не делись. И ничто, кроме откровенного разговора с Марион,  не  могло
умерить терзавшей обоих томительной неопределенности.
   Со вздохом уронив велосипед на траву лужайки, Нэнси прижалась к Майклу, и
он крепко обнял ее.
   - Как бы мне хотелось, чтобы все это не было так сложно,  -  пробормотала
она чуть слышно.
   - Все будет нормально, вот увидишь, -  отозвался  Майкл  с  уверенностью,
которой он, увы, не испытывал. - А теперь поехали дальше. Или мы  собираемся
стоять здесь весь день?
   Она  только  улыбнулась  в  ответ,  и  Майкл,  наклонившись,  поднял   ее
велосипед. В следующую секунду они  уже  катили  прочь,  смеясь  и  беспечно
распевая на ходу, как будто никакой Марион вовсе не существовало на свете. К
сожалению, все это было лишь более или менее  удачным  притворством.  Марион
существовала, и никакими ухищрениями этот факт обойти было нельзя. Она была,
и всегда будет рядом с ними, во всяком случае - с Майклом. Для  него  Марион
была не только матерью, но и живым воспоминанием о том  мире,  вне  которого
Майкл, наверное, просто не смог бы существовать.
   Солнце  поднялось  выше,  когда  они   наконец   выехали   с   территории
университетского парка и покатили по самой настоящей сельской местности, где
холмы чередовались с  лужайками  и  веселыми  перелесками.  Асфальтированная
дорога была достаточно широкой, машины  попадались  редко,  поэтому  они  то
ехали рядом, то обгоняли друг друга, то весело перекликаясь, то погружаясь в
задумчивое молчание.
   Время близилось к полудню, когда они  наконец  доехали  до  Ревери-Бич  и
увидели первое за все утро знакомое  лицо.  Это  был  Бен  Эйвери  со  своей
очередной пассией - как всегда,  это  была  блондинка  с  противоестественно
длинными ногами, - которые катили на велосипедах навстречу Майклу и Нэнси.
   - Привет, ребята! Вы на ярмарку? - окликнул их Бен и, улыбнувшись широкой
улыбкой, взмахом руки представил Дженнетт.
   Все четверо обменялись обычными в таких случаях улыбками и приветствиями,
и Нэнси, заслонив глаза рукой от яркого солнца, стала смотреть  вперед,  где
на городской площади расположилась ярмарка. До нее оставалось еще  несколько
кварталов.
   - А что, дело того стоит? - спросила она.
   - Думаю, да. Мы выиграли приз - вон ту розовую  собаку,  -  ответил  Бен,
указывая  рукой  на  уродливое  розовое  существо  на  багажнике  велосипеда
Дженнетт. - Еще заводную черепаху, которую где-то посеяли,  и  две  жестянки
пива. Кроме того, там продают жареную кукурузу, но не россыпью,  а  целиком,
вместе с початком. Вы даже не представляете себе, как это вкусно!..
   - Меня ты убедил. - Майкл кивнул приятелю и посмотрел на Нэнси.  -  А  ты
что скажешь?
   - Мне тоже хотелось бы... - Нэнси сделала секундную паузу. - А  вы  разве
уже возвращаетесь?
   Вопрос был излишним. Бен слыл известным лакомкой,  и  в  глазах  его  уже
поблескивали знакомые плотоядные огоньки, да  и  Дженнетт,  похоже,  заметно
оживилась. Наблюдать за ними было весьма любопытно, и Нэнси  улыбнулась  про
себя.
   - Да, - небрежно ответил Бен и махнул рукой. - Мы-то здесь чуть ли  не  с
шести утра, и я чертовски устал. Кстати, какие у вас  планы  на  сегодняшний
вечер?  Может,  поужинаем  вместе?  Возьмем  по   пицце,   пивка,   посидим,
потанцуем?..
   Комната Бена в общежитии располагалась всего через  несколько  дверей  от
комнаты Майкла.
   - Какие у нас планы на вечер, синьор? - спросила Нэнси, видя,  что  Майкл
не отвечает, но он только покачал головой.
   - Сегодня вечером у меня есть одно дело, так что давайте лучше  в  другой
раз, - ответил он, и Нэнси почувствовала, как ее словно  что-то  кольнуло  -
ответ Майкла напомнил ей о предстоящем разговоре с Марион.
   - Ну ладно, увидимся... - Помахав им на прощание, Бен и Дженнетт покатили
дальше, а Нэнси повернулась к Майклу.
   - Ты действительно хочешь встретиться с ней сегодня? - спросила она.
   - Да. И, пожалуйста, не беспокойся  -  все  будет  хорошо.  Кстати,  мама
говорит, что у нее есть отличное место...
   - Для Бена? - догадалась Нэнси.
   - Да. - Майкл оттолкнулся ногой и, не торопясь, поехал дальше, Нэнси - за
ним. - Мы начнем работу одновременно. Бен будет отвечать за другой  участок,
но выйти на работу мы должны в один и тот же день.
   Майкл выглядел очень довольным. Они с Беном познакомились еще  в  старших
классах школы, и с годами их дружба еще больше окрепла.
   - А Бен знает?
   Майкл  отрицательно  покачал  головой,   и   на   губах   его   появилась
заговорщическая улыбка.
   - Нет, это сюрприз. К тому же мне хотелось бы, чтобы он  узнал  об  этом,
что  называется,  из  официальных   источников.   Не   стоит   портить   ему
удовольствие.
   Нэнси тоже улыбнулась в ответ:
   - Ты прелесть, Майкл, и я люблю тебя.
   - Премного благодарен, миссис Хиллард.
   - Ну, Майкл, перестань же!.. Пожалуйста! - воскликнула Нэнси, которой  не
хотелось, чтобы Майкл слишком часто шутил на эту тему. К тому,  чтобы  стать
миссис Хиллард, Нэнси относилась очень серьезно.
   - И не подумаю, - отозвался он. - Так что постарайся к этому привыкнуть.
   Взгляд его неожиданно стал серьезным, и Нэнси кивнула.
   - Хорошо, я постараюсь привыкнуть, но только потом. Пока же сойдет и мисс
Макаллистер, договорились?
   - Ладно, но только на ближайшие две недели, не больше.  Наслаждайся  пока
своей девичьей фамилией. А сейчас - догоняй!..
   Он нажал на педали и, низко пригнувшись  к  рулю,  унесся  вперед.  Нэнси
старалась не отставать, но ее все  время  душил  смех,  и  она  подъехала  к
площади, на которой раскинулась ярмарка, на  добрых  тридцать  секунд  позже
его.
   - Ну как? - спросил он, помогая ей слезть с седла.
   - Все отлично, Майкл!
   Нэнси и в самом деле верила, что все отлично. Они были здоровы, молоды  и
беспечны. Что еще нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым?
   - Итак, с  чего  начнем?  -  спросила  Нэнси,  хотя  уже  догадывалась  о
намерениях Майкла. И, как выяснилось, она не ошиблась.
   -  Ты  еще  спрашиваешь!  С  кукурузы,  конечно.  Оставив  велосипеды   у
ближайшего дерева и не опасаясь, что кто-нибудь  позарится  на  них  в  этом
сонном провинциальном местечке, они взялись за  руки  и  пошли  на  ярмарку.
Через десять минут оба уже стояли у киоска и, держа руку на отлете, чтобы не
закапать маслом одежду, с аппетитом уплетали жареную  кукурузу  в  початках.
Потом они купили по хот-догу, выпили по бутылке охлажденного во льду пива, и
Нэнси решила завершить трапезу большой порцией сахарной ваты.
   - Как ты только можешь есть эту штуку? - засмеялся Майкл, глядя на нее.
   - Очень просто, она вкусная. - Ответ Нэнси прозвучал невнятно из-за того,
что рот у нее был полон сладкой розовой  массы,  но  лицо  выражало  крайнюю
степень блаженства.
   "Точь-в-точь пятилетняя девчушка на детском празднике", - подумал Майкл.
   - Кажется, я уже говорил тебе: ты - прекрасна. Нэнси улыбнулась в  ответ;
ее лицо было вымазано растаявшей ватой,  и  Майкл,  достав  платок,  бережно
вытер ей губы и подбородок.
   - Если ты сумеешь остаться чистой хотя бы пять минут, - заметил он, -  мы
могли бы сфотографироваться.
   - Да? А где? - Она снова зарылась носом в розовое  облако  ваты,  которое
держала на палочке перед собой.
   - Ну что с тобой делать?! - Майкл в комическом отчаянии  воздел  руки.  -
Нам туда! Видишь?
   Он  указал  на  небольшой  павильон,  вокруг  которого  были  расставлены
фанерные щиты с изображением различных легендарных персонажей. В фанере были
проделаны  овальные  отверстия.  Просунув  в  них  головы,   клиенты   могли
позировать в костюме свирепого индейского вождя и его  очаровательной  скво,
бесстрашного ковбоя, похищающего из вражеского стана белокурую красавицу,  и
даже  в  костюме  Бэтмена,  спасающего  от  людей-пингвинов  свою  очередную
подружку. Это заинтересовало Нэнси, и, подойдя поближе,  она  сразу  увидела
то, что ей хотелось. На большом щите,  стоявшем  несколько  особняком,  были
изображены Ретт Батлер и Скарлетт О'Хара.
   И, как ни странно, когда головы Нэнси и Майкла оказались  на  том  месте,
где должны были быть лица популярных героев, они не выглядели ни  глупо,  ни
смешно. Нэнси казалась  просто  обворожительной  в  тщательно  прорисованном
платье, которое носила гордая южанка. Изящество и красота ее черт  прекрасно
сочетались с белоснежным кринолином, ничуть не уступая прославленной красоте
Вивьен Ли. Майкл тоже чем-то напоминал Кларка  Гейбла,  хотя  сходство  было
весьма отдаленным благодаря отсутствию усов и светлому цвету волос.
   Вручая им  готовые  снимки  и  получая  от  Майкла  заработанный  доллар,
фотограф не удержался и вздохнул.
   - Мне следовало  бы  оставить  этот  снимок  для  рекламы.  Вы  прекрасно
смотритесь вместе, - сказал он.
   - Спасибо, -  вежливо  ответила  Нэнси,  до  глубины  души  тронутая  его
комплиментом, а Майкл улыбнулся. Он всегда гордился своей Нэнси. "Ничего,  -
подумал он, - еще две недели, и все..."
   В этот момент Нэнси сильно потянула его за рукав,  и  Майкл  отвлекся  от
своих грез наяву.
   - Что случилось, Нэн, дорогая? Куда ты меня тащишь?
   - Смотри! Смотри туда! "Летающие кольца"! Пойдем скорее, я хочу  сыграть.
Можно?..
   Она умоляюще посмотрела на него.  В  детстве  ей  всегда  очень  хотелось
сыграть в  эту  игру,  но  сестры-воспитательницы  из  приюта  Святой  Клары
непременно отвечали, что это слишком дорого.
   - Конечно, дорогая.
   Майкл отвесил глубокий поклон и предложил Нэнси следовать  за  собой.  Он
собирался продолжить свою игру в степенную супружескую пару, однако из этого
ничего не вышло. Нэнси была слишком взволнована, чтобы  идти  спокойно;  она
тянула его за собой и чуть ли не подпрыгивала от возбуждения, и  ее  радость
невольно передалась Майклу.
   - Ну можно мне сыграть сейчас, а?..
   - Конечно, родная, можешь даже не спрашивать.
   Он положил на прилавок доллар, и служитель вручил  ему  четыре  комплекта
колец, которые следовало набрасывать на ярко раскрашенные столбики, стоявшие
на разном расстоянии от проведенной по земле черты.
   Задача была совсем простой, и большинство клиентов обходились одним  или,
в крайнем случае, двумя комплектами  колец,  но  у  Нэнси  не  было  никакой
практики. Брошенные ею кольца летели в стороны и никак не желали  надеваться
на столбик.
   Майкл с удовольствием наблюдал за ней.
   - Какой именно приз ты собираешься выиграть? - спросил он наконец.
   - Вон те голубые бусы, -  ответила  Нэнси,  вытирая  со  лба  выступившую
испарину и сосредоточенно щурясь. -  У  меня  еще  никогда  не  было  такого
роскошного ожерелья...
   В детстве ей всегда хотелось иметь именно  такие  бусы.  Крупные,  яркие,
блестящие, они не могли оставить равнодушной ни одну девчонку, пусть даже ей
уже исполнилось двадцать.
   - Как легко тебе угодить, любимая! А ты уверена, что  не  хочешь  розовую
собачку, как у Дженнетт?
   Нэнси отрицательно покачала головой. Она хотела только эти бусы.
   - Твое желание для меня закон.
   Майкл отобрал у  нее  последние  три  кольца  и  тремя  точными  бросками
набросил их на самый дальний столбик.
   - Опля!
   Служитель  за  прилавком  улыбнулся,  вручая   ему   выигрыш,   и   Майкл
торжественно застегнул на шее Нэнси маленький замочек.
   - Voila, mademoiselle! Теперь они ваши. Может быть,  хотите  застраховать
их на кругленькую сумму?
   - Перестань издеваться над моими замечательными  бусами!  -  с  напускным
гневом перебила Нэнси. - По-моему, они просто великолепны.
   И она  осторожно  коснулась  их  кончиками  пальцев.  Голубые  бусы  ярко
сверкали на солнце, и Нэнси было приятно  сознавать,  что  ее  давняя  мечта
наконец исполнилась.
   - Я думаю, что это ты прекрасна, Нэн. Ну а теперь твоя душенька  довольна
или ты желаешь что-нибудь еще? Тебе стоит только приказать...
   Нэнси засмеялась:
   - Я хочу еще сахарной ваты.
   Покачав головой, Майкл  купил  ей  новую  порцию  сахарной  ваты,  и  они
медленно побрели к выходу с ярмарки.
   - Устала? - заботливо спросил он.
   - Нет, не особенно.
   - Может, прокатимся еще немножко? Я знаю одно  чудное  местечко.  Там  мы
можем посидеть, отдохнуть и полюбоваться прибоем.
   - Что ж, поехали.
   И они снова тронулись в путь, однако больше не смеялись и не спешили,  да
и разговаривали мало. Каждый был погружен в свои собственные мысли, думая  в
основном друг о друге и  о  том,  чего  им  следует  ждать  от  предстоящего
разговора с Марион.
   Они уже подъезжали к Нахану, когда Нэнси увидела место, о котором говорил
Майкл.  Это  была  очень  живописная  бухточка,  на  берегах  которой  росли
раскидистые  тенистые  деревья;  мягкая  трава  под  ними,  казалось,  звала
присесть и отдохнуть, и Нэнси, которая уже начинала жалеть, что  послушалась
Майкла, сразу обо всем забыла.
   - О, Майкл! - воскликнула она. - Как здесь красиво!
   - Я рад, что тебе нравится.
   Они уселись  на  заросший  травой  бугорок  и  подставили  лица  ласковым
солнечным  лучам.  В  нескольких  шагах  от  них  начиналась  узкая  полоска
песчаного  пляжа,  а  еще  дальше  было  море,  и  ленивые,  гладкие  волны,
разбиваясь о скрывающийся под водой риф, с тихим шорохом набегали на берег.
   - Мне давно хотелось показать тебе это место, - добавил  Майкл,  и  Нэнси
кивнула.
   - Здесь здорово.
   Некоторое время они сидели молча и просто держали  друг  друга  за  руки.
Потом Нэнси неожиданно встала.
   - Что, Нэн?..
   - Я хочу кое-что сделать.
   - Вон там есть подходящие кустики. Нэнси засмеялась:
   - Не это, глупенький. Что-то совсем другое. Она уже бежала  по  песку,  и
Майкл, не торопясь, пошел за нею, гадая  на  ходу,  что  еще  придумала  эта
неугомонная девчонка.
   Между тем Нэнси остановилась у гладкого черного камня и, упершись  ногами
в песок, попыталась сдвинуть его с места, но он был слишком тяжел для нее.
   - Давай помогу. - Майкл встал рядом и напряг мускулы. - Кстати, хотел  бы
я знать, что ты затеваешь.
   - Я просто хочу чуточку подвинуть его. Вот, хорошо!..
   Последнее восклицание  вырвалось  у  нее,  когда  камень,  поддавшись  их
совместным усилиям, дрогнул  и  откатился  в  сторону,  оставив  после  себя
неглубокую влажную выемку. Расковыряв каблуком спрессованный плотный  песок,
Нэнси сняла свои яркие голубые бусы и, зажмурившись, некоторое время держала
их перед собой. Потом она разжала пальцы и, когда бусы упали в выкопанную ею
ямку, забросала их песком.
   - О'кей, теперь двигай камень на место.
   - Прямо на бусы?
   Нэнси кивнула, не  отрывая  взгляда  от  того  места,  где  сквозь  песок
проглядывала одна голубая бусина.
   - Эти бусы свяжут нас навсегда. Пусть  они  станут  вещественным  залогом
нашей любви, и пусть они останутся здесь, пока стоит этот  камень  и  растут
эти деревья. Хорошо?
   Она вопросительно посмотрела на него, и Майкл серьезно кивнул.
   - Хорошо. - Он улыбнулся. - Это очень романтичная выдумка, Нэн.
   - Почему бы нам не быть романтиками, Майкл? Если уж нам  довелось  узнать
настоящую любовь, мы должны радоваться ей, праздновать ее, если хочешь... Мы
должны дать ей прибежище, дом, в котором она могла бы находиться всегда, что
бы ни случилось с нами.
   - Ты совершенно права, Нэн. Я тоже думал об этом, но не мог выразить  так
хорошо, как ты.
   - А теперь давай дадим друг другу обещание... -  Нэнси  закрыла  глаза  и
торжественно произнесла:
   - Я клянусь, что никогда не забуду ни о том, что отныне  лежит  под  этим
камнем, ни о том, что это означает.
   Потом она открыла глаза и, тронув его за руку, кивнула:
   - Теперь ты.
   Майкл снова улыбнулся Нэнси. Любовь и нежность к ней переполняли его.
   - Я тоже обещаю.., что никогда не скажу тебе "прощай".
   И, без всякой видимой причины, оба вдруг рассмеялись.  Им  было  легко  и
радостно ощущать себя молодыми, беззаботными,  романтичными  и  влюбленными.
Сегодняшний день подарил им столько радости и счастья, и оба  свято  верили,
что таких дней впереди будет еще много. Вся жизнь.
   - Ну что, поехали? - спросил наконец Майкл, и  Нэнси  кивнула.  Тогда  он
передвинул на место камень и, взяв ее за руку, повел туда, где они  оставили
велосипеды.
   Два часа спустя они уже были в крошечной квартирке Нэнси на  Спарк-стрит,
неподалеку от университетского городка. Войдя  в  комнату,  Майкл  сразу  же
направился к тахте, в который уже раз подумав о том, как  ему  нравится  это
уютное гнездышко и как свободно и легко он чувствует себя здесь.  Почти  как
дома...
   Нет, лучше, чем дома. В гигантской квартире  матери  Майкл  часто  ощущал
себя потерянным и никому не нужным. Здесь же на  каждой  вещи  лежал  теплый
отпечаток личности Нэнси: портьеры,  мебель,  картины  на  стенах,  потертый
меховой коврик на полу - все, казалось, впитало в себя частичку ее  души.  В
квартире Нэнси было много цветов в  вазах  и  просто  комнатных  растений  в
горшках, за которыми она ухаживала заботливо и внимательно, и взгляд  Майкла
невольно  отдыхал  на  увитых  цветущей  традесканцией  книжных  полках,  на
белоснежном  маленьком  столике,  за  которым  они  ели,  и   на   блестящих
никелированных шишечках старинной кровати, которая одобрительно крякала  под
ними каждый раз, когда они занимались любовью.
   - Мне очень нравится твой дом, Нэнси! - сказал Майкл, когда она  вошла  в
комнату.
   - Да, ты это уже говорил. - Нэнси огляделась по сторонам, и  на  лицо  ее
легла легкая тень печали. - Мне он тоже нравится. Хотелось бы знать, что  мы
будем с ним делать, когда поженимся?
   - Мы заберем все вещи в Нью-Йорк и найдем там для  них  уютный  маленький
домик.  -  Майкл  слегка  приподнялся  на  локте,  и  взгляд  его  упал   на
незавершенную работу Нэнси. - А это что? Что-то новенькое? Я  этого  еще  не
видел...
   Он смотрел на мольберт, на котором стояла новая картина Нэнси.  Она  была
еще не закончена, но в ней уже проглядывали таинственная  недосказанность  и
волшебство, отличавшие работы Нэнси. На холсте был изображен сельский пейзаж
- безлюдные поля и перелески, но когда Майкл подошел ближе, то на дереве  на
переднем плане он разглядел  мальчика,  который  сидел  на  ветке  и  болтал
ногами.
   - А его будет видно, когда ты нарисуешь листья? - спросил Майкл.
   - Не знаю, наверное. Но даже если нет, все равно мы с тобой будем  знать,
что он здесь. Тебе нравится?..
   Майкл одобрительно кивнул, и глаза Нэнси заблестели. Он всегда понимал ее
работы как надо, а она очень дорожила его мнением.
   - Мне очень нравится, - сказал он.
   - Тогда эта картина будет моим свадебным подарком тебе. Только  я  должна
сначала закончить ее...
   - Ну, тут еще много работы. Кстати, о свадьбе... - Майкл бросил взгляд на
часы. Половина второго, а ему надо было быть в аэропорту в начале  третьего.
- Похоже, мне надо поторопиться.
   - Ты.., ты обязательно должен ехать, Майкл?
   - Да. Нэн, ну не надо так расстраиваться  -  я  вернусь  через  несколько
часов. Я буду у Марион в четыре, в зависимости от того, будет ли в Нью-Йорке
пробка на шоссе или нет. Думаю, я успею на  обратный  "челнок",  так  что  к
вечеру уже вернусь. Что скажешь?
   - По-моему, все о'кей, - ответила Нэнси, но вид у нее был встревоженный.
   Отъезд Майкла продолжал беспокоить ее, и чем дальше - тем больше. И  дело
было вовсе не в том,  что  могла  сказать  ему  Марион  -  просто  Нэнси  не
хотелось, чтобы он уезжал, а почему - она и сама не знала.
   - Надеюсь, все пройдет хорошо... - робко прибавила она.
   - Конечно, родная, конечно.
   Майкл старался говорить беспечно, но они оба знали,  что  Марион  Хиллард
всегда поступает так, как считает  нужным,  слушает  только  то,  что  хочет
слышать, и  соглашается  только  с  тем,  что  ее  устраивает.  Впрочем,  он
продолжал надеяться, что так или иначе им удастся настоять на  своем.  Иного
выхода просто не было. Майкл не представлял себе жизни без Нэнси и готов был
сражаться за нее до конца.
   Он крепко обнял ее на прощание, по