но
кое-что об Адре я знал раньше.
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что о нашем существовании знают там?  -  Он
ткнул перчаткой в хмурые, низко летящие над нами тучи.
   - Не о вас, конкретно, но о самой Адре мы знали раньше.
   Вряд ли я сумел бы объяснить ему все, хотя и понимал,  что  сейчас  любая
двусмысленность лишь усугубит мое и без того незавидное положение. Так и  не
решившись продолжить объяснения, я дождался того, что Хенк, потеряв  интерес
к беседе, пришпорил своего хрума и умчался вперед.
   Мы уже приближались к  морю,  когда  в  головной  части  отряда  раздался
предупреждающий крик, и  я  увидел,  что  из-за  пологих  прибрежных  холмов
выкатились три стремительно двигавшихся нам наперерез клуба пыли.
   - Это крейги? - спросил я Лана, который опять очутился рядом.
   - Нет. Не похоже. Слишком много пыли... Крейги не передвигаются по  земле
с такой скоростью. Ничего не могу рассмотреть, но этот рев мне не нравится.
   Теперь и я  его  услышал.  Будто  трубило  стадо  слонов.  В  вибрирующих
протяжных звуках время от времени  появлялись  металлические  нотки,  словно
кто-то играл на гигантских басовитых медных трубах. Подобный звук  не  могло
издавать ни одно из известных мне живых существ. Я  заметил,  как  побледнел
Лан.
   - Это салмы... От них трудно отбиться...
   - Что они собой представляют?
   - Увидишь. О них не слышали уже несколько лет. Сейчас станет жарко.
   Лан обнажил свой короткий меч,  и  я,  пристегнув  шлем,  последовал  его
примеру.
   Внутри клубов пыли появилось  какое-то  сверкание,  словно  там  работала
электросварка.  Сами  клубы,  стремительно  приближаясь,  сильно   разбухли,
увеличились в размерах. Передние всадники нашего отряда плотно сдвинулись  и
выставили вперед свои длинные копья.
   Одно из ближайших пылевых облаков неожиданно лопнуло, и из него навстречу
нашему отряду метнулось широкое, раздутое по бокам тело.
   Бросок  чудовища  был  настолько  стремителен,  что  я   не   успел   его
рассмотреть.
   Груда величиной со слона обрушилась, ломая копья, на переднюю линию нашей
обороны. Я видел, что копья лишь скользят по чешуйчатой, защищенной костными
пластинками коже этой твари. Я все никак не мог рассмотреть  морды  монстра.
Но  вот  над  сгрудившимися  всадниками  приподнялась  гигантская  пасть   с
окровавленными  клыками,  между  которыми  беспомощно  билось   человеческое
тело...
   Добыча дорого обошлась нашему противнику. Капитан Хенк, оставаясь  позади
линии  обороны,  отдал  четкую,  хорошо  слышную  всем  команду.  В  воздухе
замелькали одновременно брошенные десятки боевых метательных топоров, только
сейчас я понял, для  чего  предназначались  эти  тяжелые  неуклюжие  орудия.
Сверкающая дуга одного из них закончилась  между  глаз  монстра.  Он  разжал
пасть. Рев боли и ярости оглушил меня.  Почти  каждый  из  брошенных  хорошо
тренированными  воинами  топоров  сделал  свое  дело.  Чудовище  заметалось,
покрытое полосами собственной крови,