зался ему теплее
и лучше.
   Он не знал, так ли это, и не знал, чем отличается этот  камень  от  сотен
других, он просто сел на него и стал ждать.
   Ночь текла медленно  и  странно.  Странно  потому,  что  очень  скоро  он
перестал  ощущать  холод  и  Жажду,  он  словно  становился  частицей  ночи,
растворялся в ней, а ночь не может ощущать ни холода, ни страха. Может быть,
ночь всего лишь ожидание дня. Все имеет свою противоположность.  Рождение  -
смерть. Прилив - отлив. Взлет - падение. Ритм во  всем,  в  каждой  вещи,  в
каждой частице материи. В ее глубинах и на самой поверхности...
   Странные мысли нашептывала ночь. Мысли о том,  что  человек  и  Вселенная
едины, что Вселенная растворена в человеке, а человек может раствориться  во
Вселенной, не потеряв себя. И это было самым трудным...
   Так началось его учение. Учение без книг и долгих  речей.  Степан  узнал,
что человек может довольствоваться ничтожно малым, что главная задача  Воина
- это умение накапливать в себе энергию, разлитую в природе, умение находить
и чувствовать ритм в каждой вещи. Он еще не знал, для чего  существует  этот
ритм, но уже понял, что за ним скрыта одна из главных тайн природы.
   Иногда Степану казалось, что окружающая его реальность, вся эта  пустыня,
поиски и накапливание таинственной силы, проникновение в суть  вещей  -  все
это лишь сон. Что вот-вот он проснется, и все будет как раньше, но шли  дни,
недели, месяцы...
   Его тело стало суше, стройнее. Взгляд пристальней, внимание  обострилось.
Обострились и органы чувств. Он стал различать звуки и улавливать  движения,
недоступные обычному восприятию. Он научился  никуда  не  спешить  и  ждать,
ждать так, как будто впереди была вечность.
   И лишь иногда сквозь это бесконечное ожидание проникала  в  его  сознание
прежняя глухая тоска по дому.
   В один из таких дней, почувствовав его настроение, Сейрос сказал:
   - Сегодня я должен сообщить тебе нечто важное. Нужен Круг. Приготовь  все
необходимое.
   Это означало, что тайна, которую собирался ему открыть учитель, настолько
значительна, что нуждается в специальной магической защите.
   Влияние внешних злобных сил ощущалось тем сильнее, чем тоньше становилась
перегородка,  отделявшая  Воина  от  мира  иных,   незримых   для   обычного
человеческого взгляда, измерений. Степан не знал, так  ли  это.  Критическая
оценка действий учителя  ему  никогда  не  удавалась,  слишком  велика  была
гипнотическая, подавляющая волю сила,  которая  окружала  все,  связанное  с
Сейросом. И потому Степан, не раздумывая и не возражая, подчинился.
   Прежде всего нужно было в расселинах северных скал набрать веток колючего
кустарника мискаля. И хотя там, куда они потом пойдут, растет сколько угодно
точно такого же мискаля, годился  только  этот,  омытый  северными  ветрами,
собранный недалеко от дома.
   Потом они долго ждали заката, сидя в открытом дворике и набираясь сил для
трудной дороги. Наверное, для постороннего наблюдателя  их  сборы  выглядели
более чем нелепо, но к этому времени Степан уже понял, что Сейрос ничего  не
делает зря, и научился держать при себе свое мнение. Тем более что  с  таким
же успехом он мог бы спорить со скалой, на которой рос мискаль.
   Солнце на здешнем небосклоне двигалось чрезвычайно медленно, и, хотя  они
вышли перед самым закатом, а дорога к восточным склонам хребта  занимала  не
меньше четырех часов, у них  оставалось  еще  достаточно  светлого  времени,
чтобы выбрать нужное место.
   На небольшой  ровной  площадке,  покрытой  толстым  слоем  песка,  Сейрос
нарисовал круг поперечником метра в  полтора  и  затем  утыкал  его  границы
ветками  мискаля.  Получилась  довольно  высокая  зеленая  изгородь,   почти
скрывшая от глаз Степана фигуру учителя.
   Степан не мог видеть того, что происходило внутри Круга. Стоя неподвижно,
он ждал часа два или три. Он не знал, сколько именно.
   Наконец,  когда  сумерки  совсем  сгустились,  Сейрос  сделал  ему  знак,
приглашая войти внутрь Круга.
   - Здесь мы можем говорить обо всем. Нас не услышит ни одно живое существо
в обоих мирах. У мертвых предметов я тоже на всякий случай стер память.
   Учитель надолго замолчал, и Степан не произнес  ни  звука,  понимая,  что
сейчас нельзя перебивать его мыслей и надо ждать.  Слышно  было,  как  ветер
шелестит ветвями мискаля у них за спиной.
   - Я надеялся, что со временем твоя  тоска  по  оставленному  дому  станет
меньше, но этого не  случилось.  Мне  так  и  не  удалось  сделать  из  тебя
настоящего Воина. У воина чужих  пространств  не  должно  быть  собственного
дома. Так или иначе, твое обучение подходит к концу. Вскоре мы должны  будем
расстаться. Те, кто заключил с тобой договор, вернутся за тобой. Ты  станешь
вещью, пешкой, выполняющей их приказы.
   Степан лишь крепче стиснул зубы. За  долгие  месяцы  обучения  он  привык
слушать собеседника молча и скрывать свои чувства. Он думал о том, что успел
привязаться к этому немногословному, суровому, но справедливому человеку, на
короткое время заменившему ему всех тех.  кого  он  любил  в  своей  прежней
жизни. Он знал, что и Сейросу небезразлична его судьба, хотя тот  никогда  и
не выказывал своих чувств.
   - Я так и не смог узнать, зачем ты им  нужен.  С  этим  связана  какая-то
важная тайна. Науке Воина, с их согласия, обучают лишь тех,  кому  предстоит
совершить нечто необычайное - но в любом случае помни: все, что  исходит  от
них, всегда связано со злом.
   - Они вернут меня обратно в мою страну?
   Сейрос отрицательно покачал головой.
   - Об этом забудь. Для тех, кто хоть раз вышел за границы своего  времени,
обратной дороги нет.
   - Тогда скажи мне, как поступить. Человека можно сделать Воином, но после
этого он не согласится стать игрушкой в чужих руках.
   - Ты прав. И, кажется, я все же не зря учил тебя древней науке.
   Сейрос надолго замолчал. В сгустившихся сумерках Степан не мог видеть его
лица, но и не видя, он знал, что на нем не изменилась ни  одна  морщина,  не
дрогнул ни один мускул. Ничто не  выдавало  той  напряженной  работы  мысли,
которую он чувствовал благодаря незримой  связи,  возникшей  между  ними  за
время обучения.
   Охраняя  покой  его  раздумий,  Степан  прислушался  к  находившемуся  за
границей Круга пространству тем внутренним, особым слухом,  которому  научил
его Сейрос.
   Совсем близко, у самого края ущелья, раздавались чьи-то тяжелые шаги,  от
которых  вздрагивала  земля.  Деревья  и  камни,  содрогаясь,  потрескивали.
Холодом ночи, леденящим и смрадным, повеяло с той стороны,  где  только  что
прошло незнакомое Степану существо.
   - Там кто-то есть.
   - Это Парки. Ты должен был услышать его гораздо раньше. В Круге он нас не
увидит. К тому же сегодня не его ночь. Не отвлекайся. Наш  разговор  слишком
важен. Я знаю лишь одно место, где тебя не станут искать. Те, кто  заключили
с тобой договор, всего лишь слуги; есть раса более могущественная, у нас  их
называют демами. Им подвластны дороги между всеми мирами.  Воин,  накопивший
достаточно силы и мужества, может попытаться воспользоваться дорогой  демов.
Я не думаю, что тобой заинтересуются сами
   демы. Для них ты козявка, не больше.
   - Куда ведет их дорога?
   - В прошлое, в будущее, может быть, даже... - Сейрос показал вверх, туда,
откуда сквозь темные ветви кустов светили холодные звезды. - Точно этого  не
знает никто, кроме самих демов. Каждый раз дорога идет в другую  сторону,  и
всего раз в триста сорок лет, в день великого противостояния планет, в  этом
мире открывается дверь на дорогу демов.  Никто  оттуда  не  вернулся,  чтобы
рассказать. Другие существа, не похожие на людей, иные  миры...  Иногда  там
находят могущество, против которого бессильно даже древнее племя.
   - Я хочу подумать...
   Сейрос отрицательно качнул головой.
   - На это у тебя уже нет времени. Ты должен решить сейчас.
   - Ты мог бы сказать мне раньше...
   - Раньше ты был не готов к  такому  разговору.  Случайных  совпадений  не
бывает; тебя не зря завербовали и не зря день великого противостояния планет
наступает именно сейчас. Может быть, Сила выбрала тебя  и  ты  уцелеешь.  На
большее не смеет надеяться смертный, ступающий на дорогу демов.
   - Я не смогу,
   И опять Сейрос отрицательно покачал головой, как всегда угадывая  еще  не
родившееся в нем решение на несколько секунд раньше самого Степана.
   Сверху посыпались камни. Защита зеленых кустиков казалась такой  хлипкой,
такой ненадежной. Но камни почему-то падали в стороне, а  те,  что  катились
вниз по откосу, останавливались, не достигнув Круга. Случайность?  Возможно.
Но  где-то  здесь,  совсем  рядом,  проходила  граница  между  случайным   и
неведомым.
   - Дай мне хотя бы несколько часов, отложи хотя бы до завтра! Ты  требуешь
от меня невозможного.
   - Даже упоминать о нашем разговоре за пределами Круга  нельзя.  Если  они
узнают, тебе не удастся пройти. Дверь охраняют.  Только  внезапность  и  вся
сила, которой я владею,  могут  помочь  прорваться.  Я  многому  еще  должен
научить тебя этой ночью, пока  действует  Круг.  Но,  вообще-то,  ты  можешь
остаться, упустить свой единственный шанс и стать рабом вместо воина.  Решай
сейчас.
   Степан сжал ладони, словно хотел удержать в них частицу  родной  планеты,
сохранить связь, но в руках оказался лишь песок, и  он  легко  проскальзывал
между пальцами.
   Степан уже сделал свой первый шаг,  ведущий  прочь  от  родного  мира,  и
теперь чужие пространства засасывали его все глубже.
   В сущности, у него уже  не  было  выбора.  Лишь  одно  ему  оставалось  -
безостановочно двигаться все дальше вперед, в неведомое.
   Глава 5
   После Крута они ни разу не говорили о принятом  решении.  Каждый  камень,
куст, стена дома -  все  это  слышит  звук.  Сейрос  считал,  что  некоторые
предметы хранят полученную информацию в течение нескольких лет и опытный маг
может ею воспользоваться в любой момент.
   Без лишних разговоров сборы проходили  быстро  и  буднично.  Семидневный,
пост, который Сейрос назначил  еще  до  Круга,  придал  всему  телу  Степана
легкость. Мысли обострились, а  чувство  голода  давно  прошло.  К  тому  же
сегодня он впервые за семь дней поел.  Еда  была  необычной:  стебли  горных
трав, собранные Сейросом, какие-то коренья... Эта  смесь  называлась  "пищей
силы".
   Степан  надел  поношенный  мексиканский  плащ,  старое  сомбреро,  хорошо
защищавшее лицо от жгучего солнца пустыни. Взял  нож,  который  подарил  ему
Сейрос. Прежде чем прикрепить его к поясу, проверил, остро ли лезвие.
   Нетускнеющая полоска стали сверкнула  на  солнце.  Это  его  единственное
оружие. Сейрос говорил о  зелье,  в  котором  в  ночь  новолуния  выдерживал
лезвие. Степан спросил тогда о его составе, и Сейрос упомянул об истолченной
в порошок сухой жабе, разрыв-траве,  корне  мандраголы...  Степан  тогда  не
сдержался и сказал, что все это полнейшая ерунда.
   Сейрос посмотрел на него внимательно и с достоинством ответил:
   -  Конечно,  ерунда,  но  действует  отлично.  Когда-нибудь  ты  в   этом
убедишься.
   И вот теперь этот нож - его единственная защита в предстоящем походе.
   Вспомнив сейчас об этом случае, он улыбнулся и подумал, что хотя  многие,
самые невероятные, предсказания Сейроса сбывались, история с дверью в другой
мир выглядела сейчас, в лучах  утреннего  солнца,  чересчур  фантастично.  И
потому он не относился слишком серьезно к своему походу.
   Одно решил - обратно не возвращаться. Теперь  у  него  достаточно  опыта,
чтобы принять ношу самостоятельной жизни в этом мире,  какой  бы  горькой  и
трудной она ни оказалась. Хватит прятаться за спиной старика.
   На  стене  висела  сушеная   тыква,   обтянутая   сыромятной   плетенкой,
наполненная родниковой водой еще со вчерашнего вечера. Степан опустил  ее  в
котомку. Пожалуй, эти два литра прохладной воды - самое ценное из того,  что
он берет с собой.
   За тыквой последовал десяток маисовых лепешек, каждая  завернута  в  лист
сабзы.
   Сегодня старик расщедрился... Четыре листа бетеля. И хотя Степан так и не
научился без крайней необходимости жевать листья  этого  растения  из-за  их
тошнотворного вкуса, он всегда брал их с собой в дальнюю дорогу. Сок  бетеля
действовал сильнее крепкого кофе, и, если придется долго бороться  со  сном,
он может пригодиться...
   Когда Степан переступил порог, Сейрос не обернулся.  Они  простились  два
дня назад, и сейчас ни тот ни другой не подали виду, что расстаются,  скорее
всего, навсегда.
   Пустыня словно ждала Степана за порогом  хижины,  чтобы  бросить  в  лицо
вместе с раскаленным ветром сухую въедливую пыль.
   Его путь лежал к востоку,  в  сторону  гор.  Целый  день  он  будет  идти
знакомой дорогой к отрогам восточного хребта и лишь на следующее утро, "если
Сила позволит", как говорил Сейрос, свернет в сторону, чтобы  найти  проход,
ведущий сквозь скалы к двери в иные миры. Если он вообще существует.
   Сейрос заставлял его смотреть на мир  собственными  глазами.  Сейчас  все
вокруг изменилось. Он видел  только  растрескавшуюся  землю,  колючие  ветки
полузасохших  растений,  линию  горного  хребта  у  горизонта.   Исчез   тот
иллюзорный, таинственный мир, которым умел наделять окружающее сам Сейрос, и
Степан пожалел об этом,  потому  что  реальный  мир  показался  ему  жестче,
непригляднее и безжалостнее мира Сейроса. В нем не было места для  волшебной
сказки, и мосты в иные звездные миры  существовали,  скорее  всего,  лишь  в
покинутой им навсегда хижине старика...
   Сейчас, если обернуться, ее уже не будет видно. Он не стал оборачиваться.
Нужно выполнить все полученные от Сейроса инструкции с максимально возможной
точностью, чтобы потом, в случае неудачи, не упрекать себя  за  неправильные
действия.
   В магии мелочи значат часто гораздо больше, чем зависящие от них  внешние
события.  Температуру  поверхности  камня,  влажность  волшебного   порошка,
направление и силу ветра - все обязан учитывать  маг,  если  хочет  добиться
успеха.
   А события внешнего мира - это лишь отражение мира внутреннего.  Тот,  кто
способен влиять на расположение едва уловимых сил  в  этом  невидимом  мире,
легко изменит любую ситуацию в реальной жизни. Ничто постороннее  не  должно
отвлекать его от выполнения многочисленных обязанностей ученика  мага,  даже
если ему недолго осталось этим заниматься...
   Он твердо решил выполнить последние указания Сейроса.  Это  все,  чем  он
сможет отблагодарить его за долгие месяцы терпения.
   В  последнее  время  Степан  стал  замечать,  как  сильно  изменился  его
характер. Он научился взвешивать и обдумывать свои поступки, став  мудрее  и
старше, словно годы пролетели в стенах старой хижины. Возможно,  в  сутолоке
современного мира нам больше всего не хватает именно времени  и  тишины  для
того, чтобы прислушаться к себе, узнать свою истинную цену.
   До полудня Степан шел, не сбавляя темпа.  Только  достигнув  назначенного
Сейросом места предгорий, он смог, наконец, остановиться на короткий отдых.
   Несмотря на усталость, он тщательно обследовал место, защитил  и  очистил
его от враждебных сил.
   Закончив ритуал, он  сел  лицом  к  ветру  на  небольшом  плоском  камне,
откупорил тыкву и впервые позволил себе сделать несколько глотков.
   В дороге все внимание сосредоточивается  на  главном  -  на  движении,  и
Степан не сразу заметил, как сильно изменилась местность в этой малознакомой
для него части  предгорий.  Песка  уже  не  было,  он  остался  ниже,  здесь
встречался только вылизанный шершавыми языками ветров пустынный камень.
   Причудливые колонны походили на окаменелые остатки скелетов. В скалах ему
виделись то череп  какого-то  чудища,  то  костлявая  лапа  с  полуметровыми
когтями, недвижно застывшая в глубинах камня и  грозившая  ему  оттуда.  Это
плохой признак, означавший, что он начал терять  равновесие  духа,  а  перед
предстоящим испытанием такое состояние никуда не годится.
   Степан попытался  отвлечься  от  всего  постороннего,  расслабиться,  все
внимание сосредоточить на накоплении силы, но из этого ничего не  вышло,  он
плохо владел собой... "Перед сражением воин должен быть спокоен и равнодушен
к предстоящему".
   Но день великого противостояния наступил слишком рано, он еще  не  готов,
он не успел как следует освоить  науку  воина,  и  никто  теперь  не  сможет
предсказать, чем кончится его поход...
   Степана поражало  всякое  отсутствие  жизни  в  окружавших  его  каменных
великанах, они казались мертвее самой пустыни. Похоже, он выбрал  не  лучшее
место для первого привала, надо уходить отсюда как можно скорее...
   Тревога  не  отпускала  его  до  самого  перевала.  Лишь  выбравшись   из
последнего ущелья и ощутив на своей коже еще горячие лучи закатного  солнца,
он почувствовал облегчение и вновь остановился.
   Прежде чем спускаться в сумерки надвигавшегося снизу вечера,  нужно  было
запастись силой. Если он не сумеет сделать этого сейчас, идти вниз не  имело
смысла. Он привычно расслабился, представил, как  огненные  линии  солнечных
лучей пронизывают его насквозь, проходят по жилам и нервам, задерживаются  в
солнечном сплетении... Он сидел так долго,  не  меньше  часа,  под  палящими
лучами солнца, подстелив под себя плащ и открыв солнцу ничем  не  защищенную
кожу. Не было ни ожогов, ни дурноты,  только  огонь  плыл  в  крови,  словно
вместо воды он выпил несколько глотков спирта.
   Когда в невнятном посвисте ветра  он  начал  различать  отдельные  слова,
Степан решил, что можно идти дальше. Излишнее накопление  энергии  переводит
воина из активного состояния в созерцательный мир голосов  неживой  природы.
Однажды, подчинившись требованию Сейроса, он  там  побывал  и  не  хотел  бы
испытать это еще раз. Общение с неживым миром полностью опустошает человека,
делает его беспомощным и слабым.
   Степан набросил на плечи плащ. Голос ветра сразу стих, словно тот осознал
безнадежность своих попыток. Степан развязал узелок, выбрал  между  обычными
лепешками одну - зеленого цвета, -  только  она  и  была  для  него  сегодня
настоящей пищей, остальные нужны только для маскировки.
   Сейрос всегда тратил много времени для  того,  чтобы  замаскировать  свои
подлинные намерения, скрыть истинные цели от бесчисленного  сонма  невидимых
живых существ, населявших воду, скалы и воздух. Прав ли он был?  Не  Степану
судить об этом. Он отломил кусок зеленой лепешки  "силы",  проглотил  его  и
запил еще одним глотком воды. Он не испытывал теперь ни  голода,  ни  жажды.
Даже удушливый зной перестал причинять неудобства. Возможно,  это  результат
тренировок, возможно, лепешка содержала в себе тонизирующие вещества.
   Степан встал и, сунув плащ в котомку, пошел дальше, навстречу закату.
   Ночь прошла спокойно под надежной защитой магического Круга.  К  рассвету
следующего дня он беспрепятственно дошел до поворота.
   Вокруг стояла тишина, какая бывает только перед  землетрясением.  Природа
словно прислушивалась к чему-то. Близился полдень двадцать второго июня 1968
года. До великого противостояния планет  оставалось  не  более  двух  часов,
солнце стояло почти в зените. Степан повернул и прибавил  шаг,  замечая  все
больше приметных мест, о которых говорил  Сейрос.  Сердце  глухо  стучало  в
груди - он никак не  мог  справиться  с  волнением.  Он  знал,  что  воин  в
ответственный миг обязан быть абсолютно спокоен, но ничего не  мог  с  собой
поделать впервые за два долгих дня пути. Вот он - последний подъем, еще один
поворот, утес,  похожий  на  голову  крокодила,  русло  пересохшего  потока,
пологий гребень скалы, еще шаг, два - и там должна уже открыться  его  взору
темная скала...
   Вот и она... На фоне светлого  песчаника  выделяется,  словно  специально
вытесанный из  гранита,  черный  монолит.  Ноги  словно  налились  свинцовой
тяжестью... Каждый шаг дается  все  труднее  -  он  едва  отрывает  подошвы,
переставляя ноги, как колоды.
   Скала теперь с