оман, ослепительно вспыхнула под первыми  солнечными  лучами.  Гимн
сразу же оборвался. Черта света и  мрака  стремительно  опускалась  вниз,  к
стоящим на площади людям. Едва она достигла входа в пещеру, как в ее глубине
у черной поверхности камня словно  засветилось  обнаженное  тело  прекрасной
женщины. Она стояла, гордо выпрямившись, подставив солнцу свое лицо.
   На ней была лишь прозрачная  золотая  сеть,  которая  спускалась  до  пят
тонкими нитями, символизирующими солнечные лучи.
   Сейчас эти золотые нити пылали в лучах солнца, и  тело  женщины  казалось
объятым огнем. Бриллиантовые  капли  росы,  сверкая  всеми  цветами  радуги,
медленно  стекали  с  прохладной  поверхности  камня   и   касались   живого
человеческого тела.
   Только один Роман мог видеть с возвышения, на котором  стоял,  внутреннюю
часть  пещеры.  Люди  на  площади  все  вскинули  руки   навстречу   солнцу,
приветствуя его новое рождение. Их лица были обращены к Роману, к  встающему
за его спиной светилу.
   "Приди, приди, приди, Даждьбог! " - пели люди. Но на их призыв неожиданно
метнулись темные тени, словно остатки тьмы, только что отброшенной  солнцем.
Они летели снизу, от границ пропасти, и одновременно сверху, из-за скалы,  в
которой  зияло  отверстие  пещеры.  Прежде  чем  Роман  успел  понять,   что
происходит, зазвенели тетивы  луков,  протяжно  запели  стрелы  и  несколько
комков тьмы рухнуло вниз в пропасть. Но нападавших  было  слишком  много,  а
стражей, не потерявших бдительность  в  эти  торжественные  минуты,  слишком
мало...
   В несколько прыжков Роман преодолел расстояние, отделявшее его от пещеры,
но было уже поздно. В двух шагах от  него  две  черные  тени,  распростершие
перепончатые крылья, рвались вверх, а между ними билось светлое, беспомощное
тело женщины... У него не было никакого оружия,  кроме  ритуального  щита  с
изображением солнца.
   И все же он бы, возможно, еще успел остановить их, задержать,  но  третья
тень, отрезая ему путь, упала сверху.
   Летунг, загораживая дорогу, взмахнул коротким кривым мечом. Роман  принял
удар щитом и, нырнув под него, вложил в выброшенную вперед  руку  всю  силу,
приобретенную во время долгих тренировок, всю свою ярость и все отчаяние.
   Противник,  не  выдержав  удара,  повалился  назад.  Сверху   на   помощь
поверженному врагу бросился еще один. Роман  успел  схватить  конец  темного
крыла, вывернул его, ломая, и в то же мгновение сзади  на  его  незащищенную
голову обрушился удар, и он упал, теряя сознание.
   Солнце стояло высоко, когда Роман очнулся. На площади никого не  было,  у
его изголовья сидел лишь старый жрец, прикладывая к ране  на  голове  листья
какого-то растения.
   - Где она? - спросил Роман, открыв глаза. Жрец беспомощно пожал  плечами,
и этот жест сказал Роману больше, чем любые слова.
   Он попытался приподняться, но резкая боль в затылке сковывала движения.
   - Где воины?
   - Они осаждают скалу летунгов. Многие погибнут.  С  ними  пошли  кафры  и
сирины. Мир не простит летунгам такого кощунства.
   - Мир прощает все. Ему нет до нас никакого дела.
   Жрец молчал. Роман видел в его глазах печаль и сострадание, и это привело
его в ярость.
   - Если бы не ваши дурацкие обряды, если бы вы не лазили ночью по  скалам,
она была бы сейчас с нами! Где оно, ваше солнце? Почему  оно  не  испепелило
тех, кто посягнул на его святилище?
   - Солнце рождается в каждом из нас и в каждом из  нас  умирает.  Те,  кто
нарушают основные законы жизни, рано или поздно расплачиваются за это.
   - Скажите это летунгам!
   Жрец опять промолчал,  и  отчаяние  Романа  постепенно  перешло  в  тупое
безразличие.
   Он медленно поднялся, не обращая внимания на боль, побрел к краю площади.
   - Можно хоть что-то сделать? Кому-нибудь удавалось добраться до них?
   Жрец снова ничего не ответил.
   - Я ухожу от вас. Ухожу навсегда. - Роман повернулся и медленно  пошел  к
тому месту, где тропа начинала долгий спуск вниз. - Я  хочу  спросить  того,
кто все это предвидел, есть ли хоть какая-то справедливость в этом мире, и в
чем состоит вина Элии?
   Жрец смотрел ему вслед долго, пока Роман не исчез за поворотом  тропы,  и
лишь тогда его старые губы, сложившись в горькую складку, прошептали:
   - Ты получишь ответ, сын мой, обязательно получишь...
   До леса Роман добрался глубокой ночью. Ни одно живое существо не попалось
ему по дороге. Может быть, потому, что он был бы рад встрече с любым  врагом
или хищником, чтобы закончить свой горестный путь.
   Он боялся не найти нужной тропинки, которую видел один только раз, но она
нашлась сразу, и едва  взошла  третья  луна,  из  зарослей  выглянула  крона
огромного дерева.
   Он был у цели. В этот раз священный дуб показался ему  еще  больше.  Хотя
дерево не было дубом, россы упорно называли его именно  так.  Из-под  корней
вытекали три ручья, не замеченные им в прошлый раз.  Не  было  на  этот  раз
запаха огромных цветов, не было таинственных видений и не было с ним Элии...
Вообще ничего не было, кроме сырого мрака и одиночества. Он сел  на  корень,
прислонился к стволу и стал ждать, сам не зная  чего.  Ночь  тихо  шла  мимо
него. Под утро, устав от бессмысленного  ожидания,  он  поднялся  и  проклял
дерево за его предсказание и лишь  тогда  вспомнил  о  хрустальном  флаконе,
купленном на ярмарке миров. Достав флакон, Роман подумал,  что  он  содержит
как раз то, что ему нужна. Эликсир силы?
   Это можно проверить. Терять ему нечего, и претензий  к  продавцу,  скорее
всего, никто уже не предъявит. Роман не торопясь сломал  печать  и  разорвал
шелковую нить, соединяющую пробку с флаконом. Присохшая  к  горлышку  пробка
далеко не сразу уступила eго усилиям. Наконец  она  хрустнула  и  открылась.
Резкий, ни на что не похожий запах заставил его  поморщиться,  он  поднял  и
осмотрел в свете луны зеленоватую жидкость.  На  какой  организм  рассчитана
доза? Хватит ли здесь для него? Впрочем, он сейчас узнает...
   - Понимаешь ли, что собираешься сделать? - спросил его голос,  идущий  от
дерева.
   Роман повернулся. Седой, как лунь, согбенный старец  выбрался  из  пещеры
под корнями дерева. Странно, но его голос  был  глубоким  и  чистым,  как  у
юноши, и такими же молодыми были его голубые глаза.
   - Ваше предсказание сбылось. Ее больше нет со мной.
   - Я знаю.
   - Вы довольны?
   - То, что ты держишь в  руках,  -  не  эликсир  силы  и  не  яд,  как  ты
надеешься. Злая судьба ждет того, кто выпьет это страшное зелье.
   - Злее той, что выпала ей? Это я ранил предводителя летунгов!  Отчего  же
пострадала она? Почему всегда страдают  невинные  и  добрые?  Почему  они  в
первую очередь? Молчишь? Или ты умеешь только предсказывать несчастья?
   - Ты ожесточился, сын мой, а между тем у тебя  в  руках  сила,  способная
изменить судьбу.
   - Вот этот пузырек? - усмехнувшись, он поднес его к губам.
   - Если ты его сейчас выпьешь, он убьет тебя. Я знаю, ты этого хочешь,  но
тогда уже никто не сможет помочь твоей Каралуни.
   - Ты хочешь сказать, я смогу это сделать?
   - Сможешь, если я научу тебя.
   Роман повернулся к старцу, несколько секунд они молча  смотрели  друг  на
друга.
   - Почему же ты медлишь?
   - Закрой зелье пробкой. Оно будет тебе нужно. И не спеши. Такое  дело  не
терпит торопливости. Сыны твоего  племени  слишком  спешат  и  оттого  часто
выбирают неверную дорогу.
   - Можешь ты мне помочь?! - почти прокричал Роман, теряя остатки терпения.
   - Я могу помочь тебе, но не знаю, согласишься ли ты?  Придется  заплатить
слишком высокую цену.
   - Это я уже понял. В этом мире любые услуги стоят недешево.
   - Я имел в виду другое. Судьбу  можно  изменить,  все  зависит  от  цены,
которую ты согласен заплатить.
   - Я не понимаю тебя. Без нее мне ничего не нужно.
   - Тогда слушай. Слушай внимательно и не перебивай. Для того  чтобы  зелье
подействовало, ты должен сначала подготовить себя. Семь дней ты будешь  жить
здесь, в пещере.  Есть  нельзя  ничего.  Пить  можно  только  воду  из  этих
источников. По глотку из каждого, один раз в день.
   Через семь дней можешь проглотить свой  эликсир.  Сразу  весь.  Потом  ты
уснешь, а проснувшись, перестанешь  быть  человеком.  Это  и  есть  цена,  о
которой я говорил.Не  повторяй  лживые  слова  деймов,  они  сконструировали
только твое тело. Душу человека сконструировать невозможно.  Именно  поэтому
их власть над тобой продолжалась так недолго. То, о чем я тебя предупреждаю,
гораздо страшнее... Ты можешь превратиться в животное не  только  внешне,  и
вот тогда... А впрочем, все будет зависеть от тебя самого. От  того,  добрый
ты или злой, от того, для чего хотел ты использовать силу эликсира...  Много
причин, много условий - результат не может предсказать никто.
   Одно могу обещать: если сумеешь справиться с черными силами,  заложенными
в каждом из вас, то сможешь  победить  летунгов  и  вернуть  свободу  своей,
девушке.
   Оставайся здесь и подумай. Подумай хорошенько, у тебя  будет  целых  семь
дней для того, чтобы переменить  решение.  Если  ты  выпьешь  эликсир,  Элия
никогда не узнает ни тебя, ни  того,  что  ты  для  нее  сделал.  Весь  твой
привычный мир, все, что ты знал, все, что помнил, все, что связывало тебя  с
этим миром, - все это ты потеряешь. А взамен приобретешь силу и  возможность
помочь своей Каралуни.
   Теперь прощай.
   Никого уже не было в том месте, где только что сидел старец. Лишь  легкое
облачко пара уносил набежавший ветер.
   Глава 6
   Под корнями дерева, в глубине тесноватой пещерки лежал пласт  слежавшейся
сухой травы. Здесь оказалось тепло, тихо. Здесь Роману снились странные сны.
   Есть хотелось лишь днем, а ночью в своих снах он  был  сыт.  Он  старался
больше спать, чтобы быстрее прошли семь дней невыносимого ожидания.
   На третий день чувство голода  исчезло  совершенно,  появились  необычная
легкость во всем теле и ясность мысли. Но нужно  было  выходить  из  пещеры,
умываться...
   Вода в ключах, вытекавших с противоположной  от  пещеры  стороны  дерева,
прохладная, почти ледяная, казалась ему самым вкусным напитком  в  мире.  Он
смаковал свои глотки так, словно совершал некое священнодействие.
   Возможно, так оно и было. Покончив с этим, шел к озеру. Озера - это глаза
земли. В них иногда отражается будущее...  Правда,  здесь  это  бывало  лишь
ночью. Ночами  Роман  спал.  Он  спал  и  большую  часть  дня.  Им  овладела
необычайная сонливость, а мир за пределами пещеры  способствовал  этому.  Он
притих, затаился. Не было слышно ни ветра, ни шагов зверей, ни голосов птиц,
природа словно ждала чего-то... Подойдя  к  озеру,  он  всегда  ощущал  токи
энергии, идущие от воды к дереву. Он  купался  в  их  невидимых  лучах,  они
пропитывали каждую клеточку его существа с необычайной силой.
   Когда настала последняя, шестая, ночь, ему приснился вещий сон. В обычных
снах человек никогда не осознает, что он  спит.  Но  в  этом  сне  у  Романа
появилась удивительная ясность  памяти,  позволявшая  ему  связывать  многие
события своей жизни и, основываясь на этом, в какой-то мере управлять  самим
сном - правда, это он понял не сразу...
   Впереди простиралась степь, и лишь у самого горизонта смутно  угадывалось
некое странное сооружение, похожее на пирамиду,  сложенную  из  разноцветных
шаров.
   На самой вершине поблескивал в лучах солнца небольшой металлический шар.
   Взглянув на него, Роман ощутил знакомую боль в голове  и  одновременно  -
гнев. Руки его лихорадочно шарили по поясу в поисках оружия и  нащупали  то,
что ему было нужно, - рукоятку меча.  Он  обнажил  меч  и  услышал  странное
шипение... Лезвие не было сделано  из  обычной  стали.  Вместо  нее  сверкал
зеленый кристалл, испускавший испепеляющий свет. Там, куда падали лучи этого
света, камни  начинали  разрушаться,  превращаясь  в  пыль.  Роман,  осознав
страшную силу своего оружия, спрятал его в ножны и подошел к  пирамиде.  Она
стала как будто меньше.
   Из верхнего металлического шара доносился шелест и шорох, похожий на  шум
насекомых. Роман оттолкнулся от земли носком ботинка и  легко  взмыл  вверх,
тело оказалось таким легким, каким он пожелал его увидеть.  Тяготение  более
не властвовало над ним, он лишь слегка касался  поверхности  шаров,  и  этих
легких  толчков  оказывалось  достаточно,  чтобы  через   несколько   секунд
оказаться рядом со стальным шаром. Он снова ощутил  резкую  боль  в  голове,
словно прозвучало:
   "Я здесь, я жду, я тот самый, кто мучил тебя столько  лет..."  Из  глубин
шара донеслись до него теперь уже легко различимые голоса:
   - Он совершенно выходит из-под контроля!
   Кто-то  другой,  судя  по  голосу,  хрипловатый  и  маленький,  испуганно
спросил:
   - Это опасно?
   - Не понимаю, в чем дело... - ответил первый голос, большой и мрачный.  -
Раньше никогда такого не было. Я совсем не могу к нему  пробиться.  Какая-то
непреодолимая защита. Ни одно  живое  существо  в  известных  нам  мирах  не
способно создать такую защиту.
   - Что же тогда? Что же там такое?
   - Похоже, его прикрывают силы древней планеты.
   - Она всегда подчинялась нам!
   - Она не подчинялась. Ты не понимаешь. Эту планету  невозможно  подчинить
даже нам. Какое-то время мы сотрудничали, но  теперь  что-то  изменилось.  В
этом главная опасность.
   - Что же нам делать?
   - Вся надежда на летунгов, землянина необходимо уничтожить до  того,  как
он поймет, что находится в узловой точке времени и от его  действий  зависит
путь, по которому пойдет развитие его цивилизации. Сейчас с  ним  еще  можно
справиться. Чем позже, тем трудней это будет сделать. Свяжись с ним,  пробуй
снова и снова, я помогу тебе, если...
   Голоса стихли, остался лишь шелест, и  Роману  послышались  шепот,  стон,
свист перепончатых крыльев, Он выхватил меч и трижды стукнул  его  рукояткой
по  ответившей  звонким  гулом  металлической   поверхности   шара.   Память
подсказала, как он должен поступить: "Не наносить первого удара из-за  угла,
а вызвать на бой своего  врага  так,  как  это  делали  древние  витязи  его
страны".
   И шар ответил не только звоном. Его  поверхность  дрогнула,  раздалась  в
стороны, и в образовавшемся  отверстии  показалось  существо  из  подземелий
Гридоса.
   Перепончатые крылья облегали его мрачную темную фигуру наподобие плаща.
   Их  края,  увешанные   драгоценными   камнями,   поблескивали   в   лучах
красноватого солнца.
   Лицо, как и в пещере, скрывала тьма.
   - Кто дал тебе власть проникнуть сюда? Как мог Ты; осмелиться, козявка?!
   От голоса мрачного великана основание пирамиды зашаталось, шары  заходили
ходуном, и, прежде чем Роман успел  ответить  хоть  что-то,  из-под  складок
плаща сверкну-ло ослепительным алым светом лезвие меча. Не успев еще понять,
что происходит, совершенно инстинктивно прикрываясь от удара, Роман выбросил
вперед правую руку, сжимавшую рукоятку меча, и два луча, зеленый и  красный,
скрестились в воздухе.
   Что-то произошло от их соединения. Что-то  такое,  что  потрясло  мир,  в
котором он находился: тот размазывался, искажался, свертывался,  как  свиток
пергамента.
   Вращаясь, Роман падал в пустоту сквозь вой и грохот. Был ли то взрыв?  Он
не знал, он уже ничего не видел, кроме тьмы. Он просыпался.
   В пещере под корнями священного дуба по-прежнему было тепло  и  тихо.  Но
что-то все-таки изменилось. Роман не сразу понял, что именно.  Тишина  стала
другой.
   Исчезла сонная неподвижность воздуха.  Он  вспомнил:  сегодня  начинается
седьмой день. Сегодня вечером он сможет выпить эликсир.
   Он выбрался из пещеры, проверил свои зарубки на скале. Все правильно.  Их
оказалось ровно шесть. Он старательно выцарапал седьмую и впервые за все это
время позволил себе подумать об Элии. Если бы он сделал это раньше,  у  него
не хватило бы мужества на бездеятельное ожидание.
   Шесть дней прошло с тех пор, как ее похитили.  Она  еще  жива.  Наверняка
жива. Она будет жить ровно месяц, если жрец не ошибся,  если  не  произойдет
чего-нибудь непредвиденного. В ушах стоял ее последний крик: "Ро-о-ман! "  В
минуту страшной опасности она именно его позвала на помощь. А он не сумел ей
помочь. Хотя сделал все, что мог, все, что было в человеческих силах. Теперь
он старается сделать то, что превышает эти силы... Лишь бы не опоздать, лишь
бы она смогла дождаться...
   Вернулся свист ветра. В листве деревьев завозились живые существа. Долгий
семидневный сон леса кончился,  как  кончился  и  его  вещий  сон.  Совершив
утренний ритуал омовения, напившись из  ключей,  -  как  ни  странно,  Роман
научился тремя глотками утолять свою нестерпимую жажду, - он вновь  вернулся
в пещеру, сам не зная зачем. День только начинался и обещал быть  бесконечно
долгим. Сон бежал от его прояснившихся глаз,  все  стало  другим.  Появились
острые запахи древесины, плесени, каких-то трав и грибов - он не замечал  их
раньше. Подстилка казалась теперь жесткой  и  неудобной,  что-то  все  время
упиралось в спину.
   Повернувшись на бок, он пошарил рукой в  пласте  сухой  травы  и  нащупал
какой-то предмет.
   Выбравшись с ним наружу к свету, он с удивлением увидел узорчатую  резную
рукоятку и не сразу сообразил, что держит в руках рукоятку  меча.  Бронзовая
рукоятка в том месте, где  когда-то  начиналось  лезвие,  оплавилась.  Роман
помнил каждую мелочь из своего сна и  теперь  начинал  догадываться  почему.
Какая-то часть сна могла оказаться такой же  реальной,  как  окружающая  его
действительность.
   Миры смещаются во времени и пространстве. Их  великое  множество  вокруг,
миры текут, превращаются в дымку воспоминаний, во что-то  эфемерное.  Он  не
был ученым и, побывав в одном из таких эфемерных  миров,  не  мог  полностью
объяснить происходящие с ним странные вещи.
   Но рукоятка  меча  оставалась  непреложным  фактом,  она  была  тяжела  и
холодила ладонь. В ее узорах бежали какие-то неведомые, ни на что не похожие
животные.
   Вдруг он вспомнил, что знает этих животных, видел их однажды... Он достал
флакон с эликсиром и сравнил их с теми, что были изображены на печати...  На
рукоятке меча звери изображались в движении, потому он и не узнал их  сразу.
Это открытие растворило последние сомнения.
   Наконец-то наступил вечер. Как только  над  горизонтом  появилась  первая
луна, Роман направился к озеру, сжимая в руках флакон с эликсиром.
   Он выполнил все условия и тем не менее понимал, что превращение может  не
удаться, что эликсир, рассчитанный на иных существ, может  не  подействовать
на человека или подействовать как отрава.
   Сомнения овладели Романом с новой силой. И хотя за эти семь дней ожиданий
и снов ничего, в сущности, не изменилось, - он по-прежнему не боялся смерти,
но знал, что если сейчас погибнет, то никто уже не сможет помочь Элии.  Лишь
вещий сон, лишь одинаковые изображения на рукоятке  меча  и  печати  флакона
помогли ему сделать последний шаг.
   Озеро молчало, как молчало все эти дни. В отражениях, которые  он  часами
рассматривал, свесившись  с  крутого  берега,  ничего  нельзя  было  угадать
заранее. То там  возникали  старинные  замки  и  виднелись  стены  неведомых
городов, то  какие-то  непонятные  существа  занимались  своими  непонятными
делами - озеро было окном в иные миры. Иногда изображения сменялись, уходили
в темную  глубину,  им  на  смену  всплывали  новые  картины.  Иногда  озеро
показывало только искаженную картину собственного берега. Так было и на этот
раз. Роман видел высокую корягу, которой на самом деле на берегу не было.  И
не видел камня, у которого стоял. Не было и его собственного отражения.
   Дождавшись выхода второй  луны,  он  решил,  что  можно  начинать.  Время
подошло. Семь полных суток остались  позади.  На  этот  раз  пробка  флакона
открылась легко, и резкий нездешний запах поплыл над водой озера. Запах  был
так силен и резок, что Роману понадобилось несколько минут только для  того,
чтобы к нему привыкнуть.
   Наконец он поднес флакон к г