ась боль.
   Помедлив  секунду,  я  шагнул  за  болевой  порог.  В   глазах   вспыхнул
ослепительный свет. Голова разламывалась на тысячу кусков.
   Я  продержался,  наверно,  не  больше   секунды.   Но   этого   оказалось
достаточным, чтобы понять, как должен поступить воин третьего круга в случае
сгущения потупространства.
   Не так уж важно, кто открыл мне нужные знания. Отец деревьев?  Ничего  не
осталось в памяти, кроме его странного имени, только  обрывки  образов  -  и
темный туман. Но самое главное - я теперь знал, что делать.
   Вначале нужно восстановить полный контроль над своим сознанием и телом.
   Удавалось это с трудом.
   "Хватит дрожать и суетиться, - сказал я себе.  -  Соберись,  напряги  всю
волю и мужество. Никто тебе не поможет в этой схватке, даже Сейрос.  Древние
заклятия и круг...". Заклятий я не помнил, я никогда их не знал так  хорошо,
как следовало.
   Я штурман, обыкновенный корабельный штурман, и эта задача не для меня.
   "Никакой ты не штурман, - возразил мне мой внутренний голос.  -  Ты  воин
третьей ступени и должен вести себя подобающим образом".
   Я встал и едва  успел  начертить  круг,  так  и  не  вспомнив  ни  одного
заклятия.
   Рожа появилась слишком резко - и это свидетельствовало об  огромной  силе
существа, прорвавшегося из несказанных далей потупространства в реальный мир
"Рендболла"...
   Вначале  появилась  именно  рожа.  Довольно  мерзкая  и  большая.   Нагло
ухмыляясь оттопыренными губами, она с минуту недвижно висела над  столом,  в
том месте, где совсем  недавно  красовалось  темное  пятно.  Зеленый  туман,
окутывавший рожу в момент  ее  появления,  постепенно  развеялся  и  ушел  к
потолку легким облаком.
   Больше всего мне не нравились уши. Огромные, круглые, далеко выдающиеся в
стороны,  они  делали  морду  похожей  на  старинный  звуковой  локатор.  За
огромными ушами едва различалось  крохотное  тельце  с  маленькими  ножками,
широко растопыренными и обутыми во что-то, весьма смахивающее на копытца.
   Несомненно, это был слухач. В реестре мерзких тварей иных миров,  который
я изучал под руководством Сейроса, слухачи занимали одно из первых  мест.  С
ними следовало поступать крайне решительно и очень быстро.  Если  немедленно
не принять самых  действенных  мер,  можно  оказаться  затянутым  в  трясину
неопределенности,  вне-пространственности,  тягучих  слов,  безвременных   и
никчемных действий.
   Они много чего могли, эти гнусные создания. А я совершенно не  знал,  как
поступить, и стоял, столбом вытянувшись посреди слишком  узкого  магического
круга, который не сумел даже укрепить подобающими заклятиями.
   - Да плюнь ты на свой круг, - сказала рожа, теперь уже во весь рот мерзко
осклабившись. - Есть разговор.
   - Все бегаешь по чужим поручениям? - спросил я хриплым голосом,  стараясь
не выдать охватившей меня паники.
   - Наше дело служивое. Поручение выполнил и лет на двести на боковую.
   Я почти справился с собой, взял себя в руки, вошел  в  роль  и,  кажется,
неплохо ее исполнял, хотя отлично помнил: добрые вести слухачи не разносят.
   - Выкладывай свое поручение и убирайся.
   - Экий ты прыткий... Презираешь, значит? Все вы вот так,  как  дойдет  до
чего серьезного. Ладно. Мое дело сторона. Раз господин воин желают...  -  Он
продолжал кривляться, и я почувствовал,  что  у  меня  от  бешенства  сводит
скулы.
   - Говори, собака!
   Мой окрик отрезвил его, напомнил о разнице в нашем положении, хотя  я  до
сих пор и не был до конца уверен, не подшучивает ли  надо  мной  собственная
память, - какой я,  к  черту,  воин?!  Мой  окрик,  тем  не  менее,  возымел
действие. Теперь слухач заговорил коротко и четко, передавая  лишь  то,  что
было поручено.
   - Проход в Адру полностью заказан.  Велено  напомнить  об  ентом.  Посему
немедленно повертай обратно. Пока еще, значит, дозволяют, а не то поздновато
будет.
   - Это он тебе так сказал?
   - А ты думал, я по своей воле отмахал такую прорву пространства? Вон там,
на пульте, красную рубилу видишь? Вруби  ее,  чтобы,  значить,  все  тут,  к
ентовой матери, посгорало.
   - И не надейся.
   - Да как ты смеешь?! Это же Его приказ!
   - Все равно не исполню.
   - Тогда собирайся.
   - К нему? - Я все время шел,  словно  по  скользкому  льду,  стараясь  не
показать   всей   глубины   своего   нынешнего   невежества   и    преследуя
одну-единственную цель - получить как можно больше информации.
   - К кому же еще, раз  не  хочешь  выполнять  приказы?  Там  тебе  освежат
память!
   - Не пойду, пока не скажешь, кому служит Сейрос.
   - Ты что, спятил? Да стоит мне пальцем пошевелить, как от твоего круга не
останется и следа!
   - А ты попробуй.
   Он попробовал. Я  видел,  как  от  напряжения  раздулись  ноздри  на  его
огромном  плоском  носу.  Но  медное  кольцо  на  моем  пальце  лишь  слегка
нагрелось, заливая дьявольской силой  все  пространство  внутри  магического
круга. Оно еще не успело остыть после поединка с серыми тварями и включилось
легко, по первому моему желанию.
   - Ты что же это делаешь?! -  заорал  слухач.  -  Какое  ты  имеешь  право
использовать кольцо Аристарха против его посланника? Да за это  знаешь,  что
бывает?!
   - А тебе разве можно произносить его имя?
   Не знаю, почему  я  спросил  именно  это.  В  то  время  я  многое  делал
интуитивно,  пользуясь  лишь  смутными  образами,  извлеченными  из   темных
коридоров памяти.
   Слухач побледнел и вздрогнул, понимая, какой чудовищный промах совершил.
   - Чего ты от меня хочешь?
   - Так-то лучше. Кому служит Сейрос?
   - Он учитель воинов.
   - Это я и без тебя знаю.
   - Не знаю я, кому он служит! - загнусавил слухач. - Его  нельзя  увидеть,
пока он сам не пожелает.
   - Даже с помощью этого? - Я приподнял руку с кольцом.
   - Тем более с помощью этого.
   - Так, значит, он не ваш... Ладно, проваливай.
   - Ты за это ответишь! Все равно отвечать придется! Страшная кара падет на
того, кто осмелится!.. Это кольцо... - Он орал  еще  что-то,  но  я  уже  не
слушал его сиплого бормотания.
   Сдавленный чудовищной силой, слухач выглядел  жалко.  Какое-то  время  он
пытался  бороться,  понимая,  что,  но  выполнив  поручения,  рискует  своей
головой, но вихрь синего пламени, вырвавшись за границы моего круга,  окутал
его, придавил к земле.
   Буквально через мгновение  с  легким  хлопком  пламя  исчезло  вместе  со
слухачом.
   Я вытер обильно струящийся по вискам пот,  хотя  в  рубке  было  довольно
прохладно, и всмотрелся в индикаторы пульта - все шло нормально. Схватка  со
слухачом не повредила работе машин.
   Итак, впервые я поступил по-своему,  не  вняв  совету  Сейроса.  Я  вновь
воспользовался кольцом и сделал это сознательно, направив  его  темную  силу
против того, кто его создал. Раз уж  я  не  могу  избавиться  от  кольца,  в
трудные минуты я решил его использовать,  что  бы  там  ни  говорил  Сейрос.
Главное -  не  делать  этого  слишком  часто  и  ни  в  коем  случае  нельзя
пользоваться кольцом для себя лично.
   Только против созданий тьмы. Почему Сейрос хотел мне это запретить?
   И неожиданно понял: сомнения по поводу Сейроса появились  у  меня  именно
сейчас, после того, как я во второй раз воспользовался кольцом... Прежде чем
вновь прикоснуться к этой страшной и темной силе, я должен узнать о ней все!
   На этот раз  я  действовал  осторожнее,  стараясь  избегать  зон  памяти,
прикрытых слишком сильными болевыми заслонами, предпочитая  довольствоваться
разрозненными осколками сведений,  чаще  всего  не  складывавшихся  в  целую
картину.
   Далеко не сразу удалось нащупать сведения о самом кольце,  но  кое-что  я
все-таки  понял.  Выпуская  на  свободу  его  силу,  я  каждый  раз  нарушал
равновесие, словно спускал  с  цепи  разъяренного  пса...  Рано  или  поздно
освобожденное зло, совершив круг, вернется обратно и  обрушится  на  любого,
кто окажется рядом, кто хоть как-то будет связан со мной - на них  в  первую
очередь... Меня  самого  какое-то  время  будет  оберегать  чудовищная  сила
кольца. Но чем туже  завернется  пружина  -  тем  беспощадней,  убийственней
окажется удар расплаты. Сейрос хотел уберечь меня от этого - но  я  поступил
по-своему и ничего не собирался менять.
   Мне не удастся держать  под  уздой  безмерную  силу  кольца.  Уже  сейчас
невозможно определить, сам ли я принимаю важные  решения  или  мое  сознание
давно находится под контролем этой медной вещички.
   После второго пробуждения теплота в кольце сохранялась намного дольше.
   Оно еще и сейчас оставалось живым,  чуть  заметно  пульсируя  у  меня  на
пальце и как бы напоминая, как бы шепча мне на ухо: "Только скажи...  Только
скажи..."
   Любое взаимодействие между  нами  укрепляло  незримую  связь,  и  если  я
немедленно  не  остановлюсь,  кольцо  подчинит  меня  полностью.  Оно  будет
подстерегать каждое мое невысказанное желание,  мелькнувшую  мысль,  смутное
недовольство кем-нибудь... Для того и был преподнесен мне этот  сомнительный
дар.
   Существовало одно-единственное место, где я мог избавиться от него раз  и
навсегда. Место, в котором меньше всего желали моего присутствия. Место, где
можно погибнуть, но не дать сделать из себя раба.
   Оно называлось Темной зоной,  и  вопреки  воле  Аристарха,  вопреки  всем
усилиям  его  прислужников,  корабль,  которым  я   управлял,   стремительно
проваливался в темную дыру, ведущую в этот таинственный и страшный мир.
   Чтобы составить какой-то план действий и не  погибнуть  на  самых  первых
шагах, когда я буду слишком уязвим и  беспомощен  в  мире  Адры,  к  которой
теперь я так стремительно приближался, мне нужна была информация.
   Я выяснил во время поединка со слухачом немало нового, хотя и оплатил эти
знания дорогой ценой. Темное воинство узнало  о  моем  решении  и  наверняка
сумеет подготовиться, прежде чем  нанесет  следующий,  гораздо  более  точно
рассчитанный удар. То, что им приходится тщательно взвешивать свои действия,
оценивать каждый мой встречный шаг - в этом я больше не сомневался.
   Так, значит, я был воином третьей ступени...  Так,  значит,  "только  моя
рука способна коснуться страшного оружия архов, скрытого  в  замке  света...
Рука того, кто постиг тайную науку, кто был  левраном  и  навсегда  запомнил
вкус чудовищного эликсира...
   Вот почему они меня так боялись и стремились подчинить своей власти.
   Сейчас, собственными  усилиями  расколов  информационное  поле,  я  узнал
достаточно, чтобы понять: ключ ко всему находится на Адре.
   Дисплей с  клавиатурой  для  ввода  данных  в  центральный  путерасчетчик
возвышался над пультом и словно усмехался  мне  в  лицо.  Словно  спрашивал,
хватит ли у меня мужества начать новый затяжной виток борьбы, на котором  я,
скорее всего, погибну. Ведь в тот, первый раз, ступив на дорогу деймов, я, в
сущности, проиграл, так и не получив сил, достаточных  для  победы,  остался
вечным  изгнанником.  Меня  вышвырнули  обратно  в   мир   людей,   запретив
возвращаться, и вот теперь я снова лезу на рожон.
   Зачем? Что так притягивает меня туда? Неужели всего лишь воспоминание  об
утраченной  свободе?  Я  чувствовал,  что  все  гораздо  серьезней.  Слишком
серьезно для того, чтобы оставить мне шанс победить в новой схватке.
   "Не поздно ведь еще отказаться - никто об этом даже не узнает. Нужно лишь
вернуть программу в прежнее состояние, изъять из  машины  новые  координаты,
пока она не успела приступить к выполнению самой операции выхода, - это  еще
возможно.
   А потом со своим кольцом, с заключенным в нем безмерным  могуществом,  ты
сможешь выбирать дороги народам. Само существование  Комора  будет  зависеть
только от твоего желания". Я узнал стиль этих фраз.  И,  чтобы  покончить  с
искушением,  направился  к  выходу  из  рубки,   преодолевая   сопротивление
невидимой силы - словно шел навстречу плотному темному ветру.
   Часть вторая. СВЕТОЗАР
   Глава 1
   Лан Брэк стоял  на  окраине  поселка,  облокотившись  на  полуразрушенный
забор, и смотрел на заходящее солнце. Он мог стоять  здесь  год  или  два  -
ничего бы не изменилось.
   Красное солнце висело у горизонта. Его  нижний  край  утонул  в  холодных
далеких песках пустынного пространства, протянувшегося  во  все  стороны  от
поселка на многие тысячи километров.
   Солнце висело в этом месте всегда, во всяком случае все то время, что Лан
себя помнил. Правда, астроном говорил, что какое-то невидимое глазу движение
все-таки происходит, но Лан ему не верил. Он давно уже не  верил  тому,  что
говорили ученые, обманувшие их во всем. Обманы копились,  наслаивались  друг
на друга, отравляя саму надежду на изменение их скудной, тоскливой жизни.
   Казалось, ложь пропитала этот мир насквозь. Все здесь выглядело  не  тем,
чем было на самом деле. Под ровными песками пустыни скрывались  бесчисленные
каверны, соединенные в запутанный лабиринт, уходящий в глубины земли. Скалы,
более легкие, чем вода, плавали на поверхности моря. Озера, манящие  путника
прохладой, скрывали в своем  отражении  лишь  мертвый  блеск  вулканического
стекла, а рощи, такие привлекательные издали, чаще всего оказывались  вблизи
ржавыми остатками неведомых древних механизмов.
   Вздохнув, Лан выпрямился и медленно  побрел  по  дорожке,  в  сторону  от
поселка, туда, где из-за низких холмов выглядывали решетчатые фермы  бывшего
космодрома.
   Должность смотрителя, которую он занимал вот уже третий год,  с  тех  пор
как умер старый Мотан, считалась в колонии далеко не  самой  престижной,  но
она  давала  хоть  какую-то  иллюзию   независимости   от   слишком   жестко
регламентированной  жизни  остальных  колонистов.   Вместе   с   двухразовым
ежедневным питанием и отдельным жильем в коттеджах космодрома -  этого  было
не так уж мало. К тому же в заброшенном и огромном мире  старого  космодрома
Лан чувствовал себя почти хозяином, почти собственником никому, кроме  него,
не нужной свалки металлического хлама.
   Сорок лет минуло с тех пор, как у них остановился последний механизм. Лан
часто ломал голову над тем, что же все-таки произошло? Почему чужая  планета
терпела их присутствие все эти  годы  и  почему  в  конце  концов  ее  недра
разверзлись и вытолкнули на поверхность целые орды крейгов...
   Откуда они взялись, эти разумные и безжалостные чудовища,  под  хитоновым
панцирем которых скрывалось все что угодно, кроме страха и сострадания? Если
бы их разум не превосходил человеческий по  своей  холодной  мощи,  люди  не
уступили бы так  просто  своих  плодородных,  освоенных  дедами  земель.  Но
нашествие крейгов сопровождалось остановкой и разрушением всех механизмов  и
всего оружия колонистов.  Причина  этого  явления  так  никогда  и  не  была
установлена.
   Крейги не пользовались техникой, во всяком случае люди ничего не знали об
этом. А в рукопашных схватках ни один человек не мог  всерьез  противостоять
существам, равнодушным к боли и обладающим к тому же  колоссальной  силой  в
сочетании с естественной защитой прочного панциря.
   Постепенно немногочисленные остатки колонистов были оттеснены в  пустыню,
к заброшенным развалинам  старого  космодрома.  Все  попытки  людей  вернуть
захваченные  территории  или  хотя  бы  вырваться  из  крохотного   пятачка,
содержащего внутри себя четыре гектара пашни да старый космодром, окончились
неудачей.
   Земли, которыми они теперь располагали, сильно  смахивали  на  специально
отведенный загон, окруженный мертвыми песками. Крейги иногда наведывались  в
поселок. Правда, прежних побоищ они  теперь  не  устраивали,  словно  хотели
сохранить остатки человеческой расы. Вполне возможно, ими  руководили  чисто
гастрономические интересы. Прямых свидетельств о людоедстве крейгов не было,
никто не знал, куда они уводят своих пленников и что происходит  в  глубоких
подземных обиталищах, откуда не вернулся еще ни один человек.
   Коттедж, выбранный Ланом в качестве жилища, стоял на самом  краю  бывшего
космодрома. Здесь ему удалось отгородить  от  постоянных  ветров,  дующих  с
запада, небольшой огород, который он возделывал,  чтобы  разнообразить  свой
рацион, а заодно и заполнить бесконечное  время  дежурств.  Сейчас,  проходя
мимо, он мельком отметил, что капуста в этом году уродилась особенно хорошо,
несмотря на урезанные поливы.
   В своей комнате Лан вскрыл тайник, надежно укрытый в стене, между листами
пласторана, и проверил, все ли на месте. Здесь были странные вещи, найденные
во время его  долгих  разведывательных  прогулок  по  бесконечным  коридорам
административных и технических корпусов космодрома. Эти  здания  строили  их
прадеды. Но космодрому, похоже, так и  не  удалось  послужить  людям.  Пески
пустыни в конце концов прогрызли стены старых строений.
   Зачем их предки возводили все эти гигантские сооружения? Неужели  всерьез
надеялись  повторить   путь   небольшого   корабля,   потерявшего   курс   и
провалившегося в Другую Вселенную? Или, может быть,  они  ждали  братьев  по
разуму с других обитаемых миров?  Ждали  помощи,  все  равно  откуда,  и  не
позволяли умереть последней надежде? Как бы там ни было, теперь она  умерла.
Никто больше не верил в то, что помощь  придет  к  ним  из  неведомых  далей
космоса, а само путешествие среди звезд воспринималось сверстниками Лана как
красивая легенда, которую в оправдание себе придумали старики.
   Лан развернул тряпицы,  скрывающие  его  самую  большую  драгоценность  -
пневматический арбалет, оружие, сделанное в другом мире,  из  материала,  не
подверженного ржавчине...
   Лан знал об этом мире лишь из рассказов учителя и не слишком верил в  его
реальность. Да и какое ему дело до мест, навсегда закрытых и недоступных?
   С него вполне хватало повседневных забот. Лишь  книги  иногда  пробуждали
идущую из глубин наследственной памяти непонятную острую тоску. В  школе  их
обучали началам грамматики, и он, конечно, как и все, умел  читать.  Но  это
умение не помогло ему разобраться в научных описаниях, в чертежах, схемах  и
формулах, которые он находил на страницах запыленных фолиантов,  хранившихся
в его тайнике.
   Смысл этих книг, похоже, был  утрачен  навсегда.  Они  вызывали  в  юноше
почтение, смешанное с ощущением  собственной  беспомощности.  Были  здесь  и
красивые сказки о мире без войн, голода и нищеты. Их он  всегда  отбрасывал,
не читая, испытывая необъяснимое глухое раздражение.
   Шорох за стеной заставил его поспешно  закрыть  тайник,  но  звук  легких
девичьих шагов успокоил Лана. Вошла Листред, и, как всегда, скрывая  радость
от встречи, он начал с упреков:
   - Ходить на старый космодром запрещено, ты же знаешь. Если тебя увидят...
   - Да? Всем, кроме тебя! Тоже мне,  смотритель!  Нужен  ты  мне  очень.  Я
собирала отар. Здесь он растет лучше всего. А ты, как Мотан,  просидишь  тут
до старости.
   - Перестань, Лист. Я беспокоюсь о тебе, когда ты одна уходишь из поселка,
вспомни, сколько людей пропало...
   - Ночью крейги опять приходили на ферму. Они забрали Лурга...
   - Вот видишь!
   - Значит, я должна всю жизнь просидеть за забором?  Вы  стали  похожи  на
старых коров. Крейги держат нас вместо пищи!
   - Возможно, это и так. Что же мы можем сделать? Остается только терпеть и
ждать.
   - Чего? Вокруг столько свободного  места!  Почему  пустынники  не  боятся
крейгов? Почему они ходят везде, где хотят?
   - Это их планета. Они здесь родились. А мы пришельцы, чужаки, нас загнали
в угол, из которого нет выхода... Тише!
   Шорох, настороживший Лана, донесся со стороны  огорода.  Пригнувшись,  он
бросился к окну и выглянул из-за занавески.
   - Крейги... - прошептал он. - Целых три штуки...
   - Бежим, пока они нас не почуяли!
   - Слишком поздно. Незаметно уже не выйти. Они увяжутся за нами.
   - Что же делать?
   - Я возьму оружие и задержу их. А ты беги в поселок за подмогой.
   - Их же трое... Я лучше останусь с тобой.
   Он понимал, что сейчас это уже  не  имеет  никакого  значения.  Если  они
разделя