лись.
   Наткнуться  на  двух  умирающих  людей,  на  две  крохотные  песчинки   в
бесконечных просторах пустыни караван пустынников мог  в  одном-единственном
случае - если точно знал, где их искать...
   Солнце огромным розовым полукругом все  больше  погружалось  в  землю.  С
каждым днем пути  горизонт  отгрызал  от  пего  новый  кусок.  Все  холодней
становился ветер, все молчаливей  их  спутники.  Теперь  во  время  коротких
привалов у костров они не обменивались даже  приветствиями.  Только  пищу  и
воду по-прежнему делили поровну и после короткого отдыха шли  дальше.  Никто
не знал, как долго будет  продолжаться  этот  бесконечный  путь.  Лан  давно
заметил, что выделенная для них вода имеет  какой-то  странный  привкус,  но
даже это открытие оставило его равнодушным.
   - Мне страшно, Лан! Мы должны что-то придумать! Разве ты  не  слышал  про
храм Света?
   - Я не верю в сказки для детей.  В  стране  вечной  ночи  не  может  быть
никакого храма Света.
   - Я знаю, мы оттуда не вернемся!  Давай  попробуем  обмануть  стражей,  и
когда все уснут...
   - Не сейчас. Стражи все время следят за нами. Надо готовить воду и  пищу.
Я скажу тебе, когда придет время.
   Круг ночи с каждым днем  пути  все  плотнее  смыкался  вокруг  маленького
каравана.
   Казалось, в стране вечного мрака, через  которую  шли  теперь  хрумы,  не
может быть  даже  проблеска  света,  и  это  давало  им  небольшую  надежду.
Возможно, они ошибались, возможно, храма, в котором в жертву приносят людей,
не существует вообще... Лан не собирался проверять  это  на  себе.  Он  лишь
ждал,  когда  характер  местности  изменится,  когда  из-под  ног   исчезнет
предательский песок, отчетливо отмечавший каждый шаг, или хотя бы поднимется
ветер.
   Благоприятный случай представился на  восемнадцатый  день  пути.  Караван
вышел наконец на каменистый берег и пошел вдоль кромки  прибоя.  Неожиданно,
далеко в глубине полуночных земель, там,  где  у  горизонта  сверкали  яркие
ночные звезды, вспыхнул белый огненный лоскут, ни на что не похожий, горящий
высоко над горизонтом язык пламени.
   Пустынники остановились и простерлись ниц. Тогда Лан понял,  что  второго
такого случая не будет, что если сейчас же, немедленно не  решиться  бежать,
они потеряют свой последний шанс.
   Он осмотрелся. Все как один паломники лежали  на  земле,  повернувшись  в
сторону необъяснимого небесного явления. Лан  соскользнул  со  спины  хрума,
подкрался к Листред, знаком попросив  тишины,  помог  ей  вытащить  из  тюка
заранее приготовленный узел с плетенкой еды и  сушеной  тыквой,  наполненной
питьевой водой. Рокот прибоя  скрыл  шорох  их  шагов.  Прежде  чем  молебен
кончился, они растворились в окружающем плотном мраке.
   Глава 3
   Далеко на западе край солнца, слегка погрузившись  за  морской  горизонт,
замер в полной неподвижности. Это продолжалось  так  долго,  что,  казалось,
красноватый огненный шар плывет по морю бесконечное количество  дней.  А  на
востоке, в краю вечной ночи, во владениях Аристарха, тьма становилась  гуще.
Возможно, там зарождалась буря. Но я чувствовал внутреннее давление,  особую
тяжесть в голове,  всегда  предупреждавшую  меня  о  приближении  опасности.
Что-то готовилось, что-то посерьезней простой бури.  Стрим  сидел  рядом  со
мной на краю ноздреватой каменной выемки, рана его затянулась, но опухоль не
уменьшалась,  появилась  температура,  которую  не  смогли   сбить   никакие
антибиотики.
   Он наотрез отказался лежать в постели и часами сидел вот так, неподвижно,
уставившись на солнце чужой планеты.
   Мрачные раздумья безраздельно овладели мной.
   Из другой Вселенной, за чертой этого  вывернутого  наизнанку  мира,  меня
тянуло к замку белых  витязей.  Мне  хотелось  вырваться  из-под  всевластья
Аристарха, завоевать свободу, а возможно, и  право  на  возвращение  в  свое
родное время, которого, увы, уже давно не  существовало.  И  тем  не  менее,
пройдя   через   несколько   чужих   пространств,   почувствовав   на   себе
относительность каждой  пространственно-временной  фазы,  я  не  мог  в  это
окончательно поверить. Мне хотелось вернуться хотя бы в Лиму, к  тем  людям,
которых я хорошо знал, которые  преследовали  меня,  плели  интриги,  но  их
поступки я мог, по крайней мере, предвидеть. Увы, и это стало невозможным.
   Мир, в который я прорвался, рискуя  жизнью,  затаился,  готовясь  нанести
свой первый удар. Что ж, я знал, на что шел. Мне придется  приспособиться  к
Адре, научиться жить и бороться по ее законам.
   Единственным светлым пятном оставалась только  Илен,  волей  или  неволей
разделившая мою судьбу. Осваивать Адру нам предстояло вместе. Хотя  в  наших
взаимоотношениях оставалось слишком много неясного, я понимал,  что  суровые
условия нового мира рано или  поздно  сблизят  нас.  Если,  конечно,  у  нас
останется на это время.
   Инверсионный след появился в небе во втором  часу  пополудни.  Вначале  я
решил, что это атмосферное явление как-то связано с собиравшейся на  востоке
грозой.
   Но  след  возник  на  западе.  Он  становился  все  отчетливей.  Предмет,
оставлявший его на большой высоте, постепенно снижался  и  разворачивался  в
нашу сторону.
   Несколько минут я ломал голову над тем, что бы это могло быть. Мы  только
что закончили разгрузку и установку палаток планетарного  комплекса.  Взошла
полупрозрачная, похожая  на  облако  луна,  никак  не  изменившая  освещение
местности. Разве что инверсионный след стал  от  ее  лучей  контрастнее.  Он
больше не удлинялся и постепенно таял. Что там  промелькнуло  в  стратосфере
Адры? Летательный аппарат? Или это  было  какое-то  неизвестное  атмосферное
явление? Я мог ломать над этим голову сколько угодно, - нужных приборов  для
наблюдений за стратосферой у нас все равно не было.
   Скала,  превратившаяся  в  ловушку  для  ракетного  бота  и  еще  недавно
качавшаяся на морских волнах,  словно  гигантский  корабль,  теперь  торчала
посреди исчезнувшего залива. Она хорошо  вписалась  в  окружающий  пейзаж  и
выглядела  его  неотъемлемой  частью.  Однако  начинался  прилив.  Следовало
подумать о том, как закрепить наш плавучий дом.
   Солнце по горизонту совершенно не двигалось, и я потерял всякое  ощущение
времени. Зато луна старалась вовсю. За какой-нибудь час она пересекла добрую
треть небосклона.
   Едва мы собрались наконец поесть в освободившемся теперь грузовом  отсеке
бота, как снаружи донесся характерный свист реактивных  двигателей.  Мы  все
вскочили, с тревогой прислушиваясь к постепенно усиливающемуся звуку.
   - Еще одна шлюпка?
   - Откуда бы ей взяться? После того  как  "Рендболл"  развалился,  никого,
кроме нас, не осталось в пространстве.
   - Да. Это странно. Захвати с собой оружие.
   Мы выбрались на вершину скалы довольно  быстро,  хотя  из-за  раны  Стрим
поднимался с трудом.
   Широким поисковым зигзагом  вдоль  берега,  на  высоте  примерно  трехсот
метров, двигался небольшой ракетный бот. По характерным очертаниям корпуса я
сразу же узнал один из спасательных так называемых "пакетботов" "Рендболла".
Он был значительно меньше нашего и предназначался всего для двух человек.
   - Наверное, спасся кто-то из коморской команды. Странно,  что  мы  их  не
заметили. Теперь они обнаружат наш лагерь...
   - Сейчас коморцам нет смысла нападать на нас.
   - Кто знает, что у них  на  уме?  -  Я  прибавил  мощности  на  разрядник
излучателя, однако стрелка индикатора не сдвинулась с места.  Она  стояла  у
красной черты, и не было времени спускаться к шлюпке, чтобы сменить батарею.
   Пакетбот плавно снизился, промчался по самой кромке прибоя и  остановился
метрах в двадцати от палаток. Хорошо  хоть  наш  бот,  полностью  скрытый  в
скале, они не могли заметить. Зато мы со Стримом стояли на самой ее  вершине
и были видны как на ладони.
   - Нам надо укрыться в выемке.
   - Этим ты их сразу насторожишь. Они не станут стрелять. По крайней  мере,
пока не выяснят, кто мы такие. В конце концов, они понятия не имеют, кто еще
мог спастись.
   Согласившись с ним, я перебросил излучатель за  спину,  чтобы  он  меньше
бросался в глаза, и стал ждать дальнейших событий.
   Наконец  люк  шлюпки  откинулся.  На  песок  выпрыгнули  двое.  К  своему
облегчению, я не заметил у  них  оружия.  Радостно  размахивая  руками,  они
побежали к нам.
   Чтобы раньше времени не открывать местонахождение шлюпки, мы спустились и
через минуту обменивались с прибывшими взаимными приветствиями.
   - Инженер Каниров, ремонтная служба, системы вооружений  и  двигатели,  -
представился тот из них, кто был помоложе. Второй, крепко сбитый  грубоватый
человек средних лет,  угрюмо  молчал.  Нехотя  пожав  нам  руки,  он  теперь
внимательно изучал мое лицо.
   - Кто-нибудь еще спасся? - спросил я, чтобы переключить его внимание.  Он
вполне мог знать меня как одного из организаторов восстания на "Рендболле".
   - Не думаю. Когда корабль потерял управление, мы едва успели закрыть люк,
прежде чем "Рендболл" начал разваливаться.
   - Ну что же... Добро пожаловать на Адру.
   - Вы знаете, как называется планета?
   - Знаем. Это одна из планет Темной зоны.
   - Вот даже как... - Им требовалось время, чтобы переварить мое сообщение.
Однако тот, что выглядел постарше, техник Паршин, довольно быстро взял  себя
в руки.
   - Как здесь оказался "Рендболл"?
   Я кратко описал им сложившуюся ситуацию, умолчав  лишь  о  своей  роли  в
изменении курса. И теперь, не без напряжения, ждал, как они отреагируют.
   - Так вы из мятежников... - Оба они попятились. Заметив, что рука Паршина
ищет на поясе отсутствующее оружие,  я  слегка  передвинул  излучатель  так,
чтобы его было видно.
   - Нас всего трое. С вами - пятеро. Слишком мало, чтобы убивать друг друга
из-за коморских распрей. Все, что разделяло  нас,  осталось  по  ту  сторону
барьера. На Адре другой мир, другая жизнь.  Конечно,  вы  можете  продолжать
свой путь самостоятельно, но прежде подумайте вот  над  чем:  вместе  у  нас
гораздо больше шансов здесь выжить.
   - Мы должны все это обсудить. - Я не возражал. Ежесекундно оглядываясь на
мой излучатель, они медленно побрели к своей шлюпке.
   - Зря я им все сказал. Внутри у них наверняка есть оружие.
   - Они производят впечатление неглупых людей. Если решат остаться - у  нас
появятся первые соратники, со временем,  может  быть,  даже  друзья.  Именно
поэтому важно,  чтобы  они  приняли  решение,  зная  все  обстоятельства.  В
одиночку никому здесь не выжить.
   - Наверное, ты  прав.  Пока  что  они  как  будто  не  собираются  ничего
предпринимать. Не пойму, что происходит  с  излучателем.  Все  время  пляшет
стрелка индикатора.
   -  На  Адре  слишком  велика   ионизация   воздуха,   из-за   этого   все
энергоносители быстро выходят из  строя.  Тут  вообще  с  энергией  творится
черт-те что.
   - Но  тогда  могут  остановиться  все  наши  вспомогательные  устройства,
механизмы - перестанет действовать оружие!
   - Конечно. Здесь простой мир. Мельсон определил его как восемнадцатый век
по земному летосчислению.
   Если это так, то скоро энергии у нас не будет вообще. В этом я уже  почти
не сомневался. Нам не позволят явиться сюда с мощным оружием иного мира. Все
должно быть справедливо в таких поединках, как сказал мне однажды Мстислав.
   Я с трудом представлял нашу жизнь без бесчисленных устройств, приборов  и
механизмов, делавших ее  легкой  и  приятной.  Теперь  каждые  рабочие  руки
приобретали особую ценность.
   Если здесь нет гуманоидных поселений, мы обречены.
   Я с нетерпением ожидал решения Паршина  и  его  компаньона.  Наконец  они
пригласили нас на свою шлюпку для окончательных переговоров.
   В общем, они решили объединиться с нами, потребовав заключить официальный
договор о сотрудничестве, на что я охотно согласился, подивившись про  себя,
насколько сильна в современном гражданине Комора страсть к бумажкам.
   Только  сила  могла  обеспечить  в  новых   условиях   выполнение   любых
соглашений. Я это уже  понимал  -  они  нет,  и  это  давало  мне  известное
преимущество. Неясным оставалось лишь то, на чьей стороне окажется, в  конце
концов, эта самая сила, если рана Стрима станет  хуже.  Для  подстраховки  я
включил в договор пункт  о  руководителе  экспедиции,  право  на  назначение
которого оставлял за нашей стороной.
   - Здесь суровый мир. Мы  не  раз  будем  вынуждены  защищать  собственную
жизнь. В этих условиях слишком многое зависит от дисциплины.
   В конце концов они согласились  с  моими  доводами.  Я  произвел  на  них
впечатление человека, у которого есть определенная цель и который  знает  об
Адре гораздо больше, чем говорит. Тот, кто попадает в незнакомую обстановку,
обостренно чувствует одиночество. Хотя их было двое,  они  казались  слишком
разными и заметно тяготились обществом друг друга. Наверное, каждый  из  них
рассчитывает найти у нас нечто более подходящее для себя.
   Подписание договора решили  отметить  праздничным  ужином.  В  их  шлюпке
продуктовый "НЗ" оказался полнее нашего.  На  столе  появились  замороженные
овощи и холодное консервированное пиво. Вряд  ли  после  того  как  кончится
неприкосновенный запас,  нам  удастся  когда-нибудь  еще  отведать  подобные
деликатесы.
   С тревогой я ожидал появления Илен, понимая,  насколько  усложнится  наша
жизнь, если на Адре не окажется других людей. Одна женщина и  трое  здоровых
молодых мужчин! В  памяти  сама  собой  всплывала  сцена  нашей  встречи  на
Хитаке...
   - Вы говорили, вас трое. Где же третий? - не выдержал наконец Паршин.
   - Ну это сюрприз. Мы хотим внести свою  лепту  в  общий  ужин.  Скоро  вы
увидите нашего лучшего повара.
   К сожалению, сюрприз получился именно таким, как я и предполагал.
   Когда  у  отверстия  в  скале  появилась  Илен  с  подносом,  уставленным
дымящимися блюдами, я понял по  застывшим,  потрясенным  лицам  наших  новых
знакомых,  что  проблем  у  меня  теперь  появится  намного  больше,  чем  я
предполагал. Илен отделяло от нас метров сто. Ей еще  предстояло  спуститься
со скалы вниз, и пока она преодолевала это небольшое  расстояние,  в  шлюпке
из-за нее уже вспыхнула первая ссора. Начал, конечно, Паршин. Он присвистнул
и, довольно нагло уставившись на меня, задал идиотский вопрос:
   - Чья это женщина?
   - Что значит - чья?
   - Я спросил, кому она принадлежит? Есть у нее  здесь  муж  или  любовник?
Насколько она свободна?
   - Наверное, она сама должна отвечать на подобные -вопросы, если  захочет,
конечно.
   - Здесь становится все интереснее. Не скажете ли вы, как она оказалась на
"Рендболле"?
   - А какое это сейчас имеет значение?
   - Вообще-то никакого. Но хочу вам напомнить, что в заключенное между нами
соглашение не вошел пункт об этой женщине.
   - Она же не вещь, чтобы ее обсуждать!
   Я почувствовал, как во мне закипает гнев,  и  все  же  сумел  сдержаться,
понимая, что Паршин только и ждет повода с моей стороны, чтобы затеять ссору
и постараться изменить неудобные для него статьи договора.
   С другой стороны, если немедленно не поставить его на место, то опасаться
мне придется не только за Илен.
   Я почти не сомневался в исходе стычки, коль скоро до нее дойдет дело.
   Физически Паршин выглядел намного сильнее меня, тренировался он наверняка
регулярно. В коморскую гвардию, даже на  должность  техников,  брали  только
людей со специальной боевой подготовкой. Тем не  менее,  выбора  у  меня  не
оставалось. Рано или поздно нам придется  выяснить  этот  вопрос  древним  и
весьма эффективным способом.
   Единственное небольшое, чисто  психологическое  преимущество,  которое  у
меня  еще  сохранялось,  -  начать  первым.  Впрочем,  за   этими   трезвыми
рассуждениями я чувствовал, как меня переполняет едва  сдерживаемый  гнев  и
совершенно не адекватная дурацким  вопросам  этого  мужлана  ярость.  Словно
невидимые щупальца вползли снаружи, наполнив все  мое  существо  неудержимой
злобой.
   Нас разделяло не меньше двух метров. Пока я преодолевал это расстояние, в
голове неожиданно проскрипел искаженный, но вполне отчетливый голос Сейроса:
   "Этого  нельзя  делать,  Степан!   Остановись!   "   К   сожалению,   его
предупреждение запоздало.
   Паршин уже стоял на ногах. Он слегка пригнулся и полностью подготовился к
защите. По его реакции я понял, что мои шансы  стремительно  уменьшаются.  У
меня был только этот  первый  удар,  после  него,  скорее  всего,  последует
расплата.
   Я постарался вложить в бросок всю инерцию своего тела. Паршин без всякого
труда поставил блок, и наши руки столкнулись в воздухе.
   В это самое мгновение громовой удар потряс  всю  шлюпку.  В  иллюминаторе
сверкнула ослепительная  вспышка  молнии,  и  в  следующую  секунду  мы  оба
оказались на полу.
   Снаружи творилась что-то страшное. Черная буря, копившая  силы  с  самого
утра, наконец обрушилась на нас.  "Илен  осталась  снаружи!  "  -  с  ужасом
вспомнил я, бросаясь к люку и совершенно забыв про Паршина.
   Вокруг свирепствовал ураган, несущий с востока длинные языки ни на что не
похожего черного тумана.
   Среди этого разгула стихий на носу шлюпки спокойно стоял человек в  белом
плаще.
   Я узнал его сразу, до того, как он обернулся. Казалось, ураган  не  может
причинить Сейросу ни малейшего вреда.
   А на том месте, где совсем недавно находились палатки нашего планетарного
комплекса, не было ничего... Ни скалы со шлюпкой, ни тюков  со  снаряжением,
ни Илен.
   - Успокойся! - сказал Сейрос. - Она вернулась на шлюпку!
   - Но где сама шлюпка?!
   - Скалу сорвало ветром и унесло в море.  Вы  найдете  ее,  когда  стихнет
ураган. Не мешай мне теперь.
   Я понимал каждое произнесенное им слово, хотя  не  слышал  ничего,  кроме
рева ветра.
   Сейрос стоял посреди крошечной площадки палубы, скрестив руки на груди  и
гордо  выпрямившись.  Чудовищный   напор   бури,   остановленный   невидимой
преградой, заворачивал вокруг шлюпки взлохмаченные песчаные смерчи.
   Черные струи тумана, ударившись в эту прозрачную стену, белели и  улетали
прочь, уносимые воздушными потоками. Беспрерывно сверкали молнии, то и  дело
ударяя  в  прибрежный  песок.  Иногда  неестественным  фосфорическим  светом
вспыхивал вокруг нас весь воздух.
   Я стал свидетелем какой-то титанической схватки. В злобных воплях урагана
порой слышались то звериное рычание, то гневный, почти человеческий крик.
   Сейрос не двигался. Только его лицо побелело от напряжения. Иногда стена,
которую он держал только усилием собственной воли,  начинала  прогибаться  в
нашу сторону. В эти минуты ее поверхность было хорошо видно.  Струи  урагана
чертили на  ней  глубокие  борозды,  заполненные  песком  и  темным  плотным
туманом. Я знал, что, если стена не выдержит, мы в ту же секунду  задохнемся
в ядовитой, плотной, как кисель,  несущей  смерть  субстанции  сгустившегося
воздуха.
   Я  чувствовал  угрозу,  исходившую  снаружи,  почти  физически   ощутимую
ненависть и злобу.
   И несмотря на это, а может быть, именно потому, что мой  разум  не  желал
мириться с паническим ужасом,  навязанным  извне,  я  выбрался  из  люка  и,
ухватившись за поручни, встал рядом с учителем.
   Порой мне казалось,  что  среди  кратких  разрывов  низко  несущихся  туч
мелькало мрачное, нахмуренное лицо какого-то великана. Сила, обрушившаяся на
нас давно должна была раздавить, уничтожить  дерзких  козявок,  осмелившихся
противостоять могуществу местного властелина. Но стена все еще держалась,  и
я все еще мог дышать.
   - Это Он? - осмелился  я  спросить  в  промежутке  между  двумя  особенно
сильными ударами. Сейрос кивнул.
   - Помогай, - сказал он. - Долго мне одному не выдержать.
   - Но я не знаю, как... Может быть, кольцо?..
   - Нет! Только не оно. Вспоминай. Когда-то ты был  моим  лучшим  учеником.
Нам надо отодвинуть стену хотя бы на несколько метров. Тогда я смогу  увести
его за собой. И у тебя появится время.  Совсем  немного.  Ты  должен  будешь
оче