а  рукоять,  слишком  быстро  нашли  пальцы  знакомые
углубления, слишком стремительно сверкнула голубая сталь в моей руке, словно
именно ее мне недоставало все эти дни после  посадки.  Чужое  оружие  словно
разбудило во мне забытые древние инстинкты.
   Я окинул взглядом поле сражения. Тут и там на  песке  виднелись  скелеты,
обломки  копий,  расколотые  страшными  ударами  стальные   панцири;   здесь
сражались всерьез люди, понимавшие толк в оружии и обладавшие немалой силой.
Мои глаза наткнулись на иссохший труп одного из сраженных воинов,  -  смерть
прошла по этим холмам совсем недавно.
   Едва я подумал об этом,  как  чья-то  гигантская  тень  накрыла  поле.  Я
вскинул голову. Из глубины пустыни  медленно  приближалась  огромная  черная
фигура.
   Витязь в доспехах, в наброшенном на плечи темном  плаще  ехал  верхом  на
гигантском коне.
   Его  голова  должна  была  подпирать  облака.  Но  их  не  было.  Светило
безжалостное раскаленное солнце. Под его лучами над песком струился  горячий
воздух.
   Фигура темного витязя, колеблясь в восходящих потоках воздуха, постепенно
надвигалась  на  меня.  Я  ощутил  знакомый  ледяной  холод,  сковавший  мои
движения. Я не мог шевельнуться. Лишь рука с мечом еще  повиновалась,  но  и
она двигалась чересчур медленно.
   Наконец всадник приблизился настолько, что  я  почувствовал  себя  жалкой
козявкой, мошкой под копытами его лошади. Забрало шлема было опущено, и я не
мог видеть лица всадника. Еще шаг - и его тень легла на меня.  Свет  померк,
совсем рядом звонко стукнуло о камень гигантское копыто.
   Когда я вновь обрел способность воспринимать  окружающее,  я  по-прежнему
стоял один посреди поля брани. Лишь холодный пот, струившийся по моему  лбу,
напоминал о происшедшем. Я все еще боялся оглянуться, хотя отлично знал, что
вокруг не было ничего, кроме пустыни.  "Мираж,  это  всего  лишь  мираж",  -
шептали губы.
   Но у смерти не бывает миражей... Или, быть может, мы знаем о ней не  все?
Или это был сам Аристарх? Или  не  было  ничего,  кроме  моего  воспаленного
воображения?
   Подобрав  среди  разбросанных  повсюду  останков  нужное  мне  оружие   и
прикрепив к поясу найденный меч, я наконец покинул поле смерти. Возможно,  я
видел лишь тень своих мыслей или нечто, вызванное ими из  недр  планеты.  На
Адре многие земные понятия и действия приобретали совершенно другой смысл.
   Илен я нашел на прежнем месте.  Она  сидела,  сжавшись  в  комок,  словно
хотела стать как можно меньше. Мне показалось, что ее  плечи  вздрогнули  от
страха, когда она услышала мои шаги.
   - Ты что-нибудь видела?
   - Не знаю. Что-то было. Но я не знаю...
   - На что это было похоже?
   - Какое-то облако. Огромное темное облако. Но оно  летело  слишком  низко
для облака. Над самой землей... И от него веяло холодом.
   - Да. Слишком низко...
   - Ты знаешь, что это было?
   - Догадываюсь. И, думаю, нам надо убираться отсюда как можно скорее.
   Оставшуюся часть пути мы преодолели без особых происшествий и  к  восходу
третьей луны были уже у шлюпки. Паршина на месте не оказалось. Он отправился
на поиски Илен. Рассчитывая, очевидно, что ему повезет больше.  Вернулся  он
только к  вечеру,  и  по  его  фальшивому  дружелюбию  я  понял:  очередного
столкновения не избежать. Паршин предложил отпраздновать наше  благополучное
возвращение, что вызвало со стороны Илен самое горячее одобрение.
   Суровая походная жизнь на  борту  корабля  и  условия  дикой  планеты  не
предназначены  для  женщин.  Илен  наверняка   скучала   уже   по   комфорту
цивилизованного мира,  по  тысячам  привычных  мелочей,  делавших  ее  жизнь
веселой и удобной.
   Вскоре все было готово. В тени шлюпки  натянули  большой  навес,  собрали
переносный пластиковый стол.  На  нем  появились  остатки  неприкосновенного
запаса, сохраненного Паршиным, по-моему,  специально  для  этого  случая.  В
консервированном пиве и даже  специальном  алкогольном  тонике,  разрешенном
лишь для планетарных запасов, недостатка не было. Я успел забыть вкус  этого
пряного, ароматного напитка, запрещенного к употреблению  на  всех  планетах
Комора, поскольку в его состав входила изрядная доза кренга.
   Илен так долго  не  выходила  из  своей  палатки,  словно  готовилась  на
королевский бал.  Пока  что  мы  позволили  себе  лишь  открыть  по  баночке
консервированного пива.
   Беседа не клеилась, каждый думал о своем. Огромная луна, в четвертый  раз
за сегодняшний день, взошла высоко над  морем  и  украсила  его  поверхность
радужной дорожкой.  Со  стороны  моря  потянуло  прохладным  ветерком,  жара
уменьшилась, но мне по-прежнему было душно. Дурные предчувствия не оставляли
меня в этот вечер. Я хорошо понимал, что не имею никаких  прав  на  женщину,
занявшую в моих мыслях слишком много места... В сложившихся  обстоятельствах
я вряд ли что-нибудь смогу изменить, все зависело теперь от ее  собственного
поведения, от того, как она определит наши взаимоотношения, будет ли держать
на достаточном расстоянии двух изголодавшихся по женскому  обществу  мужчин?
Но даже если она это сделает, я  не  сомневался  в  том,  что  конфликта  не
избежать.
   Если  бы  найти  здесь  людей!  В  космосе  рассеяно  великое   множество
человеческих  поселений.  За  тысячелетия,  минувшие  с  тех  пор  как   они
оторвались от материнской планеты, их  облик,  образ  жизни,  даже  биология
претерпели значительные изменения.
   Многие цивилизации уже нельзя назвать человеческими  в  привычном  смысле
этого слова.
   Но в любом случае аборигенов нужно найти как можно скорее. Только  на  их
поддержку я мог рассчитывать. До храма Света лежал далекий и нелегкий  путь,
а времени, возможно, уже не осталось. Если на поле я видел  тень  Аристарха,
если он вернулся  на  Адру  после  поединка  с  Сейросом,  мне  не  позволят
приблизиться к храму...
   Я сидел молча, потягивая тоник, и ничего не предпринимал. Может  быть,  я
всего лишь ждал финала безнадежной драмы, задержавшей меня в пути? Или  мной
руководило желание узнать побольше о женщине, которую я любил?
   Илен появилась наконец из своей палатки. На  ней  была  легкая  кружевная
кофта. Распущенные волосы волной спадали на открытые плечи. Короткая широкая
юбка, слишком короткая, на мой  взгляд,  открыла  жадным  взорам  мужчин  ее
безупречные загорелые ноги. Подходящих туфель, видимо, не нашлось, и она шла
к нам босиком, задорно улыбаясь. Обойдя стул, предусмотрительно  оставленный
мной для нее, она переставила его между Паршиным и Канировым и села напротив
меня.
   - Если женщина приходит с кем-нибудь в гости, у нас никогда не сажают  ее
рядом со спутником, - произнесла она, все так же мило улыбаясь.
   Только сейчас я заметил, что под ее кружевной кофтой  не  было  ничего  и
полупрозрачная ткань позволяла достаточно  подробно  рассмотреть  ее  полную
высокую  грудь.  Оба  ее  соседа  не  отрывали  глаз  от  этих   кружев.   Я
почувствовал, как кровь бросилась мне в голову, но  не  проронил  ни  слова,
буквально лишившись дара речи.
   По-моему, она сошла с  ума,  решив  поиграть  моей  и  своей  собственной
судьбой. Я заметил, что Илен откровенно  наслаждается  возникшей  ситуацией.
Чего только ни сделает женщина, чтобы  вызвав  соперничество,  почувствовать
вокруг себя скрытую глухую борьбу! Как наивен я был,  полагая,  что  в  этой
борьбе она будет на моей стороне! Как мало я знал ее! Или она не понимала, к
чему может привести подобная игра, или слишком хорошо понимала и шла на  это
сознательно!
   Большинство мужчин делят женщин на две категории, на  тех,  что  доступны
всем, и на принадлежащих лишь одному. Но таковы ли они на  самом  деле?  Или
свой единственный выбор они делают, лишь следуя установившимся традициям,  а
то и просто подчиняясь  давлению  обстоятельств?  Что  если  так  называемая
"добропорядочность" женщины - это всего лишь маска, насильственно  натянутая
на них цивилизацией и отваливающаяся, когда обстоятельства изменяются?
   Всеми этими мудреными мыслями я  лишь  пытался  затемнить  тот  очевидный
факт, что Илен совершенно не соответствовала образу, который  я  старательно
создавал в своем воображении. В конце концов она ведь призналась мне,  какое
задание выполняла на "Хитаке". И откуда мне знать,  какой  путь  прошла  эта
женщина, прежде чем стала агентом спецслужб Комора? Да и  та  ли  это  Илен,
которую я знал?
   Сейчас она настолько обострила  и  без  того  невыносимую  ситуацию,  что
схватки со смертельным исходом нам вряд ли удастся избежать.  Из-за  сильной
жары я снял с себя ситрилоновую защиту и теперь жалел об этом.
   Паршин едва сдерживал  нетерпение,  посматривая  на  меня  с  откровенной
насмешкой.
   Мы снова выпили тоник. Илен, конечно,  и  не  думала  отказываться,  хотя
прекрасно знала о действии этого напитка.
   Почти  сразу  же  рука  Канирова,  словно  невзначай,  оказалась  на   ее
обнаженном колене. Не переставая улыбаться, она сняла  ее  и  так  же  мягко
отстранилась от Паршина, попытавшегося ее обнять.  Все  это  время  она,  не
отрываясь, смотрела на меня, словно наслаждаясь моими мучениями. Глаза у нее
были какие-то странные, нельзя было поймать ее  взгляд,  хотя  она  смотрела
прямо на меня.
   Я словно тонул в бездонных черных  озерах,  где  не  было  ничего,  кроме
густого тумана.
   После третьего бокала  тоника  я  почувствовал  в  голове  глухой  шум  и
странное равнодушие.  Паршин  затеял  какую-то  идиотскую  игру  в  кости  с
раздеванием.
   Илен, для виду поломавшись, согласилась уже и на это. Тогда я встал из-за
стола, извинился и сказал, что они могут продолжать без меня.
   Илен догнала меня у самой палатки.
   - Ты напрасно уходишь. Не порть мне праздник.
   - Ты что, не понимаешь, чем все это кончится?
   - Чем? - спросила она, с интересом ожидая моего ответа.
   - Они затащат тебя в постель!
   - Только-то? И это кажется тебе таким страшным?
   - Убирайся!
   - Разве ты не хочешь участвовать в нашей игре?
   - Чтобы быть третьим?
   - А может быть, первым? Сыграйте на костях, вдруг судьба окажется к  тебе
благосклонной?
   - Зачем ты издеваешься надо мной?
   - А разве ты не издевался надо мной там, в Лиме? И то,  что  я  оказалась
благодаря тебе на необитаемей планете,  одна  среди  этих  голодных  мужчин?
Разве не ты привел меня сюда?  Теперь  тебе  придется  убить  их  обоих  или
разделить меня с ними. Сколько бы ты ни тянул, именно это тебе предстоит.  И
что бы ты ни сделал, любой поступок лишит тебя главного - Силы!
   В ее глазах сверкало откровенное торжество, она упивалась местью, которую
готовила так долго и так тщательно. Одно лишь я понял не сразу - ее слова  о
потере силы... В ту  минуту  ярость  и  опьянение  затуманили  мой  мозг,  я
оттолкнул Илен и пошел в палатку за снаряжением.
   Глава 6
   Я шел без отдыха пятый час подряд. Мышцы постепенно наливались  тяжестью,
но я не останавливался и знал, что не остановлюсь до тех пор,  пока  жара  и
усталость не свалят меня с ног.
   При каждом шаге по бедру колотил прикрепленный к  поясу  прямой  короткий
меч.
   Ходьбу еще больше затруднял ситрилоновый защитный костюм.  В  рюкзаке  за
плечами лежали недельный запас концентратов и контейнер с  кристаллизованной
водой.
   Это было все, что у меня осталось, с этим я уходил все дальше на  восток,
и солнце за моей спиной с каждым километром пути опускалось все ниже.
   Когда я покидал лагерь Паршина, смех и голоса доносились из каюты шлюпки.
   Я не стал останавливаться.  Я  укротил  в  себе  дикого  зверя,  готового
пролить кровь за обладание самкой, - и ушел.
   Теперь я снова был один. Снова начинал с  нуля,  как  там,  в  Лиме...  В
страну вечной ночи, в самое сердце владений Аристарха лежал мой  путь.  Лишь
сейчас я начал  догадываться  о  подлинной  причине  происшедшего.  Со  мной
играли, как с мышью, искали повода, ждали поступка, который позволил  бы  им
разорвать невидимую защиту. Это не  была  защита,  возводимая  усилием  моей
собственной воли.
   Существование непроницаемого светлого  круга  впрямую  зависело  от  моих
действий и мыслей, и я знал, что пока им не удастся его взломать, справиться
со мной не так-то просто.
   Стиснув зубы, я упрямо шел на восток, в ту часть планеты, где никогда  не
всходило солнце.
   Я шел час. Два. Сутки. Пейзаж почти не менялся. Я спал в расщелинах скал,
благодаря провидение за то, что на Адре теплые ночи. Я знал,  что,  исполнив
все, что должен, я вернусь. И тогда, быть может, она пожалеет...
   Я тут же отгонял прочь мысли об Илен, но они не уходили и  брели  следом,
словно невидимая толпа хищников, готовых каждую секунду вновь наброситься на
меня.
   Я искал иных хищников, настоящих, но их не было. Лишь картины,  рожденные
собственным воображением, преследовали меня. Усталость  не  уменьшала  моего
отчаяния.  Все  стало   тускло-серым.   Все   потеряло   смысл.   Даже   мое
безостановочное движение вдоль побережья к  востоку,  в  края  вечной  ночи,
казалось мне теперь бессмысленным и ненужным.
   После второй короткой остановки, когда на  несколько  часов  мне  удалось
забыться переполненным кошмарами сном, я  проснулся  еще  более  разбитым  и
надломленным.
   Я не успел еще полностью прийти в себя,  как  женское  имя,  возникшее  в
сознании, заставило меня вздрогнуть.
   Илен!.. Видимо, мне никогда не  удастся  избавиться  от  проклятия  этого
имени.
   Очевидно, этот крест придется тащить через все  рождения  и  смерти...  Я
видел, как к ней тянулись чужие мужские руки, ласкали  ее  обнаженное  тело,
совсем недавно принадлежавшее мне....
   В упорстве  этих  полумыслей-полувидений,  терзавших  меня,  было  что-то
нечеловеческое, что-то слишком здешнее,  принадлежащее  Адре...  Я  вспомнил
черного великана, пронесшегося над полем битвы  на  своем  огромном  вороном
коне...
   Его тень упала на Илен, всего лишь мимолетная тень... Достаточно ли этого
для объяснения столь резкой перемены в ее поведении?.. Может  быть,  причину
надо искать у развалин на побережье? Какой призрак извлекло из  небытия  мое
воображение? Не дал ли я повод одному из черных слуг переступить круг?
   Я встал,  повернулся  лицом  к  западу  и  долго  смотрел  на  отрезанный
горизонтом край солнца. Словно в ответ  на  мой  молчаливый  вопрос  оттуда,
вместе с ветром, примчались темные облака. Мгла затянула солнце и скрыла его
из глаз. Я выхватил меч и, подняв его к небу, поклялся отомстить  тому,  кто
проделал с Илен и со мной эту подлую штуку. Стальное светлое лезвие странным
образом заблестело, на секунду вспыхнув таинственным голубым огнем.
   В эту ночь мне всего на несколько минут удалось забыться тревожным  сном,
и тогда мне вновь, впервые на этой планете, приснился золотой замок. Потом я
увидел женщину в белом платье, стоящую на стене странного города. Я старался
рассмотреть ее лицо и не мог этого сделать.  Тени  каких-то  огромных  птиц,
слишком похожих на людей, закрывали ее от меня.  Перед  стеной  разверзалась
бездонная черная пропасть с отблесками красноватого пламени на дне. Я  падал
в эту пропасть бесконечное количество лет, я звал ту, что осталась стоять на
ослепительно солнечной стене города, все было напрасно, Я проснулся  весь  в
холодном поту, и собрав свои нехитрые пожитки, упрямо побрел на восток.
   К концу восьмого дня пути солнце почти полностью скрылось за горизонтом.
   Несмотря на нормальную силу тяжести, из-за огромного  удельного  веса  ее
ядра,  Адра  была  совсем  небольшой.  Чрезмерная  кривизна  ее  поверхности
напоминала о себе близкой линией горизонта.
   Неожиданно я увидел впереди на скалах отблески костра. Кто-то развел  там
слабенький огонек, и я пошел на него, не таясь, забыв об осторожности.
   Хуже моего одиночества, ведущего к сумасшествию, не было уже ничего.
   Сильный и неожиданный удар стрелы в защитный костюм сбил меня  с  ног.  И
это спасло мою незащищенную  голову  от  удара  палицы.  Враг,  подкравшийся
сзади, промахнулся. Прежде чем он вновь поднял свое тяжелое оружие, я  успел
вскочить на ноги и выхватить меч.
   Даже  плохой  фехтовальщик,  обладающий  быстрой  реакцией,  справится  с
противником, вооруженным тяжелой дубиной. Однако нападавший был не один.  Не
успел я расправиться с ним, как почувствовал новый удар, нанесенный сзади.
   И снова меня спас защитный костюм. Бить мечом по ситрилону все равно, что
рубить с размаха скалу. Не ожидавший отдачи противник громко  вскрикнул.  На
этот раз я устоял на ногах и ответил на его новый выпад. Больше  всего  меня
беспокоила незащищенная голова. Стоило пропустить хотя бы один удар  сверху,
и со мной все было бы кончено. К счастью, нападавшие едва доставали  мне  до
плеча, но их оказалось слишком много... В суме я нес хороший стальной  шлем.
Но чтобы надеть его, нужна хотя бы минута, а вот ее-то и не было. Противники
бросались из темноты с разных сторон.
   Тем не менее я чувствовал азарт и непонятную легкость во всем теле.  Меч,
казалось,  потерял  вес.  Противникам  все  реже  удавалось  пробивать   мою
защиту... Я адаптировался на удивление быстро... Мозг, мышцы  и  глаза  сами
знали, что нужно делать.
   Интересно, кто был  моим  учителем  фехтования?  Сейрос?  Или  кто-то  из
витязей замка? Я все чаще проводил ответные выпады, и после особенно удачной
флеш-атаки один из противников упал, напоровшись на мой  меч.  В  это  время
второй, воспользовавшись тем, что мое оружие оказалось отклоненным к  земле,
нанес мне подряд  три  прямых  удара  в  грудь.  Куртка,  разорванная  этими
ударами,  распахнулась,  и  в  темноте  отчетливо  высветилось  белое  пятно
защитной одежды. Это произвело совершенно неожиданное  впечатление  на  моих
противников. Они буквально остолбенели от ужаса, а затем,  побросав  оружие,
бросились врассыпную. Еще долго из темноты доносились их гортанные крики.
   Несколько минут,  ожидая  подвоха,  я  стоял  неподвижно,  вслушиваясь  и
всматриваясь во тьму, ловя малейшие шорохи. Но все было тихо.
   Наконец я осторожно подошел к костру, оставленному моими противниками. Из
кустов доносились равномерные хрустящие звуки. Там стояло  какое-то  большое
животное, громко хрумкавшее  своими  челюстями.  Вначале  я  принял  его  за
носорога. И только заметив два огромных вьючных тюка, понял свою  ошибку.  В
одном из мешков шевельнулось что-то живое. Из небольшого надреза  на  грубой
ткани на меня глянули испуганные человеческие глаза...
   Мы сидели у костра втроем. На мое счастье, переводчик не понадобился.
   Высокий худощавый юноша  бегло  говорил  на  интерлекте.  Девушка  больше
отмалчивалась, но, как мне показалось, прекрасно понимала  наш  разговор.  Я
узнал, что на Адре сохранились остатки колонистов,  родоначальником  которых
был, скорее всего, экипаж коморского  корабля.  Я  еще  не  успел  полностью
оценить значение своего открытия. Но  понимал,  что  теперь  в  моих  планах
произойдут значительные изменения. В поединке  с  властителем  Адры  у  меня
наконец-то могли появиться соратники  и  друзья.  Я  не  сомневался,  что  у
колонистов накопился свой немалый счет к Аристарху.
   - Пора уходить. Наши враги могут вернуться.
   - Они не вернутся.
   - Почему?
   - Ты напугал их так, что они будут бежать, не  останавливаясь,  до  самых
гор. Пустынники приняли тебя за белого демона. У них есть такая легенда. Там
говорится, что белый демон спустится на землю в день, когда солнце сдвинется
с места и наступит конец всех времен...
   - Но солнце по-прежнему неподвижно.
   - Здесь этого не видно. Возможно, они побежали проверить.
   Я улыбнулся. Юноша вызывал у меня симпатию. Едва избавившись от  плена  и
грозящей ему гибели, он уже пытался шутить.
   - В какую  страну  лежал  твой  путь?  -  Худое,  измученное  лицо  юноши
выглядело бледным и осунувшимся.
   - Я собирался идти на запад, но теперь мы пойдем к  твоим  соплеменникам.
Возможно, они мне помогут. Кажется, у нас общий враг. Среди вас есть воины?
   - Воинов у н