абота,  похоже,  его  слишком  утомляла.  Она   подумала,   что
кому-нибудь надо убедить его уйти на пенсию.
   Поездка на такси заняла всего несколько минут. Хорошо оборудованный  офис
Чепмена располагался на углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятой  авеню.  Здание
было небольшим, но респектабельным и ухоженным. Чепмен занимал в  нем  почти
целый этаж. На  двери,  однако,  виднелась  лишь  скромная  табличка:  "Джон
Чепмен".
   В  приемной  несколько  человек,  по   виду   преимущественно   адвокаты,
дожидались заместителей Чепмена. Артур назвал секретарше свою фамилию.
   - Мистер Чепмен вас ждет, - сказала молодая женщина  и  проводила  его  в
кабинет.
   Кабинет Чепмена с видом на Пятьдесят седьмую улицу был  устлан  пушистыми
коврами, заполнен английским антиквариатом и, как и кабинет  самого  Артура,
уставлен юридическими книгами. Столь знакомая  обстановка  подействовала  на
Артура успокаивающе, он обрадовался, что не оправдались  его  первоначальные
опасения насчет несолидности фирмы, которую ему порекомендовали.
   Навстречу Артуру из-за письменного стола поднялся привлекательный блондин
с живыми серыми глазами, в твидовом  пиджаке  и  серых  слаксах,  внешне  он
напоминал выпускника Принстона или Гарварда. И  действительно,  Джон  Чепмен
учился в обоих этих  университетах:  сначала  в  Принстонском,  а  потом  на
юридическом факультете Гарвардского.
   - Мистер Паттерсон?
   Он легкой походкой обошел письменный стол  и  пожал  Артуру  руку,  сразу
поразившись его слабости. Артур в колледже играл в футбол  и  вообще-то  был
высоким, но по сравнению с этим сорокалетним адвокатом казался тщедушным.
   - Пожалуйста, присаживайтесь. Чепмен  с  приветливой  улыбкой  указал  на
кресло и сам сел рядом.
   - Я очень признателен... - Артур откашлялся, пытаясь успокоить дыхание, -
что вы нашли возможность встретиться  со  мной  прямо  сегодня.  Дело  очень
важное и срочное, а времени у меня, боюсь, осталось  мало.  Он  подразумевал
под этим словом свое состояние, однако Чепмен решил, что речь идет о близком
сроке судебного разбирательства.
   - Я также очень рад, сэр, что вы лично проявили внимание к моей проблеме.
   - Спасибо.
   Чепмен знал, кто такой Артур.  Обращение  его  в  их  сыскное  бюро  было
необычно и весьма почетно, хотя контора Джона Чепмена пользовалась  отличной
репутацией по всей стране, а не  только  в  Нью-Йорке.  Она  функционировала
скорее как юридическая фирма, а не как сыскное бюро.  Большим  подспорьем  в
этом оказалась основательная юридическая подготовка Джона.  Переждав,  когда
Артур прокашляется, он взял блокнот и ручку и приготовился записывать.
   - Изложите мне, пожалуйста, мистер  Паттерсон,  суть  вашего  дела,  а  я
постараюсь определить, чем мы можем быть вам полезны.
   Спокойствие, профессионализм, правильная речь и в то же время легкость  в
общении Чепмена заинтриговали Артура. Интересно, почему  он  не  работает  в
фирме отца? Его отец  возглавлял  наиболее  известную  юридическую  фирму  в
Бостоне, а два брата были  видными  нью-йоркскими  адвокатами.  Однако  Джон
выбрал именно эту несколько необычную карьеру. Все это  было  любопытно,  но
Артур пришел не ради этого. Ему надо было экономить  силы,  чтобы  объяснить
суть своей проблемы.
   - Это вопрос.., личный... - сдавленно произнес Артур и, лишь  отпив  воды
из стакана, поданного Чепменом, заговорил нормально:
   - Весьма конфиденциальный и важный. Прошу вас ни с кем его не обсуждать.
   Он строго взглянул на собеседника, но в случае Чепмена можно было этого и
не делать.
   - Я не имею привычки ни с кем обсуждать мои дела, мистер Паттерсон. И  не
будем больше об этом.
   - Я хотел бы также, чтобы вы лично им занялись, если можно. Один из  моих
компаньонов сказал мне, что вы лучший специалист в данной  области.  Я  хочу
поручить это вам и никому другому.
   Чепмен  помолчал,  ожидая  продолжения,  не  дождавшись   его,   спокойно
произнес:
   - Это будет зависеть от сути дела. Я стараюсь по возможности  вникать  во
все дела, которые мы ведем.
   - Я хочу, чтобы вы занялись этим лично. У нас  мало  времени...  -  Артур
кашлянул и еще отпил воды. - Я смертельно болен...
   Чепмен внимательнее пригляделся к пожилому посетителю, который  дрожащими
от нетерпения руками вытащил из кейса папку с документами. "Может, - подумал
он, - речь идет о каком-то старом невыясненном деле, которое Паттерсон решил
довести до конца перед смертью. Люди  в  такой  ситуации  порой  ведут  себя
странно".
   - Доктор считает, что я протяну  еще  месяцев  шесть,  а  может,  и  того
меньше. Второй вариант мне кажется более вероятным. Я  хочу  разыскать  трех
молодых женщин.
   Чепмен, похоже, был удивлен. "Странное желание,  -  говорил  он  себе.  -
Хотя, может быть, оно касается его дочерей?"
   - Это дочери моих близких друзей, моих ближайших друзей, умерших тридцать
лет назад. Двух девочек вскоре удочерили, а третья жила у тети и дяди. Когда
я потерял их след, им было соответственно год, пять и девять  лет.  Где  они
сейчас, я не имею понятия. Знаю, кто удочерил двух младших, старшая какое-то
время находилась в Джексонвилле, штат Флорида, а затем,  двадцать  два  года
назад, приехала в Нью-Йорк, и это все. Вся информация, которой я располагаю,
содержится в этой папке, в том числе газетные вырезки об  их  родителях.  Их
отец был очень известным актером на Бродвее.
   -  Родители  девочек  погибли  одновременно,   в   результате   какого-то
несчастного случая?
   Чепмен задал этот вопрос из чистого любопытства. Пока история была весьма
интригующей.
   - Нет... - Артур, превозмогая боль, глубоко вздохнул и продолжал:
   - Он убил свою жену по причинам, которые так и  остались  неясными.  Было
лишь установлено, что между ними возникла  ссора  и  он,  вероятно,  потерял
контроль над собой. Я его защищал в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом...
   Лицо Артура сделалось  еще  более  землистым.  Чепмен  наблюдал  за  ним,
удивляясь, что он когда-то вел уголовное дело. История явно не исчерпывалась
изложенным.
   - Он не смог пережить трагедию и покончил с собой в камере  ночью,  сразу
же после процесса. Я старался пристроить девочек  так,  чтобы  они  остались
вместе...
   Артур был на  грани  нервного  срыва.  Джон  Чепмен  смотрел  на  него  с
сочувствием, понимая, как больно такое вспоминать, а тем более  рассказывать
незнакомому человеку. Любой адвокат чувствовал бы себя  ответственным..,  но
не настолько, чтобы спустя тридцать лет разыскивать детей. А может, он  себя
винил?
   - ..но никто не хотел брать всех трех. Мне пришлось отдать младших разным
людям, старшую оставить у тетки.
   Артур не сказал, что намеревался взять их сам, но не сделал  этого  из-за
противодействия жены.
   - Недавно  я  читал  заметку  о  молодой  женщине,  сделавшей  карьеру  в
Си-би-эй, - продолжал Артур, - ее зовут так же, как звали  старшую  девочку.
Может, это она, а может, просто совпадение. Заметку я приложил. Постарайтесь
это проверить.
   Чепмен кивнул. Артур вспомнил, как всего пару недель назад  наткнулся  на
статью в "Тайме", и молил бога, чтобы это оказалась именно та Хилари  Уокер.
Дрожащей  рукой  он  взял  вырезку  и  еще  раз  посмотрел  на   фотографию.
Изображенная на ней особа казалась незнакомой, но это еще ничего не значило.
Газетные фотографии часто плохие по качеству.
   - Ну вот и все, Чепмен. Я хочу найти этих трех молодых женщин.
   "Для него, может быть, они молодые, - подумал Чепмен, - но  то,  что  они
вполне взрослые, это наверняка".
   Он быстро в уме прикинул, что сестрам сейчас  тридцать  девять,  тридцать
пять и тридцать один  год.  Поиск  предстоял  не  из  легких,  они  оба  это
понимали.
   -  Приемные  родители  двух  младших  девочек  давным-давно   уехали   из
Нью-Йорка, я не имею понятия, куда... Просто  надеюсь,  что  вы  сможете  их
найти.
   - Я тоже на это надеюсь.
   Чепмен взял в руки папку и, серьезно глядя на Артура, спросил:
   - А когда я их найду, то что?
   - Сначала установите их местопребывание и сообщите  мне  об  этом.  Затем
вашей задачей будет объяснить им, кто они, кто я, что я старый друг семьи  и
хочу воссоединить их. Я хотел бы, чтобы их встреча произошла в моем  доме  в
Коннектикуте, если это возможно. К сожалению, я  больше  не  могу  совершать
дальних поездок.., им придется прибыть сюда.
   - А если они откажутся?
   Это было возможно. Все было возможно. Джон Чепмен чего только не  повидал
за семнадцать лет работы сыщиком.
   - Вы не должны этого допустить.
   - Они могут вообще не помнить, что имели сестер, во  всяком  случае,  две
младшие. Для них это может стать сильным шоком.
   Чепмен задавался вопросом, идет ли в данном случае речь о  сколько-нибудь
значительном наследстве, но не хотел спрашивать у Артура это.
   - Я обязан снова воссоединить  их,  поскольку  виноват  в  том,  что  они
оказались разделенными.., что так и не смог найти для них общий дом. Я  хочу
знать, что у них все в порядке, что они ни в чем  не  нуждаются...  Это  мой
долг по отношению к их родителям.
   Джона подмывало сказать, что столь благие побуждения несколько запоздали,
но он сдержался - не хотел быть невежливым.
   Столько лет спустя их могли совсем уже не интересовать  причины  разлуки,
если они вообще помнили, что имели сестер. Джон,  однако,  понимал,  что  не
имеет права подвергать сомнению последнюю волю  Артура  Паттерсона,  который
смотрел на него с надеждой и отчаянием.
   - Вы сделаете это? - спросил он едва слышно.
   - Попробую.
   - Вы возьметесь за это лично?
   - Да, в основном дело буду вести сам. Но  прежде  надо  просмотреть  вашу
папку. Возможно, в интересующих нас местах у меня уже есть  сыщики,  которые
выполнили бы работу быстрее и лучше, чем я.
   Артур кивнул. Ответ показался ему разумным.
   - Постараюсь как можно скорее изучить материалы и,  когда  смогу  оценить
ситуацию, позвоню вам. Артур был с ним предельно честен:
   - Вы там мало что найдете, Чепмен. Не больше, чем я вам сказал.
   - Это ничего. Может, мне что-нибудь придет в голову...  Чепмен  незаметно
взглянул на часы. Было почти четверть второго, ему очень не хотелось,  чтобы
Саша ждала.
   - Я позвоню вам в ближайшие день-два. Он поднялся.  Артур  сделал  то  же
самое.
   - Я вам глубоко признателен, Чепмен.
   - Не стоит, мистер Паттерсон. Надеюсь, что не разочарую вас...
   Артур задумчиво кивнул. Неудачный исход он просто не принимал  в  расчет.
Чепмен должен был их найти.
   - ..Хотел бы вас также  предупредить,  что  мероприятие  может  оказаться
дорогостоящим.
   Артур посмотрел на него с грустной улыбкой.
   - Мне теперь уже не на что тратиться, вы со мной согласны?..
   Чепмен тоже улыбнулся. Трудно было отвечать на такой вопрос. Он  проводил
Артура до приемной, пожал ему руку, поблагодарил за визит, а затем  поспешил
обратно в кабинет, убрал в сейф тонкую папку с материалами о сестрах Уокер и
опрометью ринулся из конторы, думая:
   "Саша меня убьет".

Глава 15

   Выскочив из здания, Джон Чепмен направился на запад, на  бегу  поглядывая
на  часы.  Мимо  мелькали  витрины  роскошных   магазинов   -   "Тиффани"...
"Миллер"... "Генри Бендель"...
   Расстояние  было  небольшое  -  всего  два  квартала,  однако  Джону  оно
показалось бесконечным. Он знал, как Саша не выносит его  опозданий,  но  не
мог же он в конце  концов  гнать  Артура  Паттерсона  из  кабинета.  Пожилой
человек, умирающий, да и случай интересный... Хотя Саша этого все  равно  не
поймет.
   Двадцативосьмилетняя балерина была сгустком мышц, каждая  унция  ее  тела
была натренирована до совершенства.  Светлые  волосы  Саша  причесывала  так
гладко, что они казались приклеенными, ее зеленые  глаза  были  по-славянски
раскосыми, а губы пухлыми, что покорило Джона с первого взгляда.
   Познакомились они в доме его  друга,  балетомана,  который  знал  Сашу  с
детства и восторгался ее талантом, достигшим с возрастом  полного  расцвета.
Дочь русских эмигрантов, она несколько  лет  обучалась  в  "Русском  балете"
Монте-Карло, потом  поступила  в  Джулиардский  колледж,  где  вскоре  стала
звездой. В двадцать лет она была приглашена  в  труппу  "Американский  театр
балета".
   Теперь, восемь лет спустя, Саша, не  будучи  примой,  была  замечательной
танцовщицей с послужным списком, достойным гордости. К зависти и  закулисным
интригам в труппе она относилась насмешливо, сердилась, что не может попасть
в число прима-балерин, но понимала, что причина этого в ее малом росте.  Она
утешала себя тем, что достигла многого,  о  чем  постоянно  твердила  Джону,
когда не жаловалась на ноющие ноги и не ругала его за опоздания.
   И хотя характер у нее был не из легких, Джон  Чепмен  уже  на  протяжении
нескольких месяцев  был  ею  очарован  -  ее  неординарностью,  мастерством,
талантом,  огромными  зелеными   глазами...   В   ней   было   нечто   очень
специфическое.
   - Ты опоздал на полчаса, - укоризненно произнесла Саша,  взглянув  поверх
тарелки с борщом, когда Джон,  запыхавшийся,  появился  наконец  в  "Русской
чайной".
   Атмосфера здесь нисколько не менялась на протяжении последних  пятидесяти
лет, все так же предлагались блины с икрой, которые оба обожали. Кроме того,
неподалеку был репетиционный зал Саши.
   Здесь они встречались не менее полудюжины раз в неделю: во  время  ленча,
после репетиций или даже после спектаклей, поздно вечером, - перекусывали, а
потом ехали к нему домой. Саша снимала  квартиру  в  Вест-Сайде  с  четырьмя
другими балеринами, там невозможно  было  спокойно  поговорить,  не  то  что
заниматься любовью.
   - Я уже собралась уходить.
   Она была похожа на рассерженного ребенка, и Джон в очередной раз осознал,
как сильно ее любит.
   - Я рад, что ты этого не сделала.
   Джон ласково коснулся ее руки и улыбнулся знакомому официанту -  пожилому
русскому, который беседовал с Сашей на  ее  родном  языке.  Она  родилась  в
Париже, но с родителями по-прежнему говорила по-русски.
   - Я была голодна... - Саша  безжалостно  пронзила  Джона  взглядом.  -  И
только поэтому здесь задержалась.
   - Извини. У меня было важное дело.  Главе  крупнейшей  юридической  фирмы
понадобилась  моя  помощь,  я  не  мог  выставить  его  за  дверь.  ,   Джон
примирительно улыбнулся, пытаясь угадать,  как  скоро  она  сменит  гнев  на
милость. Обычно это происходило довольно быстро.
   - Извини, дорогая.
   Он снова коснулся ее руки, однако Саша  лишь  слегка  смягчилась  от  его
раскаяния.
   - У меня было очень трудное утро. Она была раздражена и взвинчена, но это
делало ее даже привлекательнее.
   - Что-нибудь случилось?
   Джон знал, как переживает Саша за свои ноги...  Балериной  быть  нелегко.
Растянутая мышца, порванная связка - и ее жизнь могла навсегда перемениться.
   - Они хотят, чтобы с нами работал  другой  хореограф,  но  он  совершенно
невыносим. Баланчин по сравнению  с  ним  просто  лентяй.  А  этот  какой-то
безумец. Невозможно танцевать так, как он требует.
   - Для тебя ничего невозможного нет, - с уверенностью  произнес  Джон.  Он
считал Сашу фантастической танцовщицей.
   Теперь она ему улыбнулась. Он был почти прощен.
   - Я стараюсь. Но думаю, что он хочет нас  прикончить.  Саша  вздохнула  и
доела борщ. Она не хотела наедаться перед репетицией, но чувствовала, что не
утолила голод. Джон  заказал  блины,  которые  ее  тоже  соблазняли,  однако
танцевать после такого блюда было бы тяжеловато.
   - Я, пожалуй, закажу салат.
   Она что-то сказала по-русски официанту,  и  тот  исчез.  Саша  продолжала
делиться с Джоном  своими  утренними  неприятностями,  о  его  же  делах  не
спрашивала ничего, как, впрочем, всегда. Все ее мысли были только о балете.
   - У тебя сегодня вечером репетиция? - участливо спросил Джон.
   Он был покладистым человеком и не возражал против того, что их  отношения
были подчинены  ее  работе.  Он  к  этому  привык.  Его  прежняя  жена  была
писательницей;
   Джон на протяжении семи лет проявлял чудеса терпения, пока  она  сочиняла
истории, которые затем становились бестселлерами.
   Он уважал ее как талантливую женщину и как друга, но в их союзе было мало
от супружеской жизни. Для нее на первом месте была работа, а все остальное -
на втором, даже муж. Она  была  сложным  человеком.  Стоило  ей  взяться  за
очередную книгу, окружающий мир должен был замирать, а Джон - хранить  покой
супруги от возможных нарушителей.
   Он хорошо выполнял свою роль, пока не устал от одиночества, которое стало
его постоянным спутником. Единственными друзьями  его  жены  были  герои  ее
романов, каждый сюжет представлялся ей реальностью, с мужем она  в  процессе
работы даже не говорила.
   Работала она с восьми утра до полуночи ежедневно и спать ложилась  вконец
измотанная. Утром, за кофе, она с мужем тоже не  говорила,  потому  что  уже
думала о следующей главе книги. Именно поэтому быть супругом Элоизы означало
быть одиноким. Печаталась она под псевдонимом  Элоиза  Вартон,  а  когда  не
работала, либо пребывала в депрессии оттого, что не работает, либо совершала
туры по городам Америки, рекламируя новый роман.
   Перед тем как подать на развод, Джон подсчитал, что они говорили  друг  с
другом всего около тридцати часов в год. Ему этого было недостаточно,  чтобы
чувствовать себя счастливым в браке.  Элоиза  любила  его,  но  свою  работу
любила больше.
   Джон даже не  был  уверен,  насколько  она  сознает  происходящее,  когда
покидал ее. Она была целиком погружена  в  работу  над  очередной  книгой  и
отвечала лишь что-то невразумительное.  Он  попрощался  и  закрыл  за  собой
дверь. Развод принес Джону большое облегчение,  он  обнаружил,  что  гораздо
менее  одинок  без  Элоизы,  чем  с  ней:   теперь   можно   было   включать
стереосистему, напевать, когда хочется, приглашать друзей, не требуя от  них
соблюдать тишину, встречаться с женщинами.
   Жизнь была прекрасна. Единственное, о чем он жалел, - что не имеет детей.
Развод с Элоизой состоялся пять лет назад, но лишь сейчас Джон стал серьезно
подумывать о повторной женитьбе.
   Саша кивнула в ответ на его вопрос:
   - Да, мы репетируем до одиннадцати.
   Она еще не совсем свободно владела английским языком, хотя  говорила  без
заметного акцента.
   - Может, за тобой заехать?
   Джон убеждал себя, что не повторяет прежней  ошибки,  не  подчиняет  свою
жизнь  увлечению  Саши   балетом.   Кроме   того,   она   отличалась   своей
жизнерадостностью,  энергией  от  Элоизы,  жившей  в   темном   кабинете   с
единственной  лампочкой  над  письменным  столом  в  окружении   вымышленных
персонажей.
   За пять лет, прошедших после их развода, она не изменилась, лишь достигла
еще больших  успехов  -  стала  одним  из  популярнейших  в  стране  авторов
детективных романов.  "Нью-Йорк  тайме"  назвала  ее  новой  Агатой  Кристи,
"Паблишере уикли" согласилась с таким определением. Ей был сорок один год, и
жила она в мире собственной фантазии. О Саше этого сказать было нельзя.
   - Спасибо. Я выйду к служебному подъезду в одиннадцать десять.
   Джон знал, что она там будет именно в это время,  ее  пунктуальность  его
поражала.
   - Смотри не опаздывай.
   Саша нахмурила брови и погрозила изящным пальчиком.
   Джон улыбнулся и под столом коснулся ее колена.
   - Не опоздаю. Я сегодня вечером не работаю. Он хотел только познакомиться
с материалами, оставленными Артуром Паттерсоном, а это не заняло  бы  больше
часа. Вообще говоря, Джон боялся, что не  найдет  там  ничего  действительно
стоящего.
   - Мне просто надо просмотреть папку с материалами по новому делу.
   - Но ты особенно не увлекайся, - снова нахмурилась Саша.
   Такие "просмотры" бывали у него и прежде и обычно  заканчивались  часовым
опозданием. Саша не собиралась этого терпеть ни от  него,  ни  от  кого-либо
другого.
   - Проводить тебя?
   Джон подобострастно посмотрел на нее глазами влюбленного школьника. В нем
было что-то, что нравилось в