ttapranihitam.

204 Samyutta, III. 109.

205 Rhys Davids, Introduction to Tevijja Sutta, S. В. Е., vol. XI, p. 161.

206 Udana, VIII. 3; Itivuttaka, 43.

207 Milinda.

208 См. Oldenberg, Buddha, p. 273.

209 Dahlke, Buddhist Essays, p. 48.

210 Majjhima, 22 [[91]].

211 "Бог меня простит, это его ремесло" (Гейне).

212 См. Anguttara Nikaya, 6. 1.

213 См. Dialogues of Buddha, I, pp. 280 ff., 302.

214 Karmajam lokavaicitryam, Abhidharmakosa, IV. 1.

215 Adhipatiphala.

216 В беседе с Анатхапиндикой Будда, как передают, выдвигал следующие аргументы по этому вопросу: "Если бы мир был создан Ишварой, не было бы ни изменения, ни разрушения, не было бы таких вещей, как скорбь и несчастия, как справедливое и несправедливое, поскольку все вещи, чистые и нечистые, исходят от него. Если печаль и радость, любовь и ненависть, возникающие во всех сознательных существах,- это дело Ишвары, то он сам должен быть способен на печаль и радость, любовь и ненависть, а если у него есть все это, то как можно сказать, что он совершенен? Если Ишвара создатель и если все существа молчаливо должны подчиняться власти их создателя, какова была бы польза от добродетельного поведения? Поступать праведно или неправедно было бы одно и то же, поскольку все деяния созданы Ишварой и должны быть тем же, что их создатель. Но если печаль и страдание приписать другой причине, тогда, значит, будет что-то, причиной чего Ишвара не является. Почему же в таком случае и всему не быть беспричинным? Опять-таки, если Ишвара - создатель, он действует или с намерением или без намерения. Если он действует с намерением, он не может быть назван всесовершенным, ибо намерение необходимо означает, что нужно удовлетворить какую-то потребность, восполнить недостаток. Если же он действует без намерения, он должен быть подобен лунатику или грудному младенцу. Кроме того, если Ишвара творец, почему бы людям просто не покориться ему со всем почтением, зачем они должны приносить ему жертвы в момент, когда их сурово гнетет необходимость? И почему люди должны почитать не одного бога, а нескольких? Таким образом, разумными аргументами доказывается ложность представления об Ишваре, и все подобные противоречивые утверждения должны быть отвергнуты" (Asvaghosa's Buddhacarita). "Если, как говорят теисты, бог слишком велик для того, чтобы человек мог его понять, тогда получается, что его качества превосходят диапазон нашей мысли и мы не можем ни по знать его, ни приписать ему качество творца" (Bodhicaryavatara). Если мир не был создан Ишварой, то, может быть, все существующее есть проявление абсолютного, необусловленного, непознаваемого, выходящего за пределы всех видимостей? "Благословенный сказал Анатхапиндике: "Если под абсолютным подразумевается что-то, находящееся вне связи со всеми познаваемыми вещами, его существование не может быть установлено никаким рассуждением (хетувидьяшастра). Как мы можем знать, что нечто, не связанное с другими вещами, вообще существует? Вся вселенная, как мы ее знаем, это система отношений - мы не знаем ничего, что не соотнесено или не может быть соотнесено к чему-либо. Как может то, что ни от чего не зависит, ни с чем не связано, производить вещи, связанные друг с другом и зависящие в своем существовании друг от друга? Опять-таки, абсолют или один, или их несколько. Если он только один, как он может быть причиной различных вещей, происходящих, как мы знаем, от различных причин? Если различных абсолютов столько же, сколько вещей, как последние могут быть отнесены друг к другу? Если абсолют пронизывает все вещи и наполняет все пространство, тогда он не может их еще и создавать, потому что создавать нечего. Далее, если абсолютное лишено всех качеств (ниргуна), то все вещи, возникающие из него, тоже должны быть лишены качеств. Но в действительности все вещи в мире целиком определяются качествами. Поэтому абсолют не может быть их причиной. Если мы будем рассматривать абсолют как нечто отличное от качеств, то каким же образом он постоянно создает вещи, обладающие качествами, и проявляет себя в них? Опять-таки, если абсолют неизменен, то все вещи тоже должны быть неизменными, ибо следствие не может разниться по природе от причины. Но все вещи в мире подвержены изменениям и распаду[[93]]. Как же в таком случае абсолют может быть неизменным? Более того, если абсолют, пронизывающий все, есть причина всего, почему тогда мы должны искать освобождения? Ведь тогда мы сами обладаем этим абсолютным и должны терпеливо нести все страдания и печали, беспрестанно создаваемые абсолютом" (Asvaghosa's Buddhacarita). S. S. S. S. рассказывает об аргументах позднего буддизма против теистических систем ньяйи-вайшешики. 1) Мы не можем логически приписывать богу качества творца. 2) Если он господин мира, он руководит людьми также и тогда, когда они поступают несправедливо. 3) Если он авторитет для религиозных писаний, то как могут быть авторитетными его противоречивые высказывания? 4) Если он есть действующая сила только для добродетельных, тогда он не бесконечен, поскольку он уже не есть все. 5) Есть ли у него при сотворении какая-нибудь цель, есть ли у него при этом какой-либо своекорыстный интерес? Если у него есть это, он несовершенен; если у него этого нет, тогда зачем он вообще стал думать о сотворении? Или же он делает то, то совершенно бесполезно? Если его деятельность - чистое развлечение, тогда он, по-видимому, играет, как малое дитя. 6) Существование бога делает человека беспомощным, потому что человек идет на небеса или в ад, будучи с неотвратимой силой понуждает к этому богом. 7) Какой смысл говорить, что люди подвергаются мучениям ради удовольствия бога? 8) Если бог свободен одарять людей благодеяниями, он может одарить и злых и порочных и свободно может послать добродетельных в ад. 9) Если он распределяет дары согласно кармам отдельных лиц, тогда все люди такие же властители, как и он. Если же он лишен свободы в отношении предоставления даров, почему он должен называться господином всех? (IV. 23 - 38). Следует указать, что три упоминавшиеся здесь работы относятся к позднему буддизму.

217 Anirdesiam.

218 Anatmyam.

219 Anilayanam.

220 Brahmajala Sutta, I. 26.

221 В буддистских текстах ни разу не упоминается Брахман упанишад, даже в полемических целях. "Буддисты не упоминают о Брахмане ни как о всеобщем, ни как об элементе чужого верования, ни как об элементе их собственной веры хотя они очень часто упоминают бога Брахму". (Оldenberg, Buddha.)

222 Mahaparinibbana Sutta.

223 Ср.: "Итак, о брахман, у тех существ, которые живут в неведении, закрыты и заперты, как в яйце, я сначала разбил скорлупу невежества и один во вселенной достиг высшего всеобщего буддства. Таким образом, я, о брахман, старейшее и благороднейшее из существ". Будда всего лишь амаргадаршака. (Оldenbеrg, Buddha, p. 325.)

224 См. Mahagovinda Sutta и Tevijja Sutta.

225 Этот факт иллюстрируют рассказы типа Менаки и Вишвамитры в пуранах.

226 Bhaktisataka by Ramacandra, 3.

227 См. S.S.S.S., III. 4. 4. 18 - 22. Кроме того, ранний буддизм, по-видимому, признавал и аналогию и авторитет. Майтрея отвергает аналогию, а Дигнага - авторитет. См. J. A. S. Bengal, 1905, р. 179.

228 Majjhima Nikaya.

229 См., В. G., III. 26.

230 Цит. по Anandacarya's Brahmadarsanam, p. 10.

231 Гете, Фауст, ч. 1, Сад Марты. (В переводе Холодковского.) Изд. Academia, 1936, стр. 163 - 164.

232 Френсис Бэкон в духе Будды замечает, что конечные причины, подобно весталкам, посвященным богу, бесплодны.

233 Gullavagga, IX. 1. 4.

234 "Пока считается возможным достигнуть этой далекой цели познания, до тех пор мудрая простота напрасно будет заявлять, что мы превосходно можем обойтись без нее. Удовольствие двигать познание вперед легко принимает видимость обязанности, и намеренное самоограничение разума кажется свидетельством не простоты мудрости, но глупости, мешающей возвышению нашей природы. Ибо такие вопросы, как вопрос о природе духа, о свободе и предопределении, о будущем состоянии и т. д., сразу же приводят в движение все силы разума, и их важность втягивает людей в лихорадку умозрения, которое изощряет и решает, догматизирует и спорит при появлении каждой новой видимости проникновения в суть вещей. Только тогда, когда эти споры уступают место философии, проверяющей свой собственный метод и принимающей во внимание не только предметы, но и их отношение к духу человека, можно придвинуть поближе и заложить пограничные камни, которые отныне будут мешать умозрению выходить за пределы его собственной сферы. Нужно некоторое философствование для того, чтобы открыть трудности, окружающие многие понятия, с которыми обычное сознание обращается, как с легкими и простыми. Еще немного философствования прогонит остающуюся иллюзию знания и убедит нас, что эти понятия лежат целиком за пределами человеческого ума". (Caird, Philosophy of Kant, vol. I, p. 142).

235 Мах Мullеr, S. В. Е., XV; Introduction, p. XXXVII.

236 См. Ноlmes, The Greed of Buddha.

237 Авидея представляет параллель с прадханой, санскара - с буддхи, виджняна - с аханкарой, намарупа - с танматрами, шадаятана - с индриями (см. Kern, Manual of Buddhism, p. 47, примечание 6). Пратьяясангха санкхьи и пратитьясамутпада буддистов очень похожи друг на друга.

238 Barth, The Religions of India, p. 118.

239 Даже в средние века Марко Поло слышал о Будде и писал о нем: "Если бы он был христианином, он был бы великим святым господа нашего Иисуса Христа, такой целомудренной и чистой была его жизнь". "Бесспорно, есть много общего в характере и в учениях основателей этих двух религий. Оба они предстают перед нами полными бесконечно критического духа и бесконечно мудрыми. Оба желали больше всего на свете спасения человечества. Оба провозгласили высший закон любви к нашему ближнему и к нам самим, а Будда даже включил в объекты нашего милосердия тех наших бедных родственников, которых мы называем грубыми тварями. "Ты не должен обижать ни одно живое существо". И тот и другой требовали от своих учеников, чтобы они оставили все и пошли за учителем. Оба они проповедовали совершенную суетность земных благ, требовали самоотречения и говорили, что сострадание есть высший закон жизни. Они считали высшей необходимостью чистоту мысли и намерений. Оба предписывали непротивление злу, преодоление зла добром. Оба особенно нежно относились к юным, бедным, страдающим, отверженным. В рассказах о жизни того и другого, дошедших до нас, имеются самые замечательные параллелизмы; и что важнее и значительнее всего, так это то, что личности того и другого даже теперь должны считаться сильнейшими религиозными силами мира; они притягивают сердца людей неким духовным магнетизмом через много веков" (W. S. Lilly, Many Mansions, р. 62). "Я все больше и больше чувствую, что среды языческих предшественников Истины Шакьямуни ближе всего по характеру к следствиям деятельности к тому, кто есть Путь к Истине и Жизни". (Memoirs of Bishop Milman, р. 203.)

240 Речь идет о библии. -  {Прим. перев}.

Примечания автора.

[42] Ср. высказывание К. Дж. Саундерса: "Если Даже Гаутама и не первый сформулировал основную методику современного научного мышления - причинность и единство вселенной,- то он способствовал ее распространению" (К. J. Saundегs. Epochs in Buddhist History, p. IX).

[43] В Типитаке содержатся тексты, написанные в различные эпохи. Независимо от того, были ли каноны дхармы и винайи составлены, как это находят сейчас, во время первого собора или позже, совершенно ясно, что крупнейшие представители этой веры собрались вскоре после кончины Будды и обсуждали вопросы, касающиеся его доктрины и дисциплины. Гораздо с большей уверенностью мы можем говорить о втором соборе в Весали, состоявшемся сто лет спустя после смерти Будды, который собрался специально для опровержения десяти ошибок, которые появились в буддистском учении к тому времени. Вполне возможно, что канон на самом деле был составлен во время третьего собора в Паталипутре, собравшегося во времена Ашоки, на котором главную роль играли Тисса и различные секты, развившиеся на основе учения Будды. В эдиктах Ашоки выражается протест против раскольнических тенденций той эпохи. Предание, сохранившееся на Цейлоне, повествует о том, что канон был составлен во время третьего собора и привезен на этот остров учеником Тиссы и младшим братом или (согласно другому преданию) сыном Ашоки и записан в период правления Ваттагамани. См. Кeith, Buddhist Philosophy, pp. 13-32.

[44] Профессор Кейс считает, что Абхидхамма питака является работой вибхаджьявадинов. См. Keith, Buddhist Philosophy, pp. 152-153.

[45] Буддхагшоха написал комментарии к Дигха Никайе, называемые Sumangalavilasini.

[46] См. Silacara, Discourses of Gotama, The Buddha, vol II XXXV и XXXVI.

[47] См.. Culasaccaka Sutta, M. N. (35), I. 237.

[48] В джатаках мы можем прочитать о приношении в жертву коров (I. 144) и даже людей (III. 314).

[49] В джатаках часто говорится о вырождении брахмана и его страсти к деньгам. В I. 77 царский жрец убеждает молодого брахмана, который выступает против жертвоприношений, следующими словами: "Сын мой это означает для нас деньги, много денег". Точно так же, когда ученик царского жреца, стал протестовать против принесения в жертву животных, то ему сказали: "у нас будет изобилие пищи, только сохраняй спокойствие" (III. 314). Шакал, в Сригала джатаке говорит: "Брахманы исполнены жадности к деньгам". (Srigala Jataka, I. 142; см. также IV. 496).

[50] M. N., I. 265.

[51] Сравните четыре истины буддизма с подразделениями в медицине на четыре области изучения: болезнь, возникновение болезни, здоровье и выздоровление. Y. В., II. 15,

[52] Хотя идея упорядоченного развития содержится еще в упанишадах (см. Katha), буддистская формула причинности придает ей особое значение.

В поздних буддистских текстах проводится важное различие между причинами вообще  {(паччая)} и частной причиной  {(хету)}, которая в действительности и порождает следствие, а Другие причины являются условиями, а также содействующими или вспомогательными факторами. В Паттхане условия подразделяются на двадцать четыре вида. Способность одной идеи воздействовать на другую в работах позднего буддизма называется  {сатти}, или способностью.

[53] См. A. N., I. 286; S. N., II. 25; D. N., II. 198.

[54] Mahavagga, I. 21; S. N., I. 133; IV. ,157 и 399. Трудно сказать определенно, когда была сформулирована теория мгновенности (кшаника-вада). Автор Каттхаватту (VIII. 8), очевидно, знаком с этой теорией. Ekacitta ksanika sabbe dhamma. Все вещи, подобно душевным состояниям, мгновенны. Исчезновение-это сама сущность существования. Все, что существует, разрушается в следующий момент. Все приходит из ничто, уходит в ничто. Nyayabindutika, p. 68; см. также Ratnakirti, Ksanabhangasiddhi.

[55] Согласно теории мгновенности, причинность не есть ни переход причины в следствие, ни порождение причиной следствия, отличного от нее самой, а необходимая последовательность определенных следствий. Строго говоря мгновенности нельзя приписать никакой причинности.

В Каттхаватту (XVII. .3; XXI. 7 и 8), по-видимому, признается возможность действия без результата. См. также XII. 2; XVII. 1. В Милинде говорится, что архат испытывает страдания, которые ему не подвластны (стр. 134 и далее). В ней явно утверждается случайность  {(анимитта)}; стр. 180 и далее.

[56] Proceeding of the Aristotelian Society, 1919, p. 236.

[57] Доктрина  {пратитьясамутпады}, или формулы причинности, которая имеет в качестве своего первого члена  {авидью} (неведение), оказывает поддержку субъективному взгляду на мир.

[58] Доктрина восприятия, выдвигаемая в, ранней литературе (Majjhima N., III. 242), поддерживает реалистический взгляд на мир. В Абхидхамме четыре элемента рассматриваются как независимая материя, а эфир  {(акаша)} как зависимая. (Dhammasarigani, M. N., I. 423; II. 17.) Иногда мы встречаем упоминание о шести реальных элементах, где пространство и сознание добавляются к обычным четырем элементам (см. Itivuttaka, 44, 51 и 73).

[59] M. N., I. 426.

[60] См. также Mahanidana Sutta, D. N., II. 66; M. N., I 138. 300; S N., III. 66; IV. 34.

[61] В Алагаддупама-сутте (M. N., I. 140) Будда отвергает пантеистический взгляд, который отождествляет я с миром.

[62] О диалоге Ваччхаготы см. Aggiveacchagotta Sutta, M. N., 72; I. 484- 489. См. Dahlke, Buddhism and its Place in the Mental Life of Mankind pp. 37 ff.

[63] Вадджипуттаки принимают теорию  {пудгалы}, или личности, стоящей вне и над непостоянными факторами эмпирической индивидуальности. Они утверждают, что, хотя личность и предполагает наличие элементов эмпирической индивидуальности, она явно отличается от них, так же как огонь ни идентичен горящему полену, ни отличен от него, а является чем-то большим по отношению к полену. M. Пуссен пишет: "Я не могу не думать, что пудгала-вада больше проходит на дукхасатью и закон кармы, чем на найратмья-ваду". (J. R. А. S., 1901, р. 308). Саутрантик Васубандху выступает против теории беспричинного, вечного, неизменного  {я}, которое неактивно и бездейственно.

Рис Дэвиде следующим образом резюмирует свои взгляды по этому вопросу:

"l) Насколько мы можем проследить, раннее учение, которое мы называем буддистским, никогда не отрицало  {самого человека}, или  {я}. Чтобы убедиться в этом, мы должны отказаться от своей точки зрения XVIII века, который мы вынуждены придерживаться; мы должны представить себе силу воздействия слова  {Атман},  {Аттан} на образованного индуса в VII веке до н. э., когда религиозный учитель убеждал его в том, что он будет поступать правильно, если будет "искать  {Аттана}". Это равносильно тому, что предположить ему "искать бога" или "искать Святой дух в самом себе". Говорят, что это является одним из наиболее ранних обращений основоположника буддизма. Vinaya, I. 23. (Mahavagga, I. 14); Buddhist Psychology, pp. 28 ff. Оно имеет большое значение с исторической точки зрения. Это обращение подтверждается многими отрывками из четырех главных книг  {(никай)} и в Дхаммападе, содержанием которых является общение человека с самим собой и познание  {самого себя}, причем подобные формулировки  {не встречаются в более позднем учении}.

С самого начала отрицалось то, что человек, дух, Аттан могут справедливо рассматриваться либо как тело, либо как ум. Если он был одним из них или тем и другим, в таком случае, будучи столь же слабым и преходящим, как каждое из них, он не мог бы иметь воли-к-становленшо (каковую он имеет), он не мог бы сам выбирать свою судьбу. Это не означает отрицания того, что "человек-в-человеке" существует. Это означало: "не создавайте столь ошибочного понятия о том, чем вы являетесь в действительности". Но сказать в то время в Индии: "Вы не являетесь ни тем, ни другим, а поэтому вы вообще не существуете, то есть вы - лишь что-то промежуточное между ними" - значило бы превратить в абсурд новую проповедь, оскорбить ум слушателя.

2) Даже сейчас последователи южного буддизма в Азии и современные ученые на Западе, занимающиеся изучением буддизма, не могут проследить, как произошло это изменение в буддизме, распространившееся подобно гангрене.

3) Разве нет никого, кто мог бы оправдать этого спасителя людей, благородного и мудрого? Разве нет никого, кто понял бы, что тот, кто несет людям откровение, которое мы называем религией, является человеком, который, чему. бы он ни учил, не учит определенным вещам, поскольку, будучи тем, кем он был, он просто не мог так учить. Если мы имеем то, о чем я говорила выше как о правильной перспективе при рассмотрении отношения: проповедник, сама проповедь и те, к кому она обращена (рассматриваемого как два члена отношения и связка между ними),-тогда мы можем быть уверены, что Проповедник в обращении к самому "человеку-в-человеке" не может сказать тем, к кому он обращается, что это "он" не реален и не существует. Мы можем быть уверены, что он, наоборот, будет усиливать веру человека в его реальность, расширяя знание человека о  {самом себе}. Можно быть не менее уверенным в том, что проповедни