в молчал, разглядывая  кончики  сплетенных  пальцев,  потом
поднял на Кленова затуманенные глаза.
   - Причин много. Сложности  с  доставкой,  местные  условия,  смежники  не
выполняют обязательств, да мало ли еще что.
   - И вы пытались изменить положение?
   - О,  многократно.  Мы  объединяли  предприятия  в  крупные  региональные
комплексы и, когда  это  не  помогало,  вновь  их  разъединяли.  Мы,  следуя
указаниям федерального правительства,  закрыли  около  сотни  нерентабельных
предприятий и на их базе создали новые.
   - Тоже нерентабельные?
   - Ну, здесь, с учетом местных условий, рано или  поздно  все  предприятия
становятся нерентабельными.
   - Для чего же вы их открываете вновь?
   -  Надо  куда-то  девать  рабочую  силу.  Социологи  не   позволяют   нам
выбрасывать людей на улицу. Вне  коллектива  они  чувствуют  себя  полностью
изолированными от общества и  глубоко  несчастными.  Видимость  коллективной
деятельности, пусть даже ни  на  что  не  направленной,  оказывает  глубокое
оздоровительное воздействие на человеческую психику.
   - А освоение новых территорий на планете?
   - Для этого у нас недостаточно сил.  Колония  еще  не  окрепла.  Мы  даже
наполовину не  используем  уже  освоенные  территории.  Население  время  от
времени сокращается, потом опять пополняется. Этот процесс  из-за  текучести
кадров в нашей системе практически непредсказуем.
   Кленову казалось, что он  медленно  погружается  в  зыбкое  болото  слов,
странно закольцованных фраз и таких же бессмысленных действий.
   - Мы предоставим вам все материалы и создадим условия для их изучения.  Я
дам  распоряжение  своим  референтам,  вы  получите   материалы   по   любой
интересующей вас отрасли.
   "И утону в потоке ни о чем не  говорящих  цифр",  -  со  злостью  подумал
Кленов.
   Вслух же сказал:
   - Отчеты я успел изучить в столице. Меня интересуют некоторые  конкретные
факты, в них не отраженные.
   - В наших отчетах мы отражаем все, абсолютно все. Конечно, при их объемах
одному человеку трудно за всем уследить.
   - Группа специалистов изучала  их  содержание  в  главном  вычислительном
центре. Их выводы, прямо скажем, неутешительны.
   - Чем же вызван столь пристальный интерес к нам со  стороны  федерального
правительства? - Сами выводы, казалось, Адамова не интересовали вовсе.
   -  Прежде  всего  катастрофическим  падением  инициативы  и  общественной
активности со стороны ваших граждан.
   - Вряд ли эти выводы верны. В последних выборах, к  примеру,  участвовало
девяносто восемь процентов взрослого населения страны, разве это  говорит  о
падении общественной активности?
   - И девяносто девять процентов из них проголосовали за ваш Совет в полном
составе.
   - Это не имеет никакого значения. У нас единый  Совет.  Наличие  каких-то
фракций,  различных  программ  лишь  затруднит  развитие   нашей   маленькой
изолированной колонии. В других крупных поселениях такие  методы,  возможно,
оправданы, но не у нас.
   Адамов потерял  к  беседе  всякий  интерес.  Казалось,  иногда  он  почти
засыпал, хотя  Кленов  подозревал,  что  это  всего  лишь  игра,  стремление
показать  собеседнику,  как  сильно  тот  злоупотребляет  его   временем   и
вниманием. Ему оставалось в условиях  этого  вежливого  равнодушия  добиться
хотя бы самого главного. Хотя бы того, без чего он не мог  продолжать  здесь
свою работу.
   -  Мне  нужна  лаборатория,  группа   хороших   органиков   и   биологов.
Распорядитесь также, чтобы ваш Отдел но перемещенным  лицам  выдал  мне  все
материалы по некоему Гравову. Роману  Гравову.  Он  прибыл  к  вам  примерно
четыре месяца назад.
   - Конечно, конечно! Я немедленно распоряжусь!
   Сонливость   председателя   мгновенно   исчезла.   Обрадованный    Адамов
стремительно вылетел из-за стола для прощального рукопожатия.
   - Да, и еще. Мне потребуется персональный кар с индивидуальным питанием.
   -  Вы  можете  воспользоваться  моим  личным.  Так  у  вас  будет  меньше
неприятностей с дорожной полицией.  Персональные  кары  у  нас,  знаете  ли,
запрещены. Только члены Совета имеют право ими пользоваться, но для вас  мы,
естественно, сделаем исключение.
   Глава 6
   Впереди, за подземным причалом, ворочалась живая ядовитая масса  воды.  С
каждым приливом она поднималась на метр и через шесть часов вновь опускалась
до прежней отметки.
   Шли третьи сутки изнурительного ожидания  и  полной  неизвестности.  Силы
Романа были уже на исходе.
   Иногда по подземной лагуне проходили странные кольцевые волны,  возникало
и гасло свечение каких-то микроорганизмов, способных жить  в  этом  растворе
фтористого водорода с примесью цианидов.
   Роман знал, что даже кожный контакт с этой водой для человека  смертельно
опасен. Приходилось признать, что он сам загнал себя в ловушку,  из  которой
не было выхода. Вода во фляге почти кончилась.  Продукты  тоже  подходили  к
концу, и если в течение двух ближайших дней ничего не изменится, ему все  же
придется, прежде чем он окончательно ослабеет от голода и жажды, предпринять
попытку вернуться через грот. Возможно, она удастся,  хотя  шансов  ничтожно
мало.
   Угнетающе действовало однообразие обстановки:  неменяющееся  освещение  и
почти полная тишина, нарушаемая лишь монотонными громкими  шлепками  крупных
капель воды, сочившихся из какой-то трещины  в  потолке  грота.  Эти  шлепки
раздражали Романа больше всего. Дробясь и отражаясь вместе с эхом от  сводов
грота, они лезли в уши  неустанно  и  методично.  Иногда  они  казались  ему
маятником гигантских  часов,  отсчитывающих  секунды  его  жизни,  иногда  -
ударами молота по наковальне, вместо которой он все чаще и чаще ощущал  свою
собственную голову. И если, забывшись на несколько  минут,  Роман  отдавался
этому ритму, тот уводил его в сторону весьма странного  состояния.  Начинало
казаться,  что  стены  грота   становятся   непрочными,   что   они   слегка
деформируются, постепенно и незаметно уменьшая его жизненное пространство.
   Капли все падали. Им не было ни конца ни края. Они падали так,  наверное,
не одну сотню лет и будут падать еще столько же, выращивая на потолке пещеры
каменную сосульку сталактита. Его прах истлеет, кости превратятся в пыль,  а
вода все еще будет падать с потолка, и не умолкнут  эти  шлепки  или  удары.
Тяжелые удары молота словно пытались разрушить стену у него за спиной.
   В который раз он обернулся. За  спиной  кто-то,  конечно,  стоял.  Кто-то
невидимый и огромный... Впрочем, не совсем невидимый.
   Тусклой  линией  обозначился  едва  заметный  контур,  обрисовался  ярче.
Постепенно линия стала наливаться синим огнем, одновременно она  становилась
тоньше, а все, что попадало в нарисованную ею ослепительно замкнутую кривую,
исчезало из поля зрения, наполняясь изнутри непроглядной тьмой. Роман  сидел
слишком близко и не мог видеть всей фигуры.  Зато  хорошо  разбирал  детали:
когтистую лапу, абрис крыла, контуры огромной головы,  подпиравшей  потолок.
Фигура оставалась совершенно плоской. Все внутри светового контура поглощала
непроницаемая плотная тьма, Роман воспринял появление светящейся фигуры  как
нечто вполне естественное: его состояние в этой  полной  изоляции  рано  или
поздно должно было разрешиться какой-нибудь галлюцинацией.  Однако  существо
выглядело слишком уж  реально,  слишком  подробно  воспринимались  сознанием
многочисленные детали.
   - Кто ты? - спросил Роман, и существо, к его  удивлению,  ответило,  хотя
звука голоса он так и не услышал:
   - Я тот, кого ты хорошо знаешь.
   - Я тебя не знаю.
   - Не помнить и не знать - не одно и то же.
   - Я тебя не знаю! - упрямо, с возрастающим беспокойством повторил Роман.
   - Да полно! Так ли это? А впрочем, как хочешь. Для нашей  беседы  это  не
существенно. Вспомни хотя бы шар.
   - Шар?..
   - Да-да, шар! Полый металлический шар, так часто виденный тобою в  ночных
кошмарах.
   - Откуда тебе знать о моих кошмарах?
   - Может быть, я и сам оттуда. Кусок  тьмы,  из  мира  тьмы.  Часть  твоих
кошмаров.
   -  Тогда  уходи,  откуда  пришел.  Я  не  нуждаюсь  в  кошмарах,  ставших
реальностью.
   - Это не так просто. Да, в сущности, и не важно.
   - Не понимаю.
   - Даже если я уйду, я все равно останусь. Если не  как  данная  сущность,
так в чем-то другом. Мы  многолики  и  вездесущи,  мы  умеем  просачиваться,
проникать и затем становиться из малого великим. Даже если не мы сами - наши
мысли, желания, планы остаются вместо нас. Вселяются в ваши мысли.  Искажают
ваши планы. Вчера еще у вас был друг - сегодня он позавидует  вам  и  уйдет.
Ему покажется, что это вы позавидовали  ему  или,  того  хуже,  обидели,  не
проявили должного  почтения.  Причин  множество,  результат  один:  все  это
работает на нас. Помогает увеличиваться нашей сущности и уменьшаться  вашей.
Рано или поздно выиграет кто-нибудь один.
   - Но ведь есть же способ остановить  вас,  если  каждый,  где  бы  он  ни
находился, сделает хотя бы самую малость, ведь нас так  много!  Если  каждый
вставит хотя бы крохотное звено, получится преграда, которую вы  не  сможете
преодолеть.
   - Никогда вы этого не сделаете. Вы не способны даже осмотреться. Никто из
вас, людей, не знает, где проходит граница между реальностью и сном. Вы  всю
жизнь живете в полудреме, некоторые из вас не просыпаются никогда Вы ленивы,
глупы и к  тому  же  настырны.  Вы  не  знаем  пределов  своим  честолюбивым
устремлениям,  вы  не  знаете,  где  проходит  граница,  у  которой  следует
остановиться Тем хуже для вас.
   - Ты пришел специально, чтобы сказать мне все это!
   - Я пришел для того, чтобы напомнить тебе о шаре.
   Чем дольше длилась эта необычная  беседа,  тем  больше  удавалось  Роману
взять себя в руки, сосредоточиться, загнать в дальние  уголки  сознания  тот
первобытный ужас. который  охватил  его  в  первые  минуты  появления  этого
кошмарного существа, словно раскаленным углем нарисованного на темной стене.
   Но как только ему это удалось,  черный  призрак  швырнул  в  него  словом
"шар"... И Роман отступил, потерял с таким  трудом  отвоеванные  позиции,  а
ледяной ужас вновь выполз наружу из его сознания.
   Он не желал ничего знать о шаре.  Он  слишком  хорошо  помнил  сверкающую
пирамиду с золотым шаром на  вершине...  Помнил?  Нет,  конечно...  Видел  в
кошмарах, в снах... Тогда откуда эта  тварь  знает  и  почему  уверена,  что
именно это слово?..
   - Вижу я тебя насквозь, человек.  Слишком  хорошо  знаю  твои  помыслы  и
затаенные страхи. - Он сказал слово "человек" с нескрываемым  презрением,  и
это совершенно неожиданно помогло Роману вновь обрести уверенность.
   - А кто ты сам?
   - Я дейм. Но откуда тебе знать, что это значит!
   - А ты объясни, не стесняйся!
   - Деймы - самые совершенные существа в этой части Вселенной. Избранный
   народ, призванный управлять всеми остальными формами жизни.
   - Кто вас избирал? Вы сами, конечно? В нашей  истории  появлялись  иногда
такие "избранные" народы, но, мне помнится, все они почему-то плохо кончали.
   - Хватит болтать, ты, смердящее порождение кучи бацилл и  слизи!  У  меня
мало времени. Немедленно возвращайся на рудник! Ты  слишком  много  бегаешь,
слишком часто забываешь о своем задании!
   - О задании? - Дейм говорил слишком уверенно, и Роман вновь  почувствовал
страх и растерянность.
   - Как только вернешься на рудник, сиди тихо, жди прилета корабля  землян.
Мы сделаем так, чтобы тебя взяли на этот  корабль.  Твоя  задача  -  вовремя
оказаться в нужном месте. Любой ценой до старта ты должен быть  на  корабле.
Об остальном узнаешь позже.
   - Да кто ты такой, чтобы диктовать мне приказы, с чего  ты  взял,  что  я
буду им подчиняться?
   - Будешь. Вспомни о шаре. О том, что в твоей голове.
   И Роман ощутил стальную круглую болванку, втиснутую ему в  мозг.  От  нее
сейчас волнами шла нестерпимая острая боль, она ломала его волю,  уничтожала
всякое желание сопротивляться.
   Судорожные спазмы сжали легкие, сердце.  Он  задыхался,  терял  сознание,
потом боль отпустила, исчезла совсем.
   - Когда-то ты был  человеком.  А  теперь  ты  ничто,  нуль,  козявка,  не
обладающая собственной волей. Мы  нашли  твое  изуродованное  тело  в  поясе
астероидов, память еще не успела остыть, и это было все,  что  нужно.  Такие
вещи, как ты, мы конструируем  десятками,  по  мере  надобности.  Это  очень
просто: немного слизи, чужая память, управляющий шар.  Вещь,  имеющая  смысл
лишь в пределах отведенного ей задания и  исчезающая  вместе  с  ним.  -  Он
замолчал, давая Роману возможность осмыслить услышанное.
   - Но у меня же есть имя, я чувствую себя человеком! Это ложь,  чудовищная
ложь!
   - Даже имя у тебя чужое. Так ты будешь делать то, что тебе приказано, или
мне применить третью степень воздействия и управлять  тобой  на  расстоянии,
как механической куклой?
   - Я буду, конечно, буду, у меня  же  нет  выбора.  -  Говоря  это,  Роман
медленно, незаметным движением, достал из-за пояса лазерный пистолет  и,  не
поднимая его, лишь развернув ствол в сторону призрака, нажал гашетку.
   Фиолетовая игла луча с тихим шипением перечеркнула пещеру и уперлась в ту
часть контура, где у дейма должна была быть грудь. Какую-то  долю  мгновения
казалось, что мрак полностью поглотит и нейтрализует луч лазера, но вдруг  с
легким хлопком весь абрис ослепительно вспыхнул, словно его облило пламя,  и
контур стоящего у стены существа обрел  объем.  Продолжалось  это  ничтожную
долю мгновения, как при вспышке магниевой  лампы.  Но  следующий  заряд  уже
повторил путь первого, и вновь на долю секунды возникла огненная скульптура.
Она была меньше первой, значительно меньше!
   А Роман все давил и давил на спуск.  В  том  месте,  где  стоял  призрак,
размеры   вспышек   продолжали    уменьшаться,    пока    очередной    заряд
сконцентрированных фотонов не  пролетел  сквозь  пустое  пространство  и  не
ударил в стену, разбрызгав во все стороны расплавленные капли базальта.
   Сквозь затихающий треск и вой он услышал обрывки слов, или,  может  быть,
то был стон? Крик боли? Он разобрал лишь часть фразы: - Ты еще пожалеешь, ты
никогда не узнаешь...
   Темнота, ставшая совсем  плотной  после  ослепительных  вспышек  лазерных
разрядов,  сомкнулась  над  гротом,   и   несколько   секунд   Роман   стоял
опустошенный, без единой мысли в  голове.  Слыша  лишь  затихающий  шорох  и
шелест, словно внутри его черепа ворочался клубок отвратительных насекомых.
   Наверное, так и должно быть. Наверное, таким и бывает нормальное мышление
робота с  готовой  программой,  вещи,  предназначенной  на  одно  задание...
Машинально, даже не взглянув на счетчик разрядника,  он  сунул  пистолет  за
пояс. У него оставалась  слабая  надежда  на  галлюцинацию,  на  психический
стресс, порожденный  слишком  долгим  одиночеством,  изоляцией,  монотонными
звуками пещеры... Он знал, что это не так, и  все  же  продолжал  надеяться,
хотя понимал уже, что может убедиться в реальности происшедшего.  Достаточно
было зажечь фонарь и подойти к стене, в которую он только что стрелял...
   Он так и сделал. И нашел след одного-единственного последнего разряда.  А
рядом, в стороне,  виднелась  четкая  линия,  словно  выжженная  в  базальте
неведомым  художником,  Контур  в  оплавленном  камне,  повторивший  рисунок
гигантского перепончатого крыла... Вода  капала  все  так  же  равномерно  и
неустанно, словно ничего не случилось. Все так же шлепали в темноте  большие
невидимые ладони, и  звук  дробился,  сливался  с  собственным  эхом,  порой
затихал, чтобы тут же возникнуть вновь с удвоенной силой.
   Послушав с минуту это равномерное и монотонное шлепанье, Роман отвернулся
от стены и, сгорбившись, побрел к  пирсу,  туда,  где  расходились  холодные
круглые валики ядовитой морской воды. Здесь  он  снова  остановился,  словно
обдумывая что-то. Но его мысли текли  ровно,  ни  на  чем  не  задерживаясь.
Предпринимать что бы  то  ни  было  в  его  новом,  только  что  открывшемся
положении бессмысленно.
   Куда бы он ни пошел, с кем бы ни заговорил,  на  все  он  будет  смотреть
сквозь щели, прорезанные в стенке стального  полого  шара,  вместившего  его
мозг  в  какой-то  чужеродный  управляющий  механизм.  Он  и  раньше  иногда
чувствовал себя странным отщепенцем среди людей, теперь же не оставалось  ни
одной зацепки, связывавшей его с родным домом, да и самого дома тоже -  ведь
все, что он помнил о нем, оказывалось ложью, или, по крайней  мере,  ему  не
принадлежало и было украдено у  какого-то  другого  человека.  Морская  вода
притягивала его, манила своей темной смертельной глубиной. Он подумал о том,
как просто и быстро могло бы все кончиться, слишком просто... Слишком просто
для тех, кто все это придумал. Он почувствовал, как растет в нем неудержимое
чувство ненависти, медленно обретая форму, как появившееся  темное  пятно  в
глубине воды...Что там может  быть?  Дельфин,  местное  морское  чудище?  Не
бывает здесь ни дельфинов, ни чудищ. В этой мертвой, смертельно опасной воде
только  одно-единственное  существо  могло  противостоять  ее   коварству...
Отступив от пирса, укрывшись за выступом скалы, он достал лазерный пистолет,
опустил предохранитель и еще  раз  с  горечью  подумал,  что  во  всем  этом
огромном мире, заполненном множеством  обитаемых  планет,  у  него  вряд  ли
найдется друг. И тут же сформулировал эту мысль более жестко и точно:  "Вряд
ли останется хоть один, кто захотел бы иметь с ним дело, узнай он о нем  всю
правду".
   Теперь оставалось лишь ждать.
   Глава 7
   Проводя расследование, Кленов как бы  погружался  в  вязкое  болото.  Чем
больше накапливалось фактов, тем противоречивее они  выглядели.  Пустяковая,
казалось  бы,  задача  -  установить  местонахождение  прибывшего  с   Земли
поселенца -  в  условиях  Гридоса  постепенно  превращалась  в  неразрешимую
проблему.
   Для начала он сделал самое простое - попробовал пройти тем самым путем, с
которого  начинал  на  Гридосе  Гравов.   Посетил   отдел   трудоустройства,
распределявший договорных рабочих по предприятиям и промышленным комплексам.
   Чиновник,  явно  недовольный  визитом  Кленова,  прервавшим  его   сонное
благоденствие, долго изучал удостоверение  инспектора.  Затем  по  селектору
связался со своим руководством и лишь минут через пятнадцать выразил наконец
готовность ответить на вопросы.
   - Меня интересует Гравов, Роман  Гравов,  прибывший  к  вам  по  договору
вольнонаемным рабочим.  Договор  категории  Х-2.  Установите,  куда  он  был
направлен.
   - У нас  все  учитывается.  Регистрируется  каждый  человек.  Наша  фирма
скрупулезно соблюдает условия заключенных соглашений.
   - Я в этом не сомневаюсь. Считайте мой визит простой формальностью.
   Чиновник усмехнулся, торопливо листая пластиковые перфокарты с кодами. Не
очень-то он любил этих умников с Земли, прилетающих сюда в  поисках  легкого
заработка, везде сующих свой нос,  а  затем  бесследно  исчезающих.  Чужаки.
Пришельцы.
   - Вашему протеже была предложена категория Х-2 в  точном  соответствии  с
договором. Вот карточка, пожалуйста.
   Найдя нужную карту, чиновник небрежным щелчком  отправил  ее  в  приемную
щель компьютера и, как только на  экране  монитора  появился  невидимый  для
посетителя текст, стал читать через  две-три  строки,  мгновенно  отбрасывая
лишнее, выбирая лишь то, что могло произвести  на  посетителя  благоприятное
впечатление.
   - "Звездокруг". Туристская фирма. Оклад двести престов в неделю.  Оплата,
как видите, превышает обычную категорию Х-2, но,  поскольку  платим  не  мы,
налоговое управление смотрит на это сквозь пальцы.
   - А его обязанности?
   - Обслуживание клиентов. Сопровождение в туристских  турне  по  островам.
Райская жизнь. Всего два рабочих  дня  в  неделю.  Правда,  прерывать  турне
нельзя. Переработанные дни он получал в виде отгулов. Клиенты не любят смены
обслуживающего персонала. Премиальные каждый ме