вы  в  большей  безопасности.  Особенно
теперь, Сара. - Он говорил мягким голосом,  помогая  ей  обойти  выбоину  на
дороге, и немного погодя они сели на большой камень. Он понимал,  что  лучше
не касаться войны, а побеседовать о чем-нибудь другом, чтобы не огорчать ее.
   Он рассказал ей о том, как в детстве  путешествовал  по  Швейцарии,  и  о
проделках своего брата, когда они были детьми. Как странно, его  еще  раньше
поразило сходство его брата с ее сыном. Филипп как раз начал ходить, у  него
были золотые кудри и большие голубые глаза, и он ужасно озорничал.
   - Почему вы снова не женитесь? - как-то  спросила  его  Сара,  когда  они
сидели на камне и отдыхали. Ребенок вот-вот должен был родиться,  и  Сара  с
трудом двигалась, но она любила прогулки  и  не  хотела  прекращать  их.  Ей
нравилось разговаривать с ним, и, не осознавая этого,  она  привыкла  к  его
обществу.
   - Я больше ни в кого не влюблялся, - честно признался он, улыбнувшись ей.
Ему хотелось добавить - до сих пор. Но он удержался от искушения.  -  Ужасно
говорить такое, но я не уверен даже, что любил свою жену. Мы были так молоды
и знали друг друга с детства. Думаю, что это было просто... то, что  от  нас
ждали, - объяснил он, и Сара улыбнулась. Ей было так спокойно с ним,  и  она
почувствовала, что может поделиться с ним своим секретом.
   - Я тоже не любила своего первого мужа, - призналась  она.  Он  удивленно
взглянул на нее. Его поражало в ней то, как она сильна, справедлива,  пряма,
как предана своему мужу.
   - Вы были замужем раньше?
   - В течение года. За человеком, которого я знала всю свою жизнь, как и вы
вашу жену. Это было ужасно. Нам не следовало жениться. Когда  мы  развелись,
мне было так стыдно, что я пряталась целый год.  После  этого  мои  родители
взяли меня с собой в Европу, и  я  встретилась  с  Вильямом.  -  Теперь  все
выглядело так просто. Сара вспомнила, как  болезненно  она  переживала  свой
развод. - Сначала я страдала от безысходности. Но с Вильямом... -  ее  глаза
засветились, когда она произнесла его имя, - но с Вильямом все стало  совсем
по-другому...
   - Он, должно быть, замечательный человек, - грустно сказал Иоахим.
   - Да, вы правы. А я - счастливая женщина.
   - Ему тоже очень повезло. - Иоахим помог ей  подняться,  и  они  пошли  к
ферме, а потом он проводил ее домой.
   На следующий день они никуда не пошли, а просто посидели  в  парке.  Сара
казалась спокойнее, чем обычно, печальнее и задумчивее. Но  прошел  день,  и
она снова стала сама собой и настояла на том, чтобы пойти к реке.
   - Видите ли, иногда вы беспокоите меня, - сказал он,  когда  они  шли  по
дороге.
   Сара чувствовала себя сегодня бодрее, и к ней вернулось чувство юмора.
   - Почему? - заинтересовалась она, ей  показалось  странным,  что  офицер,
возглавляющий немецкие оккупационные силы в этом районе, беспокоится о  ней,
хотя Сара понимала, что они теперь стали друзьями.
   - Вы столько делаете. Столько взвалили себе на плечи.  -  Он  теперь  уже
знал, как много в замке она восстановила своими руками, и был поражен  этим.
Как-то Сара провела его по комнатам, и он не мог поверить, что она так точно
и тщательно выполнила работу, и тогда она показала ему все,  что  сделала  в
конюшнях. - Не думаю, что я позволил бы вам делать все это, если бы вы  были
моей женой, - строго заметил он, а она рассмеялась.
   - Значит, я правильно поступила, выйдя замуж за Вильяма.
   Он улыбнулся ей, снова позавидовав Вильяму, тем не менее  благодарный  за
то, что ему довелось познакомиться с ней. Они задержались у ее калитки, и  в
этот вечер Сара словно не хотела, чтобы он уходил. И в первый раз, перед тем
как расстаться, она коснулась его руки и поблагодарила его.
   Этот жест заставил его вздрогнуть, и он почувствовал, как внутри  у  него
все потеплело, но он постарался ничем не выдать своих чувств.
   - За что?
   - За то время, которое вы проводите со мной... за ваши беседы. - Для  нее
много значило то, что у нее была возможность с ним поговорить.
   - Я жду встреч с вами... может быть, больше, чем вы предполагаете, - тихо
произнес он. Сара отвела взгляд, не зная, что ответить. -  Может  быть,  нам
обоим повезло, что мы здесь, - нежно сказал он. - Своего рода рок...  Высшее
предназначение. Эта война была бы для меня еще хуже, если  бы  вас  не  было
здесь, со мной, Сара. - По правде говоря, он не был так счастлив много  лет,
и единственное, что пугало его - это предстоящая разлука с  ней.  Он  должен
будет однажды уехать, а она вернется к Вильяму, не зная,  какие  чувства  он
испытывает к ней и что она значит для него. - Спасибо, - сказал  он,  и  ему
хотелось протянуть руку и коснуться ее лица,  волос,  ее  рук...  но  он  не
решился.
   - Увидимся завтра, -  тихо  произнесла  она.  Но  на  следующий  день  он
наблюдал за коттеджем из окна и беспокоился, почему Сара не выходит.
   Ему хотелось узнать, как она себя  чувствует,  но  он  дождался  темноты,
прежде чем направиться к ее дому. Везде горел свет, в окне кухни  он  увидел
Эмануэль. Иоахим постучал в одно из окон, и девушка, нахмурившись, подошла к
двери с Филиппом на руках, мальчик капризничал.
   - Ее  светлость  больна?  -  справился  он  по-французски,  она  покачала
головой.
   Поколебавшись, Эмануэль все же решила сказать Иоахиму. Она понимала, что,
несмотря на ее отношения к нему и немцам вообще, Саре он нравился.  Эмануэль
никогда не сомневалась в этом.  Между  ними  существовало  странное,  на  ее
взгляд, взаимное уважение.
   - Она рожает. - Но было что-то в ее глазах, едва  заметная  тень  страха,
которую он скорее почувствовал, чем увидел,  и  он  вспомнил  то,  что  Сара
рассказывала ему о первых родах.
   - Все идет хорошо? - спросил  он,  пытаясь  заглянуть  девушке  в  глаза.
Эмануэль, поколебавшись, кивнула, и он почувствовал облегчение,  потому  что
все его медсестры и оба доктора уехали на конференцию в Париж.  В  санатории
сейчас  не  было  тяжело  раненных  солдат,  за  больными  ухаживали  только
дневальные. - Вы уверены, что все в порядке? - повторил он свой вопрос.
   - Да, уверена, - отрезала она. - Я недавно заходила к мадам.
   Он просил передать Саре его наилучшие  пожелания  и  через  минуту  ушел,
думая о ней, о боли, которую она испытывает, и  о  малыше,  который  вот-вот
родится, и сожалея, что этот ребенок не его.
   Он вернулся в кабинет Вильяма и долго  сидел,  глядя  на  ее  фотографию,
найденную им здесь. Фотография была сделана в Вайтфилде, Сара  смеялась  над
чем-то, что сказал Вильям, стоя рядом с ней. Они были красивой парой,  и  он
отложил фотографию и налил себе немного бренди. Он убрал стакан, когда  один
из дневальных зашел к нему.
   - Вас хотят видеть.
   Было одиннадцать часов, и  он  собирался  лечь  спать,  но  вышел  и  был
удивлен, увидев стоящую в прихожей Эмануэль.
   - Что-нибудь случилось? - забеспокоился он.
   И Эмануэль, размахивая руками, взволнованно заговорила:
   - Снова все идет не так, как надо.  Ребенок  никак  не  родится.  Прошлый
раз... мсье герцог сделал все... он кричал на нее...  это  заняло  несколько
часов... я давила  на  нее...  и  в  конце  концов  ему  пришлось  повернуть
ребенка...
   Он выругал себя за то, что не оставил  здесь  доктора.  Он  знал,  что  в
прошлый раз у нее были трудные роды, и даже не подумал об  этом,  когда  они
уезжали в Париж. Иоахим схватил свой  френч  и  вышел  из  замка  следом  за
Эмануэль. Он никогда не принимал детей, но здесь не было совершенно  никого,
кто бы мог им помочь. Он знал, что и в городе не осталось ни  одного  врача.
Когда они подошли к коттеджу, все огни по-прежнему были зажжены.  Поднявшись
вверх по лестнице, он увидел, что маленький Филипп спал в  своей  постели  в
соседней комнате. Взглянув на Сару,  он  тотчас  понял,  что  имела  в  виду
Эмануэль. Она была  совершенно  измучена  невыносимыми  болями.  Французская
девочка сказала, что  роды  начались  рано  утром,  с  тех  пор  прошло  уже
шестнадцать часов.
   - Сара, - нежно позвал он, садясь  рядом  с  ней  на  единственный  стул,
который находился в комнате, - это Иоахим.  Я  прошу  прощения  за  то,  что
пришел, но сейчас больше никого нет, - вежливо извинился он, и она  кивнула,
поняв, что он здесь, и, кажется, она не возражала. Она вцепилась в его руку,
так как снова началась  схватка  и  длилась  бесконечно  долго,  Сара  снова
закричала.
   - Ужасно... хуже, чем в прошлый раз... Я не могу... Вильям...
   - Нет, вы можете. Я пришел, чтобы помочь вам. -  Он  говорил  удивительно
спокойно. Эмануэль вышла из комнаты за чистыми полотенцами. - Ребенок совсем
не выходит? - спросил он, глядя на нее.
   - Я не думаю... я... - Теперь она вцепилась в обе его руки. -  О  Боже...
ох, я... простите... Иоахим! Не оставляйте меня.
   Она в первый раз назвала его по имени, хотя он часто  называл  ее  Сарой,
ему захотелось обнять ее и сказать, как он любит ее.
   - Сара, пожалуйста... Вы должны помочь мне... все будет хорошо.
   Он объяснил Эмануэль, как обхватить ее ноги, а сам держал Сару за  плечи,
когда  начинались  схватки,  чтобы  ей  легче  было  тужиться.  Сначала  она
вырывалась, но его голос звучал спокойно и твердо, казалось,  он  знал,  что
делает. Спустя около часа появилась головка ребенка, на этот раз крови  было
гораздо меньше. И этот ребенок оказался очень  крупным,  потребуется  немало
времени, чтобы вытолкнуть его. Но Иоахим решил остаться и помогать  столько,
сколько будет необходимо. Уже почти рассвело, когда наконец вышла головка  и
появилось сморщенное личико. Но ребенок не дышал,  и  в  комнате  воцарилась
тишина. Эмануэль взглянула на него с беспокойством, удивляясь,  что  бы  это
могло значить. А Иоахим посмотрел на  ребенка,  затем  быстро  повернулся  к
Саре.
   - Сара, вы должны потужиться как следует, - настойчиво сказал он,  бросая
взгляды на синеватое лицо ребенка. - Давайте... теперь,  Сара,  тужьтесь!  -
скомандовал он. И на этот раз сделал то, что раньше делала Эмануэль, - нажал
на ее  живот,  чтобы  помочь  ей.  И  мало-помалу  ребенок  вышел  и  теперь
безжизненно лежал на постели между ее ног.
   Сара взглянула на него и в отчаянии вскрикнула.
   - Он мертв! Боже мой, ребенок мертв! - закричала она.
   Иоахим взял ребенка, все еще связанного с  матерью,  на  руки.  Это  была
девочка, но она не подавала  признаков  жизни.  Он  помассировал  ей  спину,
похлопал ее. Потом, держа за ноги, перевернул головой вниз и потряс. И когда
он сделал это, огромный комок слизи вылетел из  ее  рта.  Малышка  судорожно
вздохнула, закричала и продолжала кричать громче, чем те  дети,  которых  он
слышал до сих пор. Она была вся в крови, и он заплакал так же,  как  Сара  и
Эмануэль, испытывая облегчение  и  думая,  как  прекрасна  жизнь.  Затем  он
перерезал пуповину и, нежно улыбаясь, отдал  ребенка  Саре.  Он  не  мог  бы
любить Сару сильнее, даже если бы был отцом ребенка.
   - Ваша дочь, - сказал он  и  осторожно  положил  ребенка,  завернутого  в
чистую простынку, рядом с Сарой. Потом пошел помыть руки  и  по  возможности
привести в порядок рубашку. Немного погодя он вернулся к постели Сары.
   Она протянула ему руку и, взяв его руку в свою, поцеловала ее.
   - Иоахим, вы спасли ее.  -  Они  долго  смотрели  друг  на  друга,  и  он
почувствовал, что вместе с  ней  в  эти  последние  часы  дал  жизнь  новому
человеку.
   - Нет, - скромно отказался он. - Я просто делал то, что мог. Такова  воля
Бога. Все в его руках. - Тут Иоахим посмотрел на мирно спящую девочку, такую
розовую, пухленькую и красивую. Малышка  была  прехорошенькая,  и,  если  не
считать того, что у нее были светлые волосы, она очень походила на  Сару.  -
Она красивая.
   - Красивая, в самом деле?
   - Как вы собираетесь ее назвать?
   - Элизабет Аннабель Вайтфилд. - Они с Вильямом решили это давно,  и  Сара
подумала, что имя очень подходит новорожденной.
   После этого он ушел, но поздно вечером вернулся снова посмотреть,  как  у
них дела. Филипп, прижимаясь к матери, зачарованно следил за сестричкой.
   Иоахим принес цветы и большой кусок шоколадного торта, фунт сахара и  еще
килограмм драгоценного кофе. Сара сидела в постели и выглядела на  удивление
хорошо, учитывая то, что ей пришлось перенести. Но на  этот  раз  роды  были
легче, чем в первый раз,  и  ребенок  весил  "всего"  девять  фунтов.  Когда
Эмануэль объявила это, они все рассмеялись. Трагедии не произошло  благодаря
Иоахиму. Даже Эмануэль стала обращаться с ним лучше. Когда Эмануэль вышла из
комнаты, Сара, посмотрев на него, поняла, что, несмотря на все  превратности
судьбы, она всегда останется ему благодарна и никогда не забудет о том,  что
он спас ее ребенка.
   - Я никогда не забуду, что вы сделали, - прошептала  она  Иоахиму,  держа
его за руку.
   - Я говорил вам. Все в руках Бога.
   - Но вы были со мной... Я так боялась... - На глаза ее навернулись  слезы
при воспоминании о пережитом. Она не вынесла бы смерти  ребенка,  но  Иоахим
спас его.
   - Я тоже боялся, - признался он. - Нам очень  повезло.  -  Тут  он  снова
улыбнулся:
   - Довольно забавно, она очень похожа на мою сестру.
   - На мою тоже, - тихо засмеялась Сара.
   Они выпили по чашке чая, а он достал припрятанную бутылку  шампанского  и
поднял бокал за нее и долгую жизнь леди Элизабет Аннабель Вайтфилд.  Наконец
он поднялся.
   - Теперь вы должны поспать. -  Не  говоря  ни  слова,  он  остановился  и
поцеловал ее в голову. Он коснулся губами ее волос  и  на  мгновение  закрыл
глаза. - Спи, моя дорогая, - прошептал он, а Сара погрузилась в сон  еще  до
того, как он вышел из комнаты. Она слышала его слова словно издалека, но  ей
уже снился Вильям.

Глава 15

   К лету следующего года постоянные бомбардировки  уничтожили  значительную
часть Лондона, но люфтваффе не удалось уничтожить  британский  дух.  За  это
время Сара получила от Вильяма всего два письма, которые шли к  ней  кружным
путем. Он уверял ее, что у него все в порядке, и упрекал себя за то, что  не
увез ее из Франции, когда это еще  можно  было  сделать.  Второе  письмо  он
отправил после того, как получил письмо от Сары, и в  нем  он  выражал  свою
радость, узнав о рождении Элизабет. Но он тяжело переживал разлуку с  ней  и
беспокоился о том, что они оставались во Франции и у  него  нет  возможности
увидеть их. Вильям ничего не сообщал ей о своих попытках получить разрешение
у военного министерства проникнуть во Францию, чтобы повидаться с  ними,  но
министерство возражало. И у  Сары  тоже  не  было  ни  малейшей  возможности
вырваться из Франции. Он писал, что они не сдадут своих позиций и что  война
должна скоро кончиться. Но осенью от него пришло третье  письмо,  в  котором
были новости, едва не убившие Сару. Но он не осмелился  скрыть  их  от  нее,
пока это не дошло до Сары каким-нибудь другим путем. Ему написала об этом ее
сестра Джейн, потому что она считала, что у нее нет возможности связаться  с
Сарой. Их родители погибли в Саутгемптоне. Они  были  с  друзьями  на  яхте,
когда начался сильный шторм. Яхта затонула, и все пассажиры, находившиеся на
борту,  погибли,  прежде  чем  береговая  охрана  успела  прибыть  к   месту
катастрофы.
   Сара была убита горем и целую неделю не разговаривала с Иоахимом. За  это
время он узнал, что его сестра погибла при  бомбардировке  Манхейма.  Утраты
были тяжелы для них обоих.
   Новости приходили все хуже  и  хуже.  Весь  мир  был  потрясен,  узнав  о
нападении на Пёрл-Харбор.
   - Боже мой, Иоахим, что это значит?
   Эту новость сообщил ей он. К этому времени они стали близкими друзьями, и
немалую роль в этом сыграло то, что он спас  жизнь  Элизабет.  Он  продолжал
приносить им продукты и разные мелочи и всегда оказывался рядом,  когда  был
им нужен. Он достал лекарства, когда у Филиппа был приступ бронхита.  Сейчас
эта новость, казалось, должна была все изменить. Не для них. Для всего мира.
В конце дня Америка объявила войну Японии и тем самым Германии.  Это  ничего
не меняло для нее. Фактически она была пленной. Но ее пугала сама мысль, что
на Америку могли напасть. Что, если следующим будет Нью-Йорк? Она подумала о
Питере, Джейн, их  детях.  Прискорбно,  что  она  не  могла  вместе  с  ними
оплакивать погибших родителей.
   - Это многое меняет, - тихо сказал Иоахим, когда  они  сидели  у  нее  на
кухне. Некоторые из его людей знали, что он иногда  приходит  навестить  ее,
но, кажется, никто не придавал этому большого  значения.  Она  была  хорошая
женщина и держалась с достоинством, как хозяйка замка, но  для  Иоахима  она
значила гораздо больше. Он нежно любил ее.  -  Могу  себе  представить,  что
очень скоро это будет иметь для нас серьезные последствия, - угрюмо  заметил
он. И он, конечно,  оказался  прав.  Использовались  все  возможные  способы
ведения войны, и бомбардировка Лондона продолжалась.
   Прошло не больше двух месяцев, когда Сара узнала, что ее зять - на  Тихом
океане, а Джейн осталась с детьми на Лонг-Айленде. Ей казалось странным, что
дом теперь принадлежал ей и Джейн, так же как и дом в Нью-Йорке, и что Джейн
живет там теперь со своими детьми, их разделяли многие мили и война, и  Саре
грустно было думать о том, что ее дети никогда не узнают ее родителей.
   Но она оказалась  совершенно  не  подготовлена  к  той  новости,  которая
настигла ее весной. К тому  времени  Филиппу  исполнилось  полтора  года,  а
Элизабет, ее чудесной малютке, как называл ее Иоахим, - семь месяцев, у  нее
прорезались четыре зуба, и она все время пребывала  в  хорошем  расположении
духа. Девочка постоянно смеялась и лопотала. Каждый раз при  виде  Сары  она
визжала от восторга и, обвив ее ручонками за шею, прижималась лобиком  к  ее
щеке. Филипп тоже любил сестренку. Он всегда целовал ее, пытался  поднять  и
называл "своим" ребенком.
   Сара держала малышку на коленях, когда  Эмануэль  принесла  ей  письмо  с
почтовой маркой с Карибского моря.
   - Как оно попало к тебе? - спросила Сара, но тут же замолчала.
   Она уже давно поняла, что в жизни Эмануэль и Генри было много  такого,  о
чем она не хотела бы знать, и, возможно,  их  родители  также  были  с  этим
связаны. До нее доходили слухи о людях, которых прятали в отеле, а один  раз
она даже позволила им воспользоваться старым сараем, расположенным  недалеко
от фермы, чтобы спрятать на неделю какого-то  человека.  Но  Сара  старалась
знать как можно меньше, чтобы не причинить им вреда. У  Генри  не  один  раз
бывали небольшие раны. Но еще больше ее беспокоило, что  Эмануэль  увлеклась
сыном мэра, который был тесно связан с немцами.  Сара  справедливо  считала,
что ее увлечение было скорее политическим, чем романтическим. Печально,  что
так начиналась чья-то любовь. Она однажды попыталась поговорить  об  этом  с
Эмануэль, но девушка оказалась скрытной. Она не хотела втягивать Сару в свои
дела, связанные с Сопротивлением. Теперь она принесла письмо, и Сара увидела
по знаку на обороте, что оно от герцога  Виндзорского.  Она  не  могла  себе
представить, почему он ей написал. Они  никогда  не  переписывались  прежде,
хотя она слышала по радио, которое родители Эмануэль прятали в отеле, что он
теперь стал губернатором  Багамских  островов.  Правительство  боялось,  что
немцы могут сделать  его  заложником,  если  схватят,  так  что  его  хорошо
спрятали, чтобы ему не могли причинить вреда. Но до того как он  уехал,  его
симпатии к немцам не были большим секретом ни для кого в Англии.
   Письмо начиналось дружеским приветствием, к которому, как он  уверял  ее,
присоединяется Уоллес, затем он  выражал  глубочайшее  сожаление  по  поводу
того, что ему приходится сообщить ей о том, что Вильям пропал без  вести  во
время  проведения  боевой   операции.   Существовала   вполне   определенная
возможность того, что он  был  захвачен  в  плен,  но  это  неподтвержденные
сведения, и ему грустно, что приходится сообщать ей об этом. На  самом  деле
письмо, которое она прочитала,  гляд