он   всегда   много
путешествовал. Иногда Мариэлла чувствовала себя музейным экспонатом, который
можно обозревать, но трогать  его  руками  не  полагается.  Это  как  кукла,
которую ставят в шкаф, все ею восторгаются, но играть с ней не дают  никому.
Слуги почти всегда обращались с ней почтительно, но неизменно давали понять,
что работают они не у нее, а у ее мужа. Многие из них служили в доме  давно,
и Мариэлла чувствовала, что почти не знает их, хотя прожила с ними шесть лет
под одной крышей. Малкольм всегда требовал, чтобы она соблюдала дистанцию со
слугами. Она так и делала. Во взаимоотношениях слуг с  миссис  Паттерсон  не
было тепла. С самого начала Малкольм не позволял ей менять уклад  дома.  Дом
по-прежнему безраздельно принадлежал ему, все в доме делалось  согласно  его
желаниям, и, если бы ее распоряжения разошлись бы с требованиями  Малкольма,
ее мнение попросту проигнорировали бы. Всех слуг Малкольм  нанимал  сам,  по
большей части в Англии,  Ирландии  и  Германии.  Ему  почему-то  чрезвычайно
нравилось все немецкое. В молодости он учился в Гейдельбергском университете
и знал немецкий язык превосходно.
   Мариэлла предполагала, что прислуга не относится к ней как к полноправной
хозяйке оттого, что в свое время она сама работала у Малкольма. Вернувшись в
1932 году из Европы, она не смогла найти работу. Еще  не  было  видно  конца
Великой депрессии, без работы оставались даже мужчины с хорошими  дипломами,
а у нее не было абсолютно никакой профессиональной подготовки. Ей раньше  не
приходилось устраиваться на  работу,  а  родители  не  оставили  практически
ничего. Ее отец разорился в двадцать девятом во время всеобщего краха, это и
ускорило его конец. Он был слишком стар, чтобы начать  все  сначала.  Вскоре
ему отказало сердце, но еще раньше сломался его дух. У его вдовы  ничего  не
осталось, всего несколько сот долларов,  через  полгода  она  умерла.  Тогда
Мариэлла еще была в Европе, и Чарльз занялся продажей дома, чтобы она смогла
выплатить долги. Она была  очень  больна  тогда  и  не  могла  сама  о  себе
позаботиться, а когда она неожиданно появилась в Нью-Йорке, у  нее  не  было
ничего, не было даже квартиры. Она остановилась в гостинице  в  Ист-Сайде  и
немедленно начала искать работу. В кармане у нее лежали две тысячи долларов,
взятые взаймы у Чарльза. Она не позволила ему дать ей больше.  Она  осталась
совершенно одна. Малкольм спас ее в самом прямом смысле слова.  До  сих  пор
она глубоко признательна ему за это и никогда не забудет его доброту.
   Стоял холодный февральский день, когда она вошла в  его  кабинет,  и  его
приветливая  улыбка  показалась  ей  лучом  солнечного  света,   пронизавшим
окружающий мрак. Она пришла к нему, потому что знала  его  как  друга  отца,
потому что надеялась, что он подскажет ей что-нибудь насчет работы -  может,
кому-нибудь нужна компаньонка, знающая французский язык.  Она  умела  только
рисовать и говорить по-французски, причем не рисовала  уже  давно.  Навыков,
необходимых для секретарши, у нее не было и в помине, но,  поговорив  с  ней
около часа, он принял  ее  на  работу  и  даже  оплатил  гостиничные  счета.
Впоследствии она сделала попытку вернуть ему деньги,  но  он  не  пожелал  и
слушать о них. Он представлял себе, в какой она ужасающей нужде, и ему  было
приятно оказать услугу.
   Она  быстро  освоилась  и  стала  исполнять  работу  помощницы   старшего
секретаря. Старшим секретарем была англичанка, которая Мариэлле  не  слишком
симпатизировала, но держалась с ней  корректно.  Никто  не  удивился,  когда
некоторое время спустя Малкольм начал приглашать Мариэллу на ленч,  а  потом
они часто и ужинали вместе. Время от времени он стал  появляться  с  ней  на
всякого рода светских мероприятиях. И каждый раз Малкольм мягко предлагал ей
купить  новое  платье,  причем  в  том  магазине,  где  он  был   знаком   с
администрацией. Сначала ее это смущало. Она  не  хотела  сближаться  с  ним,
боялась поставить себя в ложное положение.  Конечно,  он  был  к  пей  добр,
внимателен, неназойлив. Так, он никогда ничего не  выпытывал  о  ее  прошлой
жизни, не спрашивал, почему она шесть лет провела  в  Европе  и  почему  так
внезапно вернулась. К ее удивлению, ей было с ним легко. Говорили они всегда
о настоящем, о прошлом - никогда. Малкольм всегда был ровным,  внимательным,
а подчас и нежным. Ее  первоначальное  предубеждение  по  отношению  к  нему
исчезло. Мариэлла с удивлением отмечала, что он  никогда  не  позволял  себе
некорректных поступков. По-видимому, ему просто нравилось часто показываться
в обществе с такой красивой  женщиной,  прекрасно  одетой,  причем  в  вещи,
выбранные и купленные им. Иногда она скромничала сверх меры, даже опять  как
будто побаивалась его.  Но  он  этого,  вероятно,  не  замечал.  С  ним  она
чувствовала себя увереннее и спокойнее, чем прежде. Конечно, она была теперь
совсем иной, но эти происшедшие с ней перемены помогали ей жить дальше.
   Ее нигде и ни о чем не  расспрашивали.  Малкольм,  представляя  ее,  лишь
называл ее имя. Конечно, его знакомым хотелось  знать,  кто  она  такая,  но
вслух никто не позволял себе вопросов о том, чем она занималась  раньше  или
почему у нее часто бывает такое печальное выражение лица.  Она  была  просто
красивой женщиной,  а  ее  спутник  хорошо  известен  в  деловых  кругах.  С
Малкольмом Мариэлла чувствовала себя в безопасности, он защищал ее ото всего
на свете, именно  защиту  он  и  предложил  ей  в  День  благодарения  , когда попросил ее выйти за него замуж. Защиту и  заботу,  пока  он
жив; Малкольм не преминул сделать эту оговорку, так как он гораздо старше  и
она наверняка переживет его. Он не пытался убедить  ее  в  своей  любви,  но
каким-то образом она чувствовала, что он ее действительно любит, он же такой
добрый, внимательный, настоящий джентльмен. Большего она и не желала. Она не
хотела идти на риск и, быть может, опять испытать страшное горе - ведь никто
не застрахован  от  несчастий.  А  воспоминания  о  прежней  жизни  все  еще
причиняли ей боль. Как-то раз, когда они с Малкольмом обедали  в  ресторане,
она попыталась честно рассказать ему, что в ее прошлом  есть  много  горя  и
боли, но он перебил ее.
   - У всякого человека, дорогая, есть прошлое, - улыбнулся Малкольм.  -  И,
как бы то ни было, тебе двадцать четыре года, поэтому у тебя не  может  быть
такого уж страшного прошлого.
   Он был терпелив, и Мариэлла поняла, что может  прийти  к  нему  со  всеми
своими незаживающими ранами и найти у него утешение и защиту. Вот  чего  она
хотела - не дома его, не богатства, не роскоши. Раньше  он  уже  был  дважды
женат, и  нашлись  доброхоты,  от  которых  она  узнала,  что  щедрость  его
буквально не имеет границ. Но она нуждалась прежде всего в его участии,  как
в тихой гавани во время бури, где можно укрыться на всю жизнь. Он обещал  ей
именно такое  убежище.  Ему  нетрудно  было  понять,  насколько  она  боится
страданий, хотя он и  не  подозревал,  сколько  ей  уже  пришлось  пережить.
Малкольм выставил единственное требование: чтобы она  родила  ему  детей.  В
обоих предыдущих браках детей у Малкольма не было, теперь, когда  ему  сорок
девять, Малкольм мечтал, чтобы у  финансовой  империи  Паттерсонов  появился
наконец наследник. Основу его состояния составил стальной бизнес.  Несколько
поколений его предков, возможно,  использовали  не  самые  легальные  методы
обогащения, но к моменту рождения Малкольма фамилия  Паттерсон  пользовалась
уже огромным уважением в деловых кругах. И еще большее уважение эта  фамилия
приобрела благодаря деятельности самого Малкольма.
   Сначала предложение Малкольма удивило Мариэллу, и на  какое-то  мгновение
ей показалось, что он смеется над  ней.  Да,  разумеется,  бывали  вместе  в
обществе, Малкольм был щедр и добр к ней, он любовался ею,  но  ведь  он  ее
даже ни разу не поцеловал.
   - Я.., не знаю, что вам сказать... Вы серьезно? Он спокойно  улыбнулся  и
взял ее за руку. Ему  понравилось,  что  она  так  ошарашена.  Она  все-таки
казалась ему ребенком. Он осторожно поднес ее пальцы к губам и поцеловал.
   - Конечно, серьезно, Мариэлла.
   Глаза их встретились. Казалось, что он не жених, а скорее отец. Но именно
это в нем и привлекало Мариэллу, более того, в этом-то она и нуждалась.  Она
прожила в Штатах немногим меньше года после возвращения, и у нее не было  ни
одного друга, кроме Малкольма.
   - Будьте моей женой. Дорогая, я буду о вас заботиться. Обещаю вам. И если
судьба пошлет нам детей, я буду благодарен вам до конца своих дней.
   Она  внимательно  слушала  его,  и  предложение  казалось  ей   несколько
странным. Больше похоже на деловое соглашение, чем на  объяснение  в  любви.
Ему нужны дети, ей - защита и покровительство. Он так и не сказал, что он ее
любит, что он без ума от нее, и она не  была  в  него  по  уши  влюблена.  С
Чарльзом было совсем не так, но теперь ей нужно было именно  это.  И  только
одно пугало ее: мысль о детях. Она не знала, сможет ли решиться на  это  еще
раз, но сказать ему о своих сомнениях она не осмелилась.
   - А если детей не будет? - спросила она с беспокойством. Малкольм  понял,
что не знает чего-то очень важного о своей избраннице. А ведь ему  казалось,
что у этой юной женщины не может быть тайн в жизни.
   - Тогда мы будем друзьями, - сказал он спокойно и дружелюбно взглянул  на
нее. Тогда она перестала колебаться, хотя и не понимала,  зачем  она  ему  в
этом случае нужна, ведь на свете есть столько женщин, которые  пошли  бы  на
все, лишь бы заполучить его.
   - Но почему именно я? Есть.., много..,  других...  -  Не  договорив,  она
покраснела. У  нее  не  было  ни  денег,  ни  самостоятельного  положения  в
обществе. Конечно, родители  ее  были  солидными  людьми,  но  они  потеряли
практически все свое состояние, и они оставили ее без гроша. Но его и это  в
ней  привлекало.  У  невесты  нет  знакомых,   родных,   обязательств.   Она
принадлежит ему одному или по крайней мере будет принадлежать после свадьбы.
И это хорошо. Малкольм Паттерсон любил  обладать  собственностью  -  домами,
машинами, картинами, антикварными вещами... И Мариэлла теперь перейдет в его
собственность;  а  если  она  родит  ему  ребенка,  она  окажется  важнейшей
собственностью. К тому же она скромна, без особых запросов - прекрасно.  Она
будет достойной женой и, может быть, станет когда-нибудь хорошей матерью.
   - Наверное, я должен сказать, что люблю вас... - Оба они понимали, что он
этого-то и не должен говорить. - Но я уверен, что для нас обоих это  не  так
важно.  -  Оказывается,  он  все-таки  хорошо  ее  знает,  лучше,  чем   она
предполагала. - Возможно, это вообще не имеет значения. Я думаю, нам пока не
надо произносить таких слов.  Потом,  позже,  мы  обязательно  полюбим  друг
друга, ведь так?
   Она кивнула. Ее страх, смешанный с изумлением, еще не прошел.
   - Так что же вы мне ответите? - Судя по всему, Малкольм не  сомневался  в
ее согласии.
   Одно мгновение она колебалась. Но только одно мгновение.
   - Я... - Она посмотрела на него с тревогой. - Но вы уверены?..
   Она боялась за него даже больше, чем за себя. Что, если она принесет  ему
одно разочарование? Что, если.., если  она  не  сможет  остаться  и  с  ним?
Прошедший год был тревожным. Через две недели после ее возвращения  в  Штаты
все газеты сообщили, что похищен сын знаменитого летчика  Линдберга,  и  это
сообщение поначалу просто парализовало ее. А в мае, когда  весь  мир  узнал,
что  ребенок  погиб,  Мариэллу  стали  неотступно  преследовать  кошмары,  и
мучительные воспоминания вернулись к ней ужасной явью. Тогда  она  несколько
дней не вставала с постели, говоря, что у нее грипп. На самом деле она  была
просто не в состоянии  что-либо  делать.  В  конце  концов  она,  охваченная
паникой, позвонила в Швейцарию, и врач, который когда-то лечил ее, сумел  ее
успокоить. Но что, если.., если Малкольм узнает?..
   - Я не уверена, что вам... - Мариэлла  опустила  голову,  потому  что  на
глаза навернулись слезы. А ему  вдруг  захотелось  обнять  ее  и  немедленно
овладеть ею. В этот момент она впервые внушила ему страсть, и он понял,  что
в самом деле сможет когда-нибудь полюбить эту женщину.
   - Дорогая.., прошу вас.., станьте моей женой... Я все для вас сделаю...
   Он умел говорить только таким языком. Она посмотрела на  него  и  грустно
улыбнулась.
   - Мне ничего не нужно. Прошу вас только, будьте ко  мне  добры  так,  как
были всегда. Вы были очень добры. Я этого недостойна.
   - Не правда. Вы заслуживаете гораздо больше, чем  я  могу  вам  дать.  Вы
заслуживаете молодого красивого мужа, который любил бы  вас  до  безумия,  с
которым вы могли бы танцевать, путешествовать,  смеяться.  А  вам  достается
старик, которого, может быть, вам  придется  возить  в  инвалидной  коляске,
когда вам будет всего сорок.
   То, что он сказал, было нелепо,  и  она  рассмеялась.  Трудно  было  себе
представить Малкольма расслабленным, дряхлым.  Он  был  сильным,  энергичным
мужчиной и, несмотря на раннюю седину, выглядел лет на десять моложе  своего
истинного возраста. Седые волосы только придавали значительности его облику.
   - Итак, я сказал вам, какое вас ожидает будущее. Примете ли вы теперь мое
предложение?
   Снова  их  глаза  встретились,  и  она   кивнула,   едва   заметно.   Она
почувствовала, что не может смотреть на него, потому что у нее перехватывает
дыхание. Тогда он взял обе ее руки в свои и притянул к себе. Она смотрела на
него, и слезы опять подступали  к  глазам.  Она  очень  хотела  сделать  ему
столько же добра, сколько он ей сделал, хотела обещать ему все-все,  но  это
было, конечно, невозможно. Тогда  она  дала  себе  клятву,  что  никогда  не
причинит ему горя.
   На церемонии присутствовало немного людей. Они  зарегистрировали  брак  в
первый день нового года.  После  церемонии  судья,  старый  друг  Малкольма,
приехал к нему  домой.  На  торжество  были  приглашены  еще  пятеро  друзей
Малкольма. У Мариэллы не  осталось  друзей  в  Нью-Йорке.  Единственными  ее
знакомыми были женщины, с которыми она вместе работала. Но  теперь  они  уже
никак не могли быть ее подругами.  Счастливый  конец  сказки  о  Золушке  не
растрогал их. Каждая из них мечтала, чтобы ей улыбнулась судьба, а  Мариэлле
повезло больше. Впрочем, им-то Малкольм был нужен совсем по другим причинам.
Они хотели денег, Мариэлла искала защиты.
   К свадьбе был заказан атласный бежевый костюм и такого  же  цвета  шляпа.
Никогда Мариэлла не  была  так  красива,  как  в  день  свадьбы.  Ее  густые
каштановые волосы были собраны в тяжелый узел, ее прекрасные  голубые  глаза
светились радостью и волнением.  Когда  судья  объявил  их  мужем  и  женой,
Мариэлла заплакала, и весь день она не  отходила  от  Малкольма,  как  будто
боялась, что стоит ей отойти, как злой дух разлучит их.
   Они  провели  медовый  месяц  на  небольшом  острове  в  Карибском   море
неподалеку от Антигуа. Остров был частным владением одного друга  Малкольма,
там  имелся  роскошный  дом,  яхта  и  целая  армия  вышколенных  слуг.  Там
молодоженам было хорошо, и Мариэлла почувствовала, что  ее  привязанность  к
Малкольму становится глубже и прочнее. Его постоянное  внимание  трогало  ее
настолько, что она не могла выразить этого словами. А  он  обращался  с  ней
мудро и бережно. Он страстно мечтал о ребенке, но никогда не  позволял  себе
открыто выражать нетерпение. В течение всего медового месяца он  изучал  ее,
искал способы доставить ей удовольствие.  Он  был  опытен,  и  ей  нравилось
ложиться с ним в постель, но для  обоих  не  составляло  секрета  отсутствие
чего-то существенного в их отношениях. Тем не менее им было хорошо вместе.
   Прожив на острове три  недели,  они  вернулись  в  Нью-Йорк,  и  Мариэлла
уверенно переступила порог его дома, вошла в его дом  той  легкой  походкой,
которую, казалось, утратила навсегда. Но дома реальная жизнь вступала в свои
права. И в этой жизни для Мариэллы было  немало  сложностей.  Ей  предстояло
жить в его доме, постоянно общаться с его друзьями, его прислугой, исполнять
его желания. Почти все слуги считали ее удачливой охотницей за богатством  и
обращались с ней как с нежеланной гостьей. Они знали, что совсем недавно она
была  всего-навсего  помощницей  его  секретарши,  и  это   подогревало   их
ненависть. На  ее  распоряжения  не  обращали  внимания,  над  ее  приказами
смеялись за ее спиной, ее личные вещи  исчезали  или  портились,  разумеется
"случайно", а когда она наконец решилась обратить на это внимание Малкольма,
он отнесся к ее жалобам  настолько  благодушно,  что  она  расстроилась  еще
больше. Он сказал, что надо дать "его людям" время, и они привыкнут к ней, а
потом и полюбят ее не меньше, чем любит он сам.
   Вернувшись в Нью-Йорк, Малкольм вплотную занялся  делами.  Большую  часть
времени он проводил на работе, следовательно, вел  свою  жизнь,  и  Мариэлла
сразу оказалась страшно одинока. Малкольму по-прежнему нравилось  появляться
с ней в обществе, он был по-прежнему добр к ней, но ей  стало  вполне  ясно,
что она не станет  его  неразлучной  спутницей.  Даже  спальня  у  нее  была
отдельная -  Малкольм  объяснил,  что  ему  нередко  случается  засиживаться
допоздна, читать бумаги, звонить по телефону в Европу, и в таких случаях ему
необходимо уединение, и к тому же он не хотел бы  мешать  ей  отдыхать.  Она
предложила ему перенести кабинет в соседнюю с общей спальней комнату, но  он
твердо стоял на том, что перемен в доме не будет. Так и вышло.  В  жизненном
укладе Малкольма после женитьбы не изменилось ничего, разве  что  они  стали
появляться в обществе  вдвоем  чуть  чаще.  И  несмотря  на  его  неизменную
доброту, она то и дело ощущала, что она по-прежнему -  не  более  чем  часть
персонала его фирмы.
   Теперь у нее был  постоянный  доход,  который  в  начале  каждого  месяца
поступал на ее счет, и  муж  всегда  убеждал  ее,  что  она  свободно  может
покупать в магазинах все,  что  ей  нравится.  Но  слуги-то  оставались  его
слугами, и дом выглядел в точности так же, как до ее  прихода,  окружали  ее
только его друзья, и в деловые поездки Малкольм  по-прежнему  брал  с  собой
секретаршу. Пожалуй, Мариэлла раньше, будучи помощницей секретаря, даже чаще
сопровождала его в подобных поездках. Мариэлла могла бы  даже  возненавидеть
новую секретаршу,  которая  ездила  теперь  с  Малкольмом,  если  бы  ей  не
понравилась с первого взгляда  эта  девушка,  хорошенькая  немка.  Ее  звали
Бригитта, ее родители жили в Берлине. Репутация ее была  безупречна,  и  она
относилась к Мариэлле с должным уважением. У  Бригитты  были  пепельно-белые
волосы. Ногти она красила ярко-красным лаком. У нее были отличные манеры,  и
она знала свое дело. Но мало того, она  действительно  хорошо  относилась  к
Мариэлле, и две молодые женщины почти подружились. Другие  сотрудницы  офиса
завидовали теперь Бригитте,  как  когда-то  завидовали  Мариэлле,  и  миссис
Паттерсон не раз замечала на их  лицах  гримасы,  несомненно  относящиеся  к
Бригитте.  Мариэлла  даже  жалела  девушку.  Бригитта   всегда   вела   себя
предупредительно, и, если Мариэлла звонила по  какому-нибудь  делу  в  офис,
Бригитта каждый раз старалась ей помочь. Когда стало известно, что  Мариэлла
беременна, Бригитта стала посылать ей  очень  милые  маленькие  подарки  для
будущего младенца. Она даже связала ему одеяльце и пару кофточек, что  очень
тронуло Малкольма. Впрочем, сам он почти не замечал Бригитту.  У  него  были
свои заботы - бизнес, командировки, жена, а  в  скором  времени  должен  был
появиться долгожданный сын.
   Мариэлла нисколько не сомневалась, что забеременеет быстро. Она знала это
из собственного опыта и была удивлена, когда через несколько  месяцев  брака
ничего   не   произошло.   Когда   прошло   полгода,   Малкольм   настойчиво
порекомендовал ей обратиться к известному гинекологу.  Он  сам  отвез  ее  в
Б